O праведниках, которым плохо

ТОТ, ЧЬИ ДЕЛА СОВЕРШЕННЫ

«Он — крепость, совершенно деяния Его, ибо все пути его праведны; Б-г верен и нет кривизны, Он справедлив и праведен».
(Дварим 32:4)
«Б-г мой! Б-г мой! Зачем Ты оставил меня, далек ты от спасения моего, от вопля моего. Б-г мой! Взываю я днем, но Ты не отвечаешь, и ночью без умолку я. А ты, Святой, обитаешь среди славословий Исраэля! На Тебя уповали отцы наши, уповали — и Ты спасал их, к Тебе взывали они и спасены были, на Тебя уповали — и не были пристыжены».
(Теилим 22:2-6)
«Чисты глаза Твои, чтобы видеть зло, и смотреть на беззаконие не можешь Ты. Зачем Ты смотришь на изменников молча, когда грешник истребляет того, кто праведнее его? И сделал Ты человека, подобным рыбам морским, подобным пресмыкающимся, у которых нет властителя».
(Хавакук 1:13-14)
«Это нормально, когда человека тянет задавать Б-гу сложные вопросы — именно в связи с тем, что Он столь велик, столь вознесён, а значит, слишком далёк от нашего понимания. И Его это тоже вполне устраивает. Для нас невозможно не задавать ему такие вопросы. Если бы Он управлял миром так, как мы от Него ждем, это означало бы, что Его разум не отличается от нашего».
(Раби Нахман из Брацлава, «Ликутей Мааран, гл.62»)

Общий взгляд на проблему: почему праведникам бывает плохо, а злодеям — хорошо

Вопрос, который мы сейчас станем разбирать — не просто один из вечных вопросов. Можно сказать, что он родился вместе со всем человечеством. У любого из нас этот вопрос появляется в жизни постоянно. Можно сказать, что он сопровождает всех нас. Вопрос этот не является ни порождением конкретной культуры, ни изобретением одного народа. Он не связан с каким-то конкретным верованием, но задают его все и всегда потому, что ясный ответ на него от нас скрыт.

«Есть один вопрос, который приносит боль сердечную, и вносит огорчение в мысли, и из-за которого — только из-за него одного! — множество людей впало в абсолютную ересь. Миру кажется что Б-жественный закон извращен, ибо вопрос их звучит так: есть праведник, а ему плохо, есть злодей, а ему хорошо. Люди говорят: почему жизненный путь одних успешен, а другие, которые ведут себя праведно — погибают? В данном вопросе скрыт корень любого бунта в любом народе, среди носителей любого языка» (Из предисловия Рамбана к Книге Иова).

Есть в Танахе одна книга, которая вся полностью посвящена разбору этой темы. В других книгах эта тема тоже встречается, но не в таком концентрированном виде. (См., например, псалом 70 в Теилим, или в книге Хавакука, 1:2). Книга Иова — очень тяжёлая книга. Тяжёл именно сам вопрос, который приходится здесь разбирать. Общий подход к этой теме в Книге Иова выражен просто: человек не способен постичь ту глубину, из которой приходят страдания. Всевышний, появившись перед Иовом в буре, спрашивает его: «Где ты был, когда Я основал землю? Скажи, если обладаешь разумом!» (38:4) и Иов, в конце концов, вынужден признаться: «Я говорил о том, чего не понимал, о чудесах, [непостижимых] для меня, о которых я не ведал» (42:3).

При поверхностном взгляде на предмет может показаться, что так не отвечают на вопрос, так от вопроса увиливают. В самом деле, разве «нет ответа» — это ответ? Истина, однако, состоит в том, что вопрос таковым не является, и отсутствует даже повод задавать его. Кстати, если в науке — например, в математике — задача «не имеет решения», это полностью приемлемый вариант. Про наш вопрос можно сказать то же самое: у нас для него «нет решения» — и не потому, что мы стремимся от него увильнуть, или мы невежественны, а потому, что совершенно невозможен человеческий ответ на Б-жественный вопрос. О чем написал раби Нахман те слова, которые приведены нами в начале главы.

