Дерех Хаим 19. Комментарий Маараля на трактат Авот. 2:2

2:2

Рабан Гамлиэль, сын раби Йеуды Анаси, говорит: «Хорошо, когда изучение Торы (соединяется) с житейскими занятиями, ибо упорное занятие ими обоими ослабляет греховные мысли. И если (занятие) Торой не сопровождается (занятием) ремеслом, в конце концов, оно прекращается и влечет за собой грех. И все, занятые делами общины, пусть трудятся во имя Небес, ибо заслуги предков будут им в помощь, а их праведность сохранится навечно. И вам (занимающимся делами общины) — я дам вам великую награду, как если бы вы все сделали сами».

Возникает вопрос. Рабану Гамлиэлю следовало бы выразиться так: «Хорошо, когда изучению Торы сопутствуют житейские занятия». (Тогда изучение Торы было бы главным, а ремесло лишь «сопутствовало» бы ему). Его же формулировка подразумевает, что изучение Торы только тогда хорошо, когда соединено с житейскими занятиями, которые, тем самым, ставятся во главу угла. И еще один вопрос. Мишна говорит, что упорное занятие ими обоими ослабляет греховные мысли. Если дело в упорном и тяжелом труде, то его можно посвятить одному лишь изучению Торы, а не ремеслу, и все же он заставит забыть о грехе! И вот еще вопрос. Мишна утверждает, что если (занятие) Торой не сопровождается (занятием) ремеслом, в конце концов, оно прекращается и влечет за собой грех. Но ведь мы знаем о многих великих мудрецах Торы, которые не занимались никаким ремеслом! И еще: почему такое занятие Торой влечет за собой грех? Можно еще понять, почему выше сказано, что упорное занятие ими обоими ослабляет греховные мысли: человек, занятый Торой и ремеслом, просто не имеет необходимости грешить! Ведь когда у него есть ремесло, ему не нужно красть… Но слова влечет за собой грех означают, что речь идет о каком-то другом грехе, не связанном с необходимостью красть. Ведь в противном случае было бы сказано не «влечет за собой грех», а «станет причиной» греха. И еще: при чем здесь все занятые делами общины? В крайнем случае, мишна могла бы сказать: Он также говорил: «Все, кто…», — тогда было бы понятно, что нам дается отдельное наставление! И при чем здесь заслуги предков, которые будут им в помощь? И каким образом его наставление из следующей мишны: Остерегайтесь властей… — связаны с предыдущими? И непонятна последняя фраза нашей мишны: И вам (занимающимся делами общины) — я дам вам великую награду, как если бы вы все сделали сами. Если она тоже принадлежит рабану Гамлиэлю, он должен был просто сказать: «И я засчитываю вам…»!

Ниже мы разъясним, с Б-жьей помощью, что высказывания мудрецов расположены в этом трактате согласно порядку следования поколений друг за другом, (а не в силу внутренней связи). И уж тем более нет необходимости искать особого объяснения тому, что слова сына поставлены после слов отца, как в случаях с династиями, в которых и отцы, и сыновья были несиим (главами). Тем не менее, в конце предыдущей главы мы разъяснили, что слова Раби определяют поступки человека, то есть, исполнение им Б-жественных заповедей, и его душевные качества, ведущие его к жизни в будущем мире. Поэтому после него мишна привела слова его сына, который наставляет человека в области житейских занятий, то есть, жизни в мире и обществе, ибо это — подготовка к успеху, согласно сказанному: Хорошо, когда изучение Торы соединяется с житейскими занятиями.

И известно, что житейские занятия, то есть, занятие ремеслом и обустройство в этом мире, в определенном отношении, важнее исполнения заповедей. Человек прежде нуждается в обустройстве жизни, а уж потом — в Торе, как будет объясняться ниже. Но нет сомнений, что уровень занятия ремеслом ниже, чем уровень исполнения заповедей: ведь совершение действий, прямо предписанных Б-гом, — это более достойное дело, чем дела, посвященные материальному миру. Поэтому слова рабана Гамлиэля по справедливости были поставлены после слов Раби — и это уже разъяснялось в предыдущей главе.

