Темы: Воспоминания, Натан Гуслицер, Воспитание детей, Кашрут, Песах, Праздники, Личный пример, Советский Союз
Мудрецы Талмуда говорят: — «Благодаря заслугам праведных женщин — жен, которые рожали в тяжелейших условиях рабства в Египте, повитухам, которые не убивали детей — евреи были освобождены из египетского рабства. А благодаря заслугам женщин, что не отдали свои драгоценности на создание золотого тельца, а затем отдали все, даже зеркала, на строительство Мишкана — еврейский народ получил Т-ру, выжил и живет по сей день»
Судьба этой маленькой хрупкой женщины очень сложна и необычна, но каким характером, силой воли обладала эта «а фрумэ идишка»! В том далеком 1886 году в г. Бердичеве на Украине в семье мануфактурщика родилась «слабая» девочка («слабость», впрочем, опровергается всем дальнейшим повествованием). И, чтобы увеличить ее силы (на такую непростую и долгую жизнь), согласно еврейской традиции ей дают двойное имя — «Шейне-Малле». Папа ее был раввином, и в доме поддерживался Шлом-байт. И все воспитание было религиозным, в подчинении Всевышнему. О том, какую долгую и богатую событиями жизнь она прожила, говорит тот из миллионов многочисленных сипуров — «майсев», что она рассказывала нам, внукам, — о том, как видела еще аж царя России. Правда, она рассказывала, смеясь, что была больше увлечена золотыми рыбками, плававшими в царском фонтане, чем высокопоставленной персоной. Хотя ее отец и пытался убедить ее «уделить» больше внимания царю…
Проходят годы, и фашистские полчища вторгаются на территорию СССР, подминая под собой всё. Люди «поднялись» и побежали из Белоруссии, с Украины… Вот так и оказалась Шейне-Малле бат Пинхас Харкац (да будет благословенна ее память) одна в Узбекистане, в г. Самарканде. Похожими путями там-же в Самарканде оказались два брата Ноделя, растеряв всех своих родных во время эвакуации. Один из братьев Нодель — и был мой дед Шмуль Бен Нохам (будет светла их память). Удивительная история встречи Шейне-Малле со Шмуликом (моим дедом) в трамвае — (да, было еще такое время, когда по улицам этого старинного города Самарканда гремел трамвай), кто-то кому-то рассказывал грустную историю и мой дед всплакнул, чем и вызвал интерес Шейне-Малле. Так и возник союз этих двух немолодых людей, потерявших своих близких в годы войны, и Шейне-Малле «вошла» в нашу семью. И стал мой дед вторым мужем Шейне-Малле, а моя бабушка второй женой Шмуля Бен Нохама. Ну а затем семья Нодель соединилась с семьей Гуслицер — моего папы — и родился я…
Сейчас я понимаю — все еврейское, что было заложено во мне, — это заслуга моего деда, а ещё в большей степени моей бабушки.
«Шма Исраэль» я учил не по книгам, а повторяя за бабушкой по слогам. У бабушки в нашем доме в Ташкенте был свой уголок кашрута (мои родители этого не придерживались). Но было так: когда отец приносил с базара арбуз, или дыню, или еще что-то такое, что она могла есть — первый кусок отрезался именно ей, и ее ножом. И еще были периоды, когда в нашем доме «властвовала» — была «генералом» бабушка. Это были дни еврейских праздников. Пейсах (здесь и далее пишу названия праздников и другие слова на идиш, как их произносили в нашем доме) — и, как всегда, папа покупает новый недорогой фарфоровый сервиз. Остальное — вилки, ложки, ножи, «бэхэрлах» — мы кошеровали. Мама, уходя на работу, просила нас во всем помогать бабушке, но просить не требовалось. О, как мы с сестрой ждали этого момента. Я с бабушкой ставил огромную кастрюлю на газ. А рядом уже грелся огромный камень, который затем опускался в кипящую воду, заставляя её еще больше кипеть, бурлить. И начиналось волшебство… В этом «вулкане страстей» постепенно исчезало все то, что было намечено кашеровать. Всё было очень серьезно, но мы все втроем были веселы и довольны. И в течении восьми дней в нашем доме не было никакого «Хумеца», последние его частички были собраны все той же бабушкой со свечкой и гусиным пером (только ей известно, где найденным) и затем сожжены. Сейчас, когда я в своей иерусалимской квартире перед Песахом собираю десять разложенных заранее кусочков хлеба, слезы застилают глаза и вспоминается наши тогдашние праздничные приготовления… — спасибо тебе дорогая бабушка!