Тут уместно вспомнить утверждение Рамбама («Морэ Невухим», часть 3, гл.23):

«По сути, Его промысел совсем не согласуется с нашими представлениями. Его контроль над всеми созданиями отличается от того, как мы можем их контролировать. Кроме названия, между нашей и Его способностью провидеть нет ничего общего… В этом идея всей Книги Иова, если излагать данную тему как основы веры — вот что я имею в виду… Иначе люди впадут в заблуждение и начнут воображать, что Его знание обо всем — такое же, как наше, или что Его намерения, контроль и поведение не отличаются от наших намерений, контроля и поведения. И человеку, который об этом помнит, легко оценивать любое происходящее с ним событие. Сомнительные события — те самые, в связи с которыми обычно растут претензии к Б-гу, основанные на вопросах “знает-не знает, хранит меня Б-г или не хранит, а оставил” — события с таким знаком уйдут из жизни. У человека в связи со всем происходящим будет, наоборот, расти любовь к Б-гу, как говорили мудрецы: “Действуют из любви и рады страданиям”».

Сказал раби Янай: «Мы не владеем [знанием о причинах] благоденствия злодеев или страдания праведников» («Авот» 4.15). Раби Овадья из Бартануры объясняет, что нам не известна причина, по которой удача приходит к злодеям, а праведники мучаются из-за постигших их страданий. «И по правде говоря, это как раз одна из тех вещей, до которых мы умом не дорастём», — комментирует рабейну Йона.

В наше время легче принять идею о скудости человеческого понимания. Сегодня в среде ученых даже в отношении постижения нами материального мира (мира природы!) распространена идея, что этот мир человеческим разумом полностью понять невозможно. А уж если мы не способны постичь само творение и его смысл, как мы можем постичь Того, кто его сотворил?

Суть ответа Всевышнего на вопрос, заданный Иовом, именно в этом утверждении и состоит. В конце книги, где описывается, как Б-г говорит с Иовом «из бури», прозвучал ответ, который надо понимать в соответствии с комментарием Рамбана («Шаар а-Гмуль»):

«Здесь виден смысл одного из многих ответов Б-га Иову, стремящемуся постичь Его чудесные дела. Иову был продемонстрирован один из высших Б-жественных управленческих процессов, и пророческий разум сообщил ему, что справиться с тем чтобы объяснить этот процесс он не в силах. Иов не мог объяснить основ создания ни земли, ни Небес, ни животных, ни птиц, ни моря с его обитателями — то есть он не мог понять процесса творения (“маасе берешит”) в общем и целом…».

Психолог Виктор Франкель, который не был религиозным человеком, попытался в своей книге дать ответ на вопрос о смысле страданий. Он писал так: «…Подобно тому, как животное, находясь в своей среде, не в состоянии понять человека и его мир, так и человек не может иметь представления о сверхмире. Возьмем для примера обезьяну, которой делается болезненная инъекция с целью получения сыворотки для лечения полиомиелита. Может ли обезьяна понять, почему ей раз за разом делают уколы, почему ей приходится страдать? Находясь в своем мире, она не в состоянии понять соображения человека, подвергающего ее своим экспериментам. Ей недоступен мир человека, мир смысла — он непостижим для нее, она не может выйти в это измерение. Не следует ли нам предположить, что в еще более высоком измерении есть еще один непостижимый для человека мир, в котором только и приобретают смысл — сверхсмысл — его страдания?» («Человек в поисках смысла», М.: «Прогресс», 1990)

Вот ещё цитата:

«Если мы не в силах понять даже тайну создания Б-гом одного стебелька травы, если тайну собственной души мы понять не способны, то тем более мы не поймем и [тайну творения любого] ангела, а уж если мы хотим узнать о Б-ге, то как вообще рождается у нас в голове желание понять, чего хочет Б-г?» («Иш Кодеш» стр. 139)

Несмотря на все это, в Танахе и в трудах комментаторов Торы первых поколений все же предложено несколько вариантов ответов на этот вечный вопрос. Понятно, что ни пророки, ни мудрецы не имели желания вывести нас на тайные пути Б-жественно — го провидения, поскольку никто не отменял значения святых слов, подобных тем, что содержатся в стихе Книги Йешаяу (55:9): «Как небо выше земли, так и пути Мои выше путей Ваших и мысли Мои — мыслей ваших». Однако у нас есть заповедь приближать свои пути к Его путям, и понимать то, что разум наш в силах понять, пускай даже понять мы сможем только самую малость.

Что может разум? Осознать и принять сам факт существования вопросов, ответ на которые выше нашего понимания.

