Трудности прощения

Сложности, связанные с предыдущими извинениями

Если человеку трудно просить прощения, это может быть связано с психологическими блоками, сложившимися еще в детстве, а не вследствие брака и плохого взаимопонимания между супругами. Но иногда такая трудность возникает именно вследствие отношения супруга в предыдущих ссорах между ними, когда обидчик просил прощения, а обиженный не отреагировал таким образом, который поощрял бы приносить извинения и в будущем, в случае еще одной ссоры.

Пострадавшему нужно понять, что, в то время как он удовлетворен и ощущает приятные чувства из-за того, что, наконец-то, его страдания признали и, как минимум, попросили у него прощения, приносящий извинения считает, что сделал «великое дело» тем, что добровольно попросил прощения. Но поскольку пострадавший получает большое удовольствие от извинений, он ведет себя равнодушно по отношению к извинившемуся обидчику, и его реакция сдержанна, в то время как извинившийся ожидает какого-то поощрения за то, что попросил прощения. У него остается такое впечатление: «Мой супруг не в состоянии даже принять мои извинения. Он даже не замечает, что я попросил прощения ради возвращения нормальной атмосферы в семье, хотя и был не так уж и виноват». Подход «я вообще не обязан прощать, а только, если мне захочется» дает ложную легитимацию пострадавшему не прощать, даже если ему принесли извинения.

Но из слов Рамбама мы учим, что человек должен прощать товарищу, если тот попросил его о прощении, и прощение должно быть от всего сердца и от всей души. А тот, кто так не поступает, называется «жестоким».

«Человек не должен проявлять жестокость, отказываясь простить обидчика; следует быть отходчивым и негневливым. И когда виновный просит у обиженного им прощения, тому следует простить его от всего сердца и от всей души. Даже тому, кто причинил тебе много зла и много согрешил против тебя, не следует мстить, не следует припоминать ему этого — — таков закон сынов Израиля чистых сердцем. Не таков идолопоклонник, чье сердце не обрезано: — “Гнев его не угасает вовек” (Амос 1:11)» (Рамбам, Законы раскаяния 2:10).

И с практической точки зрения тоже следует поощрять супруга извиняться, давая ему возможность подробно объяснить свои действия, не прерывая его посередине, даже если некоторые детали в его объяснениях не соответствуют, по мнению потерпевшего, действительности.

Внимательное выслушивание его слов и ощущение, что супруг готов пойти ему навстречу и понять его, создают у извиняющегося открытость и готовность признать свою ошибку. С другой стороны, если мешать ему говорить и начать спорить с его объяснениями, это создаст у него ощущение, что «жаль тратить усилия: все равно то, что я скажу, не будет принято». А если внимательно выслушать слова обидчика, то может выясниться, что в момент нанесения обиды он располагал совершенно иными данными, чем обиженный, и, в результате, нанес обиду без всякого злого умысла. Это объяснение может успокоить потерпевшего, поскольку выясняется, что если бы обидчик видел определенные данные в том же свете, в котором видел их он, то обида вообще не была бы нанесена.

Если потерпевший обладает здоровой личностью, он может удовлетвориться данным объяснением. А тот, кто страдает излишней чувствительностью и любит чувствовать себя страдальцем, предпочтет не позволить извиняющемуся объясниться, чтобы тот остался ему «должен». Чтобы сохранить этот статус, он ответит, что извиняющийся не говорит правду, выдумал свои утверждения и объяснения после нанесения обиды, или пытается увильнуть от ответственности за то, что произошло.

Иногда обидчик опасается просить прощения из-за того, что в предыдущие разы, когда он пытался извиниться перед обиженным и задобрить его, ему приходилось прикладывать к этому множество усилий, и он чувствовал себя униженным, поскольку его партнер по браку не внимал его мольбам и попыткам объяснить свои действия и оправдать их, и превращал мимолетную ошибку в серьезную системную проблему. Сейчас, после очередной обиды и колебаний — просить ли прощения или нет, — он слышит внутренний голос: «Не стоит извиняться. Ты опять будешь долго унижаться, и еще неизвестно, простят тебя или нет».

