Уровень человека 8. Исправление качеств. Глава 2

Говорится в мидраше: «Смотри, вот Я предоставляю вам сегодня благословение и проклятие» (Дварим 11:26). Сказал раби Элазар: «С тех пор, как сказал Святой, благословен Он, эти слова на Синае — “Из уст Всевышнего не исходят бедствия и благо” (Эйха 3:38), а бедствия сами настигают того, кто вершит зло, а благо — того, кто делает добро. Сказал раби Хагай: И Я не просто предоставил вам два пути, а вышел за рамки закона и сказал вам: “И выбери жизнь” (Дварим 30).»

(Дварим раба 4)

И нужно понять, что значит: «Из уст Всевышнего не исходят бедствия и благо»? И что добавил нам рав Хагай, и почему это считается выходом за рамки закона?

Люди любят говорить: «Не за нарушение побивают камнями, и не за заповедь бросают набитый золотом кошелек». Тору и заповеди они рассматривают как нечто, оторванное от действительности. Они не видят в Торе источника всех благословений, а в отходе от нее — корня всех проклятий в жизни.

Увидев измученного, истерзанного страданиями человека, они не видят прямой, естественной связи между его страданиями и его дурными поступками. А, увидев человека счастливого, довольного жизнью, не проводят элементарной параллели между его состоянием и его добрыми делами. То, что кому-то хорошо, а кому-то плохо, они списывают на руку Провидения, приговор Небес, но явно не считают следствием поступков самого человека. Потому что естественный ход жизненных событий — «не за нарушение побивают камнями и не за заповедь бросают набитый золотом кошелек».

Но, присмотревшись, мы увидим совершенно противоположную реальность. Поскольку Тора и заповеди — не налог и не штраф. Это не «некое приложение» к жизни, о которой можно сказать, что можно прожить и без нее. Нет, это совсем не так.

Тора открывает нам дорогу жизни и дорогу смерти, и без нее человек жил бы, как слепец во тьме, где его подстерегают смертельные опасности. Но по милости Творца Тора открыла нам реальную суть жизни, чтобы мы не заблудились на ее дорогах. Иначе зло может показаться добром, а смерть — жизнью. И если человек хотя бы на один шаг отходит от Торы, его настигают бедствия, и его проступок не остается безнаказанным. Так что в жизни все — наоборот: за нарушение побивают камнями, а за заповедь бросают полный золота кошелек.

Приведем общий пример. Говорят наши мудрецы, что человек должен учиться у оленя. Как сказано[1]: «Заклинаю вас ланями и полевыми газелями». Благодаря своему естественному, здоровому инстинкту самосохранения олень, за которым гонятся охотники, скрывается от них в чаще леса. При этом он понимает, что его быстрому бегу мешают ветви деревьев, в которых он рискует запутаться своими ветвистыми рогами. Поэтому в самом начале погони он разбивает свои рога о дерево, сбрасывает их, а затем свободно и спокойно летит вперед, скрываясь от преследования врагов.

Так и человек. Окружающий мир мешает ему продвигаться вперед, он запутывается в нем, и тот, кто задумывается о последствиях, понимает крайнюю необходимость сломить дурные свойства своего характера, чтобы не попасть в ловушку злейшего внутреннего врага.

Однако, поразмыслив, мы придем к выводу, что существует огромная разница между лесом оленя и человека. Лес, в котором скрывается олень, — настоящий, и если он не откажется от своих рогов, они точно будут мешать ему в беге. Но в случае с человеком настоящего леса ведь в действительности нет. Потому что не лес мешает ему достичь поставленных целей. А то, что человек чувствует себе в этом мире несвободным, связанным тележным канатами (что бы он ни собирался сделать, он должен сначала прикинуть, как на это прореагирует один, как на это отзовется другой, что будут говорить о нем все вокруг, и всем ли понравится это), то препятствием служит ему не окружающий мир-лес, а он сам. Сами «рога» создали ему «лес», а без «рогов» нет никакого «леса». Как сказали наши благословенной памяти мудрецы о пророке Элише: «Чудо внутри чуда» — не было ни медведей, ни леса[2]. Так человек рисует надуманные картины в своем воображении.

На самом же деле окружающий мир ничуть не мешает человеку и не служит ему никаким препятствием для достижения желаемой цели. А то, что человек воспринимает этот мир именно так, — всего лишь плод его воображения, которое является следствием искажения его собственных душевных качеств. И если бы он однозначно и твердо решил непоколебимо следовать своему решению, то убедился бы, что нет ни медведей, ни леса. И на самом деле величие гонится за тем, кто избегает величия. А тот, кто боится выглядеть смешным и нелепым, отвергнутым в глазах окружающих, и заискивает, и гонится за величием, и боится сделать свой выбор, не соответствующий стандартному общественному мнению, добьется лишь общественного презрения. И все его надежды на всеобщий почет не оправдаются, а величие лишь отдалится от него.

