Короткие рассказы о раве Ицхаке Зильбере. Глава 15

Рассказывает рав Йеуда Гордон

МОЛЧИ!

Была одна история, думаю, она может многим помочь. Муж и жена поспорили. Были дома какие-то проблемы, муж начал о них говорить, а она не хотела и слышать:

— Больше твоей ноги дома не будет. Уходи из дому. Все!

Муж учится в колеле, дома полно маленьких детей. Куда идти? Он говорит:

— Я сейчас позвоню раву Ицхаку. Он тебе покажет!

Рав Ицхак взял трубку. Жена ему рассказывает:

— Он такой-сякой. Ничего дома не делает. Пусть уходит!

Рав Ицхак:

— Дай ему трубку.

И говорит:

— Молчи! Я буду через пятнадцать минут. Молчи!

Рав Ицхак выскакивает из такси. Бежит, размахивая руками, кричит — страшно смотреть. Вбегает наверх, стучит в дверь — чуть не вышиб. Вбегает, и сразу кулаком — бах! (сделал вид, что бьет…) Машет кулаками, так что его ученик даже к стене отлетел.

А он его «дубасит»— специально, чтобы жена пожалела…

А та:

— Оставьте его, рав Ицхак, не трогайте! Не убивайте его!

Многие люди рассказывали подобные истории о том, как он приходил, «дрался» и так наводил порядок в семье…

МУДРОСТЬ

Как правило, рав Ицхак старался не разрешать разводиться, тянул время. Когда приходили в раввинат, я говорил:

— Идите к раву Зильберу. Пусть он мне скажет лично, что надо оформлять гет.

А он обычно мне говорил: «Тяни, выкручивайся»…

Пришла одна пара разводиться. Так рав Ицхак спрашивает:

— У вас, скажите, уже была хупа? Нет? Вы как женились, в ЗАГСе? Так давайте поставим сначала хупу, а потом, если захотите, можно будет и развод оформить!

У них родилось еще восемь детей. Он видел жизнь совершенно иначе…Самые тяжелые кризисные ситуации он видел сразу, и часто по-другому. Иногда он срочно разводил. Говорил:

— Быстро разводи! Быстро делай гет!

Было непонятно, как он знал, что надо делать, как он это чувствовал? В этом была его мудрость. И он никому это не показывал.

Иногда были очень острые ситуации, и, чтобы не обидеть людей, он притворялся, что не понимает, чего от него хотят, придуривался, а меня спрашивал потом:

— Их бин гит мишуге? Я настоящий сумасшедший?

ХУПА В ТЮРЬМЕ

Рав Ицхак приходит ко мне и говорит, что один человек действительно сделал тшуву и он достоин быть гером, стать евреем. Учится у Рава уже продолжительное время, но есть одна небольшая проблема — он сидит в следственной тюрьме.

— А что он натворил?

— Что-то сделал… Пойди к судьям в раввинат, попроси, чтобы его вызвали из тюрьмы, а мы его тут окунем в микву. Понимаешь?

— Все понимаю, рав Ицхак.

Прихожу к ним и говорю:

— Мы хотим пригласить одного человека, чтобы сделать ему гиюр — каббалат мицвот, принятие еврейства.

— Хорошо, а где он?

— Сидит. В следственной тюрьме. Что-то там натворил…

— А что он сделал?

— Что-то сделал, я знаю? Рав Зильбер говорит, что он достоин быть евреем.

Я — туда, они — сюда. Я в болото, они в лес. Понятно, что то, что его обвиняют в убийстве, — нельзя об этом говорить.

Назавтра привели этого парня с конвоем. Двое полицейских привели его делать гиюр — принимать еврейство.

Напротив, в гостинице «Пнинат Дан», есть миква женская, рав Ицхак уже договорился, там даже воду подогрели. Он говорит:

— Ну пойдем, сделаем твила, окунем его и все. Поговори с ними.

Я подхожу к полицейскому (я знал их лично довольно хорошо, они же приводили арестованных мужей, одни и те же полицейские конвоируют в раввинат, так я их иногда кофе угощал), и говорю:

— Послушай, тут есть гостиница напротив. Там уже все готово. Отведите его туда, он окунется в микву — и все.

