Как Моше позволил себе в гневе кинуть Скрижали оземь, ведь они обладали святостью!?

Уважаемый Владимир,

Сказано: «И было, когда он приблизился к стану и увидел тельца и пляски, возгорелся гнев Моше, и бросил он из рук своих скрижали, и разбил их под горою» (Шмот 32:19).

Поясняется в талмудическом трактате Йевамот (62а), что Моше собственноручно разбил Скрижали. Когда он спустился с горы Синай и увидел, что евреи сделали золотого тельца, то пришел к следующему выводу. Закон гласит, что вероотступнику запрещено есть от пасхальной жертвы. Тем более Тора будет запрещена всему народу Израиля из-за того, что они стали поклоняться идолу. Придя к такому выводу, Моше решил разбить Скрижали Завета.

В мидраше «Шмот Рабба» (46:1) также сказано, что Моше самостоятельно принял решение разбить Скрижали. Дарование Торы являлось эрусин Всевышнего с народом Израиля. Чтобы аннулировать эрусин Моше решил разбить Скрижали. И теперь идолопоклонство народа Израиля, пусть и рассматривалось как «разврат», но не было таким страшным нарушением как измена замужней женщины.

Комментаторы задаются вопросом: как Моше позволил себе разбить Скрижали Завета, обладавшие святостью? Ведь сказано в трактате Санхедрин (56а): тот, кто вонзает нож в страницу свитка Торы, где написано одно из имен Всевышнего, нарушает запрет: «Не делайте подобного для Господа, Б-га вашего…» (Дварим 12:4).

Буквы, порхающие в воздухе

Как оказывается, ситуация с разбитыми первыми Скрижалями Завета не совсем однозначная. В Иерусалимском Талмуде, в трактате Таанит (4:5) приводятся три мнения о том, что произошло: Скрижали сами упали и разбились; Моше разбил их намеренно; Сам Всевышний приказал Моше бросить Скрижали наземь.

Разумеется, если Скрижали выпали из рук Моше, проблем с попиранием святости Скрижалей не возникает. Тем более, если Моше выполнял повеление Всевышнего. Нас интересует лишь ситуация, которая возникла, если Моше сам принял решение разбить Скрижали; об этой ситуации говорят Вавилонский Талмуд и мидраш, см. выше.

Поясняет «А-Рокеах»: из-за греха золотого тельца буквы, которыми были начертаны Десять Речений, покинули Скрижали и запорхали в воздухе. Когда же букв не стало, то и святость Скрижалей улетучилась. Поэтому Моше мог их разбить. А в комментарии «Мошав Зкейним» (сборник комментариев Баалей Тосафот и других мудрецов) сказано, что Моше старался как можно быстрее добраться до стана Израиля, чтобы остановить служение тельцу. К тому времени на Скрижалях уже не оставалось букв, действие чуда прекратилось и к Скрижалям вернулся их естественный — немалый — вес. Эти отяжелевшие и потерявшие святость Скрижали Моше бросил на землю. Наши мудрецы выводят отсюда закон: если человек спешит спасать других евреев, он может бросить даже свиток Торы, замедляющий его передвижение.

Хатам Софер задает еще один вопрос: почему буквы вспорхнули не сразу после того, как Всевышний сообщил о золотом тельце, а только когда Моше приблизился к стану Израиля? И приводит ответы, из которых следует, что, поскольку Скрижали были творением Самого Всевышнего, то Святость Скрижалей начала удаляться, только когда Моше приблизился к месту, где поклонялись идолу, — под воздействием присутствующей там духовной нечистоты.

Хатам Софер также объясняет, почему нельзя было сохранить Скрижали и даровать Тору колену Леви, которое не участвовало в создании тельца.

Он говорит: весь народ Израиля является одной целостной душой, состоящей из шестисот тысяч отдельных душ. Как известно, таким духовным объемом обладала душа Адама — первого человека. И в Торе — такое же количество букв. Но создание золотого тельца нарушило целостность единой еврейской души, которая больше не могла воспринять и вместить в себя святость Торы. Именно поэтому Всевышний сказал Моше, что Он хочет произвести новый народ от него (Дварим 9:14).

Поясняют наши мудрецы (Брахот 7а): речь шла именно о новом народе, насчитывающем не менее шестисот тысяч человек. И это понятно, ведь в среде меньшего числа еврейских душ, например, только среди людей колена Леви, Шхина не может присутствовать. А без этого невозможно принятие Торы.

С уважением, Нахум Шатхин