Ахер: исправление после смерти

Элиша бен Авуя, известный также по прозвищу «Ахер» («Другой») — ученик раби Акивы и учитель раби Меира. Его мнение приводится в Мишне^[1] и в Брайте^[2], но в итоге он оставил Тору и, как написано в Талмуде («Хагига» 15а), перестал соблюдать заповеди. В некоторых главах мы уже касались причин, которые к этому привели, и делали соответствующие выводы (см. «Михтав ми-Элияу» т.3, стр. 175, 260). Сейчас мы попробуем разобраться с поразительной и, на первый взгляд, совершенно непонятной гемарой, описывающей то, что случилось с Элишей бен Авуя после смерти.

(Из книги «Михтав ми-Элияу» т. 4)

Вот что рассказывает гемара («Хагига» 15б): «Когда Ахер умер, говорили [на Небесах – комм. Раши]: не нужно его судить, но в Грядущий Мир он не войдёт. Не будет судим [в Геиноме] — поскольку занимался Торой; не войдёт в Грядущий Мир — потому, что грешил. Сказал раби Меир: войти в Геином было бы лучше, ведь потом можно войти и в Грядущий Мир. Когда я умру, пойдёт дым из его могилы [и это будет знаком, что Ахера судят в Геиноме]. Когда умер раби Меир, из могилы Ахера пошёл дым. Сказал раби Йоханан: разве это геройство со стороны раби Меира — сжечь своего учителя?! Один был среди нас и не знали, как его спасти [“был среди нас один мудрец, который потерпел неудачу, перестал соблюдать заповеди, но разве нет у всех у нас сил чтобы привести его в Будущий Мир?” — Раши]! Если я возьму его за руку, чтобы вести в Будущий Мир, кто заберёт его у меня? Когда я умру, то потушу дым [идущий] из могилы Ахера. Когда умер раби Йоханан, прекратил идти дым из могилы Ахера» [это был знак того, что Элиша бен Авуя покинул Геином, и вошёл в Грядущий Мир].

Чтобы начать хоть немного разбираться с тем, что на самом деле здесь сказано, приведем слова мудрецов относительно тех судов, которые проходит душа после смерти. Есть «суд могилой» («хибут а-кевер»), и «камень пращи» («каф акела»), и «суд Геинома». Суд могилой^[3] доводит до сознания умершего, что он уже не связан с миром, и что его душа уже не сможет войти в тело и снова чего-то страстно желать. Функция «камня пращи»^[4] в том, что, несмотря на смерть, душа злодея продолжает стремиться за привычными ей физическими удовольствиями, и нет ей покоя — тяга к удовольствиям подгоняет душу заглянуть и сюда, и туда в тщетном поиске того, что уже невозможно нигде отыскать. Однако проходит время, страсти понемногу успокаиваются, и когда они проходят совсем, душа может войти в Геином^[5], суть которого — узреть, при большом и очень ясном огне, силу собственных грехов, подталкивавших человека к бунту против Творца. Человек, раскаиваясь таким образом, испытывает ужасное сожаление; его душа ощущает отсутствие в себе чувства истинной реальности, с которой по жизни человек не был связан, суетясь без толку и заставляя душу переживать пустое. Суетой определяется всё то, чего Б-г не хочет от человека, но человек, тем не менее, проводит жизнь именно в такой суете, как говорил пророк Ирмияу (2:5): «Какую неправду нашли во Мне отцы ваши, что отдалились от Меня и последовали за суетою и стали суетны?…» [Осознавая это в Геиноме, человек мучается и] хуже мучений нет. Но потом человек всё же исправляется. И если ближе к концу пребывания в Геиноме, когда скверна от совершенных грехов уже покинет его душу, выяснится, что он при жизни исполнил несколько заповедей и добрых дел — без оглядки, во имя Торы, — то с этого момента и дальше последствия тех дел станут для его души источниками внутреннего света, душа обретёт возможность насладиться сиянием Шхины — присутствием Б-га, и так будет вечно. Как писал Рамбам в своём комментарии к Мишне (конец трактата «Макот»), при наличии даже одной заповеди, совершенной бескорыстно, с чистыми помыслами, человек удостаивается Грядущего Мира.

