Из цикла «Рассказы Ханоха Теллера», темы: Родственники, Еврейская семья, Пурим, Мишлоах манот, Шалом, Рассказы, Любовь к ближнему
После смерти отца Исраэль, Зеев и Ализа Штейн получили в наследство 40-тысячный долг, а также траурную неделю, которую им предстояло провести вместе в съемной квартире их ушедшего в Иной Мир родителя. Часто бывает, что семейные трагедии объединяют членов семьи, но смерть Штейна-старшего отклонялась от этого канона.
Исраэль и Зеев никогда не были близки, но хотя бы создавали видимость сердечных отношений. Однако за эту неделю траура они окончательно утеряли братскую связь, и ни их жёнам, ни Ализе никак не удавалось сломать выросшую между ними невидимую преграду.
Говорят, что время лечит. В этом случае оно не вылечило ничего: в течение трех десятков лет их отношения продолжали стоять на той же точке: отчуждения и молчания. Время от времени родственники и знакомые пробовали катализировать их воссоединение или хотя бы сближение, но безуспешно.
Одна из воюющих сторон в конце концов предприняла благородную попытку восстановить мир, и этому способствовал внутренний импульс. Исраэль обладал одной «привилегией»: в его иерусалимской квартире проходило заседание комитета жильцов. Комитет был наделен обязанностью следить за содержанием здания и собирать плату для финансирования ремонтных работ. На первый взгляд, это довольно прозаическая деятельность, но по уровню заряженности такие заседания комитета бывают подобны пороховой бочке. Заседания, проходящие в скромном доме Исраэля, строились по тому же принципу. Не проходило и нескольких минут, как кто-то начинал бунтовать, кто-то вспыхивал, кто-то обвинял, оскорбления нарастали крещендо в дисгармонию — в общем, сумасшедший дом.
Встав на стул, Исраэль серьезно призвал всех к спокойствию. В своей трехминутной лекции он рассказал внезапно притихшим жильцам о сути и утилитарной пользе мира, шалом. «Шалом — это одно из Имён Бога!» — завершил он, драматически повышая голос. — Так давайте же не будем позорить Его Святое Имя!»
Вдруг у него в голове как будто зажглась лампочка. «Не только благотворительность, хесед, начинается в стенах дома, но и мир, шалом, тоже должен начинаться дома», — размышлял озаренный Исраэль Штейн. — «Если он сейчас не предпримет никаких дипломатических шагов в сторону брата, — так говорил ему внутренний голос, — тогда он будет виноват в преступном лицемерии!» Но как? Тридцать лет неприязни укрепили, а не смягчили вражду между ним и Зеевом.
Не успел Исраэль придумать, что ему предпринять, как календарь предложил ему подходящую идею. Через 11 дней наступал Пурим, праздник благотворительности и дружбы. Переполненный братскими чувствами, Исраэль Штейн преодолел укоренившееся в нем презрение к брату и с любовью собрал для него мишлоах манот — пуримскую продуктовую посылку.
Девятилетнему сыну Исраэля Авнеру предстояло стать курьером, и отец убедил его в особой важности этого задания. Пурим бывает только раз в году, так что возможностью нужно было воспользоваться прямо сейчас. К тому моменту, что Авнер вышел из дома, ему было кристально ясно, что это самая важная доставка мишлоах манот в его жизни.
Естественно, этому заданию не было суждено исполниться без приключений. Выходя из автобуса, мальчик споткнулся о кирпичи, выброшенные с ближайшей стройки, и его бесценный груз полетел прямо в грязь. Авнер не знал, что делать. После строгого предупреждения отца для него было немыслимо вернуться домой с пакетом, полным осколков. Поэтому Авнер сделал то, что сделал бы на его месте всякий добросовестный девятилетний ребенок.
Он собрал содержимое мишлоах манот: покрытый грязью шоколад, покрытую шоколадом грязь, разбитые бутылки и вымокшие в вине печенья — в общем, комья грязи различной консистенции, и вернул все это обратно в то, что осталось от красивой упаковки. «К счастью, — подумал он, — наклейка с именем отправителя не пострадала». Как старательный маленький солдат, Авнер Штейн выполнил свою миссию.
Когда Зеев Штейн обнаружил пакет мусора, который отправил ему брат, он не углядел в этом пуримской шутки. Эта жалкая попытка примирения со стороны брата выглядела как провокация и он чувствовал себя обязанным ответить тем же. Самое безобидное из того мусора, который Зеев Штейн отправил своему брату, была уличная грязь.
Достаточно будет сказать, что Пурим в том году не был веселым ни для кого в семье Штейн.
* * *
Прошел год. Исраэля больше не посещали приступы сознательности и желания примириться с Зеевом. Более того, антипатия к брату только росла, и он не был уверен, что когда-либо сможет оправиться после обиды, когда на его жест дружбы пришел ответ в виде мешка с вонючим мусором.
«В этом году я не собираюсь посылать Зееву мишлоах манот!» — повторял Исраэль своим домашним. Само упоминание о приближающемся празднике вызывало у него болезненные ассоциации. Облегчение у него вызывало только принятое решение об ответном оскорблении, которое он непременно нанесет этому братцу-снобу!
Как и каждый Пурим, Авнер был в своей семье главным ответственным за раздачу пуримских посылок, мишлохей манот. На каждой посылке была наклейка с четко написанным адресом. На одной аккуратно запакованной коробке было написано, что ее надо доставить на улицу Сороцкин, дом 51.
По ошибке ли, а может быть, под влиянием подсознательного нежелания идти слишком далеко, но, в любом случае, очевидно, что по воле Провидения, Авнер постучал в дверь на втором этаже по адресу: улица Сороцкин, дом 15. Дверь квартиры ему почему-то показалась смутно знакомой.
