Избранные комментарии к недельной главе Кдошим

Глава XIX

1. Ваикра, Цав, Шмини, Тазриа, Мецора, Ахарей мот, Кедошим! (Сама последовательность недельных разделов является многозначительной). Если нравственный идеал жизни, который достигается через Слово Б-га, покоящееся под крыльями керувов, требуется воплотить в живую реальность, символически представленную Мишканом и жертвоприношениями, описанными в разделах Ваикра (Ваикра 1:1 до 5:26) и Цав (Ваикра 6:1 до 8:36), то люди должны быть прежде рождены, вскормлены и воспитаны в соответствии с законами о запретной пище, нечистоте и запретных сексуальных отношениях, которые сформулированы в разделах Шмини (Ваикра 9:1 до 11:47) и Ахарей мот (Ваикра 16:1 до 18:30). Только после этого им можно сказать: «Будьте святыми, потому что свят Я — Б‑г, ваш Б-г».

Здесь, в непосредственной связи с предыдущей главой о законах запретных сексуальных отношений, нам приводят содержательные афоризмы, сжато обрисовывающие характер освященной еврейской жизни. Они образуют фундамент для משפטים [(социальных) установлений], которые управляют общественной жизнью, процветающей под Б-жественным Законом. На эти основы уже указывалось во введении к законам о запретных сексуальных отношениях, и на них ссылаются вновь и вновь в последующих частях книги Ваикра (18:4,5,26; 19:37; 20:22), чтобы ясно показать, что справедливость, самоотверженность и братская любовь, которые Б-г требует от человека и на которых единственно основывается подлинное счастье человека, могут воплотиться в реальность лишь народом, чье существование прочно связано с этими законами…

Если мы примем во внимание, что основная часть законов из главы 19 уже излагалась в других местах, мы, вероятно, не ошибемся, предположив, что тогда как предыдущая глава излагала отрицающие аспекты еврейского закона, которые контрастируют с «отвратительными законами» ханаанского мира, данная глава бегло очерчивает позитивные аспекты общества, которое может быть построено только на дарованном Б-гом фундаменте нравственно чистой сексуальной жизни. Вот почему данная глава начинается повелением чтить отца и мать, которое является краеугольным камнем всякого общества и всякой человеческой цивилизации. Только там, где человек взял себе достойную жену в освященном Б-гом браке, у детей будет настоящая мать, самая первая предпосылка подлинной нравственной и духовной гуманности. Только такие условия могут создать те еврейские отношения между детьми и родителями, душу той семейной жизни, в которой дети будут тянуться к Б-гу и в которой все семена социальной добродетели будут с успехом прорастать с самой колыбели.

2. БУДЬТЕ СВЯТЫМИ. Это предписание стремиться к абсолютному человеческому совершенству адресовано каждому представителю народа в отдельности. Ни положение, ни пол, ни возраст, ни богатство не служит причиной, чтобы уйти от этого призвания — стремиться к вершинам абсолютной морали; этот призыв адресован каждому, но не в отрыве от всех остальных. Мы все должны быть קדושים(святыми).

…קדושה (святость) появляется тогда, когда нравственно свободный человек полностью властвует над всеми своими энергиями и наклонностями и над связанными с ними соблазнами и предпочтениями и подчиняет их служению воле Б-га. Такая власть над самим собой — величайшее из умений, которые человек в состоянии практиковать, — не состоит в отрицании, остановке, подавлении или разрушении любого из человеческих побуждений или дарований. Ни одна потенция, ни один данный человеку импульс, от самых духовных до самых чувственных, не являются сами по себе плохими или хорошими. Каждый из них был дан ему для благотворных целей, чтобы воплотить волю Б-га на земле. Б-жественный Закон определил для каждого позитивную цель и негативные ограничения. Все, занятое на службе этой Б-гом поставленной цели и в указанных Б-гом пределах, — священно и хорошо. Лишь там, где силы и наклонности человека отворачиваются от этой цели и употребляются за этими границами, там начинаются низменность и зло.

Однако, как в любой деятельности, и в этом высочайшем умении в области человеческой морали виртуозности можно достичь лишь через практику, через использование нравственной свободной воли для овладения имеющимися личными склонностями. Но эти упражнения нельзя производить в явным образом запрещенной сфере, где любой промах приведет к греху. Нравственную решимость нужно испытывать и укреплять в сфере дозволенного. Тренируя свои возможности к самоограничению на поведении, которое разрешено, но связано тем не менее с запрещенным, человек должен добиться господства над своими склонностями и таким образом заставить все свои силы и весь свой потенциал содействовать чистому осуществлению Б-жественной воли.

Этот курс обучения требуется пройти каждому; каждому в соответствии с его личными особенностями, спокойно, лишь одному ему известным способом работая над своим внутренним Я. Эту задачу мудрецы называют воздержанием, и Талмуд (Евамот 20a) приводит следующую формулу: «Освящай себя в пределах разрешенного». Воздержание — это еще не святость, но это первый шаг по направлению к ней, как учит нас раби Пинхас бен Яир в своих «восходящих ступенях» к нравственному совершенству (Авода зара 20б).

