Нежданные встречи 12. Дать себе передышку

Современное общество справедливо характеризуется как общество людей, стремящихся сделать карьеру и завоевать определенное общественное положение. Быть на уровне каких-ни будь Джонсов — недостаточно, нам необходимо их превзойти. Мы живем в постоянном страхе быть отвергнутыми теми общественными группами, которые мы считаем «правильными», и холодеем от ужаса при мысли о слиянии с «неправильной» толпой. Нам нужно, чтобы мир знал: мы пришли! Мы не всегда осознаем, что наши усилия в огромной степени направлены на то, чтобы окружить себя символами своего общественного положения. Мы надеемся, что обладание этими символами повлияет на тех, чье мнение нам небезразлично, и ожидаем, что наше материальное благосостояние создаст определенную дистанцию между нами и теми, кого мы считаем ниже себя. У нас должен быть дом в подобающем квартале, мы должны сидеть за рулем подобающей машины, пользоваться подобающими кредитными карточками и принадлежать к подобающим организациям. Из-за этого непрерывного состязания мы находимся под постоянным давлением; оно изматывает нас.

Чтобы добиться успеха на этом поприще, человеку приходится пожертвоать многим. Он должен отказаться от своих ценностей и друзей и быть готовым изменить свою манеру поведения. Стремясь примкнуть к определенному общественному слою, человек может обнаружить, что его нынешнее местожительство или местонахождение его клуба препятствуют его продвижению. Препятствием может стать даже храм, который он посещает, и тогда приходится менять друзей, привычки, ценности и верования с каждой новой ступенькой на этой лестнице социального успеха.

Наиболее вероятно, что в результате этого бесконечного процесса человек окажется растерянным и испуганным, ибо эта жажда общественного «соответствия» неутолима. Человек будет испытывать постоянное финансовое напряжение, пытаясь окружать себя видимыми атрибутами того социального статуса, которого он надеется достичь. Его постоянно будут подстегивать средства массовой информации — телевидение, газеты и радио с их коммерческой рекламой, адресованной как раз таким, как он, и извлекающей выгоду из его стремления удовлетворить свои неуклонно растущие материальные потребности.

Прежние поколения, в сущности, не знали этой вечной погони за социальным успехом. Каждый знал свое место в обществе и был этим местом доволен. Сын каменщика знал, что он тоже будет каменщиком; сыну фермера тоже предстояло возделывать землю. Ныне каждый из нас стремится превзойти своего отца, и то, что было вполне хорошо для нас в годы нашей юности, уже недостаточно хорошо для наших детей.

Все это было бы достойно восхищения, когда бы не вело, в конечном счете, к социальному самоубийству. Стремясь возвыситься над социальным статусом наших отцов, мы нередко делаем все возможное, чтобы позабыть о них вовсе. Мы тщетно пытаемся отрешиться от всего, что могло бы напоминать о них. Мы оставляем позади старомодные атрибуты их внешности, их традиции, их ценности и самое их веру.

В обществе, приверженном погоне за материальным благополучием, слепо служащем Маммоне, ни Б-г, ни вера не считаются чем-то действительно ценным. Религия становится предметом шуток. Как же мудр был пророк Моисей, предсказывая эти времена, предрекая именно то, что происходит сегодня: «И утучнел Израиль, и стал упрям; утучнел, ото л стел и разжирел; и оставил он Б-га, создавшего его, и презрел твердыню спасения своего.

…А Заступника, родившего тебя, ты забыл, и не помнил Б-га, создавшего тебя.»

(Второзаконие. 32:15,18)

Моисей продолжал описывать ужасные последствия такого образа жизни:

«Соберу на них бедствия, и истощу на них стрелы Мои; Будут истощены голодом, истреблены горячкою и лютою заразою; и пошлю на них зубы зверей и яд ползающих по земле.»

