Тора — источник реальности

Тора и наш мир в точности соответствуют друг другу. Тора — это духовное ядро, а мир — ее физическое воплощение. Связь эта хорошо известна, но она имеет некоторые особенности, которые зачастую не замечают или неправильно истолковывают. Рассмотрим взаимоотношения между Торой и внешним миром; при глубоком их изучении мы откроем истинное чудо.

Характер связи между Торой и физическим миром выражен в простой формуле: Тора — это причина, а мир — результат. Однако видеть лишь соответствие между каждой деталью физической вселенной и Торой недостаточно; важно также понимать, что каждая деталь мира существует потому, что так постановила Тора. Даже мельчайшие частицы этих деталей существуют лишь благодаря тому, что каждая из них содержится в Торе.

Самой распространенной аналогией этих взаимоотношений служит обычная чертежная синька. Тора — это «синька» мира. Подобно тому как архитектор сначала составляет чертежи, а строитель затем возводит здание по этим чертежам, точно так же и Творец создал вначале Тору, а затем творил мир, пользуясь Торой как чертежом: «Истакель бе-орайта у-бара альма — Он смотрел в Тору и создавал мир». Но здесь требуется важное пояснение: Тора — это не просто план мира подобно строительным чертежам; это — нечто вроде генной структуры, которая сама строит организм на основе кода, заложенного в генах. Нет сомнений, что генетический код соответствует физическим свойствам организма, но было бы серьезной ошибкой считать, что это соответствие носит дескриптивный характер, что гены лишь отражают в закодированной форме физическую реальность. Гены ничего не раскрывают и не отражают; они — причина того, что организм видится таким, каков он есть; они — инструкция и механизм, создающий физический мир. На самом деле организм сам является отражением генов!

Тора представляет собой генетический материал вселенной. Слова Торы — слова Творца. Но Б-г не просто сказал Свое слово в процессе Творения (и позже записал его в Торе), а мир создал какими-то иными средствами; само Его слово было этим средством, механизмом Творения. Каждое слово, произнесенное Б-гом в ходе Творения, принимало форму объекта, который оно описывало. Таков скрытый смысл двойного значения слова «давар» — «предмет» и «слово»: каждый предмет в мире — это конкретизированное слово Творца.

Но и это еще не все. Тора представляет собой не просто «стенограмму» Творения и мировой истории. В «Нефеш а-хаим» объясняется, что процесс Творения не завершен, он продолжается; вселенная непрерывно создается Всевышним, — в каждый момент времени, как в первый момент. Слово Б-га звучит постоянно, трансформируясь в материю и события. И поскольку Тора — это слово Б-га, она представляет собой ту вечную среду, в которой происходит Творение. Тора — не история и не инструкция; она — космический механизм формирования реальности, генетическая система мира.

***

Это положение особенно трудно осознать в современную эпоху. Западный образ мышления опирается на конкретные физические параметры. Мерилом реальности считаются данные лабораторных исследований. Все, что нельзя пощупать, измерить или подтвердить экспериментально, не воспринимается всерьез. Весь мир духовности относится с точки зрения западного человека к категории личного ощущения и личной веры. Он не воспринимает разумом трансцендентальную сферу. В его восприятии центральное место в мире занимает только факт материального существо-вания; духовная мудрость рассматривается им, в лучшем случае, как комментарий.

Поэтому он считает, что Тора лишь описывает, анализирует и комментирует. Он не скупится на похвалы в ее адрес: как глубока Тора, как тонко и мудро она замечает почти неразличимые оттенки всех аспектов нашего мира! На самом деле такой подход глубоко ошибочен, и всякий, кто оценивает Тору с таких позиций, выступает против Торы.

Для наглядности рассмотрим такой типичный пример. Мы часто слышим, что в основе законов кашрута (деления пищи на разрешенную и запрещенную) лежит забота о здоровье: некоторые продукты считаются некошерными, потому что они вредны. И Тора в своей мудрости запрещает нам есть такую пищу, поскольку хочет сохранить здоровье тех, кто следует ее заповедям. В мясе некоторых животных заводятся паразиты, а моллюски обитают на участках морского дна, которые заражены вирусом гепатита и другими патогенными микроорганизмами, и т.д.