Они говорят:

— Йеуда, нельзя! Нельзя! Нужно получить специальное письменное разрешение. У нас приказ только на адрес «Кореш, 9». А еще куда-то — нельзя. Единственно, что могу — позвонить своему начальнику, чтобы он дал разрешение.

Позвонил начальнику. Что там началось!

— Как вы ушли? Почему его послали? Такого заключенного должны сопровождать пять человек, с автоматами! Его же могут похитить, напасть! Срочно обратно!

Увели его назад, на «Миграш а-Русим» — «Русское подворье».

Рав Ицхак стоял полчаса молча, не знал, что делать. Говорил Псалмы, думал… Потом предложил:

— Знаешь, давай пойдем к главному начальнику.

И мы пошли в управление полиции, на «Миграш а-Русим» — двое зайцев… Приходим:

— Куда вам нужно?

— К главному!

— А, это вы его выкрасть хотели!

Что тут началось! Все полицейские собрались, кричат, ругаются… Хотели нас в тюрьме оставить…

В общем, этого парня перевели из следственной тюрьмы в обычную, в другой город. Что делать? Но раз рав Ицхак решил ему сделать микву, — так он дошел до правительства, обратился к начальнику тюрем, к главному инспектору полиции… Два-три месяца это длилось. Ты не представляешь, ему до фени!

И в конце концов раву Зильберу удалось все-таки этого парня окунуть в микву, а потом и хупу ему поставить. Я его как-то встречаю, он весь сияет:

— Что случилось?

— Вчера хупу поставили. Взяли мы с собой десять булочек в карманы на сеудат мицва, руки помыли, двар Тора сказали, все взяло три-четыре минуты. Амехайе!

СВЕТЛАНА ИЗ УЗБЕКИСТАНА

Была такая история — давным-давно. Пришло аршаа ле-гет из Узбекистана — указание написать гет. Имя «Светлана», из Узбекистана, а фамилия неразборчиво. И адреса нет. Мы знали только, что она живет в Гило, в Иерусалиме. Что делать? Я ее искал по своим каналам, но безрезультатно:

— Рав Ицхак, нет ее. Ничего не поделаешь, — эшет иш.

И вдруг рав Ицхак пропал. Нет его два или три дня. Что он делал?

В шесть тридцать утра садится в первый автобус в Гило, платит за билет и спрашивает:

— Кто тут знает Светлану из Узбекистана?

Выходит на следующей остановке, садится во встречный автобус, платит и опять спрашивает:

— Кто-нибудь знает Светлану из Узбекистана?

Нет ответа. Выходит из автобуса. Ждет следующего. Поднимается и спрашивает. И так три дня подряд! Некоторые водители не хотели его уже впускать.

Нет ее. Какое тебе дело? Ты же патур!

Встречаю его — довольный! Нашел ее. Счастлив!

РАВ ИЦХАК!

Однажды Цви Патлас оставил мне машину на пару недель, на время отъезда в Россию. Я ехал делать гет, здесь, в Иерусалиме. Был очень сильный ливень, такой, что я даже остановился. Опасно было ехать. Сижу. Дождь хлещет тропический, что-то страшное!

Смотрю: кто-то в сером костюмчике между деревьями, кажется, знакомый мне человек… Включил дальние фары — это рав Ицхак! Я взял зонтик, выскочил из машины, подбегаю, а рав Ицхак такой мокрый, как будто он сидел и в костюме, и в шляпе, и в ботинках — в бассейне:

— Рав Ицхак! Что такое?

— Там есть один человек, он умирает. Он что-то знает насчет какого-то мужа, которого я разыскиваю, но меня родственники выгнали…

Так он ждет под дождем и надеется, что возможно, тот себя лучше почувствует и даст нужную информацию!

АМЕХАЙЕ

Один раз он караулил какую-то бухарскую женщину в Кирьят Гате, она уезжала очень рано на работу — в шесть утра.

Было лето, тепло, он выезжал туда поздно вечером последним автобусом, ночевал в парке на скамейке, чтобы утром встретить ее, пока она шла на самый ранний автобус. Чтобы только попробовать ее уговорить!

