Навеки мой Иерусалим 14. Седер

И вот настал седер, вечер, когда отмечается праздник свободы. Все жители квартала получили мацу и вино, чтобы отметить Пейсах. В нашей просторной новой комнате стол был накрыт для праздничного ужина, и мы, разодетые в самые нарядные платья, радостно встретили отца, вернувшегося из синагоги. Благословив нас, он повернулся к Име и спросил:

— Ну что ж, начнем наш праздничный седер?

Он долго смотрел на маму, и в этом взгляде читался немой вопрос: дадут ли нам арабы тихо и спокойно провести праздник?

— Все будет хорошо, — уверила его Има. С того дня, когда не пришел конвой, мамино отношение к происходящим событиям резко переменилось. Она больше не предрекала ничего дурного. Напротив, при любой возможности она старалась подбодрить нас и уверяла, что с Б-жьей помощью все будет хорошо.

Аба занял место во главе стола. На его кресло положили подушки, чтобы можно было удобно облокотиться. Мы все расселись вокруг. Только озорница Рути взобралась с ногами на свой стул, ее глазенки блестели при виде вина, налитого в бокалы. Мы открыли наши Агадот, и Аба прочитал кидуш. Вдали прогремело несколько выстрелов. Сидевшая рядом со мной Иеудит вскочила со своего места.

— Это не здесь, — успокоила ее Има. — Это очень далеко.

Мы вымыли руки, и Аба опустил веточку петрушки в подсоленную воду. Затем разломил средний кусок мацы надвое и спрятал половину для афикомана. Мы стали читать Агаду. История освобождения евреев из плена египетского не казалась нам чем-то отдаленным и чуждым. Напротив, в этот вечер рассказ о пути наших предков от рабства к свободе был как нельзя более многозначительным и уместным. Мы тоже очень скоро обретем свободу. Действительно ли англичане выполнят свое обещание уйти из страны?

— Нам предстоит пережить великие дни, — сказал Аба. — Впервые за два тысячелетия у нас будет собственное государство со своим правительством, армией, полицией.

— И тогда отменят комендантский час? — спросила я, лишь наполовину убежденная в такой возможности.

— Отменят, — уверила меня Савта.

Я вспомнила день, когда она вела нас по переулкам Армянского квартала. Никогда больше нам не придется выносить подобного унижения.

— И не будет больше обысков, — счастливым голосом заметила Наоми.

— И представьте себе, что наши юноши будут открыто ходить по улицам с оружием, чтобы защитить нас, если потребуется. И никто не сможет арестовать их за это, — добавил Аба.

Снова послышались выстрелы, теперь уже ближе. Мы прекрасно понимали, что они означают. Арабы, подстрекаемые англичанами, стремились таким образом показать нам, что не допустят образования нашего маленького государства. Мы начали петь песнь из Агады:

— Вей ше-амда — чудесное обещание, которое Ашем выполнял во все века. Злобные враги воевали с нами во все времена и во всех землях, но Пресвятой, да будет благословенно Его Имя, всегда оберегал нас от их руки.

Стоя у окна, выходившего на Сильван, я с воодушевлением пела:

— Ашем спасает нас от их рук и от ваших рук, от ваших рук — тоже!

Как раз в этот момент прозвучал громкий выстрел, и пуля ударила в толстый деревянный ставень нашего окна. Я бросилась искать укрытия возле мамы.

Наступила тишина. Выстрелов больше не было слышно, но мое сердце все еще сильно билось. Мы встали, чтобы омыть руки перед едой. Аба прочитал молитву над мацой. Какой она была чудесной! А потом мы вкусили горьких трав, служивших напоминанием о страданиях, перенесенных нашими предками в Египте.

— Так и должно жить, — сказал Аба, многозначительно глядя на Иму. — Свободу нельзя достичь, не искупив ее обретения горечью и страданиями.

Радостное мурлыканье послышалось из коляски. Юда-ле, наш малыш, по-своему приветствовал Пейсах и явно наслаждался жизнью. Ни одной тревоги не отражало его невинное личико, облепленное кусочками размоченной мацы.

— Какой он счастливый! — сказала я. — Ведь он и понятия не имеет о том, что происходит вокруг.

— Да и эта озорница тоже, — засмеялась Наоми, подхватывая на руки Рути, раз за разом проносившуюся вокруг стола. Когда все мы ушли мыть руки, она воспользовалась случаем и допила остатки вина из всех бокалов.

— Ну вот, теперь она хорошенькая и пьяненькая, — Има взяла малышку на руки. Та потихоньку успокоилась и заснула. Уснули также и Юдале и Иеудит. Мама уложила их всех в соседней комнате и вернулась к чтению Биркат Амазон и Аллеля. Аба наполнил чашу пророка Элияу, а Наоми открыла дверь.