Опорами нашего освящения являются три основных принципа: почитание родителей и Шабат (стих 3), чистота нашего осознания Б-га (стих 4) и чистота и общественная продуктивность наших отношений с Ним (стихи 5-10).

3. …В этом отрывке Шабат понимается как источник и основа призвания еврейского народа и как конденсат Б-жественного Закона, и в то же время как вечный, самый красноречивый символ нашего союза с Б-гом во всей нашей деятельности в физическом мире и человеческом обществе. Лишь тогда, когда еврейский ребенок видит, как его родители соблюдают Шабат, он научится, по их примеру, располагать себя и свой мир у Б-жественного подножия; лишь тогда его покорность родителям приведет его к покорности Б-гу. Почитание отца и матери — это живой «Шабат» для детей, а Шабат — это духовные отец и мать для родителей и ребенка в равной степени. И Шабат, и родители учат и ведут еврея к благочестию.

5-8. И КОГДА ВЫ РЕЖЕТЕ. Если, поэтому, мы приносим жертвы мирной трапезы с настроением безоблачного счастья, нам никоим образом не следует руководствоваться языческим представлением, что это добровольная жертва должна быть принесена для того, чтобы умиротворить божество, завидующее нашему блаженству. Жертва приносится не для того, чтобы удовлетворить потребность Б-га, а для удовлетворения нашей собственной потребности. «Режьте ее как выражение вашего благорасположения». Наше приношение должно быть символическим залогом нашей собственной твердой решимости (ср. Ваикра 1:3).

Весьма многозначительно, что жертвы мирной трапезы и соответствующие законы относительно остатков и «отвергнутого», то есть запрет на употребление в пищу оставшегося на третий день мяса жертвы, обсуждаются в качестве третьего фундаментального закона в самом начале главы о святости. Это обстоятельство показывает с предельной ясностью, что в иудаизме святость жизни так же далека от «умерщвления плоти», как и от невоздержанного поощрения телесных вожделений. Уважение к родителям и соблюдение Шабата — вот наставники святой жизни; базис такой жизни —чистое и ясное представление о Б-ге.

ЖЕРТВЫ МИРНОЙ ТРАПЕЗЫ. Одухотворение и нравственное наполнение также и наших чувственных радостей, чтобы даже повседневный стол нашей счастливой, радостной, семейной жизни становился жертвенником Б-га, а мы обращали к Б-гу свои глаза даже во время еды — таков цветок еврейской освященности личной жизни, который, в свою очередь, должен немедленно — если, конечно, он истинен — принести в качестве плода в общественной жизни выполнение нашего долга возлюбить ближних как братьев…

10. Обязанность оставлять бедным «упавшие во время жатвы колосья», «забытые снопы» и «край поля» относится ко всем землевладельцам, независимо от их экономического положения. Даже если владелец поля сам беден, другие нуждающиеся имеют право на эти части урожая с его поля (Хулин 131).

Обратите внимание, что по закону Торы не существует установленного минимального размера края поля, оставляемого бедным. Следовательно, владелец поля выполнил свою обязанность, даже если он оставил несжатым малюсенький пятачок. Отсюда ясно, что эти законы не предназначались только лишь для обеспечения поддержки бедняков. Ибо и бедняк обязан по закону оставить другим беднякам «упавшее», «забытое» и «край» и недоразвитые гроздья со своего поля и виноградника. Очевидно тогда, что эти законы мотивированы чем-то другим. Во время жатвы, когда владелец поля, обозревая то, что природа дала ему и что он внесет в дом в качестве своего урожая, с гордостью произносит полные значимости слова: «Это — мое!,» эти законы напоминают каждому представителю нашей национальной общности — и требуют, чтобы он признал это на практике, — что всякий, владеющий имуществом, обязан позаботиться о нуждающихся. Законы об «краях поля» и недоразвитых гроздьях служат для того, чтобы напомнить ему, что его поле и его виноградник не ему одному принесли плоды, а законы об «упавших колосьях» и «одиночных гроздьях», упавших во время сбора урожая, напоминают ему, что его рука должна трудиться не только для него одного и что в священном государстве, управляемом Б-жественным Законом, забота о «бедном и неимущем чужаке» не является вопросом личных чувств или симпатий и не вызывается опасением угрозы законным владельцам со стороны отчаявшихся бедняков. Забота о бедных не должна оставаться предметом личных чувств или целесообразности. Это нечто такое, чего бедные вправе ожидать и что имущие обязаны дать по Закону Б-га, Который говорит каждому: «Я — Б-г, ваш Б-г», уверяя таким образом каждого в равной мере в Своей личной заботе, окружая всех в равной степени любовью и наделяя всех равными правами, заявляя, что все точно так же обязаны предоставлять другим равные права и равную любовь. Таким образом, Закон объединяет их всех для создания общества, священного для Б-га, общества, которое скрепляется уважением к правам и обязанностям, присущим дарованию и принятию братской любви.

