Дерех Хаим 27. Комментарий Маараля на трактат Авот. 2:10

2:10

Каждый из них сделал три высказывания. Раби Элиэзер говорит: «Да будет честь твоего товарища драгоценна для тебя, как твоя собственная; не будь скор на гнев и раскайся за один день до смерти; грейся у огня мудрецов, но остерегайся их углей, дабы не обжечься: ибо их укус — укус лисицы, их жало — жало скорпиона, их шипение — шипение змея, и все их слова — как горящие угли».

Следует задаться вопросом: почему каждый из них произнес именно три изречения, не больше и не меньше? И еще: (почему сказано, что раби Элиэзер сказал именно три вещи) — ведь на самом деле он сказал гораздо больше? И еще вопрос. Когда он говорит, что честь твоего товарища должна быть драгоценна для тебя, как твоя собственная, — какие на то есть причины? И еще: слова раби Элиэзера о том, что не следует быть скорым на гнев, следует раскаяться за один день до смерти и остерегаться угольев мудрецов, никак не связаны между собой! И еще: раби Элиэзер несколько раз повторяет почти одно и то же: их укус — укус лисицы, их жало — жало скорпиона, их шипение — шипение змея, и все их слова — как горящие угли… В чем смысл каждого из этих определений, и зачем раби Элиэзер привел их так много?

Тебе следует знать, что каждый из этих мудрецов решил произнести именно три вещи из-за того, что это — слова наставления, которые должны быть выгравированы на скрижалях человеческого сердца, чтобы никогда не покидать его. А человек в состоянии запомнить только три высказывания: если же их больше, часть будет забыта. И сказали наши мудрецы (Псахим 3а): «Излагать ученикам (Тору) следует непременно кратко». Поэтому (из всех своих наставлений) эти мудрецы отобрали по три. И ты можешь заметить, что большинство наставлений этого трактата содержат по три высказывания (и не больше). Кроме того, три высказывания могут быть связаны друг с другом непосредственно или через общую тему, и это — особое свойство тройки. Два предмета можно связать между собой посредством третьего, который будет служить между ними посредником. И когда человек вспомнит одно (из трех речений), он сразу вспомнит и второе, а за ним и третье. Если же человек скажет сразу много фраз, они не смогут быть связанными общей темой и вспомнить их все будет сложно. И поэтому ученик забудет их.

По этой причине каждый из мудрецов произнес именно три речения, и каждая из этих групп объединена общей темой и представляет собой единое целое.

В начале комментария на этот трактат мы уже сказали, что человек для достижения совершенства нуждается в трех вещах. Во-первых, он должен достичь гармонии с Б-гом — мы подробно разъяснили это и доказали на основании высказываний мудрецов. Во-вторых, он должен пребывать в гармонии с другими людьми; и, в-третьих, он должен быть в гармонии с самим собой: если человек в разладе с собой, он несовершенен. Об этом говорили наши мудрецы, рассказывая о том, что должен сделать человек, чтобы стать праведником. Мы обсуждали эти их слова во введении, и там ты найдешь ясные объяснения всех этих положений

Поэтому раби Элиэзер начал с того, что честь твоего товарища должна быть драгоценна для тебя, как твоя собственная. Ведь если человек обладает этим качеством, он, несомненно, находится в гармонии с другими людьми во всех смыслах.

А почему ниже мишна говорит о том, что честь твоего ученика должна быть драгоценна для тебя, как твоя собственная, а честь твоего товарища — как честь твоего учителя? Дело в том, что там речь идет о товарище по изучению Торы; здесь же говорится о любом партнере, с которым человек что-то делает вместе, пусть даже и не изучает с ним Тору. А по какой причине товарища по изучению Торы необходимо уважать больше, мы разъясним в своем месте, с Б-жьей помощью.

О том, что человеку нужно добиться гармонии с самим собой, раби Элиэзер сказал: Не будь скор на гнев. Дело в том, что гнев вредит, в первую очередь, самому гневающемуся. Поэтому стих (Коэлет 11:10) и говорит: «Удали гнев из своего сердца». А в трактате Недарим (22а) раби Йоханан объясняет это так: Над тем, кто гневается, властвуют все виды Геинома, согласно сказанному: «Удали гнев из своего сердца и зло — от своей плоти». А зло — это Геином, согласно сказанному (Мишлей 16:4): «И злодея — для дня зла». И чуть ниже Раба, сын рава Уны, говорит так: «Когда человек гневается, он не обращает внимания даже на Шехину (Б-жественное присутствие), согласно сказанному (Теилим 10:4): “Злодей в надменности своего гнева… “Нет Б-га” — все помышления его”.» А раби Йирмия говорит: «Гнев также заставляет человека забыть изученное и прибавляет ему глупости, согласно сказанному (Коэлет 7:1): “Ибо гнев покоится в объятиях глупца”.» А рав Нахман (там же) говорит так: «(Если человек склонен гневаться), несомненно, его грехи многочисленны, согласно сказанному (Мишлей 29:22): “И гневливый многогрешен”.» Все эти мудрецы Талмуда описывают человека, личность которого предельно далека от совершенства: он не помнит изученного, он глупеет и так далее.

