Дерех Хаим 66. Комментарий Маараля на трактат Авот. 4:9

4:9 Раби Ишмаэль, его сын, говорит: «Тот, кто бережется от суда, освобождается от вражды, воровства и ложной клятвы. А тот, кто горд в наставлении, — глупец, злодей и гордец».

Здесь, по-видимому, порядок высказываний соответствует порядку смены поколений; поэтому слова раби Ишмаэля, сына раби Йоси, поставлены после слов его отца. Если же ты захочешь найти внутреннюю связь между этими отрывками, тебе нужно будет сказать, что и в случае, о котором говорит раби Ишмаэль, человек позорит Тору, поскольку, определяя и передавая другим ее законы, проявляет надменность. Он хочет показать, что вся Тора ему прекрасно известна, (и создается впечатление), что никакой особой глубины в ней нет. А это — неуважение к Торе! Ведь, на самом деле, слова Торы столь глубоки, что человек никогда не сможет постичь их до конца и ошибка всегда возможна. Поэтому человеку следует воздерживаться от того, чтобы раскрывать другим законы Торы. И нет сомнения, что если человек скажет, что не достиг еще такого уровня, на котором может определять и сообщать другим законы Торы, он тем самым проявит к ней уважение, показав, что ее глубина превышает его способности к постижению. Об этом же говорил царь Давид (Теилим 119): «Пришелец я на земле, не скрывай от меня Своих заповедей». Мидраш (Шохар тов) объясняет этот стих так: Но разве царь Давид был пришельцем?! Вот что он на самом деле хотел сказать: как пришелец ничего не знает о Торе, так и любой человек, хотя глаза его открыты, ничего в ней не понимает. И если даже Давид, царь Израиля, произнесший множество гимнов и восхвалений и все эти главы Теилим, говорит: «Пришелец я и ничего не знаю», — тем более мы! И еще сказано (I Диврей аямим 29:15): «Ибо пришельцы мы, жители, как все наши отцы, ибо тень наших дней на земле…» Это означает, что человек, телесный и ограниченный временем, по отношению к Торе остается пришельцем, ибо Тора есть явление вечного, духовного мира. Постоянные жители — это те, кто жил здесь всегда и всегда остается, а пришелец появился лишь на время. Поэтому, когда временный человек приходит к вечной Торе, он непременно оказывается пришельцем.

Таким образом, ты получил несколько доказательств необходимости понимания человеком того, что на самом деле ничего из Торы он не знает. И нет сомнения, что причина этого незнания — в глубине постигаемого, в бездонности законов Торы. И тем более это относится к человеку, который должен выяснить закон Торы для определенного случая и рассказать о нем другим, или к судье, который должен вынести решение по закону Торы. Мы знаем, что многие великие мудрецы признали (Иерусалимский Талмуд, Санхедрин 1): «Нет того, кто был бы (всегда) мудр в суде». Поэтому тот, кто излишне поспешно определяет закон, несомненно, не проявляет к Торе уважения.

