Темы: Страдания, Тшува, День рождения, Земля Израиля, Еврейская история, Шма Исраэль, Бааль Тшува, Поиск истины, Война Судного дня, Симха Горелик
Ноах Герц родился в 1947 году в израильском городе Афула и был воспитан в любви к Израилю и готовности воевать за свою страну. Иудаизм всегда был для него чем-то из жизни давно ушедших поколений, что не имеет к нему никакого отношения. Война Судного Дня все изменила.
Ноах с женой и двухлетней дочкой жили в Негеве, в киббуце. Жена была беременна, когда в августе 1973 года Ноаха призвали в армию в качестве резервиста. Это было за месяц с небольшим до начала войны.
6 октября 1973 года, в Йом Кипур, Сирия и Египет совершили массированное внезапное нападение на северную и южную границы Израиля, пытаясь застать страну врасплох в тот день, когда большинство военных проводили день в молитве и посте.
Летчиков подняли по тревоге, и через два часа Ноах уже приближался к Голанским высотам, где тысячи сирийских танков при поддержке самолетов и зенитных батарей смогли прорваться к южным Голанским высотам. Израильские силы мужественно сражались в ожидании прибытия резервных войск. За первые три дня Ноах совершил около десятка боевых вылетов. А на четвертый день войны его самолет был сбит.
Это был четверг. Военно-воздушным силам был отдан приказ напасть на сирийскую военную базу. Ноах и его напарник старались лететь на очень малой высоте, чтобы не светиться на радарах, но это не спасло их. Над Дамаском самолет попал под удар ракеты класса «земля-воздух» и начал пикировать. Ноах потерял сознание и пришел в себя за десять секунд до того, как самолет врезался бы в землю. Он успел нажать кнопку катапультирования, раскрылся парашют — а дальше…
Следующее, что вспоминает Ноах — это больница: «Когда я проснулся, я подумал о трех вещах: я жив, мне очень больно, я хочу домой». Оказалось, что больница находится в Сирии, а сам он не только ранен и очень слаб от кровопотери, но что и одной ноги у него нет.
Ноах пробыл в больнице пять дней. Медицинская помощь после ампутации была оказана такая: один раз дали обезболивающее, другой раз врач бегло посмотрел на него и прошел мимо. Тот минимум, чтобы оставить летчика в живых, был сделан сирийскими медиками — но не больше.
Несколько дней спустя полного надежд Ноаха сняли с больничной койки и погрузили на грузовик: «Я был уверен, что Армия обороны Израиля выиграла войну. Каждый метр, преодоленный грузовиком, отзывался чудовищной болью, от которой я не потерял сознание только потому, что верил: я еду домой, к жене и ребенку, к родителям…»
На самом деле Ноаха везли в тюрьму, где он проведет следующие четыре с половиной месяца в одиночной камере. В этой тюрьме он был одним из 20 израильских пилотов и солдат, захваченных сирийцами. Каждый из них сидел в своей крошечной камере и ничего не знал об остальных 19.
Игнорируя женевские конвенции, сирийцы ужасно обращались с израильскими военнопленными. Десятки солдат были казнены без суда и следствия. Подавляющее большинство солдат, взятых в плен Сирией, подвергались пыткам, ожогам, ударам электрическим током и другим жестоким мерам, о которых лучше не знать.
Ноаха пощадили. «Я был резервистом, к тому же тяжело ранен. Возможно, поэтому они оставили меня в покое. То, через что прошли остальные, невообразимо. Двух солдат они просто замучили до смерти во время допросов».
Медицинская помощь? Да, медицинская помощь понадобилась после того, как Ноах получил удар в челюсть. Доктор остановил кровотечение, но на ампутированную ногу даже не взглянул. Правда, когда Ноах попросил у него бинт и еще хоть что-то для дезинфекции, тот выдал раненому пакет первой помощи. Ноах сам облил свою рану алкоголем, перевязал ногу жгутом и наложил повязку.
Каждые четыре дня доктор приходил к Ноаху в камеру менять повязку. Одним из чудес этих недель было то, что гангрена миновала его.
