Месилат Йешарим 26. Объяснение качества «воздержание»

Воздержание — начало благочестия. Заметь: все, что мы объясняли до сих пор [говоря о предыдущих качествах], необходимо человеку, чтобы быть праведным, а отсюда и далее — для того, чтобы быть благочестивым. Воздержание относится к благочестию как осторожность к расторопности: в первом мы осуществляем «избегай зла», а во втором — «делай добро». В целом воздержание — это то, о чем сказали мудрецы (Йевамот 20а): «Освяти себя в том, что разрешено тебе». В этом и состоит смысл самого слова «воздержание», означающего отдаление себя от чего-либо: «воздерживаться» — значит запрещать себе разрешенное с намерением не нарушить то, что запрещено на самом деле. Смысл в том, чтобы отдалиться, воздержаться от всякой вещи, которая может породить дурные следствия, даже если в данный момент она их не порождает и, тем более, не является злом сама по себе.

Вдумавшись, мы можем увидеть здесь три уровня. Есть «запреты» [самой Торы] как таковые. Есть их «ограды», то есть постановления мудрецов, [обязательные] для всего Израиля. И есть «отдаления». То есть на каждого, кто стремится обрести качество воздержания, возложено «отступить вглубь своей территории» и построить ограду для себя, отказать себе в чем-то разрешенном и не запрещенном всему Израилю и воздержаться от этого, дабы дополнительно отдалиться от зла.

Могут спросить: на каком основании нам добавлять себе запреты? Ведь наши мудрецы сказали (Иерусалимский Талмуд, Недарим 9:1): «[Разве] не достаточно тебе того, что запретила Тора, что ты запрещаешь себе еще что-то?» И ведь то, что наши мудрецы в своей мудрости нашли необходимым запретить и оградить, они уже запретили! А то, что оставили разрешенным, оставили потому, что считали нужным разрешить это, а не запрещать. Для чего же новые запреты, которые мудрецы не нашли нужным устанавливать? Более того, — этому нет конца, и человек окажется опустошенным, измученным, лишенным всех удовольствий этого мира! А мудрецы сказали (Иерусалимский Талмуд, трактат «Кидушин», в конце 4-ой главы): «В будущем человек ответит перед судом Всевышнего за все, что видели его глаза, а он не захотел этого есть, хотя оно было разрешено ему и была у него возможность», и это опирается на стих Писания (Коэлет 2:10): «И ни от чего, о чем просили глаза мои, я не отдалялся».

Ответ [на поставленный выше вопрос] в том, что воздержание [тем не менее] необходимо и обязательно, и об этом предостерегали мудрецы; так, например, находим (Торат коаним 19:2): «“Святыми будьте” — [означает] “воздержанными будьте”». И еще сказано (Таанит 11а): «Всякий постящийся называется святым; [мы учим это согласно правилу] “от легкого к тяжелому”, из [законов о] назире»^[1]. Еще находим (Псикта де-рав Каана, глава «Жертвы мои — хлеб мой»): «“Праведник ест [только для того, чтобы] насытить душу свою” (Притчи 13:25), — это сказано о Хизкияу, царе Иудеи. Говорят, что каждый день ему подавали только два пучка зелени и фунт^[2] мяса, и народ Израиля смеялся над ним: “Это — царь?!”». И еще сказали, о Рабейну а-Кадош [Раби Йеуда а-Наси] (Ктубот 104а): «В час смерти он вознес вверх обе длани^[3] и сказал: “Открыто и известно Тебе [Всевышнему], что я не насладился этим миром даже на мизинец”». И еще сказали (Ялкут Шимони, Ваэтханан 830): «Прежде чем человек станет молиться о том, чтобы слова Торы вошли в его [плоть], пусть помолится о том, чтобы [излишние] еда и питье не вошли в его [плоть]»^[4]. Все эти высказывания недвусмысленно указывают на необходимость и обязанность воздержания; тем не менее, нужно объяснить [приведенные выше] противоречащие им высказывания.

Суть в том, что есть разные, весьма различные виды воздержания. Есть заповеданное нам воздержание, и есть такое, от которого нас предостерегают, и о нем сказал царь Шломо, мир ему (Коэлет 7:16): «Не будь слишком праведным».

Сначала объясним, что значит хорошее, правильное воздержание. После того, как нам стало ясно, что, с одной стороны, все дела этого мира — испытание для человека, как мы уже говорили ранее, а с другой — столь же ясно, что он слаб и склонен ко всякому злу, — нет никакого сомнения, что, насколько только возможно для него бежать и отдаляться от всех этих дел, он должен поступать так, дабы остеречься зла, которое в них заложено. Ведь нет такого удовольствия в этом мире, которое не влекло бы за собой грех. Например, еда и питье, если они чисты от запрещенных в пищу вещей, разрешены. Однако чревоугодие влечет за собой «сбрасывание ярма [Торы и заповедей]», а питье вина — разврат и другие дурные вещи. И тем более, когда человек приучает себя к постоянной сытости; тогда, если однажды недостанет ему привычного, он очень тяжело и остро это воспримет. Таким образом, он втягивается в водоворот тяжкого труда, чтобы добыть средства и делать приобретения ради того, чтобы стол его был накрыт соответственно его желаниям. А за этим последуют нечестность и присвоение чужого, затем — ложные клятвы и все остальные грехи, закономерно из этого вытекающие. И он будет отвлечен от служения Всевышнему, Торы и молитвы. И от всего этого [зла] он был бы избавлен, если бы изначально не устремился за наслаждениями. И подобно этому в связи с законом Торы о «сыне сбившемся и непокорном» (Дварим 21:18-21)^[5] сказали наши мудрецы (Сангедрин 72а): «Тора знает, до чего он дойдет [в своей приверженности обжорству и пьянству]^[6]». И о разврате сказали (Сота 2а): «Всякий, кто видит неверную жену в ее падении, оградит себя от вина».