Эту мишну следует объяснять так. Рабан Гамлиэль хочет сказать, что даже если человек занят тем, чего требуют Небеса, например, изучает Тору, — он не должен говорить себе: Того, что я делаю, достаточно, и «хранящий заповедь не узнает зла» (Б-г позаботится о том, чтобы я жил в достатке). (Если человек станет придерживаться этого ошибочного подхода), он решит вообще оставить мирские дела и не заниматься ремеслом. На самом же деле, человек должен заниматься служением Небесам, но только подобающим образом. Поэтому мишна говорит, что хорошо, когда изучение Торы соединяется с житейскими занятиями. Мишна устанавливает правильный порядок: начинается все с житейских занятий, с ремесла, и лишь потом к нему «присоединяется» изучение Торы. Именно об этом мы говорили во введении, когда сказали, что ремесло должно предшествовать Торе. И это — естественный порядок, в соответствии с которым создан человек. Мы ведь постоянно видим, что мудрость и разумение появляются после других способностей, не связанных целиком с разумом. И как человек устроен, так ему и надлежит строить свою жизнь. Вначале он должен изучать ремесло, то есть, освоить деятельность, не требующую отвлеченного мышления, и лишь затем приблизиться к Торе, основанной на чистом мышлении. И фраза хорошо, когда изучение Торы соединяется с житейскими занятиями, означает именно это.

А фразу ибо упорное занятие ими обоими ослабляет греховные мысли мы уже разъясняли в предыдущей главе. Мы говорили, что совершенный, свободный от недостатков человек свободен от греха, ибо грех и есть недостаток человека. И если человек достиг совершенства и в мирской жизни, и в Торе, его совершенство стало полным, и он тем самым освободился от греха, то есть, от недостатка. Но если он не достиг совершенства в ремесле или в Торе, оказывается, что в этой области ему чего-то недостает, и один недостаток тянет за собой другой. Если же человек совершенен, он не потеряет своего совершенства.

Однако мишна говорит не просто о (совершенстве в этих двух областях, а о том, что) именно упорное занятие ими обоими ослабляет греховные мысли, то есть, дело в упорном и тяжелом труде. По-видимому, она имеет в виду, что человек должен трудиться ради обеих своих частей, то есть, души и тела. Тора необходима для совершенства души, а ремесло необходимо для пропитания и прочих нужд тела. И когда человек трудится ради того и другого, то есть, ради пропитания тела и совершенства души, грех не привлечет его.

Ведь своим трудом он стремится к совершенству в обеих областях, а суть греха — как раз в недостатке, то есть, в отказе от этого совершенства. Таким образом, именно упорный труд ради пропитания и ради изучения Торы, то есть, стремление к полному и всестороннему совершенству, ослабляет греховные мысли, то есть, стремление к недостатку. Однако эти занятия не могут помешать человеку исполнять заповеди, поскольку исполнение заповедей — это тоже путь к совершенству. Таково объяснение этих слов мишны, и это объяснение верно. И не следует понимать их буквально и думать, что именно тяжелый труд ослабляет греховные мысли. (Такое объяснение невозможно), поскольку тогда получилось бы, что любой тяжелый труд, даже только ради ремесла или только ради Торы, тоже спасает от греха, как мы уже отмечали. Кроме того, человек не может постоянно трудиться, не отдыхая ни минуты, и (получилось бы), что в момент отдыха он непременно должен грешить!