«Не нужно его судить…»

Однако злодей, который много учил Тору, и даже стал великим мудрецом, в Геином войти не может, так как сердце его хранит в себе ощущение счастья от изучения Торы. Даже если он занимался Торой не ради неё самой, Тора всё равно не даст душе ощутить пустоту, хотя грехи и должны были бы этому способствовать. Коль скоро душу прежде радовала любовь к Торе, после смерти в душе не появляется ощущения пустоты и потерянности от незнания, что такое истина. Наоборот, она чувствует причастность к настоящей жизни. Об этом сказали мудрецы в трактате «Сота» (21а): «Нарушение перечёркивает заповедь, но не Тору». Тем не менее, положение души всё равно плачевно: из-за отсутствия сожаления [о напрасно прожитой жизни] душа не может очиститься от скверны злодеяний, а всё то время, пока на ней бременем лежат злодеяния, она не может обнаружить в себе внутренние положительные аспекты, не связанные с корыстными поступками, благодаря которым она могла бы войти в Будущий Мир и занять там приличествующее своему уровню место.

Таково было положение Ахера после смерти, и именно поэтому на Небесах сказали: «он не будет судим». Ведь действительно, Геином — не для него. Но и по-другому тоже нельзя: «он не войдёт в Будущий Мир», ведь как он может войти в Будуший Мир, если нечистота от его прегрешений по-прежнему в нём?..

«Когда я умру, из его могилы пойдет дым»

Одним лишь средством можно пробудить раскаяние у такого человека, и тем самым дать ему возможность стоять на пути к миру Грядущему. Он должен увидеть великих праведников, людей духа, увидеть, насколько они возвышенны, какой небесной славой окружены, и убедиться, что в Мире Истины они занимают центральное место. Особенное влияние на него способен оказать тот, кто при жизни был с ним связан: учился вместе с ним, был из его окружения или рос на его глазах, выстоял в таких же, как у него, испытаниях…И когда он осознает, насколько низкое место занимает по сравнению с этим находящимся на возвышенной ступени праведником, — при том, что они ровесники, и праведник духом своим обрёл такое положение, — это может повлиять и привести к тому, что в его глазах померкнут все материальные достижения, и по сравнению с небесной славой, доставшейся знакомому праведнику, жившему духом своим, он начнёт чувствовать в себе недостаток. Это чувство — уже причина начинать процесс «битья» в Геиноме, как мы и объясняли.

Теперь понятно, на каком основании раби Меир считал, что благодаря ему Ахер может удостоиться войти в Геином. Раби Меир хотел, чтобы после его смерти (именно после смерти, когда ясна будет ступень каждого из них, и Ахер поймёт, на каком уровне он находится, как сказано: «святым своим не доверяет Он») Ахер смог бы увидеть ужасающую разницу между собой и раби Меиром, пожалел бы о том, насколько низко он пал по сравнению с уровнем своего ученика. [Тогда он почувствует недостаточность выученной им Торы, и сравнивая её с Торой своего ученика, раби Меира, поймёт, что учился с предубеждением и эгоизмом, а ведь именно раби Меир был тем таной, который провозгласил в трактате «Авот» (6.1): «Каждый, кто изучает Тору ради [самого процесса изучения] ее, удостаивается многого. Более того: ради него одного стоило [создавать] весь мир». В этой главе перечисляются также 30 замечательных качеств и ступеней, которые обретает человек в процессе изучения Торы ради неё самой. Известно, что сказанное мудрецами о Торе и качествах, которые желанны в связи с ней, относится напрямую к самим мудрецам, поскольку они этими качествами уже обладали…

Когда Ахер всё это увидел, то, вполне возможно, он перестал как-либо ценить собственное величие в Торе, которое было порядком осквернено грехами и корыстным отношением. И как только эти эгоистические мотивы у него пропали, он начал сожалеть о совершенных грехах, ибо они привели его к падению. Можно предположить, что после продолжительного наказания в Геиноме, где он мучился от сожаления, в конечном итоге скверна, которая была в нём, исчезла, и он открыл в себе те силы, с помощью которых занимался Торой ради неё самой. Душа его стала источником света, Ахер удостоился Будущего Мира.

