Б-г меня ведет…

Реб Менахем, благословенной памяти, был верующим евреем, верующим, как говорится, всегда, и в радости и в горе. Это был один из тех евреев, кто не просто довольствуется своей скромной долей, но и счастлив при этом. Невероятно? Так представьте себе: живет один такой в дират-хейдер, в однокомнатной то бишь квартирке с кухней, в Тель-Авиве со всей оравой («семеро по лавкам» в буквальном смысле этого слова) и промышляет торговлей. Звучит громко — «торговля» — а на деле покупал, значит, ниточки-иголочки-пуговки у оптовиков и продавал в розницу. Как говорится, на Б-га полагался, прямой дорогой шел, не спотыкался.

Был он человеком редких качеств, из тех, кто в синагогу приходит первым, а шабес^[1] заканчивает последним, всегда, и в радости и в горе. Делал хесед^[2](был милосерден), гости самые разные и порою даже странные толпились в его четырех углах, а он только и думал, чем бы им угодить. Реб Менахем шел по жизни с простым девизом «Я не сам себе господин и не управляю своей жизнью, Господин мой — на небесах, и жизнь моя управляется Главным начальником — исборах шмой веитале — да будет Он благословен».

Как говорится в Талмуде: «По пути, по которому человек хочет идти, ведет его Б-г». Но разве человек выбирает свой путь? И кто его вообще спрашивает? Как мы это понимаем? — М’фирт им байм ноз — «тащат за нос». Значит, есть путь, и если человек согласен, — ведут его под руки, а непокорен — тащат за нос. Зная этот принцип, реб Менахем старался всегда идти тем путем, которым вело его Провидение — согласно кивал головой и был счастлив.

В один прекрасный день приходит к нему жена, женщина самая, что ни на есть, достойная, кошерная, подстать ему самому, излить душу насчет деток, что мол, тель-авивская вседозволенность не способствует правильному воспитанию. «Дети растут, начинают понимать, что вокруг происходит. Среда здесь бездуховная, давай сниматься с якоря, поехали в Бней-Брак».

С точки зрения финансовой, звучало для него это предложение как предложение купить слона в Африке, а тут на хлеб едва хватает. Но если уж так небеса распорядились, и речь о судьбе детей, и предложение жены, в общем-то, разумное — ничего не остается кроме как принять его и радоваться. Чего тянуть? Надо соглашаться: Бней-Брак так Бней-Брак.

Не стал реб Менахем мучить себя вечным вопросом «Где взять деньги». Для того, кто умел полагаться на Творца, вопрос этот никогда не был особо «животрепещущим». Что за вопрос: «Откуда возьмутся деньги?..» Спросите меня лучше, кто дает жизнь, кто дает нам сыновей… А всё стоящее в этом мире стоит денег.

Порылись в кошельке, нашли несколько монет, аккурат на поездку в Бней-Брак, плюс где-то там оказались припрятаны 1500 лир, взяли и отправились в Бней-Брак. Был там как раз один каблан (строительный подрядчик), пришли к нему, и прямо с порога, так, мол, и так, хотим купить одну из твоих квартир, чтобы дети росли в хорошем окружении. Каблан, человек якар руах, «дорогой души», хасид в полном смысле слова, принял их радушно, положил за пазуху эти их 1500 лир, записал их на трехкомнатную квартиру (три большие, просторные комнаты — невероятно!) и объявил цену — 7500 лир. Осталось четыре платежа: рассчитаетесь — квартира ваша.

Слова «осталось четыре платежа» не остановили эту семью. Если бы им кто-то сказал в тот момент «Простите, а где, собственно, вы собираетесь доставать эти оставшиеся шесть тысяч?», реб Менахем ответил бы, не задумываясь:

— Объясните-ка мне сначала, где я взял эти полторы тысячи? Думаете, я знаю? Что там было, что там будет — Кодойш Борух Ху, вот кто ведет все дела. Если Ему, Благословенному, будет угодно, чтобы у нас была квартира в Бней-Браке, устроит он нам эти четыре платежа так же, как устроил первый.

Поблагодарив вежливого каблана, они вышли из его кабинета и отправились в обратный путь. Реб Менахем продолжал себе коробейничать. Если Всевышний захочет — расставит все по местам.

Вот и прошел целый год, и новый дом на улице раби Акивы уже достроен. Еще чуть-чуть, и засияет во всем великолепии. Только счастливые хозяева квартиры, реб Менахем и его супруга не видят на горизонте никакой возможности заплатить за квартиру. Жизнь идет своим чередом, пуговицы покупаются, нитки продаются. На хлеб, слава Б-гу хватает, на квартиру — нет.