Такова природа мира. Тора — не лишняя обуза для человека. Ибо когда человек решает для себя ступать путями Торы, его воображение может стращать его: как этот шаг воспримут люди, весь окружающий его мир? Но нам был открыт секрет, что «величие гонится за тем, кто избегает величия»[3]. И только когда человек «стоит над душой» и не желает скромно дожидаться того часа, когда его естественным образом, догонит величие, а вместо этого пытается подгонять время, тогда его собственные «рога» создают ему видимость «леса». И ему кажется, что этот лес мешает ему продвигаться вперед, и он запутывается в кронах деревьях, блуждая в чаще.

Получается, что если человек хочет взять пример с оленя, он должен знать, что бояться ему надо не леса, а своих собственных рогов. Потому что его рога представляют для него двойную ловушку: сначала превращаю мир в «лесную чащу», а потом «запутываются» в нем. И нет у человека другого способа вырваться из этой ловушки, кроме как сбросить свои рога. А любая попытка избавиться от леса ни в чем ему не поможет, пока его рога останутся при нем.

Но если человек приучится следить за собой и ломать дурные свойства своего характера, и не давать им опоры внутри себя, вот тогда и только тогда он сможет спастись «от преследований», и проложить себе верный путь вперед, и убедиться, что только Тора — дорога жизни, и только благодаря Торе человек может жить в этом мире. И только полная преданность Торе, ее запретам, разбивающим различные «рога», позволят человеку прожить жизнь, свободно дыша и крепко стоя на ногах, без всяких внешних преград и помех. А, идя на поводу у велений своего сердца, не отказываясь от своих рогов ни на йоту, человек выйдет прямиком на дорогу смерти в мир дремучего леса, в котором нет и надежды на свободу, и на каждой тропе его подстерегает препятствие. И человек даже не поймет, в чем причина всех его бед, сваливая все на «этот ужасный лес».

Но уже сказали наши благословенной памяти мудрецы[4]: «Это зависит исключительно от меня», и если человек не сбросил свои рога, он автоматически падает и путается в этом мире. Как сказал Виленский Гаон, да будет память праведника благословенна[5]: «Основная цель существования человека — сломить свои дурные качества, а иначе — зачем ему жизнь?»

И мы находим это у Шимшона, о котором свидетельствуют наши благословенной памяти мудрецы, что все двадцать лет, что он судил народ Израиля, он ни к кому не обращался с просьбой даже о том, чтобы перенести ему посох с места на место[6]. Тем не менее, несмотря на его высочайший духовный уровень, он сошел с прямого пути Торы в пользу того, что казалось прямым в его глазах. И хотя его личная пристрастность была тончайшей и минимальной, эта пристрастность привела его к тому, что филистимляне выкололи ему глаза[7]. И это — не наказание, а естественное следствие его действий в направлении женитьбы на Далиле, следованию за своими глазами. Как написано: «И была она праведна в его глазах». И хотя за всем стоит Всевышний, и на этот поступок было согласие свыше, но так как тут была замешана и личная заинтересованность, которой Шимшон позволил дать волю вместо того, чтобы полностью отказаться от личных пристрастий, выполняя лишь волю Творца, то и конечный результат не заставил себя долго ждать. А если бы он действительно своим поступком только подчинялся воле Творца, тогда Далила при всех своих ухищрениях не смогла бы открыть тайну могущества Шимшона. Но, поскольку он изначально возжелал жениться на ней, она сумела найти к нему подход с тем, чтобы он поддался на ее уговоры и открыл ей, что источник его силы — в его незируте. А раз так, она нашла способ лишить его силы, и филистимляне воспользовались ею, чтобы ослабить противника. И силы покинули его после того, как она остригла ему волосы, и филистимляне выкололи глаза. Очевидно, между выколотыми глазами и следованием за своими глазами существует прямая непосредственная связь. И так как у него все начиналось со следования за своими глазами, филистимляне преуспели в своем намерении выколоть ему глаза. А иначе бы им это не удалось.

Отсюда мы видим, что Тора — не обременительная обуза для человека, а сама реальность. И человек, который отходит от нее, естественным образом обрекает сам себя на наказание своими собственными дурными поступками. И получается все наоборот: «За нарушение побивают камнями». Ведь, в конце концов, какая разница, бросают ли камень в голову, раня ее поверхность, или само нарушение разъедает мозг и мысли человека изнутри? Ибо дурные свойства характера сводят человека с ума, полностью его запутывают, да так, что он буквально теряет голову.

И, наоборот: «За заповедь бросают набитый золотом кошелек», ибо никакое золото на свете не сравнится с наслаждением от заповеди. Да и что золото?! Его могут похитить, забрать, украсть. Его можно потерять или просто постепенно лишиться и оказаться в нужде. Но не отнять той чисто духовной выгоды, которую приобретает человек от соблюдения заповедей, и никакие веяния и ветры не сдвинут такого человека с места.