(Там же, 32:23-24)

Неизбежна ли эта кара? Возможно ли исцелить целое общество, зараженное этой безумной горячкой погони за положением и богатством? Да, возможно. Но вместо того, чтобы увещевать нас умерить свои общественные и материальные потребности, Тора показывает нам лучший путь. Тора предлагает нам иное испытание — праздник Кущей (Суккот). В Суккот нам предписано прекратить борьбу за успех и вспомнить о своих простых истоках:

«В кущах живите семь дней; всякий туземец Израильтянин должен жить в кущах, чтобы знали роды ваши, что в кущах поселил Я сынов Израилевых, когда вывел их из земли Египетской. Я Г-сподь, Б-г ваш.»

(Левит, 23:42-43)

Даже тот, кто живет в роскошной вилле или особняке, похожем на дворец, обязан оставить их и провести семь дней в сукке — маленьком шалаше. Нам заповедано забыть на время повседневную суету, с ее попытками бежать от своего прошлого, и вспомнить наших отцов, которые жили в простых шалашах среди дикой природы. В Суккот мы пренебрегаем своими материальными нуждами, чтобы вспомнить Г-спода Б-га нашего.

Есть еще одна важная заповедь, связанная с праздником Суккот, — о четырех видах растений:

«В первый день возьмите себе плод дерева красивого, ветви пальмовые и ветви дерева густолиственного и верб речных, и веселитесь пред Гсподом, Б-гом вашим, семь дней.»

(Там же, 23:40)

Мидраш приводит интересное объяснение этой заповеди. Согласно этому объяснению, каждое из этих четырех растений обладает особыми свойствами: «дерево красивое» — этрог — это лимонное дерево, у него вкусные плоды и прекрасный аромат; пальмовая ветвь — лулав — дает вкусные плоды, но не имеет запаха; «дерево густолиственное» — мирт — обладает лишь запахом, но не дает съедобных плодов; наконец, у вербы нет ни того, ни другого («Ваикра Раба», 30).

Нечто подобное имеет место и среди людей. Есть ученые, обладающие вкусом к учению, но склонные видеть в невежде человека, не нужного ни Б-гу, ни людям. Есть богачи, источающие аромат богатства и способные содержать религиозные заведения и активно заниматься благотворительностью. Они склонны думать, что богатство — единственная ценность на свете, и что человек без денег не стоит ничего. «Если ученый так умен, то почему же он не богат?»

Однако Писание велит нам взять все четыре вида растений, связать их воедино во исполнение Б-жьей заповеди. Мы должны принять всякого человека, будь он богат или беден, образован или невежествен. Мы должны взять и горделивый этрог, ласкающий и вкус, и обоняние, обладающий и богатством, и ученостью, но обязаны взять также и скромную вербу, не имеющую ни вкуса, ни запаха, ничем не примечательную, бедную и невежественную. Мы должны связать их всех вместе, образовать единое братство для служения Б-гу. Если мы оставим хоть что-нибудь — или кого-нибудь — вне этого единства, мы не исполним своего долга.

Тем не менее мы очень часто пренебрегаем бедняками и невежественными людьми. Мы живем в сильно расслоенном обществе. Наши дети, как правило, не видят детей, которые действительно в чем-то нуждаются, и, тем более, не общаются с ними. Напротив, мы живем в невиданной прежде роскоши, когда все наши материальные потребности немедленно удовлетворяются, когда у нас и впрямь слишком много еды и когда то, что получают наши дети на карманные расходы, превосходит все достояние многих семей прошлого поколения.

Нам кажется, что это прекрасно, что так и должно быть, и нет никакой опасности погрязнуть в этом изобилии. Но попробуем присмотреться к своему завидному положению повнимательней.

Недавний опыт, поставленный одним австрийским орнитологом, указывает, что опасность существует. Венский профессор Отто Кёниг поместил большую популяцию белых цапель в заповедник, где он мог постоянно наблюдать за ними. Он дал птицам возможность буквально купаться в роскоши: едва шевельнувшись, они могли получить пищу; вокруг было полно воды и материала для строительства гнезд. Птицы получали абсолютно все, что им было нужно, они были полностью освобождены от всех забот.