В такой позиции есть, конечно, доля истины: жить по Торе действительно полезно. Одно из главных преимуществ еврейского образа жизни, его неотъемлемое свойство, состоит в том, что он дает человеку физическое и психическое благополучие. Но при более внимательном анализе вскрывается принципиальная порочность этого взгляда: тот, кто придерживается его, считает физический мир первичным. Для него окружающий мир — непреложный факт: пища бывает полезной и вредной; так устроена вселенная. И теперь, в силу существования этого факта, Тора препарирует готовую реальность: ешь эту пищу и не ешь ту. Тора здесь вторична относительно нашего ограниченного мира, следовательно и она имеет свои ограничения. Эта цепочка рассуждений завершается неизбежным выводом: Тору надо подвергнуть изменениям! Некошерная пища перестала быть вредной благодаря современным изобретениям и новшествам. Теперь ее можно есть! Что ж тут удивительного? Ведь вся концепция запрета строилась на медицинских соображениях.

На самом деле, здесь присутствует обратная причинно-следственная связь. Некоторые продукты запрещены по причинам чисто духовного свойства, независимо от того, очевидны ли эти причины или нет. Главную роль в кашруте играет духовный, трансцендентальный аспект. Физические свойства запрещенной пищи таковы именно в силу ее нечистой духовной сущности: моллюски обитают в зараженных местах и вредны для здоровья как раз потому, что они некошерны!

Таков еврейский взгляд на мир. Чтобы развить в себе духовное сознание, надо сломать стереотипы западного мышления, которые ограничивают мировосприятие жесткими рамками материализма. Трансцендентальная мудрость должна занимать приоритетное место.

Современное секулярное мышление дробит Тору на отдельные фрагменты. Шаббат рассматривается как день не просто отдыха, а отдыха физического, когда запрещено совершать лишь ту работу, которая требует физических усилий. Но времена изменились: то, что считалось работой прежде, теперь вовсе не работа, и следовательно, запретами можно пренебречь. В древности зажигание огня требовало немалых усилий — оттого и запрет. Теперь достаточно шевельнуть пальцем, поэтому свет можно включать и в шаббат.

Однако правда заключается совсем в ином. Соблюдение шаббата относится к категории духовности; физический отдых — вещь второстепенная. На самом деле, Тора вовсе не запрещает прилагать физические усилия в субботний день. В основе запрета лежит тот факт, что зажигание огня представляет собой творческое действие. Степень физического напряжения не имеет значения. Несмотря на смену эпох и технические усовершенствования зажигание огня так и осталось творческим действием. Но светский человек воспринимает лишь физическую реальность и, рассматривая духовность сквозь эту мировоззренческую призму, понимает ее весьма ограниченно.

***

Итак, зная теперь, что Тора первична, мы должны спросить: «Где же Тора?» Неужели та первичная Тора, источник всех начал, которую мы сейчас обсуждаем, заключена в пергаментном свитке и ни в чем другом? Что конкретно мы имеем в виду, когда говорим о Торе как о первичной энергии вселенной?

На самом деле Тора заключена в Устном Законе — в «Тора шебеальпе». Тора живет и соприкасается с окружающим миром через Устный Закон. Причем этот Устный Закон хранится только в сердцах и умах мудрецов еврейского народа и всех изучающих его. Пока Тору изучают, она живет в нашем мире; если ее забудут, она уйдет из него.

Когда царь Янай замышлял убить мудрецов своего поколения, он спросил советника: «Если я уничтожу мудрецов, что будет с Торой — Тора май теэ алеа?» Последовал ответ: «Ее свернут и будут хранить в углу; пусть каждый, кто пожелает изучать ее, придет и изучает». Удовлетворенный этим ответом, Янай приступил к осуществлению своего плана. Но Гемара поясняет: «Это относится к Письменному Закону (Тора доступна всем в виде письменного свитка); Янаю надо было спросить иначе: “Что будет с Устным Законом?”».