Затем раби Элиэзер говорит: И раскайся за один день до смерти. Наши мудрецы разъясняют это в Талмуде (Шабат 153а): имеется в виду, что человек должен провести в раскаянии все свои дни, так как дня своей смерти он ведь не знает! Такой человек будет угоден Небесам: ведь, даже согрешив, он сразу же вернется к Б-гу всем сердцем и всей душой.

Все же пока что эти слова вызывают вопрос: почему раби Элиэзер сформулировал свое требование именно так, окольным путем, не сказав прямо, что человек должен все свои дни провести в раскаянии?

И еще один вопрос: если человек совершил преступление и раскаялся в нем, почему он должен раскаиваться еще и еще раз? Почему Талмуд полагает, что такой человек «проведет в раскаянии все дни»?

По-видимому, ответ должен быть таким. Несомненно, человек должен раскаяться перед кончиной, чтобы встретить смерть раскаявшимся. Поэтому, даже если он давно уже совершил преступление и раскаялся в нем, это раскаяние должно продолжаться до самой смерти, чтобы он и умер раскаявшимся. Ведь если человек умирает, раскаиваясь, то есть, возвращаясь сердцем к Б-гу, то и душа его после смерти возвратится к Б-гу, Который даровал ее. Это и есть истинное возвращение к Б-гу, при котором душа оказывается «завязана в узле жизни» (1 Шмуэль 25:29), и обеспечивает его именно смерть в раскаянии. И все это будет гораздо более подробно разъяснено в книге Нетивот олам.

Таким образом, раби Элиэзер наставил человека в трех областях: повелел ему построить совершенные отношения с другими людьми, избавиться от недостатков собственной личности и довести до совершенства свою связь с Б-гом. А эти три пути ведут человека к полному совершенству во всем.

Кроме этого, раби Элиэзер оставил нам еще три наставления, которые касаются (уже не всего человека в целом, а его) разума. (И это нисколько не противоречит словам мишны о том), что каждый из учеников сказал три вещи. Мишна имела в виду лишь то, что поучения каждого из них были тройными, то есть, содержали в себе три высказывания, связанные воедино. И раби Элиэзер изрек три поучения, связанные с совершенством человека вообще, а затем — еще три, говорящие о совершенствовании разума. И эти три последние наставления не связаны с тремя первыми: слушатель может воспринимать их независимо, то есть, их можно рассматривать как отдельную группу.

Грейся у огня мудрецов, другими словами — держись к ним ближе. Раби Элиэзер описал это состояние словом «греться», поскольку тот, кто сидит близко к огню, наслаждается теплом просто из-за этой близости. Это подробно объяснялось выше, в комментарии на мишну 4 из главы 1: И сиди в пыли у их ног.

Но остерегайся их углей, дабы не обжечься. Нужно следить, чтобы эта близость к мудрецам, благодаря которой человек постоянно находится в их обществе и это становится для него делом обычным, не привела к (нежелательным последствиям). Когда человек привыкает находиться среди мудрецов, он может по небрежности провиниться перед ними. Поэтому, приближаясь к ним и греясь у их огня, необходимо сохранять постоянную бдительность, (как бы) боясь обжечься. Таким образом, призыв греться у огня мудрецов говорит об одном, а предостережение относительно их углей — совсем о другом; два эти наставления между собой не связаны.

Затем раби Элиэзер говорит о причине своего последнего предостережения. Она состоит в том, что их укус — укус лисицы, их жало — жало скорпиона, их шипение — шипение змея. Мудрецы Торы обладают тремя особыми свойствами. Первое проявляется, если мудрец Торы кого-либо ненавидит. Ненависть мишна называет укусом, поскольку ненавидящий мечтает по-настоящему укусить своего врага.