Однако наше объяснение позволяет избежать этой трудности. Мы сказали, что (весь пафос мишны в том), что человек должен трудиться ради достижения совершенства в обеих своих составляющих, то есть, заниматься и обычной жизнью, и Торой, поскольку только так человек достигает совершенства. И когда человек ставит перед собой такую задачу, получается, что он упорно трудится ради того, чтобы привести себя к совершенству, и потому свободен от греха даже тогда, когда ничем не занят. Он по самому устройству своей жизни стал человеком, который трудится ради самосовершенствования, а потому не согрешит и не совершит преступления, поскольку тем самым он нанес бы самому себе ущерб. Но если человек занимается только Торой и не прилагает усилий к достижению совершенства своей телесной стороны, он может прийти и к греху, и к преступлению. Избежать этого можно, только поставив себе целью достижение полного совершенства — телесного и духовного. Когда человек, в котором соединены душа и тело, стремится (только) к совершенству в Торе, он все равно останется ущербным, поскольку пренебрег своей материальной половиной; а один недостаток влечет за собой другой. И уж тем более, если человек не занимается Торой, то есть, совершенствованием своей души, — такой человек, вне сомнения, назовется ущербным! Но если он трудится ради достижения полного совершенства и достигает его в обеих своих ипостасях, тогда грех и преступление, то есть, недостатки, не пристанут к нему.

И даже если человек богат и не испытывает никаких материальных затруднений, ему все равно необходимо заниматься самосовершенствованием обеих своих сторон, иначе он не защищен от греха. Именно поэтому мишна связывает эту защиту с упорным трудом, а не просто с материальным благополучием.

И тебе необходимо знать еще одну причину, по которой мишна сказала, что именно упорный труд приводит к ослаблению греховных мыслей. (Она состоит в том, что) грех и преступление появляются лишь тогда, когда человек сидит бездельно и не трудится. Об этом мудрецы неявно говорят в трактате Санхедрин (106б):

Сказал раби Йоханан: Когда в Торе сказано: «И сидел (и обосновался)», — это всегда означает несчастье. «И обосновался Израиль в Шитиме», — а что сказано дальше? «И начал народ развратничать». «И обосновался Яаков», — и что произошло? Продали Йосефа. «И обосновался Израиль в земле Египетской», — и что написано? «И приблизились дни Израиля к смерти». «И обосновался Израиль и Иудея надежно», — и что написано? «И стал Б-г препятствием для Шломо». А мидраш (Берешит раба 38) объясняет это гораздо подробнее. «И обосновался Израиль в Шитиме». Слово «и обосновался» («и расположился») везде означают порчу, согласно сказанному: «И уселся народ есть и пить, и встали, чтобы развратничать». Этот мидраш объясняет, что (состояние неподвижности) портит человека. Дело в том, что трудящийся человек (сам признает), что в отношении той цели, ради которой он должен трудиться, он еще не достиг совершенства, а такой человек стремится к совершенству и недостаток не пристанет к нему. Но человек, сидящий без дела, как бы уже достиг совершенства, а это положение влечет за собой исчезновение и недостаток. Ведь в мире нет ничего совершенного, что не было бы подвержено исчезновению! Положение такого человека совершенно несхоже с положением того, кто трудится: работающий осознает свое несовершенство и стремится к исправлению. Именно это его стремление не позволяет недостатку соединиться с ним. Намек на это наши учителя оставили в трактате Сангедрин (99б). Там задается вопрос, с какого момента в человека помещают злое побуждение, а из анализа стихов выводится ответ: «С момента, когда он выходит из чрева матери». Почему же дело обстоит именно так? Именно по той причине, которую мы уже разъяснили. Злое побуждение — он же Сатан, он же ангел смерти, как разъясняется в первой главе трактата Бава батра (16а). Там сказано, что эти силы ведут человека к недостатку, исчезновению, смерти и представляют собой, на самом деле, одну и ту же силу. Поэтому, пока человек еще не вышел из чрева матери, то есть, не обрел совершенства, а только движется к нему, к нему не пристает недостаток. Он ведь — противоположность (полному) существованию, а две противоположности не могут ужиться вместе! Но когда младенец покидает чрево матери, (то есть, его создание завершается и) он оказывается совершенным, когда внутренние причины больше не вынуждают его развиваться, — тогда-то к нему и пристает недостаток или злое побуждение, или ангел смерти, или Сатан, связанные со всем существующим в мире.