Следует понять, что воздержание — это великолепное средство спастись от своего дурного начала. Поскольку человеку, стоящему на пороге греха, очень тяжело победить свое дурное начало, он должен стараться держать себя на расстоянии [от него], вдалеке от роковой черты, и тогда дурному началу будет трудно подтолкнуть его к падению. Супружеские отношения с женой абсолютно разрешены. Однако мудрецы установили окунание в микве для тех, у кого произошло семяизвержение, для того, чтобы изучающие Тору не находились вместе с женами постоянно, «словно петухи». Ибо, будучи само по себе разрешенным, все это усиливает, согласно природе человека, его вожделение и может привести к нарушению запретов, как сказали мудрецы (Сука 52б): «Небольшой орган есть у человека, и у того, кто его насыщает, — он голоден, а у того, кто держит его впроголодь, — он сыт». Более того, даже тогда, когда следует [вступать в близость с женой] в установленное для этого время, раби Элиэзер поступал так, как сказано (Недарим 20б): «Он открывал [тело] “на ладонь”^[7] и закрывал “на две ладони” [то есть проявлял величайшую скромность и сдержанность], и сам акт близости совершал так, как будто его заставляют [делать это], чтобы не получать наслаждение даже в час, предназначенный для него».

Тора не ограничила красоту или форму одежды и украшений. Не было бы только килаим^[8] и были бы цицит^[9] — и тогда все можно. Но вместе с тем — кто же не знает, что роскошная, богатая одежда приводит к гордыне и несет с собой разврат, не говоря уже о зависти, вожделении и нечестности, которые сопутствуют всему, что приобретается за большие деньги! Сказали наши мудрецы (Берешит Раба 22:6): «Когда дурное начало видит, что человек ступает гордо, постоянно оправляет одежду и расчесывает волосы, [оно] говорит: “Этот — мой!”»

Прогулки и разговоры [не на запретные темы], несомненно, разрешены законом Торы, — но сколько это влечет за собой отлынивания от занятий Торой, сколько злословия, лжи и насмешек! Сказано (Притчи 10:19): «Многословный не избежит греха».

Вывод: поскольку все дела этого мира — не что иное, как грозная опасность для человека, насколько же достоин восхваления тот, кто отдаляется от них по мере возможности! Это и есть доброе воздержание: использование нашего мира таким образом, чтобы брать от него лишь то, что действительно необходимо человеку для нужд, заложенных в его природе. Именно это поставил себе в заслугу Раби (р. Йеуда а-Наси) в упомянутом высказывании: «…я не насладился этим миром даже на мизинец», хотя он и был наси^[10] Израиля, а стол его был подобен столу царей в соответствии с его высоким положением. Это о нем говорили наши мудрецы (Авода зара 11а): «Два народа^[11] в чреве твоем…» (Берешит 25:23), — это Раби и Антонинос^[12], со стола которых не исчезали хрен, кабачки и редька ни летом, ни зимой^[13]. Также и [приведенные выше] слова о Хизкияу, царе Иудеи, и другие подобные высказывания учат нас, что человеку стоит воздерживаться от всех удовольствий этого мира, дабы не погубить себя из-за опасностей, в них заложенных.

А если спросишь: если все это так уж необходимо и желательно, то почему мудрецы не сделали [воздержание] обязательным [для всех] так же, как они установили «ограды» и все свои постановления? Ответ ясен и прост: мудрецы делают обязательным только то, что большинство народа способно выдержать (Баба кама 79б), а большинство народа не может быть благочестивыми, и достаточно им, чтобы были праведными. Однако избранные, жаждущие удостоиться близости к Всевышнему и этим удостоить остальной народ, зависящий от них, должны придерживаться законов благочестия, непосильных для большинства, то есть придерживаться воздержания. Такова воля Всевышнего! Поскольку весь народ не может быть одинаково достоин [в нем есть различные ступени в соответствии с разумом каждого человека], то должны найтись, по крайней мере, единицы, способные подготовить себя совершенно. А через подготовленных и остальные удостоятся любви Всевышнего и того, что Он водворит [в нашем народе] Свое присутствие. Подобным образом объясняют мудрецы смысл четырех видов растений в заповеди олулаве (Ваикра Раба 30): «Придут одни и искупят других»^[14]. А также находим у [пророка] Элияу, добрая ему память, в истории с Улой бар Кошев (Иерусалимский Талмуд, трактат «Трумот», в конце 8-ой главы): когда раби Йеошуа бен Леви спросил у Элияу: «Разве не таков закон?», тот ответил ему: «Разве это закон благочестивых?»^[15].

