Деньги решают всё?

Реб Зундель тяжело вздохнул. Каждое утро он шел в синагогу, чтобы дать там ежедневный урок для мужской части общины. Очертания его сгорбленной фигуры на фоне белостенных домиков узких улиц уже стали привычной картиной.

Его опущенные плечи не были отражением нежелания или апатии. Совсем наоборот, их тянула к земле тяжелая ноша общинных обязанностей. Проблемы его общины накладывали видимый отпечаток на его внешность. Каждая складка его морщинистого лица отражала беды того или иного еврея. Если какой рав и переживал за своих собратьев, то это был реб Зундель.

Забота реба Зунделя об участи жителей его местечка стала притчей во языцех. И по этой причине даже самые его незначительные рекомендации принимались прихожанами с уважением и исполнялись почти слепо. Такие отношения, плод двадцатилетней преданной службы, были известны и за пределами общины…

Этим утром, сворачивая на дорогу, ведущую к синагоге, он вдруг заметил, как кто-то зовет его с другой стороны улицы. Реб Зундель был ошеломлен, увидев, как два крепких парня тащат куда-то связанного мужчину с кляпом во рту. Он узнал пленника — это был человек, недавно переехавший в их местечко и побывавший раза два в синагоге реба Зунделя.

— Эй, ты! — крикнул ему один из парней. — Мы захватили еврея, и у тебя есть времени до четырех часов, чтобы его выкупить. Четыре часа, и ни минутой позже. Мы будем ждать в лесу за городом, возле заброшенного колодца. Наша цена — 200 рублей.

А потом с угрозой в голосе добавил:

— Двести рублей, а не то… — И в подтверждение своих намерений, оба, как будто они отрепетировали эту сцену, подняли правую руку и зловещим жестом провели большим пальцем себе по горлу.

Сердце реба Зунделя колотилось. Какое тяжелое положение! Какая сумма! Он знал, что торговаться с похитителями не было смысла, и ни уменьшить сумму, ни продлить срок выплаты было невозможно. Они выглядели в высшей степени способными и готовыми исполнить свою угрозу. Если не сделать то, что они требуют, они непременно убьют пленника.

Реб Зундель поспешил в синагогу и отправил посланника позвать габбая, а потом обратился к мужчинам, собравшимся на урок:

— К сожалению, я вынужден отложить наш урок, — объявил он. — Речь идет о спасении жизни. Я надеюсь, мы сможем встретиться сегодня днем.

Через несколько минут на срочный вызов реба Зунделя прибежал запыхавшийся габбай.

— Реб Янкель! — вскричал реб Зундель, беря габбая за запястье, — Они схватили еврея, и его нужно выкупить до четырех часов дня! Быстрее, принеси лист бумаги, нам нужно составить список. Такую огромную сумму в короткий срок мы можем собрать только одним способом: обратимся за помощью к самым богатым членам общины.

Реб Янкель сделал всё, как велел реб Зундель.

— Я уверен, что в этом случае они захотят дать щедрые пожертвования, — сказал он.

— Надеюсь, что ты прав, дорогой габбай. Но обычно никто не торопится расставаться со своими сбережениями, заработанными потом и кровью. Обычно люди заботятся о своем материальном благополучии и о душах других людей. Если бы только мы могли больше заботиться о своей душе и о материальном благополучии других! Я никогда не был хорошим специалистом по сбору средств, — реб Зундель с сожалением покачал головой. — Но сейчас не время обсуждать проблему. Мы должны постараться решить ее. Давай напишем список и будем молиться, чтобы нам удалось побыстрее собрать деньги.

***

Закончив составлять список, оба мужчины устремились к дому самого зажиточного еврея в их списке в надежде, что он сможет внести солидную сумму без излишнего сопротивления. Поразительно, но не успел Рабби торопливо изложить свою просьбу, как богач вынул из кармана 25 рублей.

— Попробуйте сходить к моему зятю, он живет в начале квартала. Он наверняка тоже захочет принять участие в выполнении этой заповеди.

Рабби и габбай горячо поблагодарили богача и с удовольствием последовали его совету. Зять богача оказался дома и тоже отзывчиво отнесся к тяжелому положению бедняги-еврея, взятого в заложники. И снова, не успел Рабби предложить сумму пожертвования, которую предполагал получить, как этот человек подошел к своему бюро в гостиной, вынул оттуда 15 рублей и с радостью протянул их габбаю.

Реб Зундель и габбай ликовали. Они удивленно подмигнули друг другу, как бы говоря: «Может, и получится», и побежали в следующий по списку дом. Куда бы они ни приходили, их встречали такими проявлениями великодушной филантропии, которых Рабби не мог даже вообразить. Многие жертвователи даже предлагали добавить до необходимой суммы, если ребу Зунделю не удастся собрать 200 рублей к четырем часам дня.

— Это мне урок! — упрекал себя реб Зундель. — Никогда нельзя судить плохо о ближнем.