Итак, злое побуждение или Сатан не в силах победить то, что развивается, и потому сказано: неподвижность означает несчастье. А когда человек работает над собой, он тем самым признает свое несовершенство и готовность развиваться и улучшаться, и с таким человеком не соединится исчезновение, то есть, Сатан. Но когда человек устраивается неподвижно, он как бы заявляет о своем совершенстве: он покоится и не хочет больше двигаться. Тогда в нем проявляется склонность к исчезновению, характерная для всего материального творения; поэтому любая остановка в развитии знаменует беду.

И теперь тебе стало ясно, почему ибо упорное занятие ими обоими ослабляет греховные мысли. В человеке, занятом совершенствованием обеих своих составляющих, ослабевает склонность к греху, поскольку дурное побуждение расцветает в праздности. И знатоки науки хорошо поймут это объяснение: (они знают, что) трудящийся человек свободен от преступления, ибо старается как раз достичь совершенства. И работать следует непременно над обеими своими половинами, то есть, вести к совершенству и свое тело, занимаясь ремеслом, и душу, занимаясь духовной Торой. Тогда и душа, и тело будут свободны от дурного побуждения и не согрешат. Но если с какой-то своей частью человек не работает, в ней рано или поздно обнаружится дурное побуждение, и тогда человек (в своей полноте) уже не будет свободен от греха.

Есть еще одна мудрость, которую ты должен понять. Мишна советует человеку заниматься и ремеслом, и Торой. И эти два занятия — (защита от) двух различных дурных побуждений, сотворенных Б-гом: склонности к разврату и склонности к идолопоклонству. Когда человек занимается ремеслом ради своего тела, он отгоняет от себя желание разврата, а когда он совершенствует свою душу занятием Торой, отгоняет желание идолопоклонства. В этих словах заключена глубокая мудрость, и здесь нет необходимости разъяснять их подробнее, так как это сделано в другом месте. Здесь мы лишь намекнули на это, чтобы ты кое-что понял; и все это говорит об одном и том же.

И когда мишна утверждает, что если (занятие) Торой не сопровождается (занятием) ремеслом, в конце концов, оно прекращается, она имеет в виду вот что. Человек, занятый только изучением Торы, — это несовершенный человек, поскольку у него нет ремесла, которое помогло бы ему совершенствоваться. А если занятие ремеслом не сопровождается изучением Торы, это — недостаток самого человека, который не стал тем, чем ему подобало стать. А если нечто несовершенно по самой своей сути, оно лишено и долговременного существования.

Затем мишна говорит, что занятие Торой без ремесла влечет за собой грех. Дело в том, что если в некоторой вещи недостает того, что непременно должно в ней быть, такой недостаток влечет за собой другой, то есть, грех. Ведь грех — это самый большой недостаток, какой только может быть! О Торе вместе с ремеслом мишна говорит, напротив, что упорное занятие ими обоими ослабляет греховные мысли, то есть, защищает даже от такого греха, который (без такой защиты) был бы непременно совершен. А если вместе с Торой нет ремесла, (то это положение) притягивает даже преступление, которого человек не должен был бы совершить. Поэтому мишна говорит, что подобное изучение Торы, в конце концов, прекращается и влечет за собой грех, — закономерный конец всего, что сопряжено с недостатком.

А те многие мудрецы, у которых никакого ремесла не было, занимались торговлей, а это — то же самое, что ремесло. Или, возможно, их души настолько прочно были связаны с Торой, что и сама их Тора обретала прочность. И слова этой мишны можно объяснить только так: ведь слова мудрецов основаны на мудрости, и если человек углубится в нее, у него не останется в этом никакого сомнения.