— Излей Свой гнев на народы, не признающие Тебя, — читали мы вслух. Явится ли пророк Элияу объявить нам, что наши горести окончены?

На улице было тихо. Догорали свечи. Мы дошли до последней песни Агады «Одна козочка». Аба пояснил, что «Одна козочка» — это еврейский народ. Во все века другие народы пытались поглотить или уничтожить его. Но близится время, когда обидчиков и угнетателей настигнет справедливое возмездие. А пока мы должны терпеливо переносить искупительные страдания.

— Ты имеешь в виду войну? — спросила я.

— Б-г рассудит нас, — сказала Савта.

— Но …

Има погладила меня по голове.

— Все будет хорошо, — ласково прошептала она.

Они уходят!

Через день после седера наступил шабат. Мы играли у дома со своими друзьями. Вдруг Хана принесла добрую весть:

— Мы заняли Катамон! Вчера захвачен Катамон!

Мы все завопили от восторга.

— Победа! Мы захватили Катамон! Б-г за нас!

Тут же образовался круг, и начались танцы. И лишь потом несколько девочек отправились выяснять, что же такое Катамон и где он находится. Вскоре они вернулись и сообщили: Катамон — предместье Иерусалима, населенное состоятельными арабами и являвшееся постоянной угрозой для соседних еврейских поселений. Теперь оно в наших руках.

Известие быстро распространилось по Еврейскому кварталу, поднимая настроение и вселяя уверенность в наши сердца.

— Мы можем не терять надежду, — говорили люди друг другу. — Давайте не падать духом.

— Б-г помогал нам доныне и впредь не оставит нас Своей помощью.

Тогда мы еще не представляли себе, насколько важным окажется для нас захват Катамона.

Кончились праздники. Аба с Имой убрали пасхальную посуду. Всего две недели оставалось до критической даты — дня окончания действия мандата Великобритании на управление Палестиной.

Через несколько дней после праздников Агана и Эцель достигли соглашения об объединении сил. Все мы были счастливы, уверенность возросла: ведь мы знали, что когда народ Израиля объединяется, ему помогают с Небес.

В пятницу, через неделю после Пейсаха, пришел последний «конвой». Много людей вышло встречать его. Прибыли дополнительные запасы продовольствия, а нашим парням удалось даже привезти тайком еще немного оружия.

— Ну, вот и все, — сказала Име одна из соседок. — Больше нам не получить уже ничего.

— Да, — согласилась мама. — Но зато наши склады полны.

— Последний «конвой», — повторила соседка с глазами, полными слез. — Последний…

В следующий четверг, 4 числа месяца ияра (13 мая 1948 года) распространилась весть, что англичане действительно собираются уходить. Все еврейские солдаты были приведены в состояние повышенной боевой готовности. Аба повел нас на автобусную остановку, чтобы мы своими глазами увидели историческое событие. Англичане грузили свое снаряжение на военные грузовики. Потом мы увидели шеренги солдат, шагавших по дороге из Еврейского квартала. Итак, чудо совершилось!

— Они уходят, они уходят! — кричали дети, хлопая в ладоши. Мы стояли и глядели им вслед. Ряд за рядом проходили солдаты в полной форме и с оружием в руках. Даже теперь ни один из них не улыбнулся, не помахал нам рукой. Холодные взгляды, стальные глаза, ледяная враждебность.

— Слава Б-гу, мы избавились от них, — сказал Аба, когда последний солдат скрылся на улице Ор ахаим.

— Да будет благословенно Твое Имя, Ашем… Ты сохранил и оберег нас до сего дня и позволил увидеть воочию сие событие, — мы горячо произносили слова молитвы Шеэхеяну.

Аба взял нас за руки и крепко стиснул их.

— Теперь мы свободные люди. Независимые. Машиах уже недалеко.

Тем временем наши хорошо обученные солдаты немедленно заняли все освободившиеся английские укрепленные пункты. Операция была осуществлена быстро, ловко, и все посты оказались в наших руках. Когда мы вернулись домой, радость переполняла наши сердца. Но, конечно, она была неразрывно связана с тревогой о завтрашнем дне.

Начало войны

На следующий день, выйдя на пустырь, мы увидели, что еврейские солдаты открыто носят оружие. На многих из них была форма.

— Наши солдаты вышли из подполья, — мы не могли сдержать ликования.

Один из солдат нас пожурил:

— Идите домой. Играть на улице сейчас опасно. Ничего нельзя предсказать наперед.

Мы неохотно повернули к дому, но часть ребят осталась на улице. Там царила праздничная атмосфера и никому не хотелось сидеть взаперти.

