Рассказы из жизни еврейских мудрецов 24. Тайное становится явным

Раби Моше Цви был главой раввинского суда в городе Саврани. Однажды пришел к нему уважаемый купец из города Броды, что в Галиции, и со слезами рассказал о своем горе. «Я давно занимаюсь торговлей, — поведал купец, — в том числе и с купцами из России. Среди них есть один уважаемый человек из Балты, и зовут его р. Ицхак. Он задолжал мне тысячу рублей и вручил мне, как принято, долговую расписку на эту сумму. Недавно я должен был послать ему список товаров, предназначенных для продажи, и приготовил его в отдельном конверте вместе со счетами. Но на следующий день мой слуга перепутал конверты и вместо списка отправил ему его же вексель на тысячу рублей. Когда я обнаружил ошибку, сразу же отправил ему срочное письмо со списком, а также добавил просьбу немедленно вернуть мне вексель. Прошло несколько недель, а от него в ответ — ни слова. Я написал ему опять и на этот раз получил ответ, что никогда он не был мне должен, никаких векселей не давал и не получал, и еще выразил обиду, что я его, якобы, в чем-то подозреваю. Это огромная для меня сумма, я не могу понести такой убыток и не разориться. И теперь я прошу рава помочь мне мудрым советом, как спастись от грабежа».

Раби Моше выслушал его горькую исповедь и сказал: «Через месяц я должен приехать в Балту, приезжайте и вы в то же время, и да поможет нам Всевышний восстановить справедливость!» Еврейская община города Балты в то время подчинялась решениям раби Моше Цви.

Месяц спустя р. Моше приехал в Балту, там снова предстал перед ним купец из Брод и вручил иск против р. Ицхака. Тот был тоже приглашен в суд, и когда он пришел, началось заседание. Оба купца по очереди высказывали свои претензии. Купец из Брод доказывал, что ответчик дал ему вексель на тысячу рублей, а потом этот вексель был возвращен ему по ошибке. А купец из Балты кричал, что ничего подобного не было, и весь иск — чистая выдумка! На это заседание пришли многие жители города — всем хотелось посмотреть, как великий мудрец Торы вершит суд в такой сложной ситуации. После того как обе стороны были выслушаны, р. Моше повелел судящимся и всему народу выйти из зала суда. После совещания было вынесено решение: р. Ицхак, купец из Балты, должен немедленно возвратить купцу из Брод тысячу рублей.

Купец из Балты рассердился и заявил, что приговор несправедливый, предвзятый и безосновательный, и он не считает себя обязанным ему подчиняться. Р. Моше ответил ему: «Вы осмелились оскорблять раввинский суд! Придется же и мне открыть ваш позор при всех. Знайте же, что почтальон принес вам вексель в начале Субботы, еще до кидуша, а вы сожгли его на субботних свечах — тех самых, что зажгла ваша супруга в честь святой Субботы!»

Услышав эти слова, купец из Балты обмер, его охватила дрожь, и он упал на пол без сознания. Когда его привели в чувство, раввин снова обратился к нему: «Теперь вы убедились, что есть над нами всевидящий глаз, и все тайное становится явным, даже если человеку кажется, что он совершает свои деяния в полном одиночестве. Теперь же немедленно пошлите кого-нибудь к себе домой принести тысячу рублей, которые вы должны. А также вы обязаны полностью раскаяться в своих поступках, и я тоже буду молиться, чтобы Всевышний, в Своей великой милости, простил ваше прегрешение и не наказывал вас за это».

Р. Ицхак немедленно выполнил требуемое. Он послал за деньгами, а сам слезно просил прощения у раввина, заверяя, что готов принять на себя любые лишения, чтобы искупить свой грех. Между тем раввин обратился к людям, во множестве собравшимся в зале суда. «Вы, наверное, думаете, что некий ангел с Небес открыл мне тайну о том, что сделал р. Ицхак с векселем, думая, что его никто не видит. Позвольте же мне представить вам этого ангела, знающего сокровенное, благодаря которому мне и удалось совершить справедливый суд».

