Это Б-г мой 26. Деликатные отклонения

Очерк о трактовке иудаизмом такого важного и обширного предмета, как любовь и брак, был бы неполон, если бы я не добавил ни слова об одной из удивительнейших особенностей нашего брачно-сексуального законодательства, запечатленного в Торе, — о запрещенных союзах.

Читатель, возможно, помнит так называемый «Отчет Кинси», опубликованный в Соединенных Штатах несколько лет тому назад (имеются в виду работы «Сексуальное поведение мужчины» 1948 г. и «Сексуальное поведение женщины» 1953 г. профессора Альфреда Чарлза Кинси, директора Института сексуальных исследований при Индианском университете в США — примечание переводчика) Серьезное научное исследование стало бестселлером, к вящему изумлению солидного издателя, специализирующегося на выпуске пухлых медицинских трудов, расходящихся крохотными тиражами. Люди штурмовали книжные магазины. Издателю, к его огорчению, не осталось сделать ничего иного, как напечатать оба труда профессора Кинси под одной обложкой, выпустить эту книгу огромным тиражом и положить деньги на свой счет в банке. Я думаю, в лучшем случае один покупатель из тысячи прочел весь «Отчет Кинси» от корки до корки, или хотя бы половину, или хотя бы десятую часть его. Читатели продирались сквозь заумные научные рассуждения, сквозь непонятные графики, диаграммы и таблицы, выискивая — часто напрасно — жемчужные зерна интересных фактов. Главное, что они почерпнули из «Отчета Кинси» — это то, что нужен научный подход, дабы сделать секс неинтересным предметом.

Но газеты ликовали: наконец-то настал и на их улице праздник! Искушенные и дотошные журналисты, бойко владеющие пером, выкопали эти жемчужные зерна и преподнесли их читателям горяченькими, с пылу и с жару. Оказывается, в «Отчете Кинси» под семью запорами ученых выкладок скрывались открытия, которые хоть кого вгонят в холодный пот. Приведя в подтверждение своих выводов точные статистические данные, собранные в результате многочисленных конфиденциальных бесед с пациентами, профессор Кинси показал, что в Соединенных Штатах весьма широко распространены такие явления, как добрачные и внебрачные связи, прелюбодеяние, гомосексуализм, кровосмешение и скотоложство. Появившиеся в последние годы вызывающе смелые романы и пьесы подготовили читателей к новым откровениям — к тому, что незамужние девушки в нашей стране не все сплошь девственны и что некоторые женатые мужчины и замужние женщины время от времени ищут и находят, как выражается профессор Кинси, «выход» для своей сексуальной энергии где-то на стороне, а не в постелях своих законных жен и мужей. Однако, по-моему, что больше всего поразило обыкновенных американцев, так это прежде всего распространенность половых извращений и скотоложства.

Шум по поводу «Отчета Кинси» долго не утихал, и тогда, поняв, что это — не однодневная сенсация, возвысили свой голос священники и раввины: они обвинили профессора Кинси в том, что он клевещет на человеческий род и особенно на американцев, которые на самом деле по природе своей суть воплощение нравственности. Я не могу понять, как почтенные служители культов не сообразили, какое мощное оружие неожиданно попало им в руки. «Отчет Кинси» доказал — в той мере, в какой современный научный аппарат способен это доказать, — что в основе библейского сексуального кодекса лежат реальные особенности человеческой природы; он доказал, что содержавшиеся в Танахе запреты на совокупление мужчин с мужчинами, или братьев с сестрами, или людей со свиньями и овцами — это не запоздалая реакция на распутство бронзового века, но глубоко актуальные законы, направленные против правонарушений, которые повторяются и будут повторяться из века в век, подобно таким преступлениям, как кража или поджог.

По-моему, против «Отчета Кинси» священнослужителей настроило прежде всего то обстоятельство, что он был немедленно использован в своих целях агностиками. Как они стали сразу же утверждать, «Отчет Кинси» доказал, что сексуальные нормы и установления Библии — то есть нормы не только иудаизма, но и христианства, — противоречат человеческой природе и, следовательно, должны быть отвергнуты как общественным мнением, так и юридическими инстанциями. Правда, профессор Кинси в своем труде настойчиво подчеркивал, что он лишь излагает собранные им и его сотрудниками факты и всячески воздерживается от нравственных оценок; но агностики отмахнулись от этого утверждения, заявив, что оно — всего лишь попытка профессора Кинси бросить кость разъяренной толпе узколобых обывателей. Указывалось, что определенное количество американцев — довольно значительное, хотя и находящееся в меньшинстве, — наслаждается гомосексуализмом. Если это делается тайно, то какой от этого ущерб обществу? Добрачные связи — вещь довольно распространенная; прелюбодеяние после брака — тоже. Так что приносит больше вреда: эти явно естественные, согласные с человеческой природой действия или же ощущение вины, внушенное пуританской библейской моралью? Ну, и так далее и тому подобное. В защиту такой точки зрения изливались потоки красноречия. Но и священникам и раввинам красноречия тоже было не занимать, и они неистово пригвождали Кинси к позорному столбу и подвергали сомнению всю его добротно собранную статистику.

Мне кажется, что люди, превозносившие «Отчет Кинси» как доказательство ложности нравственных норм Закона Моисеева, просто-напросто впали в старую, как мир, ошибку: они, не мудрствуя лукаво и не придумав ничего более умного или более глубокого, просто повторили тезис романтиков согласно которому природа — это суд последней инстанции для решения всех спорных вопросов; по их мнению, любые действия, совершаемые в результате естественного порыва, являются действиями искренними и, следовательно, благими, а все остальное — от лукавого. Однако в действительности многие более чем естественные порывы бывают весьма и весьма предосудительны. Например, некоторые психиатры утверждают, что почти в каждом из нас заложено от природы подспудное желание убить отца или мать. Естественным порывом является желание не трудиться, не мыться, думать лишь о самом себе и плевать на нужды других людей, грубить, совершать жестокости. Если вы со мной не согласны, понаблюдайте немного за играющими детьми или познакомьтесь с обычаями народов, находящихся на первобытной стадии развития. Образование, цивилизация и культура в большой степени заключаются в том, что побуждают человека идти наперекор природе. То же можно сказать и о религии и (коль скоро это здесь упоминалось) об агностическом гуманизме.