И это то, что говорит Тора[8]: «Благословение, что вы будете слушать» — одно то, что вы будете слушать Тору — само по себе благословение. И как только Святой, благословен Он, сказал эти слова на горе Синай, тотчас же создалась реальность: «Из уст Всевышнего не исходят бедствия и благо». Речь идет не об абсолютных благах Грядущего Мира и о тех, по-настоящему страшных бедствиях, что ожидают человека после смерти. Здесь говорится о благах и бедствиях этого нашего мира! О том, что ощущение блага и бедствия, добра и зла, счастья и несчастья зависят от человека с его поступками. И не случайно праведник даже величайшие бедствия, настигающие его в этом мире, ощущает для себя как благо.

А злодею даже блага этого мира не приносят счастья. Его собственные дурные качества служат ему камнем преткновения, и приносят ему только зло. Получается, что личное ощущение добра и зла, блага и бедствия, везения и невезения, счастья и несчастья является следствием собственных поступков человека, а не предначертания с небес, исходящего из уст Всевышнего.

Как говорится в приведенном мидраше, с тех пор, как Святой, благословен Он, предрек это на горе Синай, бедствия сами настигают того, кто вершит зло, а благо — того, кто делает добро. Поскольку между благословением и выполнением заповедей, а также между проклятием и их нарушением была установлена прочная естественная связь. И правильно будет употреблять пословицу: «За нарушение побивают камнями, и за заповедь бросают набитый золотом кошелек».

Но тут встает ребром вопрос: если такова реальность, что Тора — это жизнь, а без Торы — лишь смерть, то кто же будет таким глупцом, чтобы сойти с дороги жизни и презреть Тору? И как вообще может такое быть, чтобы человек грешил, если сразу вслед за этим его ждет ощутимое естественное наказание? Кто же будет тогда отходить от путей Торы и перечить слову Творца? Об этом сказали наши благословенной памяти мудрецы[9]: «Человек не грешит, покуда не входит в него дух глупости». Но остается в силе вопрос, а откуда в него входит дух глупости? И разве допустить дух глупости легче, чем совершить сам грех? И как вообще дух глупости входит в человека? Где это «особое отверстие для входа»? И кто ему его открыл? И что это такое?

И это раскрыл нам Виленский Гаон, да будет память праведника благословенна. «У входа грех лежит» (Берешит 4:7) — грех лежит в ожидании входа. Потому что главное желание дурного начала: найти изначально кошерное отверстие для проникновения зла в человека. А после того как оно уже проникло в человека сквозь это отверстие, ему больше не придется его обольщать, ибо он уже и так обольщен и совращен. И после того как вход ему открылся, человек уже сам по себе будет вершить зло, поскольку оно уже у него в крови. И отверстие будет все быстрее и больше расширяться, и чем сильнее в человеке разовьется зло, тем тяжелее ему будет от него отказаться. И только у самого входа, пока отверстие еще только-только открывается, у человека есть возможность легко уберечься от зла, так как с отдельной волосинкой он еще может справиться.

Но, кроме этого, существует еще одна проблема. С одной стороны, пока зло еще не проникло во входное отверстие, выбор, казалось бы, легок, но, с другой стороны, он — неимоверно тяжел. Потому что само отверстие изначально кошерно, и его кошерность вводит человека в заблуждение, ослепляя его, и он не замечает, что оно открывает прямой доступ дурному началу. Другими словами, то, что это отверстие находится еще на входе, облегчает человеку задачу, но то, что оно кошерное, неимоверно ее затрудняет. И тут не помогает даже осознание, что Тора — естественное добро, а зло есть зло, поскольку отверстие-то кошерное, а кошерное, т.е. пригодное, не может быть плохим? Более того, перед его глазами выстраивается совершенно противоположная картина: так как отверстие кошерно, следовательно, это воля Творца. А если так, неужели он будет противиться? И пока нанесенный злом ущерб незначителен, человек еще может заблуждаться, что речь идет о явном добре — добре кошерном. И это — опаснейшая ловушка даже для людей высочайшего духовного уровня, как мы можем видеть у Каина, с которым говорил сам Творец: «Почему тебе досадно, и почему поникло твое лицо? Ведь если ты исправишься — удостоишься, а если нет — у входа грех лежит». Невозможно представить себе, что Каин просто взял и убил Эвеля, совершив тривиальное убийство. Не могло бы дурное начало заставить его совершить свой поступок спонтанно. Это не укладывается даже в нашем слабом уме. Что же говорить о людях того уровня с их яснейшей головой, людях, неподвластных стандартным уловкам! Так как же все произошло?

