Месилат Йешарим 37. О путях приобретения благочестия

В приобретении благочестия очень помогают глубокое созерцание[1] и усиленные размышления[2]. Ведь если человек умножит размышления о превознесенности Всевышнего, абсолютности Его совершенства и о неизмеримой пропасти между Его величием и нашей низменностью, это наполнит его страхом и трепетом перед Ним. А размышления о Его великой доброте к нам и великой любви Его, благословенного, к Израилю, о близости праведных к Нему, достоинстве Торы и заповедей и другие глубокие размышления, подобные этим, несомненно, воспламенят в человеке сильнейшую любовь. Он сделает свой выбор и возжелает единения с Ним, благословенным. Ведь если человек увидит, что Всевышний действительно отец нам и милосерден к нам как отец к сыновьям, то в дальнейшем это пробудит желание и стремление ответить ему так, как отвечает сын отцу.

Для этого человеку нужно уединиться и собрать все свои знания и мыслительные способности для созерцания и углубления в эти истинные вещи. Несомненно, ему помогут в этом деле постоянное углубление в псалмы Давида и размышления о них, об их словах и содержании. Поскольку они полны любви, страха и всех видов благочестия, размышляющий не преминет пробудиться к тому, чтобы следовать сказанному в них и следовать их путями. Также поможет чтение рассказов о делах благочестивых в сказаниях[3], которые об этом говорят, поскольку все это побуждает разум следовать за ними и поступать подобно им.

А лишают благочестия трудности и заботы. Ведь когда разум загружен и обременен заботами и делами, человек не в состоянии обратиться к упомянутым выше размышлениям, а без размышлений не постичь благочестия. И даже если уже постиг, трудности и заботы подчиняют себе разум, сбивают с толку и не позволяют человеку укрепиться в страхе, любви и других упомянутых аспектах благочестия, поэтому сказали наши мудрецы (Шабат 30б): «Б-жественный дух не снизойдет [на человека] ни в грусти, ни в лени, ни в [пустом] веселье, ни в легкомыслии, ни в пустых вещах, но только в радости от исполнения заповеди». И тем более [лишают благочестия] удовольствия и наслаждения [материальные], которые полностью противоречат благочестию, поскольку они соблазняют сердце следовать им и отвлекают его от всего, что связано с воздержанием и истинным знанием.

Что же может уберечь человека и спасти его от всего этого? Упование [на Всевышнего]. Пусть он доверит свои нужды Всевышнему, зная, что человек не может лишиться того, что суждено ему[4], как сказали мудрецы (Бейца 16а): «Все пропитание человека установлено ему с начала года…». Еще сказали (Йома 38б): «Человек не может прикоснуться к тому, что уготовано другому, даже к малому». Вообще человек мог бы сидеть сложа руки, а постановление [об удовлетворении его нужд] исполнялось бы, если бы не наказание, посланное на все человечество: «В поте лица своего будешь есть хлеб свой…» (Берешит 3:19), из-за которого человек обязан прикладывать усилия для своего пропитания. Так постановил Высший Царь, и это своего рода «налог», которого невозможно избежать, взимаемый со всего рода человеческого. Поэтому сказано (Сифри, Дварим 28): «Может быть, [следует] даже сидеть сложа руки?[5] — Говорит Тора (Дварим 14:29): “…во всяком деле рук твоих, которое ты будешь делать”»[6]. Однако старание [само по себе] не приносит успеха, просто оно обязательно [как и штраф]. Если человек постарался, он уже исполнил свой долг, уже есть возможность того, чтобы снизошло на него благословение с Небес, и он не должен проводить все свои дни в усердных трудах; об этом сказал царь Давид, мир ему (Псалмы 75:7-8): «Ведь не с востока и не с запада, и не из пустыни возвысится[7] [преуспеет человек]. Ведь Всесильный судит, — этого унизит, а этого возвысит». И Шломо, мир ему, сказал (Притчи 23:4): «Не трудись разбогатеть, [ибо] утеряешь разумение» [8].

Истина — это путь благочестивых прежних поколений. Они делали Тору главным [своим занятием], а ремесло — второстепенным, и преуспевали и в том, и в другом (Брахот 35б). Ведь после того, как человек немного поработал, ему нужно только уповать на Всевышнего и не волноваться ни о чем в этом мире. И тогда разум его будет свободен, а сердце готово к истинному благочестию и цельному служению.

[1] Т.е внимательный взгляд на вещи, проникающий глубоко и подмечающий тонкие частности.

[2] Обнаружение и осмысление связей между разными вещами.

[3] В оригинале — агадот, что означает «сказания», «притчи мудрецов». Агада часто выглядит как сказка, однако за подобной, иногда странной внешней оболочкой скрывается глубочайший смысл, самые сокровенные знания мудрецов. Виленский Гаон следующим образом объясняет стих из «Притчей» (1:6): «“Слова мудрецов и их загадки”, — [Шломо] называет слова мудрецов загадкой, поскольку они непонятны, как загадка. И их невозможно разгадать, не поняв спрятанный в них смысл». И еще, из рукописей, приведенных в издании р. Моше Филиппа: «…притчи устной Торы, т.е. сказания, непонятны вообще, они подобны загадкам. “Слова мудрецов” — это смысл сказаний, а “загадка” это их внешнее обличие».

[4] Т.е. все нужды человека в этом мире, которые и есть предмет его забот, удовлетворяются в соответствии с тем, что суждено ему Высшим судом, и не зависят от его стараний.

[5] Ведь человек так или иначе получит положенное ему.

[6] Т.е. человек, с одной стороны, вынужден заниматься своим пропитанием, но с другой — род его занятий не столь важен.

[7] Перевод согласно Раши.

[8] Перевод согласно Мальбиму.

Редакция благодарит рава Лейба Александра Саврасова за любезно предоставленный материал