— Амехайе, — говорит мне. — Одно удовольствие.

Сидел всю ночь в парке. Представляете? Ночевал в парке, повторял мишнайот. И говорит, что одно удовольствие. Только чтобы попробовать ее уговорить принять гет. Она не соглашалась, и это повторялось пять или шесть раз!

АРТИСТ

Он говорил, что надо работать над собой. И говорил, что у него йецер а-ра очень сильный. Я его никогда не видел сердитым, несмотря на то, что мы были в тяжелых ситуациях, и опасных. Да, единичный случай был, что он очень сильно кричал, но я не знаю, было это искренне или наигранно.

Обычно он никогда не был сердитым, у него было великолепное самообладание. Он был — когда надо — великий артист.

На уроках он много говорил, а обычно он всегда молчал. Мог отвернуться в другую сторону даже. Иногда были критические ситуации, были неприятные ситуации, надо было хорошо подумать, надо было решить, что делать.

Отворачивался, молчал, думал.

ЖДИТЕ!

Раз в две недели он «бил» меня кулаком по голове:

— Ты сказал женщине в коридоре: «Подожди две-три минуты. Ждите!» Ты бы своей маме тоже так сказал?

У меня тут балаган в кабинете, все кричат, ругаются. А он — бах по голове! Так он относился к людям.

СПАСТИ ЕВРЕЯ

Был однажды очень тяжелый случай… Не со стороны алахи, а с других сторон. Мы должны были очень сильно нажать, чтобы утвердили что-то. Надо было срочно помочь, спасти еврея…

Заходим с равом Ицхаком под ручку, а судья спрашивает:

— А, идете! Что вы натворили?

Рав Ицхак говорит двар Тора, потом подсовывает ему лист, тот только открывает рот, а рав Ицхак начинает рассказывать, как он был в лагере… Но ничего не идет — тот не хочет подписывать…

Это было большое и серьезное дело — помочь еврею, и я говорю раву Ицхаку:

— Надо пудрить мозги.

А судья спрашивает:

— Что такое «пудрить мозги»?

Я говорю раву Ицхаку:

— Жмите на него, расскажите про лагерь!

Рав Ицхак начал рассказывать, а судья:

— Не могу…

Так рав Зильбер залез под раввинский стол. Сидит там в пальто и в шляпе. Показывает тому, как он ради субботы рисковал жизнью. Сидит под столом. Не шучу!

А тот:

— Выходите!

— Не выйду. Надо помогать еврею!

— Реб Ицхак, выходите!

Рав Зильбер говорит:

— Я так под бревнами сидел, когда тот уголовник в лагере хотел меня убить. Надо помочь этому еврею! Помоги ему!

И тогда судья сказал:

— Хорошо. Будь по-вашему.

И подмахнул…

АРЕСТ

Есть один судья, который очень любил рава Ицхака. Был его хасидом. Но… Знаешь, Рав Ицхак… делал… за что его… можно было… Один раз… словили нас… нарубили дров…Судья говорит:

— Все. Арестую! Я его арестую!

И выписал ордер на арест. Вписал в бланк: «Ицхак Зильбер».

А полицейский Цви, чья смена была, он, когда рава Ицхака видел, полы пальто ему целовал, не смел руку целовать — так его любил. Судья вызывает Цви, дает ему ордер и говорит:

— Арестуй его!

Тот взял постановление об аресте, читает: «Ицхак Зильбер»:

— Какой Ицхак Зильбер? На кого этот ордер?

— На него. Арестуй его!

Тот отвечает:

— Его?! Его я не могу арестовать…

— Приказываю тебе, арестуй!

— Его — не могу! Не буду!

Тогда рав Ицхак говорит:

— Даян говорит, что надо арестовать, так арестуй!

— А вы не обидитесь?

— Нет, надо его слушать! Он талмид хахам. Если он приказывает, то надо слушаться!

Полицейский отвел глаза в сторону и говорит:

— Ата бе-маацар — ты арестован.

А судья взял ордер и дописал: «На одну минуту…»