Трудности прощения

Бывает, что пострадавший не прощает, даже когда у него просят прощения, или даже если прощает, признаки обиды не проходят, и обида продолжает мучить его. Необходимо отдавать себе отчет, что у каждого обиженного есть свой процесс и темп примирения. Некоторые легко мирятся после того, как у них попросили прощения, даже формально. А другой не успокоится, пока с ним не сядут и не обсудят его обиду.

Так произошло в семье Яакова и Рахели. Несмотря на то, что Яаков попросил прощения у своей супруги по поводу нанесенной ей обиды, и Рахель ответила, что прощает мужа, назавтра она, тем не менее, ходила с хмурым лицом, и он никак не мог понять, что еще ему следует сделать. Когда я поговорил с ними, Рахель сказала, что она действительно хотела простить и даже сказала, что прощает, но почувствовала, что, пока Яаков не сядет и не поговорит с ней, она не успокоится. Вместе с тем, ее ошибкой было то, что она не сообщила это Яакову, а сам он об этом догадаться не может. Следует отметить, что, даже если во время предыдущей ссоры супругу было сказано о вашем желании сесть и поговорить для окончательного примирения, необходимо напоминать ему об этом вновь и вновь, пока ему не станет совершенно ясно, что процесс примирения не может быть завершен без основательной беседы с обиженным супругом.

Иногда потерпевшему сложно простить обидчика из-за того, что тот просит прощения в неприемлемой форме, создающей впечатление, что он на самом деле не признает, истинной тяжести своего поступка. Характерный пример этому мы находим в рассказе Ханы. Она пожаловалась на то, что муж сильно обидел ее, и, несмотря на тяжесть обиды, он не извиняется за это. Когда я спросил мужа относительно жалобы жены, тот ответил, что, действительно, обидел супругу, но это случилось два года назад, и с тех пор он неоднократно просил за это прощения. Хана ответила: «Он сказал “извини”, но его слова были так несерьезны!»

Я предположил, что нет смысла посоветовать ему еще раз попросить прощения, поскольку, очевидно, этого недостаточно, чтобы успокоить и ослабить ее боль. Поэтому я предложил ему сделать что-то новое: принести извинения в письменном виде. Он согласился и даже прочел мне вслух то, что написал:

«Я прошу у тебя прощения за то, что с пренебрежением говорил о твоих родственниках: у меня не было никакого намерения обидеть тебя…» Здесь я остановил его, поскольку эти слова как раз и объясняли, почему Хана считает его извинения несерьезными. Все дело в высказывании: «У меня не было никакого намерения обидеть тебя».

На первый взгляд цель данного слов позитивна: дать потерпевшему понять, что обидные слова не проистекали из пренебрежения к нему. Однако зачастую такое высказывание воспринимается обиженным как желание преуменьшить свою вину. Как если бы он сказал: «Я не так уж и виноват!» Ведь муж, по сути дела, объясняет, почему обида не должна быть такой глубокой — он же не хотел обидеть жену. Но чтобы помириться и смягчить свои оскорбленные чувства, Хана нуждается в полном признании вины и совершенном раскаянии мужа, которое выразится в принятии на себя всей полноты ответственности: «Я совершил тяжкую ошибку, которой нет оправдания».

Следует отметить, что в случае особенно постыдного поведения, на первом этапе иногда лучше не просить прощения, а ходить с хмурым лицом, исполненным скорби, как бы говоря: «Признаю, что у меня нет даже права попросить у тебя прощения».

В случаях, когда имела место попытка попросить прощения за особо тяжкий проступок, от жены часто можно слышать: «Он сделал ТАКОЕ, и еще у него хватает наглости просить прощения?!» Другими словами, иногда сама по себе просьба о прощении транслирует нечто вроде: «Я не думаю, что сделал что-то ужасное и непростительное. Вот ведь я прошу за это прощения! А раз так, то почему бы тебе не простить?!»

Из книги «Еврейский дом»

C любезного разрешения организации «Мишпаха кеАлаха»