Что может сердце? Принять для себя хотя бы малую часть варианта ответа на этот сложнейший вопрос, и постичь хотя бы малую толику возможных объяснений. Вот что пишет автор книги «Ховот а-левавот» (гл. «Упование», п. 4):

«То, о чём сказано (Дварим 29:28): “Сокрытое — Г-споду, Б-гу нашему, а открытое — нам и нашим детям вовеки…”, мудрейший [из людей, царь Шломо] выразил так: “Если увидишь в стране угнетение бедных, извращение суда и справедливости, не удивляйся этому, ибо над высоким наблюдает высший, а над ними — наивысшие” (Коэлет 5:7). А в Торе сказано: “Твердыня, совершенно Его деяние, ибо все пути Его правосудны; Б-г верный, и нет кривды, праведен, и прямо это” (Дварим 32:4).

Прибавим к этому слова Рамбана, написанные относительно заповеди “знать и любить Всевышнего”:

“Если ты спросишь: поскольку существует скрытое от нас на Суде, и мы вынуждены верить в его справедливость, исходя из праведности Судьи, да будет Он благословен и превознесен, то зачем тогда ты нас утруждаешь, заставляя изучать все мнения, которые были разъяснены, и тайну, на которую мы намекали? Почему не отбросить все это, удовлетворившись последним выводом, что “нет перед Ним места несправедливости и забвению” (“Авот” 4.22) и “все Его пути — правосудие” (Дварим 32:4)? Это претензия глупцов, гнушающихся мудростью. Ибо исследование, подобное этому, умудряет и приводит к познанию Б-га, да будет Он благословен, через познание Его путей и деяний. И еще: таким путем мы учимся принимать нашу веру — и то, что известно, и то, что скрыто — с доверием и убежденностью, большей, чем у других, ибо мы можем познать скрытое из разъясненного и убедиться в справедливости закона и в праведности Суда” (“Врата Воздаяния” ч.8 “Исследование Книги Иова в связи с вопросом о праведнике, которому плохо”).

Итак, какие они — неполные ответы, которые при этом призваны нас успокоить?

По сути, они не переданы нам, однако представляют собой выводы из нашего частичного знания. Вся картина нашим глазам всё равно не видна, поэтому нам кажется, что развитие данного конкретного события “пошло не в ту сторону” — недостает в событии справедливости, искажена этика и т.п. Но это только на наш взгляд, а Всевышний видит одним взглядом всё. И, зная это, можно, например, кое-что сказать об истинной природе мирового зла, поскольку если мы попытаемся встать на место Б-га и оценивать события в мировом масштабе, мы действительно сможем увидеть, какое место в мире отводится злу. Когда мы это увидим, у нас отпадут все и всяческие сомнения по поводу того, что события в мире организованы Б-гом, якобы, несправедливо. “Законы Г-спода истинны, все справедливы” (Теилим 19:10).

…Если допустить, что человеческая жизнь представляет из себя лишь звено в цепочке перерождений, если вспомнить, что весь этот мир не может сравниться даже с часом пребывания в Будущем Мире, мире вечной жизни, тогда получается, что те данные, на основе которых мы сейчас пытаемся делать выводы, стремясь раскрыть в происшедшем этическую закономерность и справедливость, являются ничем иным как малюсеньким краешком айсберга, высовывающимся из под океанской воды, а вся вершина его, и вообще весь он — скрыты от нас…

“Многие задают вопрос: почему такой-то человек богат, а такой-то беден, ведь часто поступки бедного ничем не отличаются от поступков богатого, а иногда бедный совершает даже больше хороших дел, нежели богатый. В ответ на это можно привести в пример ситуацию с человеком, который зашел в синагогу и увидел, что староста распределяет вызовы к Торе следующим образом: коэна и левита вызывает с южной стороны, третьего человека вызывает с восточной, четвертого с западной, а пятого и шестого — с северной. Пришедший удивился и спросил: “Почему первых вызвали с юга? Ведь более почетная сторона — восточная! И почему именно третьего ты вызвал с восточной стороны — ты же мог вызвать его с южной?” Такое же удивление высказал пришедший и по поводу других вызванных — почему именно с этой стороны, и зачем вообще следовать такой географии, когда можно вызывать к Торе по раз и навсегда заведенному порядку?!”