А вечером ждал шикарно накрытый стол со всеми соответствующими атрибутами. И бабушка (да, в отсутствие деда это делала она) два дня вела Праздничный Сэдэр. А мы все, нарядно одетые, устремляли свои мысли… туда, где мы, евреи еще были рабами в Египте. Но вот родился мальчик, снял корону с фараона, затем, правда, схватив горячие угли в рот, а, повзрослев, этот «мальчик», Моше, пришел забрать нас из Египта. И видели мы ужасы этих казней, и со всеми вместе мы вступили в кипящее море, и оно пропустило нас. И, хотя это повторялось из года в год, мы ощущали каждый раз вновь и вновь, что вместе с ними выходим из того рабства…
И хрустела маца, и задавались четыре вопроса, и выпивались четыре бокала, и отливались «макэс» нашим врагам, а мы сидели, развалившись, как короли, и один из «бэхэрлах» был наполнен для «Аленувэ» (Элиягу ха — Нави), и открывалась ему входная дверь, и мы ждали, затаив дыхание, что вот-вот он войдет, и отопьет вина, и наполнит наш дом счастьем. И теперь я понимаю, что так это и было на протяжении многих счастливых лет. А затем мы с сестрой стремимся выкрасть «афэкеймес» и взамен получить подарок. Надо еще отметить, что мы все даже вне дома не ели Хумец (каждый из нас по возможности брал какую-то еду с собой, из того, что готовила бабушка).
Я прекрасно помню обряд «Капурэс». Бабушка в свои семьдесят и более лет, ехала на базар, чтобы купить курицу (затрачивая на это неимоверное количество времени и сил), а затем крутила ее над нашими головами, произнося текст, выполняя установленную заповедь.
Праздник Пурим — и от запахов кружится голова, бабушка вся в заботах: духовка работает в полную меру своих возможностей, выдавая «на гора» — струдели, «гументаши», лэках, кигал, цимэс и многое другое. И волшебные рассказы бабушки, которые мы слышали много раз в году (по нашим просьбам) о жребии, что выпал нам — еврейскому народу. И видим злобное лицо Омана, и страдающего Мордехая, и, конечно, прекрасный лик нашей спасительницы Эстер. Конечно, мы уже давно все знали наизусть, но все равно раз от разу ждали, как в семи царских одеждах выедет на белом коне Мордехай и будет издан указ, что евреи могут защищать себя. И жребий — Пурим выпадет нам, и победа всегда (!) будет на нашей стороне, над новыми и новыми «оманами», возникающими на нашем пути. Сейчас я поражаюсь, какими простыми и доступными словами передавала нам бабушка святые слова Т-ры. И, конечно, Пурим неразрывно связан с «шалахмунес». Все, ранее испеченное, бабушка сортировала, распределяла, чтобы всем ее подругам и знакомым хватило. А затем эта хрупкая женщина с огромной сумкой устремлялась исполнять заповедь, а из сумки шли такие запахи! Уставшая, но довольная, через несколько часов она возвращалась с огромной сумкой домой, но уже с тем, что ей дали в ответ подруги…
А когда зимними холодными вечерами в проеме бабушкиного окна мерцали огоньки — мы знали, вот и наступила Ханука. Да, сейчас тут у нас, в Израиле, все просто: купил ханукию, налил масла, зажег свечи. Но тогда, в Ташкенте, в окне мерцали огоньки искусно собственноручно сделанной бабушкой ханукии. Все, вплоть до фитильков (что она скручивала из ваты), бабушка делала сама. Хлопковое масло (один из символов этого праздника) было залито в девять пробочек, установленных на дощечке. Конечно, мы с сестрой с нетерпением ждали — когда же дадут нам «хануке гелт»… и, получив, благодарили ее. А бабушка говорила в ответ слова, смысл которых я понял, к сожалению, намного позже : «Не говорите спасибо, детки, а скажите, чтоб и в следующем году в этот великий праздник я могла дать вам столько же хануке гелт». И опять: рассказы про Маккавеев, нашу победу, чудо с маслом. Возвращаясь из института, позже с работы я знал, что из бабушкиного окна будет светить мне ханукия. Это был огонь нескончаемой еврейской жизни, который поддерживался энергией этой маленькой, но Большой Еврейской женщины!