Устный Закон не изложен в письменных текстах. Его не может вместить ни один свиток, ни одна книга, потому что он запечатлен в сознании лишь тех, кто стремится познать его, и только в их сознании. (Понять это можно лишь на основе личного опыта. Никакими объяснениями не передашь органичную динамику постижения истины на разных уровнях сознания, которая становится лучшей наградой тем, кто отдает все свои силы изучению Торы.)

Теперь мы раскроем еще одну потрясающую истину: если Тора живет в умах и душах мудрецов, значит, именно там находится первичная, движущая энергия мира. Из этой фундаментальной идеи можно сделать вывод, что Тора Всевышнего заключена в умах мудрецов, постигших Устный Закон — «Тора шебеальпе». Она была дана нам; она уже не на небе, и мы стали партнерами Б-га в деле Творения в глубочайшем смысле этого понятия.

С этим принципом нас знакомит Гемара. В ходе дебатов по одному из практических вопросов Галахи (закона Торы) раби Иеошуа и большинство мудрецов заняли определенную позицию. Раби Элиезер придерживался иного мнения. Вопреки известному положению о приоритете мнения большинства он продолжал стоять на своем, утверждая, что если мнение меньшинства обладает очевидной и общеизвестной истиной, оно выше права большинства. И поэтому нельзя проводить голосование по данному вопросу.

В подтверждение своей правоты раби Элиезер представил, надо сказать, очень убедительное доказательство. «Если мое мнение верно, — сказал он, — его подтвердит находящееся здесь рожковое дерево». И на глазах у всех собравшихся мудрецов рожковое дерево выдернуло из земли свои корни и стало двигаться. Но мудрецы возразили: «Мы не принимаем доказательств от рожкового дерева».

Раби Элиезер вовсе не хотел повлиять на коллег демонстрацией своего духовного могущества. Он лишь представил им объективный аргумент в пользу своего мнения, поскольку ему пришлось опровергать мнение большинства; доказать свою правоту он мог лишь такими средствами, которые выходят за рамки человеческой логики.

Гемара продолжает. Раби Элиезер сказал, что его правоту подтвердит стекающий с горы ручей. Воды ручья обратились вспять и потекли в гору. Ответили мудрецы: «Мы не принимаем доказательств от водных потоков».

Тогда раби Элиезер заявил, что его мнение поддержат стены бейт-мидраша (дома учения). Из уважения к нему стены стали разрушаться, но из уважения к раби Иеошуа их разрушение прекратилось, и они повисли в воздухе.

Раби Элиезер сделал последнюю попытку доказать свою правоту. «Пусть Небо подтвердит, что я прав», — сказал он. И тогда раздался Небесный голос. Представьте себе эту сцену: рожковое дерево движется по земле, ручей течет вверх по горному склону, мудрецы сидят под висящими в воздухе стенами, и вдобавок — над ними гремит Небесный голос. В Гемаре приведены слова, произнесенные этим голосом: «Галаха кмото беколь маком!» — Закон во всех случаях, как говорит раби Элиезер!

Наступившую тишину прервал раби Иеошуа. Он встал и заявил: «Ло башамаим хи — Она [Тора] не на небесах». Вопреки указанию Свыше мудрецы пренебрегли мнением раби Элиезера, провели голосование, и галаха была утверждена в соответствии с мнением большинства: ведь Тора не на небесах, она получена нами в полное владение.

Затем Гемара сообщает нечто еще более удивительное, такое, что трудно себе вообразить. Один из мудрецов увидел Элияу а-Нави, Илью-пророка. Воспользовавшись возможностью, он спросил пророка: «В то время [когда шло голосование] что делал Б-г?» Элияу ответил: «Он улыбался и говорил: “Ницхуни банай, ницхуни банай” — Мои сыновья победили Меня, Мои сыновья победили Меня!»