«Когда я умру, из могилы Ахера перестанет идти дым»

Раби Йоханан сказал: «Разве это геройство — сжечь в огне своего учителя?!» То есть неужели всё, что можно сделать для спасения Ахера от того зла, что внутри него, ради раскрытия в нём аспектов подлинного духовного бескорыстия — это лишь вывести его на путь жгучего сожаления и ощущения изъяна в собственной душе (а они-то и являются Геиномом)?! Чтобы в Ахере раскрылись аспекты подлинного духовного бескорыстия, продолжал раби Йоханан, нужно пойти по иному пути, который он обрисовал так: «Один был среди нас, и не знали, как его спасти. Если я возьму его за руку, чтобы вести в Будущий Мир, кто заберёт его у меня?» Раби Йоханан имеет в виду, что необходимо создать у Ахера ощущение близости ко всем остальным мудрецам и соединить его со всеми, кто был после него, ведь он был наставником наставников!..^[6] Если люди друг с другом по-настоящему крепко связаны, в их поведении неизбежно проявятся бескорыстные мотивы, ведь без такого бескорыстия межличностная связь невозможна! Когда раби Йоханан умер, и Ахер в Мире Истины узрел его уровень, а также горячее и чистое желание соединиться с ним, у Ахера проявились прежние бескорыстные мотивы, которые до этого момента были сокрыты под наносной скверной — результатом грехов и пристрастности. И под влиянием этого момента, когда Ахер ощутил признательность за то, что был связан с мудрецами такого уровня, всё наносное «сгорело» на нём, и его душа обнаружила в себе только бескорыстие. И этим он удостоился вхождения в Будущий Мир.

Раби Меир, однако, не мог спасти Ахера подобным образом. Поскольку он учился непосредственно у Ахера, «слышал из его уст», то понимал, что должен остерегаться и не слишком сближаться с ним, чтобы не научиться от него дурному. Потому раби Меир и не выбрал такой путь, какой выбрал раби Йоханан. И только раби Йоханану удалось осуществить задуманное: поскольку по времени он жил гораздо позже, чем Ахер, их соединение было правильным.

Возможные выводы

Умеющие читать между строк обнаружат, что этот отрывок преподносит нам много уроков. Сколь много значит, когда есть связь между людьми — дружба, которая вообще не несет в себе корыстных мотивов! Это главный урок. Если люди дружат только потому, что всё время получают друг от друга личную выгоду, такая дружба неизбежно заканчивается разобщением (если выгоды больше нет), ведь мотивы у друзей одинаковые, и такие союзы неизбежно распадутся… Однако та дружеская связь, которая основана на любви и братстве — великая вещь. Здесь присутствует аспект полного духовного бескорыстия, который возможен и в «Олам Асия» — в нашем, насквозь материальном, «мире действий». Рав Хаим из Воложина говорил, что тот, кто не может молиться сосредоточенно, пусть в любом случае молится в общине. Нужно соединиться с людьми на основе молитвы, общей для всех, поскольку в самом таком соединении присутствует аспект бескорыстного служения, которое близко по сути к сосредоточенности при молитве.

Авторское дополнение

Тему данного отрывка можно рассмотреть под немного другим углом — тогда она будет выглядеть более глубокой, а заложенная в ней идея — более универсальной.

Слова мудрецов про Ахера, который «усекал насаждения» («Хагига» 15а) имеет смысл истолковать следующим образом. В духовном мире «цветение» (развитие) возможно только посредством соединения работы сердца с работой разума. Сердце и совершаемые действия укрепляют разум, а разум со своей стороны способствует росту эмоционального опыта. Если эти процессы разделить, то есть наращивать мощь интеллекта, не пропуская плоды размышлений через эмоции, и при этом деятельность самих эмоций не подчинится разуму, то такая жизнь и будет называться «усечением насаждений» — «цветение», оно же правильное духовное развитие, прекратится полностью. (Как работает это правило, можно наблюдать и в самой нашей жизни — в области передачи детям отцовских качеств: если занятия Торой у отца проходят только в интеллектуальной сфере, а все его желания связаны только с материальными ценностями, то дети, как правило, будут испытывать такие же чувства, то есть их эмоциональная жизнь будет подчинена интересам этого мира. Так объясняются действия Ахера в Иерусалимском Талмуде («Хагига» 2.1). Написано: «Ахер усекал насаждения тем, что убивал детей [за изучением ими] Торы» — замечательных ребят, сидящих за книгами. Мудрецы объясняют: «Убивал их апикорсутом (неверием). Он заходил в Дом Учения, и если видел занимающихся юношей, говорил им: что такие здесь делают? Вот ты можешь быть строителем, ты — торговцем, ты — охотником… И они откладывали книги и покидали Дом Учения». (Для более глубокого понимания см. комм. Тосафот, «Хагига» 15а, со слов «вернитесь…») Иными словами, он оказывал на них влияние не с позиции Торы, которую он считал лишь пищей для ума, а с позиции материальных интересов, поскольку это была эмоционально близкая ему сфера жизни.