Снова приходит к нему жена:

— Что делать? Мы вроде как подписались на платежи, разве нет?

Для реб Менахема голос жены — голос Небес. И вот, он вопрошает Небеса:

— А что ты предлагаешь?

— Что я предлагаю? (Как говорится, «дом стоит на мудрости жены») Раз нечем платить, давай отменим сделку.

— Отменим сделку? — подумал реб Менахем вслух… Помолчал немного… И сказал, как отрезал:

— Так тому и быть! Если такова воля небес — склоним голову перед ней и будем довольны своей долей!

И вроде дурачком реб Менахема нельзя назвать, и в непостоянстве мы его не обвиним, просто был он один из тех, кто достаточно умен, чтобы не умничать, из тех редких людей, кто по-настоящему исполняет заповедь «Тамим тиѓью — будьте бесхитростны перед лицом Г-спода Б-га своего». Он просто верил, надеялся и не «раскладывал пасьянсов» на будущее. Доверчиво принимал все, что с ним происходило, в точности так, как написано у Раши.

Снова порылись в кошельке, и вот видят — снова послал Творец денег на поездку в Бней-Брак. Вот они снова в кабинете каблана. Без всяких премудростей объявили ему, что на данный момент не видят никакой возможности продолжать стоять на выплатах. На этом, значит, основании просим расторгнуть договор, вернуть первый вклад и т.д.

Каблан, человек с широким сердцем и «легкой рукой», давно понял, с кем имеет дело. И сразу же решил поговорить с ними по душам, не давить на них, а, напротив, умиротворить, вселить надежду.

— Во-первых, вы можете въехать в квартиру еще до того, как полностью расплатитесь. Во-вторых, я вас не тороплю, полагаюсь на вашу честность: заплатите, когда сможете, все до последнего гроша. В-третьих — никогда не поздно передумать и вернуть деньги. Однако, (теперь слушайте внимательно) получите вдвое больше. Почему? Цена квартиры выросла вдвое с момента заключения сделки и соответственно выросла ваша доля в ней.

— Смотрите, вы теперь владельцы собственности. Обидно было бы отказаться от нее именно в тот момент, когда она выросла в цене. Не стоит «вешать нос» из-за этих платежей. Въезжайте себе с Б-гом, и «от Б-га придет избавление». Перейдя на шепот, каблан объяснил, что его квартира находится дверь в дверь с их квартирой. Видимо, решил еще заранее, что соседей лучше, чем эта семья ему не найти.

Можно сострить, «Хесед бекаблоним — таймин». В смысле, если каблан, и вдруг проявляет милосердие, этому наверняка можно верить.

Снова почувствовал реб Менахем ту невидимую руку, которая ведет его свыше. Представляете себе — можно въехать в квартиру, никто не торопит с выплатой остатка, да и сама квартира выросла в цене, короче сделка не отменяется. Короче, снимаемся и переезжаем: из Тель-Авива в Бней-Брак! Так тому и быть!

В таком вот настроении реб Менахем и его супруга вышли из кабинета. «Олхей том — шохней бетах/Идущий прямой дорогой обретет покой». Хотя они по — прежнему не знали, где взять деньги, но было уже ясно, что их выбор угоден Творцу, и Он взялся их опекать. А это вселяет надежду.

И было: Вот отстроен дом, вот упакованы вещи и погружены на грузовик, семеро детей ерзают от нетерпения, вышли из однокомнатной клетушки «леойро у лирвохо/на свет и простор». Дети попали в отличные школы, на радость папе с мамой.

А что наш реб Менахем — он и в Бней-Браке продолжал себе пуговками торговать, полагался на Б-га и делал добро — шохен орец уръэ эмуно, зовах зивхей цедек/жил с верой на земле и «приносил угодные жертвы».

И решил реб Менахем, что если Всевышний захочет, то организует ему четыре оставшиеся платежа так же, как организовал первый.

И Всевышний захотел. И организовал, будьте спокойны.

Помните, были одно время такие пуговицы на наволочках? Такие особенные пуговицы, железные, круглые, толстые, обметанные нитками вокруг. Помните? Так вот, были они и в ассортименте у реб Менахема, покупал он этот товар во множестве непосредственно у хозяина завода, сбывал розничным торговцам и этим жил.