Такие исключительные случаи приводятся в Гемаре не для того, чтобы удивить читателя. Все «диврей Тора» (слова Торы) содержат важные уроки. Здесь мы знакомимся с фундаментальным принципом: Тора, та самая Тора, по которой создавался мир, живет в сердцах мудрецов Устного Закона. Сам Творец признает их постановления, потому что именно Он доверил им Свою Тору; Он передал ее людям — «Ло башамаим хи».

Вот почему, выполняя закон Торы (в данном случае закон большинства), мы создаем реальность, и результат этой деятельности превращается в Б-жественную истину. Та же причина, как заметит внимательный читатель, позволяла раби Элиезеру управлять физическими процессами; предметы и явления подчинялись его воле, вели себя в соответствии с его видением Торы.

***

В Иерусалимском Талмуде приведено известное положение: галахические постановления мудрецов могут приводить к изменениям в человеческом организме. Признав, что мир формируется согласно учению мудрецов, мы получаем ключ к пониманию многих, на первый взгляд, загадочных талмудических эпизодов. Приведем конкретный пример.

Гемара приводит историю некоего реб Нехунии, чья особая заслуга состояла в том, что он копал колодцы («хофер шихин»), водой из которых пользовались путники. Однажды его дочь упала в колодец и не могла из него выбраться. (Есть мнение, что колодец, в который она упала, вырыл ее отец.) Ее никак не удавалось спасти; казалось, что она непременно утонет. В таких условиях человек мог продержаться не более трех часов.

О несчастье, приключившемся с дочерью реб Нехунии, сообщили крупнейшему мудрецу того поколения раби Ханине бен Доса. Когда истек первый час, он сказал: «Шалом», имея в виду, что все будет хорошо. По прошествии второго часа он снова сказал: «Шалом». В конце третьего часа, когда девушка больше не могла оставаться в воде, он сказал: «Альта» — и она вышла.

Раби Ханина оказался прав: дочь реб Нехунии действительно выбралась из колодца. Люди обступили ее и стали распрашивать, как ей это удалось. То, что она рассказала, было похоже на откровенное чудо. Тогда люди поинтересовались у раби Ханины, откуда он знал, что девушка спасется. «Ты — пророк?» — спросили они его. Раби Ханина ответил: «Я не пророк и не сын пророка. Но разве пострадает дитя человека в том месте, где он трудился?» Мудрец имел в виду, что реб Нехуния снабжал водой евреев, и в заслугу этого его дочь не могла пострадать от воды.

Гемара продолжает: «Несмотря на это, его сын умер от жажды». Сын реб Нехунии погиб от жажды уже после того, как его дочь чудесным образом выбралась из колодца. Реб Нехуния очень переживал эту утрату, потому что, как говорит Гемара, «вокруг Него очень бурно»: чем выше духовный уровень человека, тем строже он судится. Те, кто ближе всех к Б-гу, отвечают даже за малейшее, на первый взгляд, неразличимое нарушение. Реб Нехуния имел большую заслугу, но из-за его же величия этой заслуги оказалось недостаточно, чтобы обеспечить спасение его сына.

Здесь возникает логичный вопрос: если заслуги реб Нехунии было мало для спасения сына, как удалось выручить из беды его дочь? И наоборот, если он удостоился спасения дочери, почему не хватило заслуги для сына?

На эти вопросы, поставленные в книге «Шита мекубецет», дается загадочный ответ от имени раби Иехиэля: «Того цадика уже не было в живых». Что это значит?

Дочь реб Нехунии попала в беду еще при жизни раби Ханины. Когда же опасность угрожала его сыну, раби Ханины уже не было в живых. Какое отношение имеет этот факт к нашему вопросу? А вот какое: пока раби Ханина жил, он мог сказать, что человек не может пострадать в том месте, где он проявил себя праведником. Так было в первом случае: дочь реб Нехунии не пострадала, потому что так сказал раби Ханина! В Торе и мироустройстве нет такого абсолютного закона, согласно которому детей реб Нехунии непременно защитят его заслуги. Механизм защиты срабатывает лишь в тот момент, когда такой выдающийся мудрец и знаток Торы, как раби Ханина решит, что это должно произойти. Его разум — это Тора, его доводы — это Тора, его мнение — это Тора. И если все это Тора, значит, она создает мир и мир формируется по ней.