Затем мишна говорит: И все, занятые делами общины, пусть трудятся во имя Небес. Эти две части мишны, то есть, предыдущая, об изучении Торы, и эта, о занятых делами общины, поставлены рядом, ибо они подобны и связаны между собой. Изучение Торы не похоже на (прочие) заповеди. Когда человек исполняет заповедь, он занят (лишь одним определенным делом, а не) чем-то всеобъемлющим. Когда же он изучает Тору, его приобретение всеобъемлюще. Ведь любая вещь, связанная с чистым разумом, безгранична, не скована никакими частными рамками, — и это ясно. Поэтому наши учителя сказали, что даже одна фраза из Торы значит столько же, сколько весь мир, согласно сказанному: «И все, что есть, не сравнится с ней». Причина именно в том, что каждая фраза из Торы — непременно всеобъемлюща. Этот же принцип заложен и в стихе: «Ибо заповедь — свеча, а Тора — свет». Заповедь, которую человек исполняет, подобна отдельной свече, но Тора — это свет, который не может быть поделен на отдельные свечи. Ведь «свет» — это общее понятие, не допускающее разделения! И именно об этом сказано во введении, и ты увидишь это, если задумаешься, а тут не место более подробно останавливаться на этом. А в другом месте о Торе сказано: «Листай и листай ее, ибо в ней все». Поэтому после отрывка о Торе следует отрывок о том, кто трудится ради общины, то есть, ради всех евреев в целом. Такой человек тоже не похож на исполняющего отдельную заповедь, ибо действует ради общины как целого.

По этой же причине мишна объясняет, что этот человек должен действовать во имя Небес, поскольку только тогда можно поистине сказать, что его деяния всеобъемлющи. Ведь если он трудится ради себя, это уже не называется трудом ради общины, за который обещана огромная награда. И даже если он действует ради отдельных людей, составляющих общину, это не называется трудом ради общины в целом. Он должен действовать ради Небес, то есть, из-за того, что подобает делать добро общине именно потому, что это община, целое. Такое служение названо служением во имя Небес, ибо Б-г всегда пребывает с общиной. Поэтому в трактате Шабат (150а) сказано, что делами общины можно заниматься и в шабат. Причина этого разрешения именно в том, что занятие ради общины считается трудом во имя Небес, а такой труд в шабат разрешен. Таким образом, труд во имя общины и труд во имя Небес — это одно и то же.

А когда мишна говорит, что заслуги предков будут им в помощь, а их праведность сохранится навечно, она имеет в виду вот что. Когда человек трудится ради общины, ему помогают заслуги наших праотцев — Авраама, Ицхака и Яакова. Они — праотцы всей общины, а не отдельных людей. Ведь у каждого есть его собственный отец, а Авраам, Ицхак и Яаков — отцы всей общины, и их заслуги помогают общине во всем, что ей необходимо. А праведность их сохранится навечно потому, что вечно существует и сама община. Отдельные вещи могут появляться, изменяться и исчезать, но общности, такие, как община, существуют вечно. Даже если та конкретная община, ради которой этот человек трудился, исчезнет, тем не менее, сохранится еврейская община как понятие, не могущее исчезнуть и существующее неизменно, как любое общее понятие.

Потому праведность помощника общины и сохраняется навечно, что он делает добро общине, которая как понятие существует вечно. И заслуга этих людей начинается с праотцев, которые стояли у истоков мира, и сохраняется навечно. Это и хочет сказать мишна: заслуги людей, действующих ради общины, столь велики, что как бы начинаются с самих праотцев и длятся вечно, до скончания всех поколений, то есть, объемлют собой весь мир с начала и до конца. И если бы предводители Израиля понимали это, они изо всех сил старались бы трудиться на благо общины и делали бы это во имя Небес, а не ради собственной выгоды!