Габбай торжественно кивал в знак согласия.

К 1:30 дня они собрали все двести рублей, хотя не успели обойти и половины людей по своему списку. Реб Зундель возвращался в синагогу счастливый, но задумчивый. «Наверное, я смогу все же провести мой урок сегодня», — подумал он, входя в синагогу, где собравшиеся мужчины все еще ожидали его. — «Но что-то тут не то…»

***

Когда он закончил свой урок, было почти три часа, и габбай уже нетерпеливо дожидался его.

— Уважаемый Рабби, — сказал он, — я думаю, нам не стоит дожидаться последней минуты, чтобы заплатить выкуп. Этот бедный еврей, наверное, ужасно переживает за свою судьбу, так можем ли мы знать, какая блажь придет в голову похитителей, а вдруг они не сдержат слова и не будут ждать четырех часов? Одна только мысль о том, что они могут сделать с ним прямо сейчас, приводит меня в ужас.

— Мой дорогой габбай, — ответил Рабби, — я тоже думал об этом тяжелом положении. И я прошу тебя очень последовательно выполнить мои указания: возьми деньги и список, где ты отметил, сколько внес каждый член общины, и верни жертвователям все их деньги до последней копейки.

Реб Янкель не мог поверить своим ушам.

— Но… Рабби, — возразил он, — Вы, наверное, шутите. До крайнего срока остался только один час!

— Я совершенно серьёзен. Сделай, как я говорю, а потом сразу возвращайся сюда.

Решение Рабби было окончательным. Реб Янкель не мог понять, что происходит, и в его голове царило смятение. Он неохотно подчинился, но все же позволил себе спросить у всех людей, которым он возвращал деньги, дадут ли они снова ту же сумму, если Рабби передумает, и он придет еще раз. Все они соглашались.

Выполнив свою странную миссию, габбай вернулся в синагогу и сообщил ребу Зунделю о своей готовности (и о готовности жертвователей) обойти всех еще раз, если Рабби того пожелает. Но реб Зундель был тверд.

— Деньги не нужно будет собирать снова. И платить выкуп тоже не придется, — многозначительно заявил он.

— А сейчас, — продолжил реб Зундель, — сходи в ешиву и выбери десять самых крепких ребят. Скажи им, чтобы шли к заброшенному колодцу у окраины города. Я встречу их там и скажу, что им нужно будет делать.

Габбай хотел возразить, но прикусил язык: как он мог противиться ребу Зунделю? «Все это просто страшный сон», — сказал он сам себе. — «Такие указания совершенно не в характере Рабби! Ведь вся его репутация построена на помощи, которую он оказывал людям как раз в подобных ситуациях! А сейчас, уже собрав необходимую сумму, он вдруг отворачивается от бедной жертвы…»

Приказание Рабби было выполнено, и десять учеников были отпущены из ешивы. Сгорая от любопытства, они пришли к колодцу, где их уже ожидал реб Зундель. Он подробно разъяснил им свой план, и все же они были полны сомнений. Им никогда в жизни еще не приходилось получать похожего задания, и они приступали к его выполнению в смешанных чувствах.

***

Ровно в четыре часа похитители пришли к колодцу вместе со своей жертвой. Учеников ешивы нигде не было видно. Неожиданно, по условному сигналу, они появились из своих укрытий и медленно, с угрожающим видом, начали приближаться. Похитители были в ужасе. Они не знали, что ученики ешивы были перепуганы не меньше.

Реб Зундель велел им сокрушить бандитов, при необходимости, применив силу. Было не очень ясно, насколько тщательной работы ожидал от них Рабби, если дело дойдет до драки, но они решили на всякий случай вести себя предельно жёстко.

В первую очередь, они боялись, что похитители применят силу к похищенному, хотя реб Зундель уверил их, что об этом не следует беспокоиться. Ребята окружили бандитов и уже собирались нанести первый удар, как вдруг похитители подняли руки вверх, сдаваясь, и закричали: «Каемся, каемся!»

Ученикам ешивы было любопытно узнать, о чем это похитители лопочут, так что они их схватили и потребовали объяснений.

— Пожалуйста! — упав на колени, стали умолять бандиты. — Мы не настоящие похитители. Этот еврей нанял нас, чтобы мы его связали и сделали вид, что мы его украли, чтобы он забрал себе деньги выкупа.

«Жертва» опустила глаза к земле.

Слухи о том, что произошло, быстро распространились в округе, и все удивлялись прозорливости Реба Зунделя. Как он обо всем догадался?

— Тот факт, — отвечал Рабби, — что деньги удалось собрать так быстро, без всяких протестов и без сопротивления, указывал на то, что здесь что-то не то. Чем больше заповедь, тем больше дурное начало, ецер а-ра, которое мешает людям выполнить эту заповедь. Такая важная и святая заповедь, как выкуп пленника, никогда не дается так легко.

Перевод: Б. Эскин

Книги р. Ханоха Теллера можно купить в магазине Толдот здесь и здесь.