Ему ответили так: “Вы, уважаемый, в этой синагоге первый и единственный раз, и хотите сразу понять порядок вызовов к Торе? Если бы вы провели здесь несколько недель, то увидели бы, что порядок, которому следует здешний староста, правильный: в первую неделю месяца он оказал почет коэну и левиту с восточной стороны, сейчас он вызывает тех, которые на южной стороне, третьего он сейчас вызывает с восточной стороны потому, что в прошлый Шабат вызвал третьим уважаемого человека на северной стороне. Порядок относительно всех вызовов к Торе таков: староста пропускает тех людей, которые уже были вызваны, и вызывает других вместо них.

Абсолютно то же самое можно сказать и относительно нашего вопроса. Человек приходит в этот мир на строго определенное время. Действительно, ну сколько отмерено человеку?.. А он хочет знать ответы на все трудные вопросы: почему этот — бедный, а тот — богатый. Если бы он прожил на этом свете несколько сотен лет, он бы видел, что бедным стал сейчас тот, кто раньше был богат, а тот, кто сейчас богат — раньше был беден. В свое время они были поставлены перед испытанием: один выдерживал испытание бедностью, другой — богатством, в последствии же их судьбы изменились. Но поскольку у каждого человека век очень короток, он не видит мир на всех его этапах, и не может понять то, что творится в нем. Он похож на путешественника, перешедшего из одного конкретного места в другое.

Мы не можем исследовать то, как Царь всех царей — Всевышний — управляет миром. Надо каждому человеку относиться к Б-гу с доверием и верить, что все, что ни делается — все делается к лучшему” (Комментарий Хафец Хаима к Торе, стр.136-137).

Мало того, что мы не можем знать, что происходит с добром и злом на всех этапах развития мира, мы еще должны понимать, что оригинальное значение понятий “добро” и “зло” во всей их полноте нам недоступно. Пример тому — сама смерть. Мы на нее смотрим как на самое плохое, что может случиться с человеком, но ситуация со смертью вовсе не так уж и однозначна. Мудрецы говорили: “[Что означают слова “тов меод” (“очень хорошо”), сказанные Всевышним по поводу того, что он создал?] “Тов меод” (очень хорошо) — это “мавет” (“смерть”)” (“Бере — шит Раба” 9)», потому что уводит человека из этого мира распада в мир, который существует вечно, где человек уже не согрешит (комментарий «Матанот Кеуна» на приведенное место).

«…Если человек, которому Всевышний подарил милость, совершил зло, пусть, раскаиваясь, скажет себе, что Всевышний послал его в этот мир, чтобы он соблюдал Б-жественные заповеди и хранил законы, и не думал бы ни о чем другом, кроме того, как выполнить то, зачем он сюда послан. И в конце дней, если он выполнил свою миссию как нужно, он вернется (в мир) и придет с песней, с вечной радостью» (рабейну Йона «Шаарей тшува» 2.21).

Мы не способны понять, что в действительности смерть из себя представляет.

Судя по всему, это переход в другую жизнь, и только она, эта другая жизнь, действительно достойна называться «жизнью». Мы смотрим на жизнь плотским взглядом, и духовные понятия во всей их полноте нам недоступны. Но нам известно, что душа — вечна, что этот мир выполняет роль коридора перед входом во дворец вечности. Тем не менее, своим сердцем из плоти и крови, погруженным в «коридорную суету», мы не можем правильно оценить это в полной мере. Преходящие награду и наказание мы почувствовать можем, они для нас очень актуальны, поскольку сказываются на телесном уровне, а вот вечные награду и наказание мы рассматриваем все же в качестве понятий отвлеченных, физически неощутимых. Однако, в действительности дела обстоят совсем иначе. Истинная реальность — духовная реальность, а материальный мир есть ни что иное как слабое отражение высших духовных миров. Награда и наказание в этом мире представляют из себя лишь сжатую версию — почти не имеющую значения, почти нулевой величины — той награды и того наказания, которые реализуются в Будущем Мире: «Один час жизни в Будущем Мире лучше чем вся жизнь в этом мире» («Авот» 4.17) и также верно обратное: «лучше всю жизнь страдать страданиями Иова, чем быть судимыми в Геиноме» (из предисловия Рам — бана к Книге Иова).

