Короткие рассказы о раве Ицхаке Зильбере. Глава 27

Рассказывает р. Авраам Коэн

ГЛАВНОЕ

Когда рав Зильбер болел, молились у него дома, и однажды в пятницу я остался после молитвы задать вопрос.

Мне позвонили из ульпана иврит и пригласили к ним учиться. Там собралась очень симпатичная группа, молодые ребята. Было сомнение: стоит ли пойти туда еще раз и, изучая иврит, знакомиться с ребятами и пытаться кого-нибудь «вытащить» к нам?

— Что мне делать? — спросил я у рава Зильбера. — С одной стороны, у меня по утрам хаврута в ешиве «Мир», и жалко терять учебу, с другой стороны, стоит ли упускать такую возможность?

После молитвы в комнате были еще люди. Он обратился к ним с этим вопросом: стоит ли? У него была такая привычка, заповеданная еще его дедушкой: сначала послушать других, посоветоваться, не торопиться, и только потом высказать свое мнение.

Все сказали в один голос:

— Зачем? Он не так давно здесь, и еще многого не знает, так пусть учится сам и совершенствует себя. Главное — учиться самому.

Рав Зильбер ответил очень остро:

— Вы не правы. Все совсем не так, как вы считаете. Он религиозный, ест кошерное, у него жена, дети, еврейская семья. Он может пожертвовать частью своей учебы, и будет учиться всего два часа в день, но если он спасет хотя бы одного еврея, приведет его к идишкайт и этот человек построит еврейский дом, — так это важнее.

Один из присутствующих удивился:

— Что, теперь нам всем все бросить и бежать спасать?!

— Нет. Всем — нет. Все зависит от конкретного человека и ситуации.

И добавил, что до приезда в Израиль он три раза закончил Вавилонский Талмуд, на каждую годовщину смерти своих родственников он обязательно заканчивал трактат, а когда приехал в Израиль, то ни разу не удалось — все время занят.

Главное — спасать людей.

Рассказывает р. Шимшон Балах

РАСЧЕТ

Я вижу — уже заканчивается день:

— Рав Ицхак, пойдемте в синагогу, надо молиться минха!

Он говорит:

— Поверь мне, я очень хочу идти в синагогу, но я должен заниматься: ко мне пришел человек. Я не знаю, когда он придет еще раз! Может быть, две-три строчки, что мы с ним учим, — вернут его в еврейство?

Он позанимался немного, потом сказал тому, чтобы подождал пару минут, тут же в соседней комнате помолился минху и сразу вернулся. Не хотел, чтобы парень, который к нему пришел, потерял хотя бы минуту…

— Когда он еще придет, этот парень?

Для него это было очень-очень важно — молиться в миньяне, но здесь он спасал человека. И это был его расчет.

Рассказывает р. Рафаэль Якубов

ПАРИЖ

Это было в 1981 году. К тому времени я уже год жил в Вене — мне было лет семнадцать, и я был совершенно далёк от иудаизма. Работал, снимал квартиру, очень скучал по родителям.

И решил возвращаться в Израиль.

Возвратиться оказалось непросто, была небольшая проблема, и я решил посоветоваться с раввином Бидерманом, он работал в Вене в организации Хабад. Там я встретил человека,

который изменил всю мою жизнь. Это был рав Ицхак Зильбер.

Как я узнал потом, рав Ицхак прибыл в Вену перед праздником Песах, чтобы помочь выезжающим евреям провести пасхальный седер (вся эмиграция в те годы проходила через Вену, и, кроме того, некоторые евреи, которые не нашли себя в Израиле, также возвращались через Вену: там базировались разные еврейские организации, благодаря которым можно было уехать в Австралию, Америку и т.д.).

Рав Зильбер узнал, что в Вену прибыло много евреев из России, из Грузии, из Узбекистана. Он хотел им помочь, чтобы на Пасху у каждой семьи была маца, вино, — все, что полагается.

После того как я посоветовался с равом Бидерманом по поводу моего отъезда, рав Ицхак сразу подошел ко мне. Можно сказать, что он, как увидел меня, так и не отходил. Даже сказал, что пойдет меня провожать. Так и сказал:

— Я тебя провожу.

Мы поехали на метро. По дороге рав Ицхак все время говорил со мной о еврействе, уговаривал меня поехать учиться во Францию, в ешиву, которая была создана специально для выходцев из России. Руководили ешивой рав Александр Айзенштат и рав Шимон Познер.

Для меня все предложения рава Зильбера не имели никакого смысла. Все его разговоры были от меня очень-очень далеки:

—Что такое ешива? — задавал я себе вопрос, — это не для меня.