Этот хозяин завода имел жесткого конкурента: один киббуц^[3] на Юге специализировался на таких же пуговицах и продавал по всей стране. А у самого хозяина завода были и другие производственные линии, конкурировать с киббуцем было ему в тягость, и он был бы рад от этой конкуренции избавиться. И вот, в один прекрасный день, зашел к нему реб Менахем за товаром. Хозяин оглянулся по сторонам, не подслушивает ли его кто, кце нафшо/надоело ему, и рассказал реб Менахему, что «достали» его эти пуговицы от наволочек, и что киббуцники делают все, чтобы вытеснить его с рынка. Поэтому он решил продать всю линию по «смешной» цене — всего пятьсот лир.

— Там где я, оптовый поставщик, не выдерживаю конкуренции, — объясняет ему хозяин, — ты, Менахем, мог бы прокормить себя, невзирая на конкуренцию. Ты ведь будешь продавать весь товар непосредственно конечному потребителю, то есть в розничную сеть. И будет у тебя простой и надежный хлеб в жизни, так как конкуренция тебя не коснется.

Так Реб Менахему снова посчастливилось увидеть руку Провидения в своей жизни — добавить к своим долгам еще 500 лир — это совсем не смертельно. Он согласился, рассудив здраво так: одну спальню, самую большую и просторную можно превратить в «цех по производству пуговиц для наволочек».

И супруга его, золотое сердце, была с ним единодушна: «Ме дарф же лозн фирн» говорила она, что значит: человек должен взвалить на Кодойш-Борух-Ху управление своей жизнью, не быть упрямым, и не сопротивляться Б-жьему промыслу. Если дело повернулось таким образом — надо соглашаться и радоваться.

Спустя неделю после этого разговора, на улице раби Акивы в Бней-Браке появился подъемный кран.

Стрела этого крана перенесла, один за другим, восемь тяжелых станков в спальню реб Менахема. Прохожие улыбались, и справедливо, ведь квартира, полная ребятишек, превращалась теперь в завод, а такой «коробейник», как реб Менахем, — в промышленника. Этого было достаточно, чтобы вызвать улыбку тех, кто знал эту семью, знал реб Менахема.

Вот кран уехал, и они стоят в ряд, эти восемь станков, как в цеху. — Видите их? — объяснил реб Менахем семерым детям и их счастливой матери, — это называется «штанц». Сюда вставляем металлический лист, нажимаем здесь, одновременно с этим аккуратно опускаем ручку… оп-п! (лист теперь весь в дырочках, но из него выпало десять железных пуговичек).

— А сюда вставим катушку с нитками, — объясняет реб Менахем своим маленьким рабочим устройство конвейера, — поставим ногу на педаль — «т-р-р-р!» — и вот пуговица уже вся оплетена нитками. Теперь ударяем по металлическому кружку. Пожалуйста! Товар готов на продажу.

— А вот, смотрите, еще станок. Сюда вставляем камеры велосипедных шин (я достану), и когда вот эти ножи заработают, выйдет множество резинок для завязывания пакетиков с подарками. «Ви из цу мир/что до меня, — подала голос мать семейства, — то главное — ради Б-га, не подставляйте только сюда свои пальчики. Не забывайте, ребятки, это очень острые ножи».

Как только закончилось это «вступительное слово», дети с восторгом «окутали» новоявленный завод. «Т-р-р-р, Бумм», ударим по железке, нажмем ручку, ножики ходят туда-сюда, крутим вот это колесико, похожее на руль, «танц-штанц» — короче, детям такое развлечение надо еще поискать.

Замечательная улыбка реб Менахема сопровождала детей и на этот раз, как и всегда, со дня их рождения.

На следующий день р. Менахем появился с первой партией сырья; это были железные листы, десятки катушек ниток, старые покрышки, коробки и металлолом. И вот запущен производственный процесс. Все были там, от мала до велика; все работали энергично на этом захватывающем производстве. И вот результат нескольких часов такого захватывающего совместного труда, восторг, какого детишки реб Менахема, отродясь, не видали. Вот результат… Ни одна из полученных пуговиц не годится на продажу, не имеет товарного вида.

Реб Менахем продолжал сохранять присутствие духа, он надеялся, что понемногу «персонал» повысит квалификацию, и семья начнет достойно зарабатывать на жизнь. Поблагодарил Ашема^[4] от всего сердца за Его необыкновенную щедрость. Это был дом, искрящийся весельем, что за оптимизм царил там — седьмое небо! Девочки и мальчики, полные радости творчества, что может быть лучше!

Вот идет реб Менахем на базар и встречает там других торговцев, которые спешат обсудить с ним последнюю новость, о том, как он купил у завода производственную линию. Начали интересоваться его планами на будущее, рыночной стратегией и т.п.