Если так обстоят дела в отношении смерти, про которую думают как про самое плохое, вплоть до того, что человек готов отдать все, что у него есть, лишь бы избежать смерти, — тогда все остальное зло, которое есть в мире, тем более («каль ва-хомер») вообще не является тем, чем представляется нам. Просто мы подобны слепцам, и никак не можем твердо увериться в том, как всё обстоит на самом деле.

«Создаю свет и навожу тьму, создаю мир и навожу бедствие, Я, Г-сподь, свершаю все это» (Йешаяу 45:7). Про свет и про мир сказано «создаю», а про тьму и про зло сказано «навожу», ибо они ничего из себя не представляют: удаление света приводит к тьме, удаление добра приводит ко злу (Радак — раби Давид Кимхи), комментарий на приведенное место). Зло есть ни что иное как сокрытие света, сокрытие Б-жественного Лица и вообще нечто иллюзорное. Во тьме всегда есть искры света святости, и достойные могут отделить одно от другого. Точно так же как в темноте можно видеть, пользуясь инфракрасными очками, скрытый первозданный свет тоже можно увидеть, если воспользоваться «очками с духовными стеклами» — увидеть его во тьме зла и страданий. Но сделать это могут лишь достойные люди…

О самих страданиях мудрецы, как ни странно, говорили много хорошего. Главный аспект, принимая во внимание который они положительно отзывались о страданиях, заключается в том, что страдания искупают грехи. Страдания словно служат заменой тому наказанию, которое может ожидать человека в мире вечности. В тот самый момент, когда мудрец по имени рав Нахман бар Ицхак получил очень суровое наказание за легкое прегрешение, его словесная реакция была такой: «Благословен Г-сподь, наказывающий своих слуг в этом мире» («Йевамот» 105), а причиной тому была уверенность, что все мучения этого мира не сравнятся с мучениями в Мире Грядущем.

«Сказал раби Элиэзер бар Цадок: с чем в этом мире можно сравнить праведников? С деревом, которое целиком находится в ритуально чистом месте (“маком таара”), а крона дерева склоняется в место, ритуально нечистое (“маком тума”) Подрежь крону — и вот уже все дерево находится в чистом месте. Всевышний поступает с праведниками так же — посылает им страдания в этом мире, чтобы они унаследовали Мир Грядущий, как сказано (Иов 5): “И будет начало твое в мучениях, а конец — в радости”. А с чем в этом мире можно сравнить злодеев? С деревом, которое все расположено в нечистом месте, а крона дерева склоняется на чистое место. Подрежь крону — и вот уже все дерево находится в нечистом месте. Всевышний поступает со злодеями так же: посылает им в этом мире благоденствие, чтобы опустить их потом на самый нижний уровень Геинома, как сказано (Мишлей 14:12): “Есть путь, который кажется прямым человеку, но конец его — пути смерти”» («Кидушин» 40б).

Другими словами: «Нет такого праведника в мире, который совершает добро и не грешит». И малость его грехов, которая «числится за праведником» (как объясняет Раши) как раз и есть та самая «часть кроны» дерева, которая склоняется на сторону нечистоты — соблазняется материальным миром и его суетными вещами. Функция страданий состоит в том, чтобы срезать ветки дерева, склоненные «не туда», отдалить праведника от страстей этого мира. Оборвать нежелательную связь с материальностью. Это даже нельзя назвать только лишь искуплением грехов — это как бы дополнительные меры для очищение праведника и приобщения его к духовному после отдаления от материального.

В любом испытании есть немного от смерти, потому что испытания — так же, как и смерть — означают отрыв от материальности этого мира. Боль и страдания, связанные с ней, которыми сопровождается этот отрыв — это боль тела, но не души. Та же программа у злодеев, только вот направленность этой программы подчинена обратному порядку. Всевышний дает злодеям в этом мире благоденствие, которое заставляет их еще больше погружаться в материальность, и этим они отрезают себя от связи с Будущим Миром. Они полностью находятся в нечистом месте. Так что это благоденствие, как сказано в Мишлей, кажется человеку «прямым путем в жизни», но «конец его — пути смерти».