Как мы уже говорили, все начинается с кошерного отверстия. Так было и в случае с Каином — человеком высочайшего духовного уровня. Вначале дурное начало инспирировало его праведную ревность к брату: они оба принесли жертву Всевышнему[10] «и обратился Всевышний к Эвелю и жертве его, а к Каину и жертве его не обратился». Поэтому Каин и поник лицом, и это — не досада на то, что у соседа больше денег или он пользуется большим уважением, как это происходит в нашем поколении. Такая зависть, а тем более месть на ее основе, естественно, недопустимы, но Каин и не испытывал ничего похожего на эти низменные чувства. Его ревность вытекала из ясного осознания того, что его брат находится на более высоком духовном уровне: ведь Творец обратился именно к Эвелю и его жертве. Неугодность в глазах Творца — вот, что беспокоило его. И на этих возвышенных чувствах как раз и сыграло дурное начало, распылив его ревность, дав понять, что она — из высшего источника, что эта ревность — истинная, достойная, святая, и что единственная причина его досады — его возвышенное духовное состояние. И так досада и поникшее лицо были возведены дурным началом в категорию заповеди, благодаря которой своим внутренним беспокойством он сможет исправиться и достичь более высокой ступени. Но как бы то ни было, свою работу дурное начало сделало — ревность в сердце была посеяна. И так беспокойство Каина за то, что Эвель желанней в глазах Творца, а он сам находится на низшей ступени, раздулось до состояния такой бешеной ревности, что он почувствовал, что просто больше не может выносить присутствие Эвеля в этом мире, и возжелал его смерти. Так кошерная ревность выступила в роли того самого кошерного отверстия, проложившего дорогу жажде убийства.

Но, на самом деле, его ревность была заведомо порочной, и он ошибся в ней, не почувствовав элементарной личной заинтересованности. Далее, как объясняет мидраш[11], они поделили весь мир: Каин взял себе землю и все, что на ней произрастает, а Эвель — скот. И где же Эвель пас свой скот? На земле Каина. Но это ж — посягательство, грабеж, а народам мира за малейший грабеж полагается смертная казнь! И Каин решил привести в исполнение справедливый смертный приговор и убить своего брата. Но, не будь он в душе заинтересован в этом убийстве, он бы даже не обратил внимания на этот «грабеж», и явно пошел бы на встречу, уступил родному брату. Максимум — отчитал бы его. Но его личная пристрастность не позволила ему уступить и простить, и он сразу свершил над ним суд, признал грабителем и убил его.

И об этом говорит ему Творец: «Голос крови брата твоего вопиет ко мне из земли». И объясняют: из-за плодов земли. И «земля» здесь означает «почву», а не «земную твердь»[12]. Тем самым объяснил ему, что совершил убийство не из-за грабежа земли, а из-за ревности по поводу плодов земли, из-за досады, что «я — хуже брата в глазах Всевышнего, поскольку я принес простые плоды земли, а он — лучших первенцев скота». И каково же наказание Каина за его грех? Он обречен на скитание в соответствии с законом о непреднамеренном убийстве. Не прочувствовав личной заинтересованности, он совершил убийство по ошибке. На это Каин задает вопрос: но ведь каждый, кто найдет меня, сможет убить, подумав, что с моей стороны убийство было не ошибочным, а преднамеренным? И в ответ Всевышний отмечает его особым знаком.

Но Всевышний предостерег его еще в самом начале, на пороге отверстия, и ключевой вопрос был «почему поникло твое лицо»? Если бы речь шла о святой возвышенной ревности, она должна была бы привести человека в возвышенное состояние, чтобы он в радости продвигался все к новой и новой ступени ввысь. А если у человека поникло лицо, и он чувствует себя упавшим, то, очевидно, что причина досады — зависть к преимуществу брата в глазах Всевышнего. И мешает человеку не то, что он не достиг высочайших ступеней сам по себе, а то, что кто-то другой добился большего. И главной причиной страданий Каина было не то, что ему еще было, куда расти, но что его брат Эвель превзошел и затмил его.

Недаром Всевышний предупреждает Каина: «Если исправишься — удостоишься» — если ты одержишь победу над собой и выдержишь это испытание с честью, ты не причинишь Эвелю никакого вреда. «А если нет — у входа грех лежит» — грех лежит в ожидании входа, отверстия, кошерного в твоих глазах, чтобы ты шел на поводу своей зависти. И ты, в самом деле, весьма пристрастен в своей ревности — тебе мешает то, что Эвель выше тебя, и ты ощущаешь себя ничтожней рядом с ним. И это — никакая не святая ревность, а обычная зависть: тебе мешает, что ты ниже своего собственного брата. И если ты не почувствуешь своей предвзятости, то, в конце концов, она затянет тебя все ниже и ниже вплоть до братоубийства. Более того: при этом ты еще будешь уверен, что действовал строго по закону. Все почему? Потому что не чувствуешь наличие личной заинтересованности и пристрастности.

