Молчание

Самым ценным инструментом для развития внутреннего знания является молчание. Поскольку внутреннюю мудрость невозможно выразить словами, она целиком заключена в молчании. Рассмотрим это положение.

Слова ограничены и преходящи. Как бы тщательно и изобретательно мы их ни подбирали, они все равно дают нам только фрагменты значения. Это всего лишь кирпичики, строительные элементы, с помощью которых мы пытаемся наладить связь. Человек с глубоким духовным восприятием знает: чем глубже наш опыт и чем ближе мы подходим к сути рассматриваемого предмета, тем труднее его выразить. Самые значительные моменты в жизни не требуют слов — они требуют тишины. Когда слова вторгаются в эти особые моменты, они опошляют их, снижают до уровня пародии. Мы глубоко страдаем, когда не можем поделиться с другими прекрасными моментами жизни, неповторимыми переживаниями, — у нас просто нет нужных слов. Лучшее лекарство от таких страданий — побыть вместе с другим человеком, обладающим таким же внутренним чутьем на подобные вещи; тогда никакие слова не потребуются.

Есть мнение, что слова всегда лгут. Они не могут точно передать наше сознание. Еврейский алфавит начинается с букв «алеф-бейт-гимел-далет». Первая буква «алеф» указывает на мистическое знание, высшую мудрость; ее числовое значение — один, символ Б-жественного Единства. На письме она состоит из верхней буквы «йод» и нижней, зеркально отраженной «йод», соединенных буквой «вав». Арифметическая сумма этого трехбуквенного сочетания равняется 26, что соответствует числовому значению Имени Б-га. В «алефе» содержится еще множество других тайн, но в данном случае для нас важна лишь одна из них: «алеф» — молчаливая буква, непроизносимая на письме. Всеохватывающее высшее знание не имеет звука. Зато следующие после «алефа» три буквы ведут нас в осязаемый физический мир; «бейт-гимел-далет» образуют вместе слово «бегед», одежда или внешняя оболочка невидимого ядра. Впрочем, «бегед» означает не только одежду, но и предательство. Иначе говоря, одежда может лгать; она скрывает сущность, не дает ей проявиться — такова функция одежды. Молчаливое ядро не лжет, но его внешние оболочки, которые обладают звуком, речью, способны говорить — лживо, предательски. (Кстати, такое же значение и у слова «меиль», верхняя одежда, пальто. От этого корня образуется слово «меила», осквернение святыни, измена святости, вероломство. )

***

Короче, слова создают трудноразрешимую проблему. Маарал объяснял, что Моше-рабейну не умел хорошо говорить именно поэтому. Принято считать, что пророк страдал дефектом речи, вызванным каким-то физическим изъяном. В действительности все наоборот: он не мог хорошо говорить именно из-за своего абсолютного совершенства, в том числе физического. Моше находился в мире правды, где все воспринимается в своем истинном виде, постигается чистой мерой «даат». Когда видишь мир таким, по существу, пророческим видением, его невозможно описать словами. Любая попытка трансформации неизбежно ведет к снижению Б-жественного знания до уровня ограниченной в пространстве и времени материи. О том, что Моше не был простым заикой, свидетельствуют события Синайского откровения. После чуда дарования Торы на Синае произошло именно то, что должно было произойти: преобразуя сверхъестественным образом Слово Б-га в слова Торы, Моше говорил вполне нормально — внятно и с хорошей дикцией, как сказано: «Эле а-дварим ашер дибер Моше — Вот слова, которые говорил Моше». Короче, чтобы высказать высшую истину, «одеть» сущность в надлежащие одежды, не «предав» ее, необходимо чудо.

Именно этим объясняется скрытость мистического учения, называемого «сод», тайна. По мнению непосвященных, слово «тайна» употребляется здесь потому, что мудрость этого учения хранится в тайне, о ней никто не рассказывает. Совсем не так. На самом деле слово «тайна» означает, что эту мудрость невозможно пересказать, ее нельзя выразить словами. Даже если ты знаешь эту «тайну», она остается тайной.

