Уровень человека 15. Оттачивание характера. Глава 1

С чего началась история раби Акивы? Рассказывают, что ему

было сорок лет, а он ничему не учился. Однажды он подошел

к колодцу и спросил: «Кто подточил этот камень?»…

Сказали ему: «Акива! Разве ты не знаешь, что вода точит

камни?» Тут же раби Акива сделал свой логический вывод:

«Если мягкое подтачивает твердое, то слова Торы —

твердые, как железо, тем более сумеют подточить мое сердце».

(Авот дераби Натан 6:2)

Глава первая

И это непонятно. Если раби Акива с самого начала хотел учиться и набираться мудрости, о чем свидетельствует его логический вывод, почему он не учился до этого? Зачем ему потребовались внешние доказательства, аллегории и логические умозаключения? Пусть бы он пошел в дом учения без всяких аллегорий. Что двигало им? Какую проблему решил он для себя на примере точащей камень воды?

Если мы будем считать Тору подобной любой другой мудрости в мире, геометрии, например, и т.п., к изучению которой может прийти каждый, без лишней подготовки и самоанализа, тогда нам еще труднее понять этот отрывок. Зачем столько ждать? И что останавливало его до такой степени, что до истории с подточенным камнем он не мог пойти изучать Тору?

Если же мы посчитаем Тору искусным ремеслом, где не важно, КТО делает, а важно, ЧТО он делает, например, нам не важны личные качества музыканта-виртуоза, чья игра завораживает умы, потому что нам важна его игра, а не его личность, нам будет еще труднее понять слова мудрецов.

Однако истина в том, что главное не учение, а действие, поскольку Тора и человек — одно целое: Тора должна привести человека к тому, чтобы все его действия, все поступки, все поведение выверялось по ней, не отклоняясь от нее ни вправо, ни влево. В такой степени, чтобы если записать все поступки человека, из их описания должна получиться цельная Тора. Потому что живущий по Торе человек — это настоящая живая Тора: все написанное в ней он воплотил в своей жизни. По ней он организует всю свою жизнь, меняет себя, согласно требованиям Торы, и он в ее руках, как глина в руках гончара. Просто поучиться у Торы мудрости для общего развития и тренировки мозгов — недостаточно. Не для этого Тора была дана человеку. Ее требования к человеку намного выше и возвышенней, и намного больше обязывают его.

И когда человек будет жить так, что Тора станет неотъемлемой частью его души, в нем не возникнет противоречий, как нет никаких противоречий в самой Торе. Но если человек возьмет из Торы только ее мудрость, между тем, что представляет собой он сам, и тем, что представляет собой его мудрость, возникнет сильный контраст. Помимо того, что речь изначально идет о двух противоположностях, такая мудрость еще и таит в себе опасность стать для него смертельным ядом. Как комментировал Виленский Гаон стих Торы: «Прольется, как дождь, ученье Мое» — Тора для души подобна дождю для почвы. Как после дождя на земле произрастают и целебные, и губительные растения, так и после изучения Торы необходимо еще избавиться от «сорняков», призывая на помощь боязнь греха и силу благих дел. Как сказано «Я — мудрость, обитающая с хитростью» — мудрость учит человека хитрить[1].

Так, если человек стремится лишь к тому, к чему влекут его желания, тогда Тора может только подстегнуть его желания. Но если человек стремится исправить себя, тогда Тора становится для него эликсиром жизни и строит его личность. Соответственно, во избежание смертельной опасности человек обязательно должен стремиться к воплощению Торы в действие.

Но даже в области действия человека подстерегают и эликсир жизни, и смертельный яд одновременно. Смертельный яд — если человек примет на себя лишь внешнюю сторону поступков, не меняясь при этом изнутри. И хотя, когда мы обращаемся к врачу, который нам выписывает рецепт, мы не должны проверять, насколько возвышенны его намерения, но Тора — не медицина. В ней все зависит от личности: у человека истины все истинно, у лживого человека все — ложь.

Для раби Акивы это было очевидно. В Торе он видел нечто намного большее, чем просто мудрость или перечень обязывающих заповедей. Он видел, что ее главное требование — чтобы человек сам стал живой Торой, цельной личностью с исправленными качествами, свободным от любых пристрастий и личных интересов, следующим исключительно воле Творца. В себе же он отмечал бунтарский дух, желание приспособить Тору к своим пристрастиям и интересам и нежелание отказаться от своего мнения в пользу мнения Торы, стремление к компромиссам с этим мнением под разными предлогами, отговорками, софизмами, оправданиями. Исходя из этого, своим глубоким и острым умом он понимал, что при таком раскладе он рискует пасть еще ниже, и Тора станет ему смертельным ядом. Поэтому всю жизнь он боролся с самим собой — сделать ли ему свой выбор в пользу Торы или нет. Если он выберет Тору, она может обернуться ему смертельным ядом. Если нет, жизнь без Торы — безусловно, смертельный яд. Выбрать Тору, чтобы она стала ему эликсиром жизни? Он сомневался, что такое возможно, что Тора способна отшлифовать его характер и откорректировать его под себя настолько, что человек может стать живой, ходячей Торой, без всяких лишних мыслей и компромиссов, личной заинтересованности и пристрастностей, человеком, готовым выполнять любое требование Торы.

Все сомнения решились у колодца с вопросом «кто подточил этот камень?» Сказали ему: «Акива! Разве ты не знаешь, что вода точит камни?» Тут же раби Акива сделал свой логический вывод: «Если мягкое способно придать новую форму твердому,

то слова Торы, тем более сумеют обточить мое сердце». Так, из обыденного разговора он понял, что Тора, действительно, способна отточить человеческое сердце. Необходимо только принять Тору без всяких побочных расчетов и целей. Тогда она сама подточит его сердце, как вода подтачивает камни. И если человек будет делать все во имя Небес, то под воздействием Торы его сердце станет лучше во всех отношениях, став живым воплощением Торы.

А так как все его сомнения заключались в том, сможет ли он соблюдать Тору с выверенными качествами, то логическое заключение на примере мягкой воды, подтачивающей твердый камень, решило все его сомнения. Но единственным необходимым условием будет служить истинное стремление действовать всегда и во всем с кристально чистыми намерениями во имя Небес — т.е. само сердце должно быть чистым по принципу «пуще всего охраняй свое сердце». И тогда человек сам может стать живой Торой без малейшей примеси следов естественных склонностей, дурных свойств характера и эгоистичных побуждений.

[1] Комментарий на Мишлей 24:31.

С любезного разрешения главного раввина Литвы, р. Хаим Бурштейна