Вот, что значит: «Чем значительней человек — тем сильнее его дурное начало»[13]. И цель его — заманить человека в «кошерную ловушку». А выбор человека состоит в том, чтобы, во-первых, распознать в себе личные пристрастия, заинтересованность, ревность, зависть, и, во-вторых, работать над собой и в том, что касается отстранения от зла, и в том, что касается добрых дел. Главное — не поддаваться на провокации собственной пристрастности, не никнуть лицом и не отчаяться от своего служения.

Получается, что осознать, что сущность Торы — «пути ее — пути приятные»[14] — недостаточно. Необходимо найти в себе слабое место — ту самую «кошерную лазейку» дурного начала, что, как мы видели, оказывается еще труднее. Потому что невозможно прочувствовать это разумом, и необходима чистая жажда истины без всякой примеси личных интересов.

И об этой ошибке свидетельствовали наши благословенной памяти мудрецы: «Сказал Зунин раби Акиве: и я, и ты знаем, что идолопоклонство лишено какой-либо реальной силы. Но почему же мы видим, как человек, разбитый болезнью, обращается к идолам и возвращается исцеленным?» На это раби Акива отвечает: «Из-за того, что этот глупец поступает негоже, мы нарушим свою клятву?» Как сказал раби Йоханан «болезни дурные и верные» (Дварим 28) — дурные по своей миссии и верные своей клятве[15]. И объясняется, что наказания Царя царей резко отличаются от наказаний земных царей и в количественном, и в качественном отношении. Небесные наказания отмерены с абсолютной точностью, и наказание прямо связано с преступлением. Что касается людей из плоти и крови, отмерить наказание, соответствующее преступлению и в количественном, и в качественном аспекте — просто не под силу человеческому разумению. Поэтому обычное земное законодательство сводится к тому, что существуют определенные, рациональные предположения насчет того, какое именно наказание ограничит возможности и желания преступника вновь совершить содеянное преступление. В отличие от этого суд Творца точен до мельчайших деталей и вынесенное наказание строго соразмерно с преступлением, и между тем и другим не может быть нестыковки ни на толику. Об этом и говорится «дурные по своей миссии и верные своей клятве» — наказание не может быть ни больше, ни меньше. В частности, оно не может длиться ни одной лишней доли секунды так же, как ни на миг опережать свой конец, отмеренный Творцом. В этом плане страдания верны своей клятве покинуть человека в строго определенный момент, ни позже, ни раньше. И как только наступает мгновенье обозначенного срока, они отступают от него, в каком бы месте это ни произошло, пусть даже перед идолом. Об этом и говорится: «Из-за того, что этот глупец поступает негоже, мы нарушим свою клятву?»

А раби Йеуда приводит дополнительное объяснение: «Как сказал Рав: “…которыми наделил Всевышний Б-г твой все народы” (Дварим 4:19). [Здесь употребляется глаголחלק (халак) — наделил, имеющее прямое отношение к глаголуהחליק (эхлик) — в данном контексте: поместил преткновение] Отсюда учим, что своими словами “поместил преткновение”, чтобы убрать их из этого мира». Как комментирует Раши: преткновение в виде явлений, позволяющих придти к ошибочному выводу. Это, разумеется, никоим образом не означает, что идолопоклонство обладает какими-либо реальными силами, чтобы ввести людей в заблуждение. Идолы в любом случае лишены всякой реальной силы. Это означает лишь, что, хотя Творец мог бы поставить человека в ситуацию, когда во избежание совпадений он не оказался в месте поклонения идолу в тот самый момент, когда он изначально должен бы был исцелиться, было специально задумано этого не делать, чтобы оставить место и для ложных выводов, будто исцеление связано с идолом. И если бы человек сделал свой выбор в пользу излечения по слову Всевышнего, он бы и без того дождался исцеления, не обращаясь к идолам. Но он предпочел опередить время, не смог удержаться, удержать свое дурное начало и побежал к идолам. Что ж, если такой человек предпочтет уверовать в якобы чудодейственную силу идолопоклонства, его не лишают возможности ложного толкования событий. Поэтому «праведники будут идти (путями Творца), а злодеи на них споткнутся»[16]. Поскольку у идолов нет никакой реальной силы, а страдания верны своей клятве, все зависит только от личного выбора человека. Праведник, по-настоящему верящий в Творца, ждет окончания срока приговора, никуда не обращаясь, а злодей не может удержаться и спешит обратиться к идолам. И праведник убеждается в истине, а злодею предоставляется возможность делать ошибочные выводы, на которых он споткнется. И мы видим, что из одной и той же ситуации праведник растет и строит свою личность, а злодей попадается в ловушку дурного начала. При этом праведник так же не свободен от искушений дурного начала — достаточно вспомнить «кошерное отверстие» Каина и т.п. Но человек способен использовать свою свободу воли на то, чтобы найти слабые места (они же — корни ошибки) и там одержать победу.

И этот выбор в пользу вдумчивого подхода ко всему, что происходит в жизни, с тем, чтобы не ошибиться даже там, где очень трудно не совершить ошибку, намного тяжелее общего выбора в пользу добра. И даже людям высочайшего уровня это не всегда удавалось.

