Перевод Торы на греческий — это точно печальное событие?

Здравствуйте, Владимир!

Вы задаете хороший вопрос.

Действительно, Раши пишет, что Моше не просто «изъяснял Тору» (Дварим 1:5), но делал это на семидесяти языках. И это не единственное место, где Раши так пишет. Ближе к концу той же книги Дварим (27:8) Тора предписывает после прихода в Землю Израиля установить на горе Эйваль камни и написать на них Тору «объясненную хорошо». Это Раши тоже толкует как перевод на 70 языков.

Более того: похоже, что речь не только о переводе Торы на эти языки сорок лет спустя после ее дарования. Мудрецы говорят (Шабат 88 б, Мидраш Шмот Раба 5:9): при самом даровании Торы «каждое изречение Всевышнего разлеталось на семидесяти языках». То есть, разъяснение Торы на семидесяти языках — это не просто перевод Торы, уже дарованной на святом языке. Это — часть самого ее дарования.

И теперь понятны слова еще одного мидраша (Берешит Рабба 49:2): «И пошлю Я вам Моше, который будет изрекать Тору на семидесяти языках». Странно: через Моше была дарована вся Тора, он принял ее у Б-га и обучил ей еврейский народ. Он был главным и самым великим из всех пророков.

Почему же мидраш подразумевает, что его особая заслуга — именно изречение Торы на семидесяти языках? Потому что это не просто перевод, а само дарование Торы, которое Моше «обеспечил». Он принял от Б-га Тору, которая «разлеталась на семидесяти языках», и сам ее так изрекал.

Число семьдесят здесь, разумеется, неслучайно: согласно Мааралю («Тиферет Исраэль» 31), так устроен мир: каждую идею и каждое слово Торы, представляющей центральную мудрость, можно понять с семидесяти [основных] точек зрения, представляющих семьдесят основных направлений мысли. Поэтому «у Торы семьдесят граней/ликов», и поэтому также образовалось семьдесят [основных] языков, выражающих эти типы мышления, и семьдесят народов, которые так мыслят.

Таким образом, изречение Торы на семидесяти языках — не просто перевод, но и «объяснение»: именно это слово использует Тора, когда, согласно Раши, она говорит о семидесяти языках. Ибо каждый язык выражает одно из направлений мысли, в каждом языке — свои уникальные выражения, с помощью которых можно передать дополнительные нюансы смысла Торы. Поэтому даже для евреев объяснение Торы на этих языках могло быть полезным.

Кроме того, Тора была дарована на этих языках, чтобы каждый народ при желании смог услышать ее на своем и понять так, как может. С этой же целью был написан перевод Торы на камнях после вступления в Землю Израиля: отныне эта земля становилась мировым центром изучения Торы и представители любого народа могли для этого сюда приехать. Вот и перевели, чтобы была доступна.

Но тогда тем более справедлив Ваш вопрос: если следует донести Тору до всех желающих, включая другие народы, почему тогда Септуагинта — перевод на греческий по приказу царя Птолемея считается печальным событием?

Прежде всего, все-таки однозначно печальным оно не было. В то время не только неевреи, но и многие евреи говорили на греческом, как сегодня говорят на английском или на русском, и с трудом воспринимали изначальный текст на святом языке. Поэтому для них этот перевод стал помощью.

Но мудрецы, смотревшие на более широкую перспективу, видели и проблему: текст Торы попал в руки неевреев и отныне они не только смогут с ним ознакомиться, но и толковать ее, как им захочется. Например, в результате одного из подобных «толкований» впоследствии Тора стала «Ветхим заветом», второстепенным по отношению к «Новому». Ведь известное дело: каждый верит в то, во что хочет верить, и «вчитывает» в изучаемый им текст то толкование, которое ему больше всего по душе.

А изначальный перевод на 70 языков?

Во-первых, он не был передан ни одному из конкретных народов в письменной форме. При даровании Торы на Синае разлетелись на разных языках сами изречения, чтобы народы могли их услышать. Моше тоже не записывал перевод, а изрекал.

А когда перевод был записан, то только на камнях, установленных в Земле Израиля. Представители других народов могли прийти и изучать ее на месте — под руководством еврейских мудрецов, объясняющих ее в соответствии с Традицией, переданной Моше, но не взять с собой текст и самим начать толковать, как захочется.

Во-вторых: мудрецы каждый раз говорят о даровании или объяснении Торы именно на семидесяти языках — то есть, на всех вместе. Поскольку эти языки, как сказано, представляют семьдесят «граней», «ликов», аспектов Торы, подходов к ее изучению со всех сторон.

Ведь, разбивая остальное человечество на разные народы, говорящие на разных языках, «Б-г призвал семьдесят ангелов, окружающих Небесный трон, и … разбил людей на семьдесят народов и семьдесят языков, и поставил над каждым народом своего ангела» (мидраш в Пиркей дэ-раби Элиэзер).

Значит, эти языки и народы, как и покровительствующие им ангелы, «окружают Небесный трон», то есть стоят по разные стороны вокруг центра. А в центре — изначальный святой язык и евреи, которые продолжают говорить на нем и находиться не под началом одного из ангелов, представителей Б-га, а напрямую под началом Б-га (раби Менахем бен-Биньямин Реканати — 1250-1310, Италия — к Берешит 10:5).

Таким образом, семьдесят [основных] языков являются ветвями, отходящими в разные стороны от центрального святого языка и выражающими разные аспекты мысли, заложенные в нем. Поэтому перевод на все эти языки вместе взятые является разъяснением всех аспектов Торы, находящейся в центре. Так вырисовывается вся картина, всё «дерево», и «центр тяжести» остается на своем месте.

Тогда как Септуагинта — это перевод только на один язык, греческий. Поэтому он по определению мог служить не исчерпывающим объяснением центральной Торы, а только одного из ее аспектов. Изучение лишь этого текста делало неизбежным «смещение центра тяжести» и искажение изначального смысла Торы.

Только вместе с переводами на другие языки этот перевод мог бы передавать Тору точно и всеобъемлюще. Таков был результат изначального перевода на 70 языков. Но не этого. Поэтому мудрецы и считают это событие печальным.

С уважением, Меир Мучник