Была пятница, и Има возилась на нашей маленькой кухне, усиленно готовясь к шабату. Узнать новости было невозможно, потому что электричество отключили и радио молчало. Мы знали, что вот-вот последует заявление об образовании еврейского государства, и с волнением ждали этого момента. Но мы были отрезаны от всего мира, поэтому нам так и не удалось услышать, как пятого числа месяца ияра (14 мая) было объявлено о рождении нашего государства. Мы не знали, что мандат Великобритании действительно закончил свое действие и англичане покинули страну. Обо всем этом мы услышали значительно позже, когда нам уже пришлось оставить Старый город. Не дошла до нас и печальная новость о падении Гуш Эциона. И уж тем более мы ничего доподлинно не знали о происходящих событиях в ту историческую пятницу 5 ияра.

Во время празднования шабата все было спокойно, лишь то там, то тут изредка звучали отдельные выстрелы. Вечером, сидя у нашего широкого окна, мы заметили, что арабы уходят из Сильвана, по всей видимости в Иерихон. Это нас весьма вдохновило — они нас боятся!

Но в воскресенье все встало с ног на голову. Шквал огня обрушился на нас со всех сторон. Все наши соседи спустились вниз. Мы тоже, прихватив одеяла и продукты, вместе с Савтой пошли к одной из соседок на второй этаж. С каждой минутой огонь становился все сильнее и сильнее, настоящая симфония разрушения обрушилась на квартал.

Мы, конечно, знали, что с военной точки зрения положение Старого города хуже, чем других частей Иерусалима, но в то воскресенье мы буквально почувствовали, что ад разверзся у наших ног. Враги нападали одновременно со всех сторон, используя все имевшееся в их распоряжении оружие.

Все давно уже понимали, что скоро разразится война, но, конечно, никто не представлял себе, каким яростным будет сражение. Взрослые, казалось, были так же напуганы, как и дети. Только к полудню огонь начал стихать.

— Ну что ж, пока все кончилось, — сказал Аба. — Давайте вернемся домой.

— Ничего не кончилось и не кончится так скоро, — решительно возразила Има. — Боюсь, что мы должны быть готовы оставаться здесь не один день.

Но время шло, а стрельба не возобновлялась. Аба стал надевать шляпу.

— Ты куда? — спросили мы.

— Иду в контору, узнать, что надо делать. Я уверен, что меня ждет масса работы.

— Аба, пожалуйста, не ходи, — умоляла Наоми.

— Но я ведь должен.

— Если б у тебя хотя бы была стальная каска.

— Она права, — сказала Има. — Может быть, тебе могут выдать каску?

Аба рассмеялся:

— Ты думаешь, у нас такой большой запас касок?

Он ушел, и тут Наоми зарыдала. Женщины собрались вокруг нас. Все пытались успокоить ее, но без толку. Она плакала безостановочно. Наконец Савта сказала, что, чем плакать, лучше бы помолиться. Все с радостью последовали ее совету и стали истово читать Теилим. Савта даже мне дала маленькую книжечку Теилим и показала, что читать вместе со всеми.

В это время в дверях появилась молоденькая девушка, явно вне себя от горя. Это была Сара. В руках она держала несколько консервных банок и спичечных коробков.

— Пустых жестянок! Спичек! — с трудом выговорила девушка сквозь слезы.

— Зачем? Для чего? — удивились мы.

— Банки… — Сара поперхнулась на полуслове, и слезы градом покатились по ее щекам. Прекрасные длинные черные косы разметались по плечам.

— Что стряслось? — спросила одна из женщин.

— Йоси, — ответил кто-то, — Йоси, ее жених, убит на посту сегодня утром.

Мы тихонько собрали все имевшиеся в доме банки и спички и отдали их Саре. Та объяснила, что из банок можно делать ручные гранаты, поэтому мы должны их сохранять. Она попросила, чтобы по возможности мы принесли завтра гвоздей и шурупов. Собрав свои трофеи, девушка пошла в соседнюю квартиру.

Итак, Йоси убит. Йоси, молодой, энергичный командир, ловкий и быстрый, как кошка. Это он так часто учил военному делу своих парней, а мы наблюдали за ними. И вот он погиб на своем посту в первый же день войны. А Сара продолжает выполнять свои обязанности. Какая сильная и мужественная девушка! Когда я вырасту, я тоже буду помогать своей стране.

А как здорово, что из банок можно делать гранаты! Мы, дети, тут же взялись за работу. Следующий раз Саре не придется ждать, пока соберут жестянки. Мы приготовили большую картонную коробку и предупредили всех, что в нее надо складывать банки.

Вечером пришел Аба. Он принес из дома матрас и разместил его в уголке квартиры, где мы остались на ночь. Разложив одеяла, все приготовились ко сну.

с разрешения издательства Швут Ами