И раби Элиэзер сообщает, что укус мудрецов подобен укусу лисицы. О лисице сказано, что никто из диких зверей не кусает так глубоко, как она. Она никогда не надкусывает мясо, а всегда смыкает зубы, прокусывая насквозь. И если человек вызвал ненависть мудреца к себе, она тоже никогда не проявляется наполовину, а всегда уничтожает человека полностью. И причина — в силе разума мудреца Торы, который воздействует сразу «на всю глубину». Духовная сила вообще не похожа на материальную, которая может быть ограничена и сработать частично. Сила разума не может быть разделена на части, а потому и действует она сразу вся и целиком.

Если же мудрец не относится к человеку с настоящей ненавистью, а просто обижен на него за что-то, — то есть, если человек не оскорбил мудреца по-настоящему, а просто в чем-то проявил к нему недостаточное уважение, — тогда и отношение его к обидчику называется уже по-другому. Обидчика тогда жалят, но не кусают. Раби Элиэзер в этом случае говорит о жале скорпиона, очень опасном, (но не обязательно смертельном).

А говоря о шипении змея, раби Элиэзер имеет в виду ситуацию, когда мудрец вообще не желает тебе ничего плохого, а всего лишь сердится на тебя. Такое состояние названо шипением. Ведь змея, когда сердится, шипит про себя, и так же делает рассерженный человек. И раби Элиэзер объясняет, что даже если мудрец просто рассердился на тебя и шипит — это предупреждение о страшной опасности: ведь его шипение может завершиться укусом, подобно шипению змея!

Затем раби Элиэзер поясняет, что все слова мудрецов — как горящие угли. Здесь мишна возвращается к началу разговора о мудрецах, к предложению греться у их огня, но остерегаться углей. Она объясняет, какой большой опасности повергает себя тот, кто нарушает требования мудрецов. Талмуд (Брахот 4б) утверждает, что всякий, пренебрегший словами мудрецов, повинен смерти, а в другом месте поясняет это так: «Сын мой, относись к их словам внимательнее, чем к словам Торы, поскольку (среди) слов Торы есть предписывающие заповеди (за нарушение которых нет наказания) и запрещающие заповеди (за нарушение которых определено телесное наказание, но не смертная казнь), но нарушивший предписание мудрецов сразу же повинен смерти». По какой же причине мишна решила обсудить этот вопрос отдельно? Дело в том, что первые три предостережения, о том, что их укус — укус лисицы, их жало — жало скорпиона, их шипение — шипение змея, обращены к тому человеку, который как-то задел самого мудреца как человека. Последнее же, о том, что все их слова — как горящие угли, обращается к человеку, нарушившему их постановление, и сообщает ему, что он в этом случае повинен смерти.

Таким образом, получается, что раби Элиэзер высказался на три темы и по каждой произнес три наставления. Первые три — от начала мишны до слов: и раскайся за один день до смерти; затем — еще три наставления о том, как следует вести себя с мудрецами, то есть, о том, что следует приближаться к ним, не следует никак задевать их чести и остерегаться нарушить их предписания; и затем — последняя часть о трех видах наказания (за непочтительное обращение с мудрецами).

И можно считать, что каждая следующая тройка добавляет нечто к предыдущей. Обсуждая неуважение к мудрецу, раби Элиэзер вначале говорит, что если задеть мудреца серьезно, даже всего лишь словами, — это очень тяжелый проступок, за которым следует немедленное наказание. А за менее значительный проступок против мудреца человек не наказывается сразу, однако получает наказание, если повторяет свою ошибку. Если же проступок еще меньше, то наказания за него вообще не следует, если только таких проступков не очень много.

Поэтому мишна говорит, что их укус — укус лисицы, которая кусает очень сильно. Мишна говорит о наказании человеку, неоднократно согрешившему против заповеди уважения к мудрецу, несмотря на то, что ни в одном его поступке не было прямого выпада против него. Поэтому и наказание его больше всего похоже на укус лисицы, не отравленный, но глубокий. Ведь если человек обидел мудреца не настоящим обдуманным оскорблением, но сделал это неоднократно, его поведение тоже напоминает укус лисицы, которая, вгрызаясь зубами в плоть, наносит ужасный вред.

А если человек сильнее оскорбил мудреца, его наказание следует немедленно, подобно отравленному жалу скорпиона. В этом случае виновного наказывают даже за один-единственный проступок.

Если же человек нанес мудрецу настоящую обиду, с него взыскивают даже за самую короткую фразу, даже за намек. Поэтому это наказание уподобляется шипению змеи, яд которой настолько силен, что убивает даже ее шипение. И это объяснение (также) истинно.

с разрешения издательства Швут Ами