Ноах вспоминает:
«Я очень боялся пыток и казни, очень. Но одиночество было тяжелее, чем страх. Я был совершенно один, в тюрьме врага — и понятия не имел, когда этот кошмар закончится. Целыми днями я ни с кем не разговаривал, и только думал и вспоминал, вспоминал и думал — о той жизни, которую оставил в Израиле.
Иногда казалось, что я просто не могу больше. Один такой момент наступил, когда началась зима, резко похолодало, и у меня развилась инфекция. Я был слаб, сильнейшая боль не утихала, температура росла, и из раны текла кровь. Я дрожал, и одеяла не было. Я снова и снова повторял: “Я просто не могу, я просто не могу…” Я боялся заснуть, думая, что не проснусь.
Я начал думать о доме, о жене, о дочке, обо всем, что у меня было когда-то в жизни. Жена должна была вот-вот рожать, а меня не было рядом с ней. Знает ли она, что я жив? Я плакал, плакал и плакал.
Но где-то глубоко внутри меня из этой боли и из этих слез возникала неведомая сила, готовая дать отпор и этой тюрьме, и этой боли, и одиночеству, и неизвестности. Два слова: Шма Исраэль — возникли из ниоткуда. Это были мои первые в жизни слова молитвы: “Шма Исраэль, Боже, помоги мне, помоги мне!”
С этими словами и в слезах я заснул, а проснувшись, с изумлением увидел двух арабских охранников, которые входили в камеру с матрасом, одеялом и рубашкой. Что это было? Тогда я был слишком болен и измучен, чтобы размышлять, но позже, вспоминая этих “ангелов” с матрасом, я уже был уверен: когда ты взываешь к Б-гу и действительно имеешь в виду это, он слышит.
О разных вещах я думал. Однажды один из охранников, араб, бежавший из Израиля в Сирию, сказал мне, что евреи не имеют права на его землю. Сказал и пошел по своим делам, а меня эта мысль грызла долгие часы.
Имею я право на землю Израиля? Какова моя связь с ней? Кто я? Кто мы? Моя семья родом из Польши, но этот араб говорил, что он был здесь до нас. Это потрясло меня. У меня не было ответов — и я начал их искать там, в моей маленькой камере.
Я начал думать о том, что было раньше — до моих родителей, и до их родителей. Я помнил, что Аврааму было велено покинуть место его рождения и идти в ту землю, которая будет его родиной. Чем больше я думал, тем больше я понимал, что образование, которое я получил, никуда не годится. Я был как сирота в истории…»
Через четыре с половиной месяца Ноаха Герца объединили с другими израильскими военнопленными. Среди группы было несколько других пилотов, которые катапультировались из своих самолетов, включая еще трех человек с ампутированными конечностями.
Ноах обнаружил, что не только в нем одном пробудилась еврейская душа за долгие недели, проведенные в одиночках. Некоторые солдаты впервые в жизни помолились там, в сирийской тюрьме. И тоже, как и он сам, впервые в жизни начали задавать себе вопросы, которые раньше у них не возникали.
Собирая по крупицам свои отрывочные знания о том, что значит жить по-еврейски, они начали собирать золотистые кружочки застывшего жира со своих тарелок, выдергивать нитки из рубашек — так у них появилось масло и фитили для субботних свечей.
Тогда же, в начале весны, пропустили в тюрьму работников Красного Креста, у которых пленники попросили мацу к Песаху и молитвенники. Все это было им доставлено. Мацу бережно хранили к празднику, а молитвенники тут же пустили в дело, составив миньян и проводя молитвы два раза в день: шахарит и минху. Никто из этих ребят не был религиозным, но все чувствовали необходимость в этих миньянах, этих свечах, этой маце, которой дома было полно, а тут она стала на вес золота.
В сирийской тюрьме, где они внезапно оказались без формы, рангов и званий — зато с достаточным запасом времени, чтобы подумать, — в этих солдатах стали пробуждаться те искры, что есть в душе каждого еврея.