Тот, кто бережется от суда… Здесь возникает такой вопрос. Почему мишна не сказала, что такой человек избегает и нарушения запрета (Дварим 24:17) «Не извращай суда»? Ведь это не то же самое, что обычное воровство — ниже мы будем это объяснять. Дело здесь вот в чем. Иногда человек хочет стать судьей и вершить суд, поскольку «мир стоит на суде». Об этом и говорит мишна, подчеркивая, что такой человек заботится только об одном из трех столпов, на которых покоится мир, а разрушить может все три столпа: суд, истину и мир. Тот же, кто отказывается судить, спасает от разрушения все эти три опоры мира. Ведь воровство (которого он тем самым избегает) — это противоположность справедливому суду, при котором наворованное, наоборот, изымают у вора и отдают хозяину. Иногда судье случается вынести ошибочный приговор, лишить человека его денег, и тогда пострадавший начинает ненавидеть судью — а это противоположность миру и гармонии между людьми. Ложная клятва же — это противоположность истине. Поэтому тот, кто собирается судить, должен понимать, что он собирается поддержать один из столпов мира, а разрушить может сразу все три: ведь иногда суд приводит к результатам, противоположным им всем! Именно поэтому мишна перечислила только эти три опасности, не упомянув запрета «искривлять суд»: ей нужно было только отметить нечто, что противоположно «справедливому суду», и она выбрала воровство. Кроме того, если судья ошибается, то у него нет намерения вынести несправедливый приговор, а значит, нет и нарушения запрета «искривлять суд». Однако запрет воровства нарушен, так как нет различия между укравшим по ошибке или сознательно. А ведь судья иногда, когда проигравшая сторона отказывается платить, забирает деньги своими руками и передает выигравшему дело, а это — настоящее воровство. И то же самое относится к ложной клятве. Судья не нарушил сознательно запрета ложной клятвы (поскольку не мог знать, что ответчик клянется ложно), но сам-то поклявшийся ведь знает, что клятва его ложная! А в трактате Швуот (39б) рассказывается, что перед тем, как в суде прозвучит клятва, собравшиеся там говорят друг другу (Бемидбар 16:26): «Отойдите от шатров этих злодеев!» Талмуд задает на это вопрос: «Можно понять, что тот, кто поклялся ложно, нарушил запрет, — но тот, кто заставил его клясться, в чем виновен? Ответ содержится в барайте, которую передают от имени раби Тарфона: “Клятва Б-гу да будет между ними” (Шмот 22:10) — это означает, что (вина за ложную) клятву падает на обоих». Раши объясняет, в чем же виноват истец. Ему не следовало передавать свое имущество человеку, в надежности которого он не успел увериться. Но, на мой взгляд, в этом объяснении нет необходимости. Наказание за ложную клятву падает ведь и на семью поклявшегося, как отмечает Талмуд там же, а причина этого в том, что семья близка к поклявшемуся, а за ложную клятву страдают все, кто был с ним близок. И то же самое, причем, даже в большей степени, относится и к истцу, поскольку клятва принесена из-за его обращения в суд. Так или иначе, ответственность за ложную клятву падает на всех присутствующих, поэтому им следует разойтись, чтобы не оказаться связанными с поклявшимся и даже не стоять рядом с ним.

Но в еще большей степени все это относится к судье, который даже не может уйти, поскольку клятва должна быть произнесена в его присутствии.

Причина же (того, что все присутствующие виновны и несут наказание) ясна. Мы уже говорили, что через Свое Имя Б-г становится известным всем, а не только тому, кто это Имя произносит. Поэтому перед произнесением клятвы всех призывают выйти, чтобы не слышать осквернения Имени Б-га, Б-же упаси. Если приговор был справедливым, тогда (даже если прозвучит ложная клятва) судья не виноват, поскольку обязан был по закону Торы потребовать клятвы. Однако иногда бывает, что приговор выносится неправильный и клясться обязывают того, кто на самом деле не должен этого делать. Тогда, если этот человек произносит ложную клятву, вина за нее падает и на судью, который вынес постановление не по закону и тем самым стал причиной этой клятвы.

Раши объясняет этот отрывок так: «Тот, кто бережется от суда, — это значит, что человек сразу ищет компромиссное решение и ему не приходится судиться». Мне же представляется, что речь идет о случае, когда в этом же городе есть другой мудрец, более великий, чем первый, а потому первый, взявшись судить, вообще никакой заповеди не исполняет. Поэтому мишна и говорит, что если он бережется от суда, освобождается от вражды и т.д.

А тот, кто горд в наставлении, — глупец, злодей и гордец. Если человек торопится высказать наставление, то есть, ответить на вопрос о законе Торы, — это признак глупости. Если же он обдумывает вопрос и отвечает не торопясь — это, напротив, признак мудрости. Об этом мы говорили выше, обсуждая слова: «Тот, кто много говорит, увеличивает глупость». Само стремление сразу же что-то сказать уже указывает на недостаток мудрости, а способность удержать слова внутри говорит о мудрости. Мидраш (Берешит раба 80), приведя стих (Берешит 34:5) «И молчал Яаков, пока они не вернулись», в объяснение ему приводит другой стих (Мишлей 11:12): «И человек понимающий молчит». Ведь главная черта понимающего человека — это его разум, а способность размышлять подавляет способность говорить, поскольку эта способность относится к материальным явлениям. Выше мы уже подробно говорили о том, что если в человеке развита способность мыслить, она подавляет проявления материальной способности к речи. Поэтому тот, кто горд в наставлении, то есть, торопится ответить на вопрос, выказывает глупость. Кроме того, он злодей, поскольку не боится ошибиться в своем наставлении. И, наконец, он гордец, поскольку, не будь он гордецом, зачем бы ему навлекать на себя беду и торопиться с ответом — даже если он злодей? Им движет именно гордость, желание показать, что вся Тора ему совершенно ясна.

с разрешения издательства Швут Ами