Но рав Ицхак не отчаивался. Он продолжал, как говорится, «охмурять» меня. Но я даже не хотел слушать об ешиве.

В нашем разговоре был один необычный момент. Рав Ицхак, зная, что я хочу вернуться в Израиль, неожиданно предложил мне следующее:

— Ты же все равно едешь в Израиль? Так поезжай сначала во Францию на две недельки, я оплачу тебе проезд. Ты сможешь там параллельно попутешествовать, посмотреть Париж, Европу! Что ты теряешь? За мой счет! Я плачу! Что тебе терять?

Этот довод показался мне убедительным, он соблазнил меня….Я согласился, но сказал, что не даю никаких обязательств. Не гарантирую, что там останусь. Буду во Франции недели две, а там посмотрим.

Рав Зильбер поехал со мной на вокзал, купил мне билет за свои деньги, и, отдавая билет, объяснил:

— Сначала ты заедешь в Швейцарию. Тебя там встретят наши люди, побудешь у них немного, пока ешива на время Пасхи закрыта. А потом Александр Айзенштат возьмет тебя во Францию.

Когда мы расстались с равом Ицхаком, я продолжал неотрывно думать о нем. По моим представлениям, человека молодого и далекого от еврейства, он вёл себя очень странно, я не мог понять его:

— Что он за человек? — думал я. — Какой-то непонятный… Готов все отдать за свои идеи. А какие идеи-то у него? Он готов за свое дело отдать всего себя…

Я думал только прогуляться, попутешествовать, а потом вернуться в Вену и уехать в Израиль. Но все-таки что-то из его слов, построенных в буквальном смысле слова на песке, что-то из его настойчивости затронуло меня, удивило. Подумать только: человек не отчаивается, и идет с тобой, и не останавливается. Что-то меня зацепило…

Я приехал в Швейцарию и был на Песах в религиозной еврейской семье. Это и решило дальнейшее, сделало всё, хотя я и получил первоначально атеистическое воспитание. То, что я увидел в этой семье, определило мой выбор. Атмосфера была совершенно особенной: вся семья вместе, застолье, песни — Праздник!

После пасхальной недели в Швейцарии я отправился во Францию и начал там учиться в ешиве…

Нельзя забыть то, что сделал для меня рав Зильбер. Только позднее я понял этого человека — нет равного ему в самоотдаче!

Месирут нефеш шеэйн кедугмата.

У него была такая задача: надо что-то дать, а подходит еврей или не подходит — это решать Всевышнему. Время сделает свое, но нужно дать каждому какой-то толчок, какую-то возможность.

Это был человек, для которого душа каждого, любого еврея имела значение, независимо от того, откуда тот, что он делает, в каком положении, из каких мест, насколько он далек от религии, — каждого он любил и хотел дать часть своей души. А мы знаем: цадик гозер ве-а-Кодеш Борух У мекаем.

Он был настоящий цадик.

Рассказывает р. Давид Мацкин

9 АВА

Мы с равом Ицхаком много лет ездили на пост Девятого Ава к Стене Плача. Обычно это было рано утром, в полседьмого-семь. Один раз случилось, что я должен был его везти и немного проспал. Вскочил, как сумасшедший, и так как опаздывал, впопыхах сунул ноги в ботинки, сел в машину и помчался.

Увидев рава Ицхака в сопровождении учеников, я понял, что сделал ошибку: все были в тапочках, как это принято Девятого Ава.

Я тут же снял ботинки, еще в машине, и остался в носках.

Рав Ицхак подходит, а я объясняю:

— Так и так, рав Ицхак. Буду без обуви.

Он говорит:

— Так возьмите мои.

Я ему отвечаю в обычной иронической манере:

— Ну, конечно, рав Ицхак, ваши возьму!

(Что означает: разумеется, нет).

Он этого не понял. Он услышал только слова и не уловил их подтекста. Тут же снял обувь и протянул мне.

С трудом я его уговорил, что не надо этого делать, что мне и так будет нормально. А он был готов Девятого Ава идти в носочках по обжигающе-горячему асфальту!

Рав Ицхак всегда был готов отдать…

Рассказывает р. Михаэль Хен

ВСЕ ГРЕХИ

Когда в России был железный занавес, при коммунизме, часто бывало так: муж был там, а жена — тут. Или наоборот. А по еврейскому закону, если муж и жена разошлись, то нужен гет — разводное письмо. И рав Ицхак искал мужей, уговаривал их, даже платил деньги (часто — свои собственные), лишь бы получить гет, чтобы бывшие жены смогли снова выйти замуж.

