Уровень человека 47. Пути жизни. Глава 8

Осталось понять, как человек оказывается побежденным и в суде, и в споре. Заметьте, что Йеуда сам, своими словами вынес смертный приговор тому, у кого найдется кубок. Тем не менее, «И подошел к нему Йеуда»[1]. Он думал, что, хотя по суду (Биньямин) найден виновным и заслуживает смертной казни, он еще может оправдаться в споре. Мы видим это в самом тексте Торы. Совсем недавно он сам говорил о смертной казни — так, что никакие доводы и отговорки уже не помогут. И все же он выступает вперед и начинает спорить. Т.е. по суду, по закону, (брат) заслуживает смертной казни, он должен вступить в спор, чтобы спасти его.

Так мы видим, что спор — выше суда и закона. Так уж устроена человеческая душа: если он чувствует свою правоту в споре, то вообще не обращает внимания на закон. И вот доказательство: он приходит отменить вердикт своим спором, полагая, что своими доводами вырвет с корнем весь судебный приговор. Чем же все кончилось? Когда (правитель) открылся им словами: «Я — Йосеф», — затрепетали перед ним. Потому что ни для каких споров, претензий и заявлений не осталось больше места.

Более того, братья надеялись выиграть в споре, но сам спор стал для них поражением. Один вопрос: «Жив ли еще мой отец?» — опроверг все подготовленные доводы. Они-то ставили акцент на то, что беспокоятся о своем отце, в надежде этим доводом отменить страшный приговор. На это (правитель) сказал им: «Я — Йосеф»: почему-то по отношению ко мне вы действовали, не щадя желаний и чувств отца, нисколько не считаясь с ними. Почему тогда, в тот час забота об отце ничуть не смягчила ваш приговор, и вы продали меня в Египет? Так вот сегодня я вас спрашиваю: «Жив ли еще мой отец?» Другими словами, почему тогда вы не пожалели своего отца? Почему тогда не отменили свой приговор из жалости к отцу? Вы посчитали свои действия законными и справедливыми, хоть и причиняющими некое беспокойство отцу? Что ж отличает «тогда» от «сейчас»? Почему сейчас вы отказываетесь принять справедливый и законный суд под предлогом жалости к отцу? Чем один судебный приговор отличается от другого?

В самом деле — чем? Тем, что в предыдущем случае был суд, и был приговор, но была и мельчайшая примесь личных чувств, а именно: зависти. Поэтому тогда суд и приговор перевесил беспокойство об отце. Сейчас же перевес — в другую сторону. Так нечего кричать и прикрываться жалостью к отцу! Потому что и сейчас вы заботитесь не столько о проблемах отца, сколько о своих проблемах. И все ваши доводы — ошибочны.

Услышав это, братья очень испугались, осознав, что именно скрывалось Глубоков глубинах их души и совести. Теперь им стало ясно, что продажа Йосефа была величайшей ошибкой, а все их доводы — ошибочны. Так они проиграли и в суде по закону, и в споре. А с поражением в споре остается в силе смертный приговор для них по суду.

И так — в любой ситуации. Человек может сознательно не соблюдать те или иные законы Торы, осознавая, сколь не прав он по закону, попирая устои Торы. И никто не может претендовать на то, что в какой-либо области Торы он столь силен и крепок, что выдержит любое, связанное с ней испытание. Открыв Тору и примерив каждый закон к себе, человек может обнаружить, что никогда и не пытался ее соблюдать. Но человек предполагает, что, хотя по закону он и не прав, и все пути его на каждом шагу противоречат Торе, у него есть достаточно отговорок и объяснений каждому недостатку и каждому падению, и он сможет оправдаться и доказать в споре, что у него не было другого выбора, что он просто был вынужден жить так, как жил. На его пути стояло столько помех и препятствий, что он просто никоим образом не мог соблюдать Тору.

Одним словом, признавая свою неправоту по суду и закону, человек верит, что докажет свою правоту в споре, и в общем, и в конкретных деталях. И в том, что касается высоко-духовного мировоззрения, охарактеризованного нашими благословенной памяти мудрецами словами: «Человек обязан говорить: Когда мои поступки достигнут поступков моих праотцев — Авраама, Ицхака и Яакова?»[2], и в том, что касается упования, и в том, что касается бескорыстного и бескомпромиссного, самоотверженного служения Творцу без примеси личных интересов, он думает отделаться одной общей отговоркой. Мол, в наши дни сам дух времени не позволяет относиться с той же меркой, с какой относились к себе наши праотцы. Сегодня мир полон соблазнов, каждый из которых буквально берет человека за душу, щекочет его нервы и сердце и оттаскивает подальше от Торы.

А если спросить человека: А как же Йосеф, о котором сказали наши благословенной памяти мудрецы, что его поведение обязывает всех злодеев, служа им наглядным обвинением? На это он ответит, что просто неспособен выдерживать испытания. У него ведь никогда не было подходящего окружения, в котором он мог бы самосовершенствоваться и выработать в себе привычку работать над собой.