То, что произошло с Адамом после греха, когда зло и добро в нём перемешались, напоминает ситуацию с Ахером. Написано в Торе (Берешит 3:22): «Нельзя теперь допустить, чтобы он протянул руку и взял от Древа жизни». Зло, будучи перемешанным с добром, действует как яд, влияние которого портит всё содержимое добра, и добавляет во все, что совершает человек, самую настоящую корысть. И поэтому возможное желание Адама «протянуть руку к Древу жизни» таило в себе опасность. Если Адам в его теперешнем положении воспользуется «Древом жизни» — то есть глубокими тайнами Торы — постигнутое останется лишь на уровне его интеллекта, будет абсолютно внешним, перестанет соответствовать Будущему Миру…

Ровно в такой же ситуации оказался Ахер. А Грядущий Мир, как известно, предназначен для внутреннего мира человека.

Воля Всевышнего состоит в том, чтобы человек совершал поступки, руководствуясь Торой, которую он учит. Подоплёка поступков — Б-гобоязненность, то есть чувство — значит, задействован внутренний мир. По-другому невозможно; если поступки продиктованы только личной выгодой («ло лишма»), то они не будут постоянными: наступит время, когда человеку это окажется невыгодным, он и перестанет их совершать.

Три вида исправления

Постараемся глубже понять тему исправления Ахера. Забегая вперёд, скажем, что у человека есть три взгляда на жизнь. Первый называется «внешним» и связан с постижением через органы чувств. Этому взгляду соответствует «Олам Асия», «мир действий». Второй взгляд — «внутренний»: осознание своего «я» в моменты выбора, и здесь происходящее связано только с внутренним миром человека. Такому взгляду соответствует «Олам Йецира» («мир созидания»). Процессами этого мира являются духовное возвышение либо, не дай Б-г, духовное падение. Третий взгляд, сущностный, тоже связан с осознанием своего «я» в моменты выбора, но выбор направлен только на то, чтобы лучше исполнить желание Творца, и здесь имеет значение только жизнь духа. Этому взгляду соответствует «Олам Брия», «мир творения». Также аналогами трёх взглядов на мир являются три составляющие души: «нефеш», «руах» и «нешама».

Нужно знать, что трём этим взглядам на мир соответствуют также три вида посмертных исправлений, каждое из которых направлено на тот мировоззренческий опыт, в рамках которого у человека при жизни произошла духовная деградация.

1. Исправление души на уровне «нефеш» заключается в прохождении двух судов: «суда могилой» и «камня пращи». Эти суды призваны лишить душу человека всякой связи с её телесным воплощением, выкорчевать из неё негативные качества, которыми она была испорчена, как мы объясняли выше, в самой главе.

2. «Судом Геинома» должен быть исправлен «руах» — человек осознаёт, что его «я», ничем не наполненное, здесь словно бы аннулируется, а до того были у человека в центре внимания лишь страсти собственного «эго». Человек переживает эту потерю, испытывая ужасные, тяжелые мучения. Именно об этих ощущениях Талмуд в трактате «Рош а-Шана» (16б) говорит: «Душа сгорает…». Человек ощущает, что у него больше нет духовного содержания. А исправление состоит в том, что из его наказания извлекают урок… праведники: перед праведниками раскрывается глубина Б-жественного суда в плане того, как Всевышний разделяет между добром и злом. Талмуд (там же) говорит: «Становится прахом под ногами праведников». Т.е. праведники при помощи этого наказания, которое дается злодеям, возвышаются. Таким образом, злодеи становятся инструментом раскрытия истины для праведников. Сами они тоже понимают, что происходит, и чувствуют, что их личность обогащается новым содержанием — так проявляется для них (немного) Высшая милость.