Каждый праздник имел свой вкус и запах.
Ханука — шкворчание хлопкового масла и выпрыгивающие из него румяные блинчикес, латкес, пончикес, и довольное лицо бабушки. И казалось, что это навечно, навсегда…
Праздник Сукэс мы знали, но «суку» не строили — не стоило «гусей травить» — мы жили в густонаселенном микрорайоне. Но знали, опять же, по рассказам бабушки, что эту неделю мы должны жить во временных никем и ничем не защищенных строениях в память о том, как наши предки жили в пустыне, выйдя из Египта.
Праздник Швус — и мы едим искусно приготовленные бабушкой молочные блюда и много фруктов, овощей. Благо, полна этим была земля Узбекистана. Конечно, бабушка говорила, что в это время там, у горы Синай, евреи (и, что еще удивительнее, мы тоже — и я, и сестра…) получили от Ашема Тору. Но в это было просто невозможно поверить и представить. Перед глазами стояла содрогающаяся в пламени и дыму гора, а внизу — испуганные люди, и мы среди них. Но почему-то я тогда был уверен, что праздник дарования Торы это Симхас Тора, а о празднике Лаг баОмэр почти не говорилось.
Праздник Рош аШуна, Йом Кипур, Тиша беАв «стоят» как бы особняком. Мы знали, что это серьезные грустные дни молитв и постов. И все мы постились, несмотря ни на что, и где бы не находились. А в Йом Кипур старались отпроситься с учебы или работы под любым предлогом. «Изкор» говорили за безвременно ушедших родных, как я, к сожалению, теперь говорю за родителей, и за дедушку, и за мою Шейне-Малле (пусть будет благословенна их память).
Чтобы не заканчивать грустным, вспомню еще один из многочисленных эпизодов ее жизни. Она и ее подруги находили богатых людей (это в Ташкенте-то, в СССР, когда люди просто боялись слова «богатый»), просили у них денег на цдуке, а потом ходили и раздавали эти деньги тем людям, которые, по их мнению, нуждались. Я думаю, что много таких бабушек было и в Брянске, и во Владивостоке, и в Свердловске, и в Ереване…
Анатолий Гуслицер, внук Шейне–Малле
Рав Александр Кац,
из цикла «Хроника поколений»
Подмен Рахели на Лею произошел не случайно. Наши мудрецы подробно объясняют, что стояло за этим шагом.
Хава Куперман,
из цикла «Двенадцать колен еврейского народа»
Рав Реувен Пятигорский
Яаков служил за Рахель семь лет. Почему он выбрал именно этот временной промежуток, а также сколько денег в пересчете на шекели он уплатил будущему тестю Лавану за любимую женщину.
Раби Элиэзер бен Орканос,
из цикла «Пиркей де-раби Элиэзер»
Всевышний увидел переживания Леи из-за того, что Рахель Яаков любил больше, и послал ей в утешение сына
Батшева Эскин
После недавнего визита президента Израиля Реувена Ривлина в США израильскую и американскую прессу облетела сенсационная фотография, на которой Президент США Джо Байден в Овальном кабинете Белого Дома стоит перед израильским президентом на коленях
Рав Бенцион Зильбер
Учим Тору с раввином Бен-Ционом Зильбером в иерусалимской ешиве Толдот Йешурун
Меир Левин
Однажды мне захотелось объяснить за субботней трапезой, кем был Авраам
Рав Маариль Блох,
из цикла «Уроки Знания»
Рав Моше Вейсман,
из цикла «Мидраш рассказывает»
Эсав сам преследовал Яакова и приложил все усилия, чтобы догнать брата
Рав Шимшон Рефаэль Гирш,
из цикла «Избранные комментарии на недельную главу»
Если Авраам — это корень еврейского народа, а Ицхак — часть дерева от корня до ствола, то Яаков — это сам ствол…
Рав Маариль Блох,
из цикла «Уроки Знания»
Нам очень трудно представить себе как достичь столь высокой ступени в верности Б-гу, чтобы получить право по своей воле направлять ангелов, как обычных людей