Дерех Хаим 59. Комментарий Маараля на трактат Авот. 4:2

4:2 Бен Азай говорит: «Стремись к легкой заповеди и спасайся от преступления, ибо заповедь тянет за собой заповедь, а преступление тянет за собой преступление. Ибо награда за заповедь — заповедь, а плата за преступление — преступление».

Мы уже много раз объяснили тебе, что в этом трактате рядом поставлены высказывания мудрецов, живших в одном поколении. И это логично: первая глава трактата описывает порядок передачи Торы от поколения к поколению и приводит слова наставлений, оставленные каждым из этих поколений. Поэтому (и дальше), когда в одном поколении жили двое (или несколько) мудрецов, мишна помещает их слова вместе. Она хочет сказать, что эти мудрецы, праотцы всего мира, наставили своих потомков, согласно сказанному (Мишлей 1): «Слушай, сын мой, наставление твоего отца». И если в одном поколении оказалось два патриарха, обращаться к потомкам они должны вместе: ведь и при жизни они были главами поколения вдвоем, а не каждый из них по отдельности!

Так и Бен Зома и Бен Азай жили в одно время и были товарищами — и как же мишна могла бы не привести их слова друг за другом?! И это объяснение, несомненно, правильно.

Однако можно найти также и внутреннюю связь между их высказываниями. Бен Зома построил свое наставление на четырех вещах, принадлежащих человеку, как уже разъяснялось. Однако он ничего не сказал о поступках — а ведь поступки тоже относятся к человеку, хотя и не в том смысле, который имел в виду Бен Зома. Поэтому его товарищ Бен Азай решил привести человека к совершенству и в том, что касается поступков, сказав: Стремись к легкой заповеди и т.д. Так он научил человека правильно поступать и тем самым привел его к совершенству во всех областях. Ведь не вызывает сомнения, что совершенный человек и в поступках должен быть совершенным!

Слова Бен Азая вызывают вопрос. Он сказал так: Стремись к легкой заповеди и спасайся от преступления. Почему же он не добавил: от легкого преступления? И еще вопрос: что добавляет к сказанному вторая часть мишны, о том, что награда за заповедь — заповедь, а плата за преступление — преступление? И еще вопрос: он ведь уже раньше сказал, что заповедь тянет за собой заповедь, — зачем нужно было повторять, что награда за заповедь — заповедь? И еще вопрос: почему Бен Азай решил, что награда за заповедь — заповедь, а плата за преступление — преступление? Может быть, награда за заповедь — это то благо, которое дает Б-г человеку, исполнившему ее, а плата за преступление — это то наказание, которое Б-г посылает преступившему?

Вот как следует все это понимать. Мишна говорит, что человеку следует стремиться исполнить такую заповедь, которую ему исполнить легко. Другими словами, если исполнять заповеди человеку трудно, пусть поспешит исполнить то, что ему легко, и тогда со временем привыкнет исполнять и другие заповеди. Теперь понятно, что к преступлению это относиться не может: ведь любое преступление легко совершить, поскольку любое преступление обещает человеку удовольствие!

Почему же мишна говорит, что заповедь тянет за собой заповедь?

Дело в том, что, (хотя) заповедей Торы насчитывается 613, они все же представляют собой единое целое. Именно так следует понимать сказанное в стихе (Мишлей 6) «Ибо свеча — заповедь, а Тора — свет». Не думай, говорит стих, что каждая заповедь — это отдельная свеча, а Тора, включающая их все, — это множество свечей. Это не так. Заповедь — это, действительно, одна свеча. Но Тора, в которую входят все 613 заповедей, — это не множество отдельных свечей, каждая из которых светит независимо от других. Тора, объединяющая все заповеди, — это единый свет. Все «свечи»-заповеди в ней объединяются в один огромный свет, ибо Тора едина. О единстве Торы мы уже много говорили в своем месте, и намек на это единство заключен в самом слове «Тора», числовое значение которого на Святом языке — 611, и если добавить к нему еще 2 заповеди (Шмот 20:2—3): «Я Г-сподь, твой Б-г» и «Да не будет у тебя иных богов…», которые мы слышали непосредственно из уст Всемогущего, получится, что в самом слове Тора уже заключены все 613 заповедей. Другими словами, все заповеди в Торе связаны друг с другом так сильно, что образуют единую духовную сущность; и это ясно.

Это и имел в виду Бен Азай, сказав, что заповедь тянет за собой заповедь. Исполнение одной заповеди непременно влечет за собой исполнение другой. Ведь все заповеди объединены в единое целое, которое не может быть разделено: единое целое не может иметь (полностью) отдельной части! Поэтому, когда человек исполняет одну заповедь, то есть, часть целого, она тянет за собой другую, и так происходит, пока человек не исполнит все заповеди, то есть, (пока не воплотится) все это целое.

