Влияние доброго слова. Глава Эмор

«Не порочьте Мое святое имя, и освящусь среди сынов Израиля» (22:32). Рабейну Бехайе написал: Грех опорочить Имя Б-га — это самый тяжелый грех. Он тяжелее даже идолопоклонства. Но есть и исправление для этого греха — освятить Имя Б-га. Речь не идет о том, чтобы человек умирал во славу Творца, но пусть живет и освящает Имя Его своим поведением. Об этом и сказано здесь: «Не порочьте Мое святое имя». А если опорочили, как исправить? «И освящусь среди сынов Израиля».

Рассказывает рав Аарон Твисиг.

Раби Яаков, мой брат, много лет жил в Беэр-Шеве. В один год, в годовщину смерти моего отца и учителя, он пришел в синагогу, чтобы вести общественную молитву в Минху. В тот момент в зале было всего девять человек.

Время поджимало, и в силу необходимости мой брат вышел наружу, чтобы найти десятого для миньяна, но на улице не было видно ни одной живой души. Мимо проходил нерелигиозный парень с длинными волосами и в уличной одежде. Мой брат засомневался, можно ли его добавить в миньян, но в итоге решил, что да. Ведь и хелбена с дурным запахом входит в состав ингредиентов воскурения.

Мой брат подошел к нему и попросил дополнить миньян, но тот даже не понял, о чем идет речь. Брат вежливо ему объяснил, что для молитвы в общине нужно десять человек, а в синагоге есть лишь девять, и если тот войдет, то будет нужное число.

Тогда он услышал ответ: «Прости, мне это неинтересно».

Мой брат не отчаивался, он попытался затронуть его эмоционально: «Сегодня — годовщина смерти моего отца, молитва и Кадиш направлены на вознесение его души. Если присоединишься к миньяну, благодаря тебе у отца будет блаженство на небесах».

Парень на улице смягчился. Он понимал язык сердца, но все же засомневался: «Я не умею молиться». Мой брат успокоил его: «Не страшно, я дам тебе сидур, покажу, какие отрывки текста читать». Но тот оставался на своем: «Но разве я подхожу для молитвы? Я ведь не религиозный человек…»

Брат стал объяснять: «У каждого еврея есть высокая душа. Всевышний жаждет молитвы каждого из нас. Молитва каждого еврея очень важна на небесах».

Парень выслушал это слова, и его глаза заблестели, он даже чуть не заплакал. С сомнениями он вошел в синагогу, ему дали кипу и сидур, открыв на его на страницах с молитвой Минха. Начали молиться. Когда дошли до конца, мой брат подошел к нему, пожал руку и сердечно поблагодарил за большую услугу. Затем они доброжелательно расстались.

Прошло четырнадцать лет. В один прекрасный день мой брат зашел в магазин в центре района Геула в Иерусалиме и увидел перед собой авреха с густой бородой и завитыми пейсами. Рядом с ним было несколько сыновей и дочерей в скромной одежде. Мой брат искал какой-то товар в магазине, когда неожиданно этот аврех обратился к нему с вопросом: «Скажи, пожалуйста, ты меня не узнаешь?»

Мой брат посмотрел на него, пытаясь узнать, но все напрасно: «Прости, не узнаю».

Аврех спросил: «А не жил ли ты в прошлом в Беэр-Шеве?» Получив утвердительный ответ, он продолжил: «Ты помнишь, как однажды искал десятого человека для миньяна в годовщину смерти отца? И на улице нашелся парень с длинными волосами, который согласился присоединиться?»

«Да, ты напоминаешь мне давно забытые события», — сказал мой брат.

«Так вот я и есть тот самый парень».

У брата душа чуть не отлетела. Даже в самом смелом воображении он не мог бы связать того парня с длинными волосами и этого бородатого авреха.

«Знай же, что во многом, что произошло со мной с тех пор, есть и твоя заслуга. Когда я вышел из синагоги, то начал размышлять: этот “фанатик” с пейсами и бородой сказал мне, что я тоже важен для Творца мира, и что Творец хочет услышать мою молитву, и что она может иметь воздействие на небесах. И это были не просто фразы, брошенные, чтобы меня задобрить — ведь по факту он принял меня молиться ради души его отца.

Когда я вернулся домой, — продолжил аврех, — я рассказал жене о моем переживании. Сказал, что в результате у меня сложился другой взгляд на религию и на ортодоксов. В тот день было посеяно первое зерно. Постепенно мы начали менять наш образ жизни, стали соблюдать шаббат, установили кашрут на кухне. Я стал участвовать в уроках по Торе. На следующем этапе мы перевели наших детей в ортодоксальные учебные учреждения.

С тех пор прошло четырнадцать лет, и теперь я усердно тружусь над Торой. Слава Б-гу, мы удостоились того, что наш дом стал местом Торы в святой чистоте», — закончил аврех свой поразительный рассказ.

Эта история известна в нашей семье. Мой брат был скромнейшим из людей и никогда сам себя не хвалил, несмотря на то что был выдающимся знатоком Торы и постоянно ее изучал. В тот день, когда он встретил этого авреха, он вернулся домой и заплакал от нахлынувших на него чувств. Супруга попросила объяснений, и он рассказал ей о своей встрече с аврехом в магазине Геулы, и всю чудесную историю, которая к этому привела. «Я удостоился того, — сказал брат, — что Всевышний дал мне награду за то, что я проявил уважение к еврею, вселил в него уверенность, что его молитва важна на небесах. Это вызвало переворот в его жизни. Какая великая заслуга!»

Мой брат отошел в мир иной, примерно год спустя после той встречи. Эта историю рассказала его жена во время семи дней траура. В последний день траура в дом вошел сатмарский хасид, чтобы утешить скорбящих, и тоже стал рассказывать эту историю. Члены семьи уже слышали ее из уст вдовы и теперь были удивлены тем, откуда она известна хасиду.

Хасид сказал: «После того, как ваш покойный брат вышел тогда из магазина, туда вошел я и заметил, что продавец стоит в изумлении. Я спросил, что случилось, и продавец ответил, что поражен услышанным только что рассказом. Он указал мне на авреха из Беэр-Шевы, который все еще находился там, и тот пересказал мне всю историю, добавив, что как раз секунду назад из магазина вышел тот, кто помог ему вернуться к религии» (Кводам шель Исраэль).