Йосефа беспочвенно подозревали его братья. Настолько, что решили составить фальшивое завещание от имени отца. Почему? Потому что дважды превратно истолковали его поведение по отношению к ним. Как говорится в мидраше: «И возвратился Йосеф в Египет» (Берешит 50:14) — рав Леви сказал, что не приглашал их к себе на трапезы. Сказал рав Танхума: Им двигали только возвышенные побуждения во имя Небес. Он говорил себе: Раньше отец сажал меня выше Йеуды, а он — царь, и выше Реувена, а он — первенец; теперь я не должен возвышаться над ними. А они решили: «Не возненавидел ли нас Йосеф?» Рав Ицхак сказал: По дороге пошел и заглянул в ту самую яму [куда его в свое время бросили братья]. Сказал рав Танхума: Им двигали только возвышенные побуждения во имя Небес (поясняют, что он пошел туда, чтобы произнести благословение «за то, что совершил мне чудо в этом месте»). А они решили: «Не возненавидел ли нас Йосеф?»[17]

И это — тот самый Йосеф-праведник, о котором свидетельствует Тора, что, увидев братьев, «и вспомнил Йосеф те сны, которые снились ему о них»[18]. Сны, а не то, что они ему сделали! Вот каков был уровень Йосефа в работе над собой! Он даже в мыслях не освежил в памяти все те злоключения, что выпали на его долю из-за братьев. О том, чтобы мстить, он даже подумать не мог. Тем не менее, именно в этом его подозревали братья. Вплоть до того, что почувствовали необходимость сфабриковать фальшивое завещание. Но откуда у них могли возникнуть столь далеко идущие подозрения? Как они дошли до такого? Тут мы вновь возвращаемся к вопросу о «месте ошибки», поскольку от подобных ошибок, как мы видим, не застрахованы даже самые великие люди. Но это вновь не противоречит наличию выбора, и при желании им бы удалось отыскать в себе застарелую пристрастность, затаившуюся в их совести. Ту самую, которая в свое время вызвала у них самих ненависть по отношению к Йосефу, и под влиянием которой они решили продать его в Египет. В чем же выражалась эта личная пристрастность, о которой они даже не догадывались? В такой мелочи, как полосатая рубашка. Как говорят наши благословенной памяти мудрецы[19]: «За лишнюю шерсть весом в две сэлы, которую Яаков дал Йосефу больше других сыновей, позавидовали ему братья».

И без этой личной пристрастности им бы открылась истинная картина или они бы судили о нем с лучшей стороны, но их исходный угол зрения исказил их взгляд. В результате в них родились беспочвенные подозрения. А ведь Всевышний мог бы устроить так, чтобы они пошли другим путем, без необходимости проходить мимо злосчастной ямы. Или Яаков мог бы заповедовать Йосефу сидеть во главе стола и после своей смерти. И не возникло бы никакой ошибки. Но мы уже учили о «помещении преткновений», о допустимости ошибочных выводов, если сам человек желает ошибаться. А тот, у кого нет личной заинтересованности в ложных выводах, не ошибается. (И см. трактат Йевамот 65: Разрешено человеку изменять слова ради мира. Как сказано: «Отец твой завещал… “Так скажите Йосефу”…» (Берешит 50) — раби Натан сказал: это [не просто разрешено, а вообще] заповедь!»)

И мы видим грех разведчиков, оговоривших Святую Землю и отговоривших народ от выхода на войну. Как же могли прийти к такому греху люди, вышедшие из Египта, очевидцы величайших чудес, рассечения Ям Суф и войны с Амалеком?! Люди, убедившиеся воочию в ничтожестве всего перед лицом Всевышнего — как могут они заявлять «но могуч тот народ»[20], да еще и сказать о Земле Израиля, будто она «поедает своих жителей», поскольку там сплошные похороны. А ведь сказали наши благословенной памяти мудрецы[21]: «Сказал Святой, благословен Он: “Я задумал это им во благо, чтобы, куда бы они ни пришли, там умирал важный человек, и местные жители занимались бы похоронами, а не расспросами о них”. Как же они не оценили и не поняли этого?

Но и тут ведь Всевышний мог бы устроить так, чтобы местные жители в любом случае не заметили бы разведчиков, и так бы им не угрожали ни расспросы со стороны местных жителей, ни ложные выводы. Но Всевышний специально спас их от ханаанейцев именно таким образом, который допускает возможность ложных выводов. Как уже говорилось: на том же самом месте, которое праведники пройдут, люди менее праведные споткнутся. А у разведчиков изначально была личная пристрастность, склонившая их в сторону ошибочных выводов: многочисленные похороны, “организованные” для их же блага, они расценили как знамение, что это — “земля, пожирающая своих жителей”. На эту личную пристрастность указывают наши благословенной памяти мудрецы: разведчики боялись, что в Земле Израиля они уже не будут занимать те высокие посты, которые занимали в пустыне[22]. Поэтому они ошиблись и в дальнейшей интерпретации: заметив, что все тут заняты похоронами, их сердце подсказало им, что причиной тому — огромный недостаток Святой Земли. И дальше, увидев великанов, они подумали, что естественным путем победить таких силачей — нереально. Разве только чудом.