Своды законов любого рода едва ли вообще существовали бы, если бы некоторые люди под влиянием именно естественных порывов не были бы склонны действовать наперекор этим законам. Правила уличного движения существуют потому, что почти все мы одержимы естественным порывом ехать как можно быстрее и заставлять ругающихся пешеходов, если они не хотят попасть под машину, нестись через улицу сломя голову. Законы против воровства существуют потому, что человеку от природы свойственно желать взять деньги и ценные вещи там, где он их случайно видит, вместо того, чтобы тяжело работать ради денег и ради покупки этих вещей. Боюсь, я утомляю читателя перечислением азбучных истин, но, как ни странно, при обсуждении «Отчета Кинси» эти азбучные истины почему-то не были приняты во внимание.

Однако в основе закона лежат обычаи, принятые среди людей, а не наоборот. Мы все помним тот курьезный анекдот, который навечно вписан в нашу Конституцию в виде восемнадцатой и двадцать первой поправок (Восемнадцатая поправка, принятая в 1919 году, запрещала изготовление, продажу и перевозку спиртных напитков на территории США; двадцать первая поправка, принятая в 1933 году, отменяла восемнадцатую (Примечание переводчика) Если бы нравственные установления Танаха были действительно не нужны и нелепы, здравый смысл человечества скоро отверг бы их и отменил в течение одного поколения, как произошло с «сухим законом». Однако на деле цивилизованное человечество сочло установления Танаха основой своего поведения (хотя они и не соответствуют тому, как ведут себя люди под влиянием естественных порывов) и придерживалось их в течение большей части своей истории.

Иногда в защиту сексуальных отклонений, описанных в «Отчете Кинси», выдвигается другой аргумент — столь же древний, как и аргумент «естественности» извращений, но гораздо более логичный. В основе этого аргумента лежит положение, согласно которому людям не может повредить то, о чем они не знают. Защитники такой точки зрения утверждают, что, например, тайное прелюбодеяние доставляет массу удовольствия его соучастникам и в то же время не наносит никакого ущерба обманутому мужу или обманутой жене, которые ни о чем не подозревают и потому спокойны. Я знал одного очень умного человека — моего собрата-романиста, который верил в этот тезис, как в аксиому Евклида. Более того, он был убежден, что в этот тезис свято верит и все остальное человечество. Он аргументировал тем, что нет на свете мужчины, который отказался бы переспать с женой своего лучшего друга, если бы мог быть абсолютно уверен, что его адюльтер не будет обнаружен. (С тех пор, как мы беседовали с ним на эту тему, он несколько раз женился и развелся; не знаю, придерживается ли он своей точки зрения до сих пор или нет.) Это правило он распространял также и на мужеложство. Сексуальные отношения между двумя гомосексуалистами, утверждал он, есть их сугубо личное дело, и полиции нечего совать в это свой нос. Мой друг-романист был человек неверующий. Возможно, если человек не верит в то, что существует Б-г, запретивший подобного рода деяния, совершаемые публично или тайно, то такого человека невозможно переубедить.

Если мой читатель втайне занимается совращением чужих жен или гомосексуализмом, мы можем оставить эту тему. Если же такие явления его возмущают, я хотел бы его спросить, какие он может выдвинуть против них рациональные возражения.

В ответ мой читатель, возможно, возразит, что прелюбодеяние влияет на характер человека — в худшую сторону, разумеется, что прелюбодей живет в постоянном страхе перед разоблачением и что обнаружившееся прелюбодеяние приводит к разрушению семьи. Все это, возможно, и так, но если прелюбодей не боится пойти на риск, то что его должно удерживать? Мой возмущенный читатель далее, наверно, скажет, что гомосексуализм — это бесполезная растрата средств воспроизведения рода человеческого и что такое извращение может распространиться и своим порочным влиянием развратить других людей. Но если бесполезная растрата собственных средств воспроизведения не волнует самих педерастов, то почему это должно волновать других людей? Более того, педерасты начисто отрицают порочность своих действий и утверждают, что гомосексуализм — высшая форма любви. Они называют высокопарной благоглупостью распространенное нынче снисходительное мнение, что гомосексуализм — это чаще всего не преступление, а всего лишь психическое расстройство, требующее лечения, как и всякая другая болезнь.

Греки и римляне считали еврейский запрет на мужеложство, равно как и строгие еврейские законы относительно брака, нелепыми и косными предрассудками. Если мы не хотим возвращаться (или идти вперед, смотря по точке зрения) к нравственным нормам Римской империи, если читатель инстинктивно считает, что еврейские и христианские нравственные нормы лучше соответствуют критериям разумной цивилизации, то я хотел бы попросить этого читателя попробовать отыскать основу современной западной морали где-нибудь вне сферы, обозреваемой Б-гом, — т. е. за пределами Библии и тех религий, в основе которых лежит Библия. Современная западная мораль — это либо, как сказал Ницше, затянувшаяся ошибка, основанная на вековечном заблуждении, либо один из великих даров иудаизма человеческому роду. Если мы не приемлем религиозного принципа, согласно которому сексуальные склонения суть зло, то где предел, который не позволит нашим западным нравственным нормам опуститься до уровня нравственных норм Рима и Византии?