А поскольку цельной является вся Тора, преступления, противоположность заповедям, тоже представляют собой единое целое, и уже в силу одного этого преступление тянет за собой преступление, точно так же, как заповедь тянет за собой заповедь.

Кроме того, Бен Азай рассказывает, что награда за заповедь — заповедь, а плата за преступление — преступление. Дело в том, что его предыдущее утверждение, о том, что заповедь тянет за собой заповедь, можно воспринять неправильно. Можно подумать, что дело просто в том, что «любое начало тяжело», а потому, когда человек уже начал, исполнил одну заповедь, ему легче будет исполнить и другие. (Этот подход имеет под собой основания). Наши мудрецы в Мехильте (Итро) анализируют стих (Дварим 11:13) «И будет, если послушаете», обращая внимание на то, что в оригинале слово «послушаете» удвоено, и говорят так: «Если человек послушал (то есть, исполнил) немного, (с Небес) ему помогают послушать (то есть, исполнить) много. Это означает, что любое начало тяжело». И то же самое можно сказать и о преступлениях, о которых тоже есть стих (Дварим 8:19) «Если забудешь…», и это слово тоже удвоено, и означает это то же самое — если ты забыл немного, ты забудешь и больше. И Бен Азай раскрывает нам, что дело не в этом, что здесь действует другой закон: награда за заповедь — заповедь. А в чем он состоит, мы уже разъяснили: если человек начал исполнение заповедей, оно должно быть завершено, так как нечто единое не может существовать частично, а лишь целиком.

Поэтому мишна говорит, что награда за заповедь состоит в том, что Б-г дает человеку возможность исполнить еще одну заповедь, а расплата за преступление — в том, что человек совершит еще одно преступление; в конце же концов, Б-г взыщет с него за все сделанное сразу.

И знай, что расплата за совершенное человеком деяние, хорошее или дурное, едина с самим деянием и следует из него. Не бывает доброго деяния без награды, и не бывает дурного деяния без наказания. Поэтому само слово «плата» на Святом языке происходит от слова «дополнять»: деяние без расплаты — это лишь половина дела, нужна еще плата, которая сделает это деяние цельным. Когда, например, человек берет у товарища деньги в долг, то, расплачиваясь, он восполняет то, чего не хватало его поступку для совершенства; и все это ясно. (В этом состоит еще одно значение выражения награда за заповедь — заповедь): как награда есть завершение действия, так и следующая заповедь есть завершение предыдущей, уже исполненной. Ведь обе они сливаются в единое целое!

И, несмотря на то, что, как правило, словом «награда» обозначается то благо, которым награждается совершивший доброе дело, здесь оно использовано в другом значении. Ведь (можно полагать), что если человек исполнил заповедь, значит, он желает исполнять заповеди! Поэтому мишна говорит, что награда за его действия, то есть, их завершение, — это новая заповедь. И то же самое относится к преступлению, плата за которое — новое преступление. Поскольку человек пожелал совершить преступление и поскольку для него преступление желанно, награда за его поступок и завершение его — это новое преступление. Ведь первое преступление и последующее — на самом деле, единое целое!

Кроме того, плата может быть выплачена только после того, как все действие будет завершено и «чаша переполнится». Мы ведь знаем, что «Б-г не взыскивает со злодея до тех пор, пока не переполнится его чаша». И наградой за (отдельную) заповедь может быть только еще одна заповедь, поскольку исполнение отдельной заповеди еще не означает завершения всего дела; а раз так, Б-г посылает такому человеку еще одну заповедь, чтобы он мог «наполнить чашу» и получить награду. Тогда же Б-г даст ему и награду (в нашем обычном понимании). И совершенно то же самое относится и к наказанию. По этой причине мишна и подчеркивает, что награда за заповедь — заповедь, а плата за преступление — преступление; и это объяснение также верно. И тебе следует вдуматься в это, ибо это объяснение станет ясным для тебя, когда ты его обдумаешь. И именно это составитель мишны собирался сказать нам.

Может быть, у тебя возникнет такой вопрос. Если все это верно, для чего нашим мудрецам понадобилось анализировать стих «И будет, если послушаешь» и делать из него вывод, что если человек послушал немного, ему позволяют послушать больше? Ведь и без этого стиха оказывается ясным, что одна заповедь тянет за собой другую! Но на самом деле, это не сложный вопрос. Говоря, что одна заповедь тянет за собой другую, мы имеем в виду только подобные заповеди, — и то же самое верно в отношении преступлений.

Только о таких заповедях и таких преступлениях можно сказать, что одно из них тянет другое, но не о заповедях, не имеющих друг с другом ничего общего. Однако правило о том, что «дают ему послушать больше», относится и к непохожим друг на друга заповедям, то есть, если человек исполнил некоторые заповеди, с Небес ему помогают исполнить и другие, даже совершенно отличные от первых. И то же самое относится к забыванию: если человек забыл одну заповедь, он, в конце концов, забудет и другие (даже не связанные с первой).

с разрешения издательства Швут Ами