Но после смерти раби Ханины, когда он не может больше высказывать свои суждения о путях Провидения, мир возвращается к своему обычному состоянию; все в нем происходит по известной схеме. Когда мудрец Торы высказывает свое мнение, к нему прислушивается Сам Творец, что и произошло в случае с девушкой, попавшей в колодец. Но если мудрец уходит из жизни и, естественно, прекращает влиять на мир через Тору, Б-г снова проводит в жизнь Свои решения.

***

Слова Устного Закона хранят в себе энергию Творения и в тех случаях, когда они становятся предметом спора. Даже если мнение одного мудреца оспаривает другой авторитетный знаток Торы и их мнения взаимно исключают друг друга, они оба правы. Эта сложная концепция и ее вариации в Торе требуют специального обсуждения. Здесь мы приведем лишь один пример и его практические выводы.

С известным мудрецом Хазон-Иш произошел однажды такой случай. Один человек обратился к нему за советом по сложному медицинскому вопросу. У него в легком образовалась опухоль, считавшаяся неизлечимой и смертельно опасной. Тогда в Израиле еще не было эффективных методов лечения этой болезни, и врачи советовали ему поехать в Европу — это, как казалось, давало хоть какую-то надежду на выздоровление. Больной спросил Хазон-Иша, как он должен поступить.

Хазон-Иш велел ему остаться в Израиле. Тот послушался мудреца и выздоровел. На вопрос, почему он посоветовал больному не покидать страну, Хазон-Иш ответил, что нашел решение проблемы в своде еврейских законов «Шульхан Арух».

«Когда этот человек описал мне свое легочное заболевание, — пояснил мудрец, — я вспомнил, что такая же проблема встреча-ется и у животных. Мы знаем, что некоторые медицинские проблемы схожи у людей и животных, и это легочное заболевание описано в Гемаре и “Шульхан Арухе”.

В Своде законов обсуждаются различные мнения о статусе животного, у которого замечено такое поражение легочных тканей. Автор “Шульхан Аруха” раби Йосеф Каро считает его кошерным. Известный европейский авторитет Рама, чье мнение обязательно для ашкеназского еврейства, утверждает, что такое животное — треф, его запрещено употреблять в пищу. Когда мы говорим, что животное кошерно, несмотря на повреждение внутреннего органа, мы имеем в виду, что это повреждение не смертельно. Животное может нормально существовать; повреждение не ставит под угрозу его жизнь. Если же животное объявлено трефным, значит, ему суждено умереть; его органический дефект погубит его в течение нескольких месяцев. Именно поэтому оно объявляется некошерным.

Когда автор “Шульхан Аруха” говорит, что этот тип животного кошерен, он, по существу, утверждает, что данное легочное заболевание не приводит к смерти. С другой стороны, Рама говорит, что такое животное запрещено в пищу, и, следовательно, он считает болезнь смертельной. Известно также, что эти два великих законодателя выносили галахические постановления для разных мест: автор “Шульхан Аруха” считался “морэ деатра” — местным авторитетом, законодателем в Стране Израиля, а Рама — ведущим авторитетом в Европе.

Я объяснил человеку, что мнения этих двух великих мудрецов представляют собой не просто оценку или описание реального явления; их решения побудительны. Если автор “Шульхан Аруха” считает, что такое животное может жить, несмотря на свой дефект, значит, оно действительно будет жить. И если Рама утверждает, что это животное умрет вследствие своего заболевания, оно непременно умрет. Поэтому в Европе, где мир формируется по Торе Рамы, этот вид легочного заболевания смертелен; если вы поедете туда, сказал я, вам будет грозить серьезная опасность. Но здесь, в Эрец-Исраэль, где реальность формируется в соответствии с суждениями раби Каро, та же самая проблема неопасна, и поэтому вам лучше никуда не ехать».

Читайте на сайте тематический обзор Что такое Тора?