Более точную дату можно спросить у рава Бенциона… Один сказал, что даст гет при условии, что его жена возьмет на себя все его грехи. А она была не согласна: с какой стати? Она плакала: «Если бы вы знали, какой он негодяй! Как я могу взять на себя его грехи? Все грехи!»

Тогда рав Ицхак уговорил ее, что пусть она возьмет грехи мужа, а рав Ицхак потом возьмет ею принятые грехи на себя.

Она согласилась. Но муж соглашался только с условием, что будут подписи десяти раввинов!

Помню, рав Ицхак ходил с листком, искал десять раввинов, готовых письменно удостоверить, что она принимает на себя грехи своего мужа. Но муж требовал только таких раввинов, у которых была смиха, раввинское удостоверение. Так он бегал, искал раввинов и спрашивал:

— Квод а-рав, у тебя смиха есть? Подпиши вот здесь!

Рассказывает р. Хаим Шаул

ПРОМОЛЧАТЬ

Многие видели, что Рав раздает деньги, которых у него не было. Бегал, одалживал, когда человеку нужно было помогать. Старался помочь, даже если было сомнение, стоит ли давать: вдруг человек увидит доброе, увидит хорошее, — может, что-то откликнется у него в душе? Хотя люди не совсем порядочные пытались этим воспользоваться…

Один таксист мне рассказывал, что однажды, когда он вез Рава и тот должен был заплатить пятнадцать шекелей, он специально сказал — пятьдесят!

Рав, ни слова не говоря, заплатил. Были такие таксисты, что потом возвращали «лишние» деньги, а бывало, что не хотели вообще брать деньги за поездку!

Если человек делал по отношению к нему нехорошее, — он считал, что нужно промолчать. Промолчать, сделать вид, что не замечаешь.

Рассказывает Рика Гдалевич

ЧЕТЫРЕ ЧАСА

Родители одной девушки были страшно против ее религиозности и свадьбы. Это была особая история. Мы ее одевали в свадебное платье у меня дома… Приехали мама и разведенный с нею папа. Мама вошла в комнату и, даже не поздоровавшись, прошла мимо, в дальнюю комнату. В моей квартире!

Папа невесты выпил с нами за ее здоровье — мама не повернула головы.

Бабушка, которая воспитала эту девочку, даже не приехала…

После хупы рав Зильбер (он обычно на свадьбах долго не задерживался, был очень занят, поэтому почти сразу после хупы уезжал, как правило — на другую свадьбу) подошел к этой маме, отвел ее в сторону и в течение четырех часов говорил с ней.

Он ее держал четыре часа, чтобы она никому на свадьбе не испортила настроение. Четыре часа: в каком городе жили, и какие общие знакомые, и какие родители, и что преподавали…

И так далее.

Свадьба прошла гладко. Уже трое внуков, и всё хорошо — мир-дружба. Мама сейчас там первая!

Рассказывает р. Йеуда Аврех

ШААТНЕЗ

Мы были с равом Зильбером в Москве в гостях у одного очень религиозного человека… Раву дали отдельную комнату. Была ранняя осень, уже холодно, но еще не топили. Зайдя к Раву в комнату поздно вечером, я вдруг увидел, что он собирается спать без одеяла:

— Рав Зильбер, а вам не холодно?

— А, это не важно.

— Рав Ицхак, как это не важно?

— Понимаешь, вдруг в одеяле есть шаатнез…

— Но скорее всего хозяин проверял, давайте я его спрошу!

— Ни в коем случае, молчи, он может обидеться!

Рассказывает р. Йеуда Гордон

ЧТО ДЕЛАТЬ?

Он строго соблюдал все частности законов кашрута, но очень боялся обидеть человека, был очень осторожен…

Однажды мы приехали в бухарскую семью. Приняли нас по-восточному широко, сразу начали угощать и подали петель — фруктовый сок, смешанный с водой. А он не знал, отделен маасер от фруктов или нет. Сам он соблюдал закон очень строго.

Отделить от налитого стакана было невозможно — мы стояли посреди комнаты, и хозяева ждали, когда мы выпьем сок, а он не знал, можно пить или нет? Но хозяева обидятся, если усомниться в их кошерности.

Что делать?

Вдруг неожиданно он отлил немного сока себе на руки и стал растирать.

— Что вы, рав Ицхак?

— Я только руки хотел помыть…

— Вы что?! Рав Ицхак, у нас же есть вода! У нас же есть краны!

А он сделал такое наивное лицо… Он был готов на все, лишь бы не обидеть человека.