За неделю до освобождения условия содержания солдат начали улучшаться. Ноах получил новую одежду и даже выписанный из больницы протез.
Раненых военнопленных освободили первыми. «Это был шабат, — вспоминал Ноах, — Невозможно передать, какая радость охватила меня, когда я наконец обнял свою жену и дочку — и взял в руки малышку, которая родилась, когда я был в плену…»
Когда чувства немного улеглись и Ноах начал рассказывать жене о тех мыслях и вопросах, которые появились у него в тюрьме, они начали искать ответы уже вдвоем. Кто мы такие? Какие ценности мы хотим передать нашим детям? Почему все происходит — войны, Холокост?
В Израиле Ноаху сделали хороший протез, и он вернулся в небо — правда, уже вторым пилотом. Вместе с женой они начали посещать занятия по иудаизму. Одним из первых был курс еврейской философии, основанный на книге Кузари, впечатления от которой у Ноаха и сейчас, спустя десятилетия, так же живы, как и тогда: «Это такая глубокая книга! Просто головокружительно глубокая! Начав изучать ее, я уже жаждал знать, что было написано во всех этих других книгах, что стоят на полках».
Ноах Герц выступает с лекцией о своей истории тшувы
У Ноаха Герца два дня рождения. Первый — это когда он физически был рожден своей матерью. Но вторым рождением, как это ни парадоксально, он считает не день освобождения из плена, а день, когда он попал в плен — видимо, чтобы осознать, что долгие годы он был в плену ежедневных рутинных дел, которые не давали ему остановиться и задуматься. И только в тюрьме его еврейская душа набралась сил и появилась на свет.
Рав Александр Кац,
из цикла «Хроника поколений»
Аман решил расправиться с Мордехаем, истребив вместе с ним всю еврейскую общину страны, и он получил на это разрешение царя
Рав Йосеф Б. Соловейчик
В реальных ситуациях нужен женский ум, а не мужские теории.
Рав Реувен Пятигорский
Мегилат Эстер
Рав Цви Вассерман
Казалось бы, Мордехай, царский судья, высокопоставленный вельможа, должен был бы сразу нажать на дворцовые рычаги...
Рав Элияу Ки-Тов,
из цикла «Книга нашего наследия»
Рав Арье Кацин
Талмуд утверждает, что «радость — это разрешение сомнений!» В этом состоит внутренний смысл заповеди «стереть Амалека», писал рав Гедалия Шор.
Рав Мордехай Райхинштейн
В Свитке Эстер мы читаем о цепочке событий, которые привели к чудесному избавлению, в честь которого установлен праздник Пурим. Эти события произошли почти 2400 лет тому назад в тогдашней столице Персии — городе Шушан. Известно ли нам сегодня где находился Шушан? Еврейская община Ирана считает, что древний Шушан — это иранский город Хамадан, расположенный в 400 км к западу от Тегерана. Подавляющее большинство историков и специалистов по Ирану с этим не согласны. Но и они не сильно возражают против того, что мавзолей с могилами Мордехая и Эстер — главных героев праздника Пурим — находится в Хамадане. Сегодня это место является одной из главных достопримечательностей города и местом паломничества, причем не только для евреев, но и для мусульман.
Рав Ицхак Зильбер,
из цикла «Комментарий на свиток Эстер»
Почему Эстер велела подождать три дня перед ее визитом к царю?
Рав Носон Шерман,
из цикла «Эпоха и чудо»
Лик Б-жий был сокрыт от людей во времена пророков
Рав Реувен Пятигорский
Став главой правительства, Аман вознамерился уничтожить «оппозицию», вдохновителем которой — в его глазах — был еврей Мордехай. А заодно уничтожить и всех евреев.
Рав Реувен Пятигорский,
из цикла «Очерки по недельной главе Торы»
По материалам журнала «Истоки»
Рав Ицхак Зильбер,
из цикла «Комментарий на свиток Эстер»
Неужели Мордехай был человеком, который искал ссоры, интриг, готов был нарушить приказ царя?