Даат тфила 63. Исполнение «служения для потребности Всевышнего»

«А Г-сподь воздал Свой голос перед Своим воинством» (Йоэль 2). «Сказанное “перед Своим воинством” — это намек на важный принцип в молитве, намерением в которой должно быть — добавить силу святости. Подобно тому как воин оставляет все свои личные проблемы и потребности и жертвует собой только для славы царя, чтобы тот получил корону власти в данной стране, и его царство возвысилось. Так следует прямосердечному человеку обратить все свое намерение и чистоту своей мысли в молитве не на свои проблемы и потребности, а только на то, чтобы добавить силы в святые духовные миры и пробудить своим голосом Высший голос, протянуть от него благословение и свет всему и убрать дух нечистоты из мира, исправить мир царствием Всевышнего» (Нефеш аХаим).

«И если в молитве индивидуума по поводу его личных проблем должна его интенция быть только о “потребности Всевышнего”, тем более в постоянной формуле молитвы, установленной святыми мужами Великого собрания, следует не думать о собственных нуждах (что может показаться смыслом текста на первый взгляд), но только о потребности Всевышнего».

Служение заключается в том, чтобы быть рабом для «потребностей Всевышнего». Для этого необходимо полное самопожертвование, подобно упомянутому выше воину в бою. Свою способность молиться он отдает для Всевышнего!

Способность молиться — это ощущение недостатка и желание восполнить его. Предстояние перед Творцом души, не обладающей ничем, это и есть акт молитвы, как писал Маараль: «Ибо молитва восполняет человека тем, чего ему недостает, и он не готов получить восполнение от Первопричины, пока не выскажет своей нехватки вслух…» Демонстрация абсолютной зависимости от Первопричины есть акт приобщения к Творцу и надежное средство для того, чтобы молитва была принята. Как пишет раби Моше Кордоверо: «Каким образом человек может приучить себя к качеству Малхут? Прежде всего, он не должен гордиться тем, что у него есть, но должен считать себя бедным и стоять перед Всевышним как нищий — просящий и умоляющий. А чтобы приучить себя к этому качеству, даже богачу нужно представить себе, что ничто из его имущества на самом деле ему не принадлежит, что он покинут всеми и постоянно нуждается в милосердии Творца, что у него нет ничего, кроме хлеба, который он ест. И нужно смирять свое сердце, особенно во время молитв, поскольку это весьма способствует тому, чтобы молитва была принята». (Томер Двора 9).

Все это молящийся приносит в жертву Творцу на жертвеннике служения.

При «служении для Творца» недостаток есть не у человека, а у Шехины (Божественного присутствия).

Не он нуждается в избавлении, а Шехина ждет, что Творец избавит ее.

Не человек жаждет пропитания, а все Мироздание и духовные миры алчут благословения и воздействие Творца, оно — их хлеб и пропитание.

Но как можно предстать в молитве без ощущения недостатка?

Но на самом деле именно так и есть: служитель «для потребности Всевышнего» ощущает отсутствие всех этих вещей, в этом его истинный недостаток, его страдания и страсть. Ему больно за недостаток Шехины и мечта всей его жизни — его устранение. Его истинная жизнь и существование зависят от этого.

Такая вершина служения светит ярким пламенем и заставляет отступить назад каждого, кто не находится на этом уровне — чтобы тот не подходил к святому. Каждый, кто не объединил внутри себя полностью свою волю с волей Творца, не имеет отношения к такому служению. Он не может предстать как недостающий и просить вещей, которые на самом деле ему не недостают. У него нет права требовать раскрытия славы Творца, пока ему на самом деле не больно при виде осквернения Имени Всевышнего.

Со священным трепетом мы приоткрываем завесу над миром такого служителя, служащего «для потребности Всевышнего», как поведали нам Мудрецы: «А у нее (Ханы) на душе было горько, и молилась о Г-споде» (I Шмуэль 1:1). «Это учит нас, что она швырнула слова Небу» (Брахот 31). «Имеется в виду, что хотя ей самой было горько на душе, вместе с тем она отшвырнула свои страдания, и не хотела вообще молиться об этом, но направила слова молитвы Всевышнему о страдании Шехины, происходящей из-за того, что она сама (Хана) сейчас страдает». (Нефеш аХаим).

Представим себе: молодая женщина, в горести и отчаянии из-за бездетности на протяжении многих лет, сносящая постоянные издевательства своей соперницы, стоит и молится перед Всевышним, чтобы Тот дал ей сына. Но она молится не о своих страданиях, а о страдании Шехины, которая страдает из-за того, что человеку плохо.

Мы отступаем назад при раскрытии столь превознесенного уровня святости совершающего «служение для Творца». Мы со священным трепетом бросаем взгляд на столь возвышенную ступень, в которой воля создания и воля Творца объединяются. Понятно, что сила такой молитвы весьма велика. Такой служитель приобщен к воле Творца, он — его любимый сын, желанный пред Ним, и он удостаивается исполнения своих желаний и потребностей, как объясняется далее в Нефеш аХаим.

Теперь нам открывается еще одно глубокое понимание слов Риканати о жертвоприношении: «Знай, что жертва приближает низшую волю и объединяет и приближает ее к высшей воле, и приближает высшую волю, чтобы объединить ее с низшей». То же самое говорит и рабейну Бехае: «Поскольку там есть два смешанных огня. Это символизировало, что у человека есть связь со Всевышним через жертвоприношение, подобно тому, как два эти огня перемешивались и объединялись друг с другом, так воля человека с волей Всевышнего объединялись друг с другом».

Подытоживая данное размышление, мы приведем слова Маараля (Натив аАвода 3), в которых он определяет два мнения: молитвы установлены праотцами, и молитвы установлены в соответствии с жертвоприношениями следующим образом:

«Раби Йоси, сказавший, что молитвы установлены праотцами, считал, что молитва есть приближение к Всевышнему со стороны того, что Всевышний есть причина мира, а праотцы — начало мира. И поэтому они — первые, для кого Всевышний является причиной, и потому праотцы установили молитвы. А другое мнение связано с тем, что приближение здесь — в качестве следствия, возвращающегося к своей причине. Это и есть абсолютное приближение мира к Всевышнему, и поэтому молитвы установлены вместо постоянных жертв, — ведь жертвоприношение указывает на то, что следствие вернулось к своей Первопричине».