Если кратко, то когда мы рассуждаем на тему «почему бывает такое, что праведнику плохо, а злодею хорошо», мы думаем, что знаем в чём состоит «добро» и в чём «зло». Однако это наше предположение ни на чем не основано. Человек даже по поводу всего материального, которое «хорошо» или «плохо», всегда ошибается — считает, что «вот это хорошо», а это «хорошее» в конце концов приносит ему вред, а то что видится «прямо катастрофой», в конце концов приносит благо. «На пользу сломалась нога у меня» («Сифри», Бемидбар 18:20). И совершенно понятно, что так же обстоят дела с вечным добром, и его оборотной стороной — злом.

И потом — мало того, что мы не знаем что такое «хорошо» и что такое «плохо», мы еще не знаем кто «праведник», а кто «грешник»! Мы уж приводили слова Рамбама из «Законов раскаяния» о том, что истинный «вес» заповедей и прегрешений известен только на Небесах. Одна заповедь может перевесить несколько грехов. Один грех может перевесить несколько заповедей. Взвешивание грехов и заповедей зависит не только от самих действий, с технической их стороны, но также (а может, и в первую очередь) — от мотивации, которая при этом была у человека. Давайте вспомним, что говорили о заповеди уважения к отцу и матери наши мудрецы: «Есть такой, что кормит своего отца жирной курицей и сживает его этим со свету, а есть такой, что ставит отца работать к мельничным жерновам, и тем самым удостаивается Грядущего Мира» («Кидушин» 31а). Истинная мотивация человека неизвестна никому, кроме Б-га, и так говорит Писание: «Человек видит глазами, а Всевышний видит в сердце» (Шмуэль I 16:7). Человек, который ведет себя праведно и к малозначимым, мелким действиям относится так же серьезно, как и к крупным, на самом деле может оказаться ничтожеством из ничтожеств, потому что все поступки его были продиктованы вовсе не верой. А неуч, сидящий в синагоге, может удостоиться большой духовной награды за исполнение нескольких заповедей, потому что исполнены они были с праведным внутренним намерением и чистым сердцем.

Если мы проверим себя более ревностно, мы увидим что вопрос о «праведнике, которому плохо» нам задавать гораздо труднее, чем вопрос о «злодее, которому хорошо». Понятно, что на то есть свои определенные причины, и это не одна-единственная причина — их больше. Но уже можно сказать, что одна из главных причин заключается в том, что ни один из нас не может быть объективным судьей относительно человеческой праведности или греховности. Если мы с ясной головой проверим свои грехи — насколько они тяжелы — то поймем, что хотя мы и произносим в молитве «Видуй» слова: «Мы не настолько упрямы, чтобы говорить перед Тобой, что, праведники мы безгрешные» — все же каждый из нас в глубине души уверен, что совершенные им грехи не так уж тяжелы… Но если мы сверимся с Торой, мы увидим, что у нее совсем другой подход. За мелкие нарушения даются очень крупные наказания, ибо даже самое мелкое нарушение способно причинить вред духовным мирам.

«В трактате “Бава Кама” (50а) написано так: “Пусть прервется жизнь у каждого, кто говорит: “Б-г все прощает”. Возникает вопрос: но ведь благочестивый человек так и живет — уступая и прощая всем и всегда. Почему же Всевышний поступает иначе? Тут надо дать ответ, который соответствует тому, о чем говорилось ранее. Всевышний, наказывая, не преследует цель отомстить и наказать ради наказания. Не дай Б-г так подумать! В случае совершения греха наказанием является сам грех. Много духовных миров Всевышний поставил в зависимость от нашего мира в плане управления ими, поэтому каждый наш добрый или, не дай Б-г, злой поступок накладывает отпечаток на каждый из миров, и человек должен получить наказание за грех от тех самых сил нечистоты, которые родились в результате его греха, и это наказание определяется в соответствии с тем, в чем этот грех заключался и насколько оказался значительным ущерб от него. Наказание устраняет вред, нанесенный мирам этим грехом и вред, нанесенный душе согрешившего… Так что ни о каких “уступках” не может быть и речи”» («Нефеш а-Хаим» ч.1, гл. 12).