А дурное воздержание — это поведение глупцов из народов мира [всякого рода отшельников, «мучеников» и прочих]. Им недостаточно, что они не берут от этого мира того, в чем [действительно] нет необходимости, но отказывают себе и в том, что необходимо. Они истязают свои тела лишениями и другими чуждыми [природе] вещами, которые не желанны Всевышнему. Напротив, сказали мудрецы (Таанит 22б): «Человеку запрещено мучить себя». А о благотворительности сказали (Иерусалимский Талмуд, в конце трактата Пеа): «Всякий, кто должен брать [подаяние] и не берет, как будто проливает кровь». И еще находим (Таанит 22б): «Сказано: "…и стал человек душой живою» (Берешит 2:7). Это означает: «душу, которую Я дал тебе, поддерживай живой». И еще сказали (там 11а): «Всякий постящийся — грешник», и объяснили, что речь идет о том, кто не способен терпеть пост. Илель говорил: «“Благочестивый заботится о своей душе…” (Притчи 11:17), — это об утренней трапезе». А еще он мыл лицо и руки ради славы Всевышнего, говоря: «Мы учимся этому, [глядя, как ухаживают] за статуями царей»^[16] (Ваикра Раба 34:3).

Таким образом, есть у нас верное правило. Человеку следует воздерживаться от всего в этом мире, что не является для него обязательным. Но если что-то ему необходимо, неважно по какой причине, а он воздерживается от этого, — он грешник. Это правило верно, однако решение конкретных вопросов передано на рассмотрение каждого из нас, как сказано: «По мере разума своего прославлен будет человек…» (Притчи 12:8). Это так, поскольку невозможно предусмотреть [заранее] все частности, ибо их слишком много, разум человека не способен охватить их все, и поэтому всякой вещи — свое время.

[1]Назир — принявший обет не пить вина (см. Бемидбар, гл. 6), и он называется «святым»; тем более так называется тот, кто не пьет и не ест ничего [хотя бы один день].

[2] В оригинале — литра, древняя мера веса, «Сефер а-арух» называет ее словом «фунт».

[3] В оригинале — «десять пальцев».

[4] Автор не дословно приводит здесь цитату, а общий смысл сказанного там.

[5] «Сын сбившийся и непокорный», — юноша, достигший совершеннолетия (тринадцать лет), укравший у отца деньги и купивший мясо и вино и т.д. (см. там).

[6] Станет грабителем и убийцей.

[7] Мера длины.

[8] Запрещенная смесь шерсти и льна в одежде (см. Ваикра 19:19).

[9] Кисти на углах (Бемидбар 15:38-39). О том, что одежда должна скрывать тело человека, а не выставлять его напоказ, автор не упоминает, поскольку это очевидно.

[10] Титул правителя.

[11] В Торе написано геим [c двумя буквами йуд], т.е. «гордые» («великие»), но читается гоим — «народы». Таким образом, если простой смысл стиха — «два народа в чреве твоем», то его скрытый смысл — «двое великих в чреве твоем»: Раби — потомок Яакова, а Антонинос — потомок Эсава.

[12] Антонинос — император Рима; так случилось, что он был «молочным братом» и другом Раби. (Тосфот, трактат Авода зара 10б).

[13] Гемара объясняет, что упомянутые овощи способствуют пищеварению, а мудрецы Тосфот добавляют, что в них самих ничего особенного нет, но их наличие свидетельствует о богатстве стола.

[14] Для исполнения заповеди о лулаве необходимо соединить вместе четыре вида растений, которые символизируют четыре части еврейского народа, отличающиеся друг от друга своими духовными уровнями.

[15] Речь идет о законе, согласно которому, если враги требуют выдачи одного еврея, то его нельзя выдавать, но если требуют конкретного человека, то ради спасения всех остальных это возможно. Ула бар Кошев был приговорен к смерти властями (очевидно, римскими) и укрылся в Лоде, где правил р. Йошуа бен Леви. Войска окружили город, грозя уничтожить всех. Раби Йеошуа бен Леви уговорил Улу сдаться. После этого ему перестал являться пророк Элияу. Раби Йеошуа бен Леви постился множество раз, прежде чем Элияу снова появился у него. На вопрос, почему его так долго не было, Элияу ответил: «Разве приходят к предателям?» Раби Йошуа бен Леви возразил: «Разве не таков закон (согласно которому я действовал в этой ситуации)?» — «Это не закон благочестивых!» — ответил ему Элияу.

[16] Если где-то установлена статуя царя, то ее обязательно кто-то моет, чистит и т.д., получая за это плату. Тем более — тело человека, созданного «по образу и подобию Всевышнего». Разве человек не должен ухаживать за «образом» самого Творца? (Ваикра Раба 34:3).

Редакция благодарит рава Лейба Александра Саврасова за любезно предоставленный материал