***

Нагляднее всего ограничительное воздействие речи проявляется в агадическом рассказе о процессе рождения человека. Как уже говорилось, ангел учит Торе еще неродившегося младенца. Когда ребенок постигает всю мудрость Торы и начинает перемещаться в наш мир, ангел ударяет его по губам, и тот забывает все, что выучил. Странно: почему ангел бьет по губам? Удар по голове более уместен, чтобы лишить памяти. В каббалистических источниках мы находим красивое объяснение: удар по губам наделяет младенца даром речи. В мистическом значении, удар — это всегда толчок к росту, к развитию новой способности, достижению нового уровня, а по губам, потому что губы — это орган речи. Как только ребенок приобретает элементарную способность формулировать слова и предложения с их ограниченными возможностями выражения идей, он теряет ясное и глубокое представление о высшей мудрости. Здесь важна не последовательность событий, а их причинная связь. Ребенок забывает Тору именно потому, что приобрел речь. Выражая в словах свои мысли, человек, сам того не желая, втискивает абстрактные понятия в ограниченную языковую форму, т. е. делает нечто противоположное расширению понятий до их беспредельной сущности. И только чудо может восстановить былую связь — чудо или напряженный труд молчания.

***

Молчание способствует глубокому развитию личности. Это не роскошь, а обязанность. Ведь личность не может ограничиваться только тем, что можно выразить. Если вам предложат рассказать о себе за несколько минут, то вся ваша суть уложится в те немногие предложения, которые вы успеете произнести — от начала до конца. Но сколько бы вы ни сообщили, ни высказали, — это еще далеко не вся информация, к ней можно добавить бесконечно много других сведений. На эту тему в Торе приведен яркий, эмоциальный рассказ. Когда царь Давид доставлял в Иерусалим Ковчег Завета, он танцевал перед ним с радостным исступлением. Тора описывает его публичный танец исключительно экспрессивно, поскольку Давид выразил в нем свое глубочайшее почитание и любовь к Творцу.

Затем он отправился домой, и его жена Михаль, дочь предыдущего царя Шауля, стала упрекать мужа за несолидное поведение на глазах у подданных. Она обвинила его в том, что он вел себя легкомысленно перед служанками и всем народом, «ке-эхад а-рейким — как пустой человек». Давид резко возразил жене. Он объяснил, что по сравнению с честью Творца его честь ничего не стоит и что он готов даже на нечто большее: на глазах у тех же служанок, говорит он, «ункалти од ми-зот — я готов пойти и дальше этого», готов вести себя еще легкомысленнее. Затем мы узнаем, что в наказание за неуместную критику Михаль не имела детей до самой смерти, а более внимательный анализ текста показывает, что на самом деле она родила ребенка в последний день своей жизни и умерла от родов.

В чем смысл этого спора? Что именно беспокоило Михаль? И что значит ответ Давида? Какая связь их разговора с родами и почему его последствия оказались столь тяжелы? Чем Давид рассердил свою жену? Тем, что обнажил какую-то часть своего тела — ступни, лодыжки? Мы знаем, что у Торы бездонная глубина. Что скрывается здесь под оболочкой слов?

В этом рассказе заключена важная мысль, имеющая прямое отношение к нашей теме. Давид обнажил не лодыжки, вообще ничего в физическом смысле; он приоткрыл свою душу. Ведь танец представляет собой очень мощное средство самораскрытия. Говорят, что человека, его душевную глубину можно узнать по походке. По танцу тем более! В танце Давида проявилась такая мощь, такая сила, что Михали показалось, будто он раскрыл на улицах Иерусалима всю свою душу, вывернул ее наизнанку, «ке-эхад а-рейким» — как пустой человек, без чувства гордости и достоинства, — а это недопустимо! На самом деле, ни одному из нас не позволено раскрывать всю свою душевную глубину, до самого дна. Если все открыто, все снаружи, то где останется место для связи с Источником, с глубинным истоком духовности?

Трудно представить себе все напряжение этой сцены. Михаль была великой женщиной, и ей показалось, что она увидела всю душу Давида, измерила ее глубину, потому что в танце царя отразился чистый огонь его духовности. Но незабываемый ответ Давида поставил все на свои места: «Я готов пойти и дальше этого», иначе говоря: «Неужели ты думаешь, что увиденное тобою — это все, что есть у меня? Во мне осталось гораздо больше нераскрытого, чем то, что ты уже видела. Я не забыл свою обязанность беречь от посторонних глаз и пестовать недра моей души. Тебя ведь это беспокоит? Но ты ошиблась, недооценила мою глубину». Так надежно эта глубина была упрятана даже от самого близкого человека.

Теперь мы можем предположить, что неправильное представление Михаль о ее великом муже, каким бы величием она сама ни обладала (и возможно, именно из-за этого величия), привело к тому, что Михаль заплатила собственной жизнью за рождение ребенка — совершила высший акт раскрытия сокрытого.