3. «Суд Грядущего Мира», называемый также «Небесным Судом», проходит «нешама» — высшая часть души. Назначение этого суда мы объясним далее.

Стих «Создающий свет и творящий тьму, делающий мир…» говорит о трёх мирах. «Создающий свет» — сказано о «мире созидания», поскольку в том мире виден духовный свет, а в «мире действий» этот свет увидеть нельзя. «Творящий тьму» — сказано о «мире творения», поскольку в том мире тьма существует как самостоятельная реальность — в виде завесы, покрывающей Б-жествннный свет, хотя, по сути, она является инструментом для его раскрытия, ведь «открыть» можно лишь то, что «скрыто». И только в нашем мире постигается истинность того, что «раскрытое» и «скрытое» существуют одно в другом…

«Делающий мир» — это сказано о «мире действия», где возможен лишь один путь исправления — мир между людьми, которого нельзя достичь, если нет бескорыстной отдачи и милосердия. При этом дающий всегда идёт на некоторые уступки ближнему ради его блага. Милосердие — момент бескорыстного духовного импульса, в «мире действий» такое проявление духовности возможно, и выше него ничего нет. Известно, что сфира «Хесед» — высшая в семи нижних сфирот.

Ахер и Геином

Слова Талмуда об Ахере, что «он не будет судим в Геиноме, поскольку занимался Торой», подтверждаются историей из книги «Зоар» (гл. «Ва-ешев» 184б). Читаем: «Даже если занимался Торой, однако занимался не бескорыстно — награда ему только в этом мире, ибо Грядущий Мир — для духа», но не судят его в Геиноме (то есть такому человеку, как Ахеру, суда Геинома удаётся избежать). Смысл в том, что назначение Геинома заключается только в превращении души злодея в средство для привлечения святости — если это нужно, например, ради того, чтобы праведники извлекли для себя некий урок, как было сказано выше. Такая участь ждёт каждого, чьё самоощущение в мире не связано с истинной реальностью, а связано лишь с её отсутствием^[7]. Однако это положение злодея отличается от положения человека, которой был занят Торой, а значит, уже при жизни в этом мире стал «средством проявления святости». Хоть его учёба и не была бескорыстной, её плоды влияли на других, и люди получали удовольствие от его знаний. Возьмём Ахера — у него учился сам раби Меир, глава поколения! Как сказано в Талмуде: «Раби Меир нашёл гранат; содержимое съел, кожуру выбросил». Учить Тору у Ахера было для раби Меира испытанием: сумеет ли он отделить хорошее от плохого?! Однако и в этом качестве Ахер был «средством проявления святости», и потому избежал Геинома. Но в Грядущий Мир он попасть не мог — во-первых, из-за того, что совершал грехи, а во-вторых, из-за того, что остался на уровне приверженности внешнему миру, не перейдя на уровень внутреннего духовного развития.

Второй Геином

Пришла пора объяснить, каким образом с помощью раби Меира наказание Геиномом стало возможным для Ахера? Ведь ему, ставшему, как мы сказали, «средством проявления святости», это наказание предназначено не было.