Что касается чуда, объясняет Рамбан, они посчитали себя недостойными чуда по сравнению с более высокой духовной ступенью евреев в Египте. А если так, то, приняв во внимание, что народ тот — могуч, и победить его естественным путем мы не в состоянии, — а чудес мы недостойны, — вывод напрашивается сам собой.

А Йеошуа и Калев, не находившиеся под властью собственных личных пристрастностей, не разделили ошибки своих товарищей. Напротив, увиденное только ободрило их: они, действительно, поняли, что всеобщая занятость населения похоронами была для них благословением, сохранившим им жизнь. Соответственно, они и восприняли это как доказательство Б-жественной заботы и спасения. Потому-то и грозный вид великанов не произвел на них никакого впечатления, ведь они четко знали, что с ними — Б-г, а перед Его лицом все ничтожно. А уж, исходя из этого, они посчитали себя и еврейский народ достойными чуда.

Но все же были они достойны чуда или нет? Вопрос этот не алахический, и ответ на него напрямую зависит от духовной ступени человека, его уровня. Как говорится на стих “Всевышний — тень твоя рядом с твоей десницей”[23]: как в случае с тенью — если ты показываешь всю руку, то и тень показывает всю руку, а если ты показываешь палец, то и тень показывает палец. И когда человек твердо уверен, что он достоин чуда и совершенно в этом не сомневается и не колеблется, одно это делает его достойным чуда. А если в нем уже зарождаются страхи, достоин ли он или нет, — это само по себе делает его недостойным.

Получается, что глазам Йеошуа и Калева, не отягченным личными нежеланием входить в Землю Израиля, открылась реальность, что земля — хороша, а они — достойны чудес. И потому они не сделали ошибочных выводов. Но у остальных разведчиков приверженность личным интересам вылилась в страх: а что, если мы недостойны? И что же? Тем самым они, в самом деле, стали недостойны. И для них это был “могучий народ”, который они не смогли бы завоевать. И основная претензия к ним в том, что они должны были почувствовать эту первичную пристрастность и понять, что все их дальнейшие доводы основаны на ней и, соответственно, ошибочны и ложны, что в них говорят лишь их собственная боязнь не суметь защитить свои интересы. Осознав это, они, как раз благодаря своему слабому месту, превзошли бы сами себя и поднялись на другой уровень. Проигнорировав его, они упали еще ниже.

То же самое можно сказать и о грехе золотого тельца, когда весь народ совершил “великий грех”. Что же побудило их согрешить на этот раз? И вновь мы имеем дело со слабым местом, “местом ошибки”. Как сказали наши мудрецы благословенной памяти: “И увидел народ, что задерживается Моше” (Шмот 32). Не читай בושש, бошеш, задерживается, а читай באו שש, бау шеш, настал шестой час. В час, когда Моше восходил на гору, он сказал еврейскому народу: “После сорока дней, в начале шестого часа я приду” В конце сорока дней явился Сатан и спутал весь мир… и сказал им: “Наступил шестой час” — и не придали его словам значения, “умер он” — и не придали его словам значения. Тогда он показал им видение гроба Моше».[24] И даже при виде якобы гроба те, кто хотел обмануться — обманулись., но те, кто обмануться не хотел — нет.

Об этом пишет Рамбан, объясняя еврейскую поговорку «у лжи нет ног»[25]. У лжи нет никакой реальной точки опоры. Как разные фокусники при помощи ловкости рук обманывают народ и берут за это их деньги, а на самом деле это всего лишь фокусы, лишенные всякой основы в реальности, и весь фокус лишь в скорости движений. Наблюдатели просто не успевают заметить, где же тут ложь.

Дурное начало, по сути, работает точно по такому же принципу. Нет у него никакой опоры, его главный козырь — скорость. Главное — закончить свой «фокус» до того, как человек одумался, продумал все в уме, признал свою слабость. На этом и был построен грех золотого тельца. Евреям привиделся гроб Моше. Беспочвенный мираж, не имевший никакой опоры в действительности. Если б только они успели приглядеться, то избежали бы роковой ошибки. Доказательство — колено Леви, не поддавшееся на провокацию даже под всеобщим давлением. Скорость манипуляций дурного начала не ввела их в заблуждение. Другими словами, тот, кто не хотел обмануться, не обманулся. И отсюда мы можем понять, что человек ошибается не из-за своего слабого места, «места ошибки», а из-за того, что сам предоставил ей место.