Реб Менахем выглядел умиротворенным, его спокойные, с улыбкой ответы удивили всех:

— Производственные помещения достались мне даром, схирут (за съем) я не плачу. Есть у меня семь бесплатных рабочих, так что от зарплаты я тоже свободен. «А ганце фабрик», заводик есть у меня — что надо! «Безрас Ашем/с Б-жьей помощью ждут меня сплошные прибыли, сплошные доходы…». Такие вот речи вкладывал с улыбочкой реб Менахем в уши всех любопытствующих.

От торговцев железа полетел слух к торговцам нитками, от «ниточников» к продавцам шин, от тех, в свою очередь, к торговцам машинным маслом. Тахлис/в итоге, вся отрасль только и делала, что шушукались о выдающихся успехах реб Менахема.

Как бывает в нашем мире, оброс этот слух длинной и пушистой бородой, и конкуренты, производители пуговиц из киббуца, начали получать известия со всех концов родной страны. Мол, есть такой удачливый предприниматель, по имени Менахем, и ему досталась каким-то образом готовая производственная линия с бесплатным зданием и рабочими, и скоро он живьем проглотит этих самых конкурентов.

Ко всему этому сплетники добавляли, что производственный процесс в разгаре, а продуманная маркетинговая стратегия — на подходе, так что… смотри предыдущий абзац.

«Сидящий на Небесах смотрит вниз и смеется» —«Йойшев башомоим исхак» — в то время как на станках, расположенных в спальне и под ними, семеро веселеньких детишек играют в прятки, собрались те самые киббуцники на совещание: что делать с эдаким реб Менахемом, которого нынче все прочат в монополисты.

В отсутствие выбора решили послать к реб Менахему официального представителя компании с такой программой — либо склонить его к сотрудничеству, либо выкупить у него заводик за любые капиталы в мире. В результате телефонной беседы, волнующей и натянутой, киббуцники изложили перед ним цель визита. Спокойный ответ реб Менахема их удивил: они-то думали, он швырнет трубку, а он им отвечает вполне по-человечески: «Встретиться? Почему нет? Хотите приехать сюда? Так тому и быть».

Из этой его реакции следует, что, наверное, он готов уступить, а то и вообще — завод продаст! Представитель конкурирующей стороны получил последние инструкции, напялил самые праздничные одежды, вооружился самыми высокопарными словами, какие только знал, и отправился на встречу со «знаменитым» реб Менахемом.

Поначалу Менахем не захотел даже слушать о продаже «завода» («Не для того я его покупал, чтобы продавать»). Тогда цена поползла вверх. Тут снова на сцене возникает Она. «Смотри-ка, Менахем, — зашептала жена так, чтобы киббуцник не услышал, — купили-то мы все станки всего за 500 лир, а этот предлагает целое состояние. Не видишь руку Б-жью в этом деле?»

— Слушай, — подводит реб Менахем итог и заключает сделку с трясущимся напротив него «конкурентом», — лежит на мне долг в шесть тысяч лир, эту сумму я должен предать прямо в руки каблана, который живет за соседней дверью. Если ты этот долг закрываешь, можешь считать сделку с моей стороны тоже закрытой. Как обычно это ему свойственно — оптимистично, с радостью, с веселым сердцем, — увидел реб Менахем как и в этот момент протянулась с Небес рука спасения. Представитель киббуцников попросил разрешения удостовериться в исправности машин, а, удостоверившись, позвал в комнатушку ошалевших от испуга представителей фирмы, которые, не веря до конца в свою удачу, подписали с «конкурентом», пока тот, не дай Б-г, не передумал, сделку купли-продажи и ударили по рукам. В этот же день был выплачен долг — полностью, одним платежом — в руки каблана.

На следующий день на улице раби Акивы снова появился подъемный кран.

Прохожие снова задирали головы и улыбались. Улыбались и новые хозяева. Понятное дело, с лица самого реб Менахем, который знал то, что мы с вами теперь знаем, улыбка не сходила теперь до конца его дней. Как говорится, «Ашрей а-Гевер, ашер ивтах ба-Шем ве-хая Ашем мивтахо/Счастлив человек, полагающийся на Ашема, и будет Ашем ему опорой». А еще говорится: «Аботеах Башем — хесед есовевено/Кто полагается на Ашема, — хесед окружает его».

[1] Шабес — суббота.

[2] Хесед — добро.

[4] «Ашем» — «это Имя» — говорят вместо непроизносимого имени Б-га.

Перевел Меир Малтынский