Объяснение состоит в следующем: есть два аспекта Геинома. В Талмуде («Рош а-Шана» 16б) сказано: «Три группы [будут] в день суда [когда воскреснут мертвые – так пишет Раши ]… Абсолютные праведники сразу будут записаны на вечную жизнь, и приговор будет скреплён печатью; абсолютные злодеи [бОльшая часть поступков которых — грехи (Раши)] сразу будут записаны в Геином, и приговор будет скреплён печатью, как сказано: “Многие спящие пробудятся из праха земного — одни на вечную жизнь, другие — на вечное поругание”». Слова «день Суда» комментаторы из школы Тосафот объясняли так: «Когда они были ещё умершими (неоживлёнными), что и подтверждает стих, то уже прошли суд после смерти [где определяли, куда они должны быть направлены] — в Рай, или в Геином, но это было с «нефеш». Теперь их ждёт другой суд [который определит], достойны ли они жизни в Грядущем Мире, что означает вечное существование. Ибо есть такие, которые уже прошли наказание Геиномом и смогут быть удостоены (вечного существования)…» Вывод из их слов: если, не дай Б-г, они не будут достойны, то сойдут в Геином ещё раз. Но какова функция этого «второго Геинома»? Ведь [претенденты попасть туда] уже не совершают никаких грехов. Так из-за чего они должны претерпевать дополнительные наказания?! Суть в том, что есть два типа Геиномов. Про первый мы уже рассказали. Настало время рассказать про функцию второго. Когда Раши объяснял кто такие злодеи, он сказал, что большая часть их поступков — грехи. Его объяснение нужно понимать так, что бОльшая часть каждого их поступка — это грех. В заповедях же, совершаемых ими, бОльшая часть была совершена корыстно, хотя моменты искренности, возможно, тоже присутствовали^[8]… Эти злодеи уже претерпели мучения Геинома, чтобы ощутить свою ущербность в данном аспекте, осознать, насколько пустыми были их дела, и полученное ими наказание послужило уроком праведникам, как мы уже говорили. Тем не менее, сила лжи глубоко пустила в них свои корни, и у них еще нет окончательного понимания того, что по-настоящему существует только та реальность, где царит абсолютное духовное бескорыстие. Даже имеющиеся в их заповедях «моменты искренности» они видеть не могут, поскольку эти моменты как бы «тонут» в море неискренности. А осознать их необходимо — без этого они не смогут удостоиться Будущего Мира. Как они смогут прийти к осознанию? Здесь присутствует и ещё одна сложность, которая связана с написанным в трактате «Бава Батра» (75а) про огонь на балдахине^[9] (балдахины, под которыми праведники находятся в Эденском Саду, охвачены огнем). Почему там горит такой огонь? «Сказал Раби Ханина: [данный образ] учит нас, что каждый из них (из этих праведников) обжигается от балдахина другого. (Раши пишет, что тот из них, кто меньше, обжигается от балдахина того, кто более велик). Ой-ой, что поделать с таким стыдом! Ой-ой, что поделать с таким позором!» Однако этот отрывок противоречит сказанному в мидраше («Шмот Раба» 52), где задан риторический вопрос: «Разве праведники видят друг друга в Будущем Мире»? Вроде бы противоречие, действительно, налицо. Однако разрешается оно просто: абсолютный праведник, вся суть которого — духовность, не видит там другого праведника, поскольку никак с ним не связан, и не может быть связан, поскольку видение — это зависимость от внешней причины. Тем не менее, праведник, духовное бескорыстие которого имеет крохотный изъян, может и там видеть ближнего — в той степени, в какой ещё присутствует в нём приверженность к чему-то внешнему. Понятно, что он тоже видит у другого праведника его «внешнее», то есть почёт, которым тот награждён за его поступки в нашем мире, ибо внутренний мир другого никак нельзя увидеть. Поэтому мудрецы, всегда следящие за точностью и чистотой языка, употребили слово «балдахин»: «каждый обжигается от балдахина (читай: «от видимого почёта») другого. И когда один праведник видит другого, чей уровень выше, а в жизни они, допустим, вместе учили Тору, то от этой разницы между ними (у него ещё есть тяга к чему-то извне, а у его товарища совсем нет) он и «обжигается». А обжегшись, исправляется, пока вся приверженность «внешнему» в нем, по прошествии времени, не выгорит до конца. Тогда он будет вечно наслаждаться сиянием Б-жественного Присутствия.

Праведник, который обжигается

Если такое случается с праведниками, то тем более и со злодеями. После того, как злодей прошёл Геином, он ощущает, что ничем духовным не наполнен, и ценность его заключается лишь во «внешнем» — он стал средством раскрытия истины для праведников. В таком положении он чувствует себя неуверенно, поскольку ни одного положительного момента, связанного с «внутренним», с ценностями духовной жизни, даже с элементами бескорыстного исполнения заповедей, в глубине души у него нет. Не достиг! Если такой злодей увидит величие абсолютного праведника, вся суть которого духовна, и оценит свою ничтожность в сравнении с увиденным величием, он начнёт понимать, что то его содержимое, с которым он себя идентифицирует как личность, и которым он ранее утешался (ведь оно давало ему возможность быть средством для духовных открытий праведников) — теперь ничего не значит, и является нулём даже по сравнению с одним элементом истинного бескорыстного служения. Такое осознание и есть функция «Геинома второго типа». Мучения, которые здесь испытывает злодей, избавляют его от ощущения значимости чего бы то ни было «внешнего», и он начинает хотеть наполнения истинной духовностью. Тогда он раскрывает в себе элементы бескорыстного духовного импульса, которые изначально были спрятаны в нем очень глубоко. Их обнаружение, то есть подтверждение наличия их, удостаивает человека Будущего Мира. Именно «второй Геином» и будет являться тем судом, через который должна пройти «нешама» — это «Суд Будущего Мира», функция которого заключается в отборе элементов души, связанных с чистым духовным порывом, и отмене её привязанностей к внешним проявлениям.