И р. Моше открыл дверь в боковую комнату и вывел оттуда мальчика лет десяти. «Вот он, маленький ангел, от которого я и узнал правду». Купец из Балты побледнел и покраснел одновременно. Этот мальчик был не кто иной как сын его сестры, который лишился обоих родителей, и р. Ицхак с супругой взяли его к себе и растили как родного. И вот благодарность — именно он причинил ему такой ущерб: мало того, что лишил его тысячи рублей, которую р. Ицхак совсем было считал уже своей, так еще и опозорил его перед судом и всеми собравшимися, сообщив о том, что он совершил страшный грех нарушения Субботы!

От проницательного взгляда раввина не укрылось его внутреннее замешательство. «Не вздумайте как-нибудь ущемлять мальчика, р. Ицхак! Только в заслугу того, что вы будете продолжать заботиться о нем, как о родном сыне, вы сможете получить полное прощение. Учтите, вас предупредили!» Купец немедленно принял на себя обязательство продолжать заботиться о племяннике, будто ничего не случилось, и скрепил это обязательство рукопожатием с раввином. После этого р. Моше поведал, как ему стало известно о происшедшем.

«Приехав в Балту, я начал расспрашивать местных евреев о характере и поведении р. Ицхака, честен ли он в торговле, учтив ли с людьми. Надо сказать, все хвалили его, рассказывали, что он честен и щедр, и я уже было решил, что все обвинение — не более чем наговор. Но однажды я встретил одного местного меламеда (учителя Торы для детей), и в беседе спросил также и его о р. Ицхаке. Тот ответил мне, что р. Ицхак известен как достойный человек, и даже взял к себе в дом племянника-сироту и заботится о нем. Этот сирота, как выяснилось, учится в классе у этого меламеда, и р. Ицхак щедро оплачивает его учебу.

Тогда я спросил меламеда, известно ли ему что-нибудь о поведении р. Ицхака в своем доме — во всем ли оно соответствует Торе? И он сказал мне, что знает о р. Ицхаке только хорошее, но однажды слышал, как его племянник рассказал своему другу, что как-то раз видел своими глазами, как дядя нарушил Субботу. Меламед не мог поверить своим ушам; он отругал ребенка и запретил ему еще когда-нибудь рассказывать подобные глупости. С тех пор мальчик ни разу не говорил на эту тему.

Этот рассказ заставил меня насторожиться. Я попросил меламеда тайно привести ко мне этого мальчика, и когда он это сделал, я ласково обратился к нему: “Не бойся, сынок. Расскажи мне все как было, как ты рассказывал своему однокласснику о том, что твой дядя нарушил Субботу”. Мальчик почувствовал себя более уверенно и рассказал мне следующее: “Однажды, в пятницу вечером мы с дядей вернулись из синагоги и начали петь “Шалом Алейхем”. Вдруг в дверь постучал почтальон, который принес дяде запечатанное письмо. Дядя попросил почтальона открыть ему это письмо и, когда тот это сделал, принялся его читать. Я вышел в другую комнату, чтобы не мешать дяде читать письмо, а когда обернулся, увидел, что дядя посмотрел направо и налево, решил, что его никто не видит, затем быстро схватил письмо вместе с еще одной бумажкой, которая была в конверте, и сжег их на свечах, стоявших на столе. Тетя в это время была на кухне”.

Тогда я понял, — завершил р. Моше свой рассказ, — что вексель, посланный по ошибке от купца из Брод, прибыл к купцу из Балты в начале Субботы, и он, одолеваемый дурным побуждением, поспешил сжечь его, чтобы замести следы, в надежде, что никто не узнает об этом. Но Тот, Кто создал глаза, — неужели Сам не увидит? Он и послал маленького “ангела” рассказать об этом [и, возможно, именно в заслугу того, что купец приютил у себя сироту, его грех раскрылся и не остался лежать на его душе в ожидании Суда в день его смерти, а привел его к полному раскаянию и искуплению при помощи позора — прим. пер.]. Я рассказал об этом коллегам-судьям, и они согласились с решением».

Эта история показывает нам, на что может быть способен человек, одолеваемый жаждой наживы, а также о том, что «один грех влечет за собой другой» (Авот, 4:2). Ведь даже человек, соблюдающий заповеди, в минуту испытания не смог совладать с собой и нарушил Субботу из-за тысячи рублей! Об этом сказано: «Не будь уверен в себе до самой смерти».

По книге «Ветвь фамильного древа» («Анаф Эц Авот»)