Ошибка в интерпретации видения в свою очередь привела к ошибке в подсчете часов. А если бы они разглядели лживую сущность видения, это испытание послужило бы их духовному возвышению. В противном случае результатом стало жестокое падение. И это — суть слабого места ошибки. Это — испытание, выдерживая которое, человек выигрывает, а не выдерживая, проигрывает.

И об этом говорит раби Хагай: И Я не просто предоставил вам два пути, а вышел за пределы буквы закона и сказал вам: «И выбери жизнь». Поскольку по букве закона понимания сущности Торы как жизни и обратной стороны монеты как смерти, было бы достаточно (о чем мы подробно говорили выше). Одного этого было бы уже довольно, чтобы человек скрупулезно стремился следовать путями Торы. Но Творцу ведь известно, что у каждого есть свое слабое место, место ошибки, когда одного осознания, увы, недостаточно. Поэтому Всевышний «вышел за пределы буквы закона», открыв и этот секрет, «и сказал вам: “И выбери жизнь”. Поскольку само по себе стремление к соблюдению Торы еще не оберегает человека от возможных ошибок. Чтоб избежать их человек должен уметь сделать правильный выбор. Как говорят наши благословенной памяти мудрецы: “Удостоился — стала (Тора) ему эликсиром жизни, не удостоился — смертельным ядом”[26]. И сказали еще: “Ведь слова Мои — как огонь, сказал Всевышний”[27]. Удостоился — светит ему, не удостоился — сжигает его своим жаром[28]. А если так, ты обязан выбрать жизнь и внутри жизни! Потому что существует понятие смерти под видом жизни, и в точке выбора человек будет уверен, что это — жизнь. Поэтому Всевышний добавил “И выбери жизнь” — внутри, в рамках жизни!

Есть народное предание об одном царе, пославшем своего министра на некое собрание министров разных стран. Перед отъездом он приказал своему министру ни за что и ни по какому поводу не заключать пари с одним определенным министром. Царь повторил свой приказ несколько раз. Министр даже обиделся, заявив царю: “Неужели Ваше Величество полагает, что я не могу понять такую простую вещь с первого раза?” В ответ царь повторил ему свой строгий наказ еще раз. На этом они расстались. Через несколько дней после прибытия министра к месту назначения к нему обратился тот самый министр, заключать пари с которым царь строго-настрого запретил, и… предложил выгодное пари. Но министр помнил наказ царя и отказался. “А спорим на десять миллионов, что Вы — горбун?” — вдруг предложил ему его оппонент. Десять миллионов? За подозрение, в абсурдности которого он уверен на сто процентов? “Нет, когда царь запрещал мне вступать в пари, он явно не мог предположить такого развития событий. Это же чистые деньги! Десять миллионов!” И он с легким сердцем согласился на пари, разделся при свидетелях, чтобы наглядно доказать свою правоту — т.е. отсутствие горба, получил деньги в свои руки. Министр вернулся домой счастливый и поспешил поделиться с царем радостной новостью. “Глупец! — рассердился царь. — Я же столько раз предупреждал тебя не заключать с ним в пари ни по какому поводу! Как же ты мог ослушаться моего приказа?! Знай же, что он заключил со мной пари на двадцать миллионов, что мой министр прилюдно разденется в его присутствии! И на твоем “выигрыше” я проиграл вдвое”.

То же самое можно сказать и о нас. Тора неоднократно предупреждает нас о необходимости выбрать жизнь внутри жизни, а мы совершаем ошибку, соблазненные мелким выигрышем, на котором теряем во много раз больше. И ошибка людей состоит в том, что смерть предстает перед ними в образе жизни, и они предпочитают делать ставку на нее, что в конечном итоге приводит к полному крушению. Поэтому к теме выбора человек должен относиться с предельной внимательностью и осторожностью, руководствуясь правилом “семь раз отмерь — один раз отрежь”. Даже когда главный выбор в пользу жизни уже был им сделан.

[1] Шир аширим 2:7.

[2] Сота 47.

[3] Эрувин 13.

[4] Авода зара 17.

[5] Комментарий на Мишлей 4:13.

[6] Сота 10.

[7] Там же 9.

[8] Дварим 11:27.

[9] Сота 3.

[10] Берешит 4:4.

[11] Берешит раба 22.

[12] Адама, а не эрец на иврите — прим. перев.

[13] Сукка 52.

[14] Мишлей 3:17

[15] Авода зара 55.

[16] Ошеа 14:10.

[17] Берешит раба 100.

[18] Берешит 42:9.

[19] Шабат 10.

[20] Бамидбар 13.

[21] Сота 35.

[22] Зоар, Бамидбар стр. 58.

[23] Теилим 121.

[24] Шабат 29.

[25] Ср. “ложь о коротких ногах”.

[26] Йома 72.

[27] Йирмияу 23:29.

[28] Обязанности сердец, раздел Йихуд амаасэ.

С любезного разрешения главного раввина Литвы, р. Хаим Бурштейна