Дверь отворилась, и Авнер в ужасе застыл на месте: там стоял дядя Зеев и смотрел на него. Авнер быстро перебрал варианты: он мог убежать, мог признаться, что пришел по ошибке, а мог сделать вид, что ему нужно в туалет. Но вместо этого он просто сказал: «Это вам» — и протянул дяде коробку. Затем он хотел было поскорее сбежать, но Зеев сорвал этот план, закрыв дверь и велев ему подождать.
Чтобы брат ему снова присылал свои гадкие «подарочки», а его посыльный уходил безнаказанно?! Да не бывать этому! Дрожащими пальцами Зеев открыл коробку, и его зрачки расширились. Он тщательно изучил каждый предмет в поисках ловушки. Посмотрел на нервничающего мальчика в прихожей. И попросил его подождать еще минутку.
Зеев взял огромный подарочный пакет, наполнил его самыми лучшими лакомствами, которые были в доме, вложил в пакет написанную тут же записку и передал пакет племяннику:
— Отнеси это домой, — сказал он. — И можешь по дороге угощаться.
* * *
Когда Авнер дотащился до дома с огромным мишлоах манот, все в доме побросали свои дела, чтобы изучить трофей. Пакет был практически с него ростом, и чего там только не было. Вино, виноградный сок, шерри бренди, банановый ликер, Амаретто и три банки пива стояли на дне. Середина пакета была заполнена «ушами Амана» и прочей выпечкой, а наверху лежали самые дорогие и изысканные конфеты.
Этот мишлоах манот явно стоил кругленькую сумму, и Штейнам, конечно, было очень любопытно узнать, кто был добрый даритель сего. Но Авнер молчал. Сначала они решили, что этот огромный подарок был от кого-то, кто им был должен денег или не вернул какую-то взятую взаймы вещь — и так пытался оправдаться. Но они не знали никого, кто был бы должен им так много. Вскоре, правда, рассуждениям и догадкам пришел конец — потому что внутри они нашли следующую записку:
Дорогой Исраэль,
С благодарностью и наилучшими пожеланиями — в этот Пурим и до конца наших дней.
Зеев
Исраэль онемел. Он читал и перечитывал записку и был, несомненно, очень тронут, но одно слово из записки брата его пугало. Что значит — «с благодарностью»?
Он взял Авнера за руку и повел его на балкон — допрашивать.
— Как ты получил этот мишлоах манот?
Авнер переминался с ноги на ногу и пытался что-то на ходу сочинить, но отец его видел насквозь. В конце концов, мальчик во всем признался: и в ошибке, совершенной сегодня, и в том, что произошло в прошлом году.
Исраэль несколько секунд подумал и пришел к логическому заключению: «Если добрая воля, проявленная в этом году, была непреднамеренной, тогда, возможно, непреднамеренной была и вся наша вражда». Осознание этого сделало Пурим для всего семейства Штейн поистине веселым!
Перевод: Б. Эскин
Книги р. Ханоха Теллера можно купить в магазине Толдот здесь и здесь.
Рав Ицхак Зильбер,
из цикла «Беседы о Торе»
Недельная глава «Ваешев» рассказывает о событиях, происшедших после возвращения Яакова к «отцу своему, в Мамре Кирьят-а-Арба, он же Хеврон, где жительствовал Авраhам и Ицхак» (35:27), о том, как Йосеф, сын нашего праотца Яакова, был продан в рабство в Египет, и о том, что происходило с ним в Египте.
Дон Ицхак бен-Иегуда Абарбанель,
из цикла «Избранные комментарии на недельную главу»
Вопреки популярному мнению, мудрецы Талмуда считали, что в снах нет ни хороших, ни дурных знаков. Пророки указывают на однозначную бессмысленность снов.
Рав Моше Вейсман,
из цикла «Мидраш рассказывает»
Все сыновья Яакова жили рядом с ним
Рав Моше Вейсман,
из цикла «Мидраш рассказывает»
Сборник мидрашей и комментариев о недельной главе Торы.
Нахум Пурер,
из цикла «Краткие очерки на тему недельного раздела Торы»
Краткие очерки на тему недельного раздела Торы: история об иерусалимском праведнике р. Арье Левине, доказательные рассуждения о том, что мелочей не существует, и другие открытия тему недельной главы Ваешев
Рав Бенцион Зильбер
Жизнь Йосефа изменилась до неузнаваемости. Из любимого сына он стал презренным рабом. Испытания, выпавшие на его долю, не были случайными...
Исраэль Спектор,
из цикла «Врата востока»
Человек не может знать планов Божественного управления!
Дон Ицхак бен-Иегуда Абарбанель,
из цикла «Избранные комментарии на недельную главу»
Родословная царей Израиля и царей Иудеи существенно отличается. В Торе перечисляются три милости, которые Б-г оказал Йосефу в Египте.
Рав Шимшон Рефаэль Гирш,
из цикла «Избранные комментарии на недельную главу»
Если труд земледельца настолько укоренился в мыслях Йосэфа, что он даже видел его во сне, то это могло произойти лишь благодаря наставлениям его отца,
Борух Шлепаков
Йосеф был любимым сыном Яакова. Он целыми днями учил Тору с отцом. Тем не менее, попав в Египет, Йосеф завоевал уважение окружающих, став незаменимым работником.
Рав Зелиг Плискин,
из цикла «Если хочешь жить достойно»
Родители должны постоянно следить, чтобы их слова и действия не вызвали у братьев и сестер антагонизма. Последствия могут быть трагичными, как это следует из Торы.
Дон Ицхак бен-Иегуда Абарбанель,
из цикла «Избранные комментарии на недельную главу»