И хотя тем, кто трудится ради общины, помогают заслуги праотцев, все же вам (занимающимся делами общины) — я дам вам великую награду, как если бы вы все сделали сами, без участия праотцев. Мишна не говорит в третьем лице: «И они — засчитываю я им…» — поскольку тогда это предложение относилось бы к праотцам. Тогда получилось бы, что, поскольку труд ради общины опирается на заслуги отцов, результаты этого труда тоже засчитываются праотцам. А обращение «вы» показывает, что тана обращается к тем, кто действует ради общины, и говорит им, что великая заслуга засчитана им самим, несмотря на помощь праотцев. А в некоторых книгах (и в большинстве современных изданий — перев.) эта фраза звучит так: И вы — я засчитываю вам огромную награду, как если бы вы сделали. Это означает, что действующий ради общины творит добро сразу множеству входящих в нее людей. А поскольку их много, то и награда за помощь им велика. Даже если сделано мало, все же сделано для многих, а добро, сделанное многим, — это огромная заслуга. То есть, мишну следует понимать так: несмотря на то, что вам помогают заслуги отцов, за труд на благо общины вам обещана огромная награда, как если бы вы все сделали сами.

А когда мишна говорит и вам — я дам вам великую награду… — она хочет подчеркнуть твердость этого обещания. Ведь когда человека хотят в чем-то заверить, обращаются к нему прямо, чтобы показать непреклонную готовность исполнить обещание. И (тогда) фраза о том, что заслуги предков будут им в помощь, означает, что Авраам, Ицхак и Яаков помогают этим людям, как если бы они были их собственными родителями. Праотцы — прародители всех евреев, но для того, кто трудится для всех, они становятся настоящими родителями. Ведь тот, кто трудится ради множества, отождествляется с множеством. Ты можешь увидеть это в словах, которые сказал Б-г Моше из горящего куста, когда послал его вывести евреев из Египта (Шмот 3): «Я — Г-сподь твоего отца, Г-сподь Авраама…» (Б-г здесь говорил с ним так), как будто Авраам — отец самого Моше, (а не всего народа). Поэтому Моше сначала подумал, что во фразе «Г-сподь твоего отца» имеется в виду Амрам, отец Моше, так что Б-г должен был пояснить: «Г-сподь Авраама». Тогда почему же Б-г сказал ему, что Он — «Б-г его отца»? Только потому, что Ему было заранее открыто, что Моше откажется отправиться к фараону по приказанию Б-га и скажет: «Кто я такой, чтобы идти к фараону?» На это Б-г ответил: «Ты будешь трудиться ради всей общины, а праотцы — родители тех, кто занимается делами общины, так же, как и самой общины. Поэтому заслуги праотцев будут тебе в помощь».

Это имеет в виду и наша мишна, когда говорит, что заслуги предков будут им в помощь.

В чем же состоит эта помощь? Авраам поддерживает правую руку того, кто занят нуждами общины, и помогает ему словом и делом. Ицхак отгоняет и сметает всех обвинителей, стоящих по его левую руку и пытающихся помешать исполнить служение общине. Яаков же указывает ему путь, по которому тот должен идти, и дела, которые должен совершать, согласно сказанному (Берешит 28): «Если будет Г-сподь со мной и охранит меня на том пути, по которому я иду…» И хорошенько вдумайся в это.

Кроме того, связь отрывка о служащих общине с предыдущим можно объяснить и по-другому. Несмотря на то, что эти люди заботятся о материальных нуждах общины, а значит, их служение относится к «житейским занятиям», все же их награда невероятно велика. И поскольку в начале мишна говорит: Хорошо, когда изучение Торы соединяется с житейскими занятиями, — то есть, утверждает, что заниматься ремеслом и обустройством мира хорошо и правильно, сразу за этим она объясняет, что если дело, которым человек занимается, направлено на благо общины, то награда его еще больше.

с разрешения издательства Швут Ами