Судя по тому, что писали автор книги «Кузари», Рамбан и ряд других ришоним, можно сделать вывод, что грех создания золотого тельца нанес «легкий» вред служению Всевышнему. Этот поступок не относился к настоящему идолопоклонству. Но, невзирая на это, Всевышний готов был истребить весь еврейский народ за этот грех… И до сего дня, как считается, в каждом грехе присутствует частичка от греха создания золотого тельца. Такое же влияние — в плане далеко идущих последствий — оказал на нашу историю грех разведчиков. Комментаторы не смогли выработать однозначный подход к трактовке этого нарушения, поскольку сильно сомневались в правильности понимания его основы. Что было в этом грехе такого, чтобы наказывать за него смертью целое поколение? Или взять грех Моше и Аарона возле вод Меривы — все комментаторы считают, что Моше и Аарон получили свое наказание по принципу «Б-г спрашивает с праведников [за прегрешение] толщиной в волос». Получается, что за грех «толщиной в волос» было получено суровое наказание. Мудрецы говорили: «Любой, кто посчитает, что Давид согрешил [с Батшевой] — ошибется», но ведь наказание, которое получил Давид за этот поступок, было очень тяжелым!

Более примеров приводить не будем. Ясно одно: критерий, по которому мы оцениваем справедливость Б-жественного наказания за грех весьма далек от критерия Торы.

Далее: человек судим не только за свои дела, но и за дела окружающих. Можно быть праведником, соблюдающим всю Тору, и все равно получить наказание, потому что человек ответственен не только за себя, но и за весь еврейский народ в целом. В Книге Ваикра есть стих: «И споткнутся друг о друга, как от меча, хотя и не преследует никто…» (26:37) — человек «споткнется» о грех другого человека. Это учит нас, что все евреи ответственны друг за друга («Швуот» 39а).

«Того, кто мог упрекнуть своих домашних [за нарушение заповедей] и не упрекнул — судят за его домашних; того, кто мог упрекнуть жителей своего города и не упрекнул — судят за жителей его города; тот кто мог упрекнуть мир и не упрекнул — судят за весь мир» («Шабат» 54б). Гемара в продолжение темы уточняет, что это актуально даже для таких людей, которые знают всю Тору, что называется от «алеф» до «тав».

В мидраше «Тана де-вей Элияу» (гл.11) представлен следующий вывод: «Если у вас возникнет вопрос: за что были убиты те 70000 человек из колена Биньямина (в результате гражданской войны в народе Израиля, вспыхнувшей из-за преступления с наложницей), то ответ таков: за то, что у них был Большой Санэдрин, основанный Моше, в котором участвовали и Йеошуа, и Пинхас сын Элазара. И люди Санэдрина не сделали того, что должны были сделать: …задрать выше колен свои одежды и идти из города в год, обучая людей “мусару” (правильному поведению): один день провести в Лакише, один день в Бейт Эле, один день в Хевроне, один день в Йерушалаиме, и таким образом побывать во всех городах Земли Израиля. На обучение потратить столько времени, сколько необходимо — хоть год, хоть два, хоть три, чтобы все евреи Израиля раскаялись в своих поступках, чтобы Имя Всевышнего освятилось бы по всей земле, во всех созданных Им мирах, от края и до края. Но люди Санэдрина не поступили так. Возвращаясь каждый на свою землю, посещали свое поле и свой виноградник, пили свое вино, и говорили: “Мир тебе, душа моя” — только чтобы не утруждать себя лишний раз. Поэтому на холмах земель колена Биньямина, где люди не занимались Торой и не вырабатывали у себя правильных норм поведения, собралась группа, которая вышла воевать с остальными, и было убито 70000 человек. Кто их убил? По всему выходит — те самые люди Большого Санэдрина, основанного Моше, Йеошуа и Пинхасом, сыном Элазара».

Б-жественный Суд обращается с праведниками самым строгим образом. Об этом мы уже упоминали, цитируя положение Талмуда, что Б-г взыскивает с праведников за прегрешения «толщиной в волос». Именно потому, что они наиболее близки Б-гу, от них требуется служить Ему в совершенстве, а любой самый маленький проступок этому совершенству вредит. Из этого можно понять, почему народ Израиля судится строже, чем все остальные народы: «Только вас признал Я из всех племен земли, поэтому и взыщу с вас за все прегрешения» (Амос 3:2). Можно сказать и по-другому: не только потому, что мы наиболее близки к Б-гу, Он строго с нас спрашивает — Он строго с нас спрашивает еще и потому, что мы отвечаем за дела других. «Праведников судят за грехи поколения» («Шабат» 33б), а еврейский народ судят за грехи целого мира, потому что мы — «царство священников», ответственное за весь мир.

Рав Йоэль Шварц

Из журнала Мир Торы