На приведенный пример раби Йеуды, сына раби Илаи, отказавшегося от своего виноградника при одной мысли о починке его ограды, пришедшей ему на ум в шабат, он ответит, что, в отличие от раби Йеуды, у него за плечами нелегкое прошлое, отметившее его своей печатью. Как же он может от него отказаться, ведь он так к нему привык? Уйти от этого — слишком трудно, и доказательством могут служить его соратники, которые хоть и находятся на более высоком духовном уровне, чем он, но все же бесконечно далеки от совершенства. Так у него на все найдутся доводы, которыми он думает добиться оправдания.

Он и не подозревает, что все его собственные оправдания и послужат самой веской обвинительной речью против него самого, продемонстрировав все личные пристрастия на каждом шагу: насколько он был поглощен лишь завистью, вожделением и жаждой почета, и насколько они — и только они — стали причиной всех его недостатков. Он вполне мог бы примкнуть к духовному обществу и изначально остерегаться всякой тончайшей волосинки личных интересов и пристрастий. Одна заповедь влекла бы за собой другую, а группа единомышленников обладает силой приостановить веяние времени и зов естества и для себя, и для другого. У нее для этого найдутся свои хитроумные способы. И тогда каждая волосинка может превратиться в ступень для духовного подъема, и то, что могло бы показаться пустяком, будет восприниматься весьма серьезно, а возможный запрет окажется запретом вне всяких сомнений.

Другое дело, что человек не слишком к этому стремился и с самого начала требовал залога и гарантий, что на этом пути он ничего не проиграет. Вот он и остался сзади, и, в конечном итоге, не сумев дать отпор многочисленным помехам на своем пути, он им сдался. Хотя, на самом деле, и самые трудные помехи можно преодолеть, если только найти подходящий способ. Как сказано: «Хитроумием веди свою войну»[3]. И тот, кто смотрит незамутненным, духовно чистым взором, может увидеть это своими глазами.

Вот, что хотели сказать нам наши благословенной памяти мудрецы словами: «Горе нам от дня судебного приговора, горе нам от дня упрека». То, что «горе нам от дня судебного приговора» — все знают. А вот то, что «горе нам от дня упрека», знают далеко не все, поскольку люди склонны считать, что смогут доказать свою правоту даже в обход закона. И человек столь уверен в своих «неопровержимых» доводах, что даже не видит, в какой степени заблуждается, и только лишний раз выступает в роли собственного обвинителя.

На самом деле, и в день упрека будет «горе». Так, Йосеф был младшим из братьев, но когда он сказал им: «Я — Йосеф», они сразу испугались. Несмотря на то, что до этого Йеуда смело выступил вперед со своими «неоспоримыми» доводами, уверенный, что если по суду и закону он и не прав, но в споре он явно выиграет, благодаря своей веской, блестящей аргументации. Но, в конечном итоге, как мы уже видели, те самые доводы, которыми он думал оправдаться, послужили самым веским обвинением.

И когда Всевышний будет судить и упрекать каждого за то, что он сделал и не сделал в своей жизни, не стоит обольщаться и думать, что хотя нам нечего возразить по ходу суда, и мы сами знаем, насколько были неправы, все-таки мы сможем победить и оправдаться в споре.

Об этом сказали наши благословенной памяти мудрецы, что, когда Всевышний придет и будет упрекать каждого за то, что он собой представляет, — т.е. за все его личные интересы и пристрастия, за то, что все его логические аргументы и послабления в свою пользу были построены на этом его предвзятом взгляде, тем более, насколько (придется испугаться нам). И каждое дополнительное «смягчающее обстоятельство» обернется лишь дополнительным доказательством вины. И если уж братья Йосефа так испугались, когда он открыл им предвзятость их суждений, что и говорить о каждом из нас, когда Всевышний укажет нам на наши. Что сможем мы ответить? Какие споры? Какие доводы? Каждому детально будут указаны истинные источники его проблем и слабостей, компромиссов и послаблений. И тогда спадет вся пелена «бескорыстного служения», и человек увидит, насколько он был неправ по всем пунктам.

Поэтому каждый должен тщательно проверять себя, анализировать свои слабые места, предвзятые мнения, личные интересы и пристрастия и активно стремиться к истине, дабы избежать бесконечного и безысходного «горя». Да, человеку не постичь всей глубины суда и закона, но до самой глубокой ступени есть еще и еще ступени, и человек должен стараться их для себя уяснить и прояснить. Тем более, в совместной работе единомышленников, безусловно, раскроется свет истины, и каждый сможет соблюдать всю Тору в кристальной чистоте, без малейшей примеси дурных привычек и без всякого влияния дурных наклонностей.

[1] Берешит 44:18.

[2] Тана девей Элияу.

[3] Мишлей 24:6.

С любезного разрешения главного раввина Литвы, р. Хаима Бурштейна