«Могут удостоиться»

Итак, злодей совершал прегрешения, но благодаря исполненным заповедям достиг и некой ступени искренности в своём духовном развитии. После того, как этот человек осознает, что пригрешениями заработал для своей души лишь изъян (пройдя «первый Геином»), у него не останется уже привязанности ни к чему внешнему, и благодаря исполненным заповедям (от которых и проистекает вся его духовность), он будет достоин сразу войти в Будущий Мир. Так мы можем объяснить слова комментаторов школы Тосафот, которые писали, что некоторые «получили своё наказание в Геиноме, чем и удостоились…».

Однако если у человека много заповедей, которые были совершены не бескорыстно, и никакой духовности он в себе не ощущает, тогда он должен пройти «второй Геином», как было сказано выше.

Именно таким путём раби Меир хотел сделать Ахера тем, кто «удостоился»: когда тот увидит колоссальную разницу между собой и раби Меиром, то осознает, что всё величие раби Меира проистекает от совершенства внутреннего мира. Это осознание приведёт к тому, что Ахер перестанет чувствовать свою значимость (это чувство обеспечила ему выученная Тора, как мы объясняли, хотя она и присутствовала у Ахера не в сердце, а в области интеллекта). Осознав это, он будет избавлен от суда Геинома, но потеряет покой, ибо придёт к новому выводу: всё внешнее ничего не стоит по сравнению с чистой духовностью. Сделанный вывод принесёт ему сильные мучения — реальность его существования сменится ощущением пустоты. Так он войдёт во «второй Геином», функции которого мы разобрали ранее. И после того, как этот Геином завершится, Ахер будет искать в себе элементы искреннего духовного служения, найдёт их, и этим удостоится Будущего Мира.

Путь раби Йоханана касался объединения, о чём мы тоже уже рассуждали в основной части этой главы. Сказанное следует понимать в рамках стиха: «Делающий мир в высотах Своих» — речь здесь идёт об элементе бескорыстного духовного служения, возможного также и в «мире действия».

[1] «Авот» 4.19.

[2] «Авот де Раби Натан» гл.24.

[3] См. «Санэдрин» (47б), комментарий Раши со слов «рав Аши»; «Эвен Шлема» гл. 10, пар.11; «Михтав ми-Элияу» т. 3 стр. 303. — прим. пер.

[4] См. «Шабат» (152б); «Эвен Шлема» гл.10; «Михтав ми-Элияу» т. 2 стр.62-63. — прим.пер.

[5] См. «Михтав ми-Элияу» т.1, стр. 300, 303 и т.2 стр.63. — прим.пер.

<

[6] Раби Йоханан принял Тору у Раби (см. предисловие Рамбама к «Мишнэ Тора»), Раби принял у раби Меира (см. «Эрувин» 13б), а раби Меир был учеником Элиши бен Авуя (Ахера).

[7] То есть речь идёт о человеке, который прожил жизнь, сознательно избегая поисков истины.

[8] Для более подробного изучения см. «Шабат» (32а): «Раби Элиэзер, сын раби Йоси Галилеянина говорит…». Там идет речь о том, что на Небесном Суде определяется духовная ценность всякого поступка, и для этого поступок «расщепляется» на крайне тонкие элементы. Вполне возможно, что в каждом поступке Ахера было 999 элементов долга и вины, и лишь один элемент заслуги. — прим. пер.

[9] В оригинале בחופה אש («огонь в хупе»).

Перевод рава Михаэля Мирласа

Перевод рава Михаэля Мирласа

Из журнала Мир Торы