В нормальных условиях эти птицы живут в сообществе, во многих отношениях напоминающем человеческое, — в частности, с сильно развитым чувством семейной ответственности . Однако в условиях полного досуга все семейные и групповые связи распались. Забота о потомстве стала делом случая; яйца то и дело выбрасывались из гнезд и разбивались, а иногда целых три самки сразу пытались заняться одним и тем же выводком. Обычно молодые цапли проявляют самостоятельность и независимость, но, выросшие в условиях роскоши и полного безделья, они почти не научились добывать себе пропитание. Взрослых птиц по-прежнему продолжали кормить родители, а то и родители родителей. Молодые цапли нередко заклевывали до смерти старых, предаваясь своеобразному «каннибализму», небывалому в нормальных условиях.

Опыты профессора Кенига на птицах могут пролить свет на некоторые вполне человеческие проблемы. Видя многие недуги, которыми поражена наша молодежь, — неуверенность в себе, зависимость, внушающий тревогу рост среди юношества преступности, наркомании и половой распущенности , — и спрашивая себя, что же мы сделали неправильно, мы можем найти ответ в экспериментах профессора Кенига. Мы построили общество, непригодное даже для птиц!

Одним из первых американских философов был знаменитый Генри Торо. Он стремился доказать, что человек мог бы избежать пороков коммерческой цивилизации. В 1845 году он ушел в Уолденские леса и прожил там два года отшельником, в полном одиночестве. Он собственными руками выстроил себе дом, который обошелся ему всего в 28 долларов. Он рыбачил, охотился и выращивал себе овощи. Небольшие деньги, которые ему были нужны, он зарабатывал поденным трудом.

Во время своего пребывания в лесу он вел дневник, который впоследствии опубликовал под названием «Уолден» и которому суждено было стать классикой ранней американской литературы. Торо призывал вернуться к природе с ее невинностью и простотой; вернуться к системе истинных ценностей, не заглушенных ревом рыночной площади с ее суетной погоней за общественным положением и богатством; вернуться к жизни, незамутненной ложными ценностями искателей карьеры.

Праздник Суккот — это библейский Уолден. Он призывает нас вернуться к простоте и невинности неоскверненной природы. Сукка, праздничный шалаш, прекрасна и многоцветна, хотя никаких искусственных красок в ней не используется. Мы так привыкли украшать все, что попадает нам в руки, раскрашивать и улучшать, что редко замечаем нетронутую прелесть природы, — а заметив, поражаемся ей.

Сукка напоминает нам, что мы не в силах улучшить красоту природы, как бы мы ни старались и каким бы мастерством ни обладали. Самое большее, на что мы способны, — это приблизиться к ней. Сукка строится на открытом пространстве, она хрупка и беззащитна. Ее нельзя построить даже под сенью дерева. Тем не менее она стоит, словно крепость, выдерживая натиск стихий и наполняя радостью человеческое сердце. Она внушает человеку чувство благодарности за красоту природы, возвышает его душу до молитвы, обращенной к Б-гу. Сукка сделана из простого материала — все ее компоненты растут из земли. И однако же, ее безыскусная прелесть очищает сердце от всего мелочного .

По-видимому, не случайно, что сегодня Суккот — один из наиболее пренебрегаемых наших праздников. В мире грубого материализма не остается места для Божественного, для духовного, для простой, естественной красоты. Почти не остается места и для веры былых времен, для традиций, для святости, для истины. И бедная сукка стоит, заброшенная и ободранная, покинутая на милость переменчивых ветров. Ее некогда яркие украшения разорваны суетливыми руками, прекрасные плоды проглочены жадными ртами. Мы так торопимся — где уж нам на бегу выкроить семь дней, чтобы провести их в сукке — или хотя бы семь минут, или просто мгновение, чтобы просунуть голову внутрь и произнести благословение! Мы так заняты, — но знаем ли мы, куда мы идем?..

Праздник Суккот — это время, когда мы перестаем мчаться, когда мы останавливаемся, чтобы уточнить направление, вдуматься, куда же мы бежим. Мы неделю отдыхаем, сидя в сукке, возвращаясь к простоте теряющегося в дымке веков прошлого и вновь черпая свою веру в простых радостях бытия. Сукка ждет, готовясь исполнить свое предназначение — напомнить нам о красоте и простоте; приглашая нас внутрь — войти, расслабиться, передохнуть, порадоваться жизни.