11 и 12. За фундаментальными принципами, изложенными в предыдущих стихах, следует несколько стихов, содержащих устои социальной жизни нации, которая должна быть священной для Б-га…

НЕ КРАДИТЕ. Вы не должны позволять лукавому стремлению к нечестным выгодам руководить вами в ваших делах и общественных начинаниях, ибо это было бы גנבה (воровством) в широком смысле слова. Слово גנב (вор) связано со словом כנף(прятать или укрывать). Основные характеристики воровства — скрытность и незаконность. Следовательно, всякий раз, когда человек берет у другого пусть даже лишь одну мелкую монету и присваивает ее себе без ведома владельца, это воровство в глазах Б-га, нарушение Его заповеди «Не крадите».

14. Предыдущие стихи наставляют нас воздерживаться от нанесения вреда другому человеку путем причинения ущерба его имуществу ради собственной выгоды. Следующие два стиха учат нас воздерживаться от нанесения повреждений другим в самом широком смысле.

Вначале: «Не проклинай…». Хотя слова сами по себе не могут обладать силой, запрещается выражать, даже на словах, желание, чтобы другой человек стал несчастлив. Ибо проклятие выражает преступное намерение и лишь недостаток силы препятствует нанесению ущерба. Запрет «Не проклинай» является глобальным. Оговорка «глухого» представляет собой не ограничение, а расширение действия этого закона. Запрещается проклинать другого человека, даже если он этого не слышит и проклятие не может задеть его чувств или расстроить его (Швуот 36a; Рамбам, Законы Санхедрина 26:1). Запрещается даже проклинать самого себя (там же).

Запрет «перед слепым не клади препятствия» необычайно важен. Он предостерегает нас против любого неосторожного слова или поступка, которые могли бы каким-либо образом подвергнуть опасности материальное или нравственное благополучие другого человека. Термин «слепой» относится не только к тому, кто слеп физически, но и к тому, кто «слеп» интеллектуально или нравственно, скажем, «ослеплен» сильным чувством. Отсюда, этот запрет применим не только тогда, когда в буквальном смысле кладут, скажем, камень на пути незрячего. Следующие категории людей также виновны в нарушении этого закона: 1) тот, кто намеренно дает плохой совет, когда к нему обращаются за советом (Торат коаним); 2) тот, кто обеспечивает средствами или прокладывает путь греху, например, протягивающий стакан вина назиру (Песахим 22б), или продающий (другому еврею) материал или одежду, которая — как известно ему, но неизвестно покупателю, — содержит запрещенную смесь шерсти и льна (там же, 55б); 3) тот, кто активно или пассивно содействует или способствует чужому греху (Рамбам, Законы убийцы 12:14); 4) тот, кто провоцирует другого на гнев так, что человек не помнит себя в ярости, например, когда отец провоцирует своего взрослого сына (Моэд катан 17a и Кидушин 32a). Каждый из перечисленных выше случаев представляет собой нарушение этого запрета («перед слепым не клади препятствия»), по смыслу которого каждый аспект материального и духовного благополучия нашего соседа был поручен нашей заботе. Мы обязаны позволить своим ближним извлекать пользу из нашей осторожности, интуиции и осмотрительности, так, чтобы по нашей вине им не был нанесен нравственный или духовный ущерб.

И БОЙСЯ СВОЕГО Б-ГА; Я — Б-Г. Что касается всех этих проблем, то мы должны чувствовать, что нас будут судить не люди судом человеческим, но всезнающее, всевидящее око Самого Б-га, Чья вездесущность учит нас строго следить за собой и быть справедливыми критиками своего собственного поведения.

15 и 16. Изречения, которые даны в этих двух стихах, предупреждают нас против неправильного использования своей власти и против нерадивого отношения к своему долгу, когда счастье и личное достоинство других людей вручены в наши руки.

СПРАВЕДЛИВО СУДИ СВОЕГО БЛИЖНЕГО. Это предписание — позитивное добавление к тому, о чем говорилось ранее… Концепция непредвзятой справедливости, которую следует извлечь из Б-жественного Закона, должна направлять судей во все времена. Потому что она — антитеза עוול (несправедливости), которая запрещена в первой части стиха 15. Судья должен сделать справедливость единственным мерилом в своих решениях, без учета социального положения и других личных обстоятельств сторон. Он должен мерить тех, кто стоит перед ним, меркой справедливости и принимать решение, исходя лишь из нее одной. Он должен рассматривать каждую сторону как своего ближнего, наделенного теми же правами, что и он сам. Все, представшие перед ним для суда, находятся на одном уровне; все они, без исключения, вправе претендовать на справедливость. Отсюда, увещание судье, что он должен обращаться с обеими сторонами одинаково почтительно и во время судебного слушания «не позволять одному сидеть, тогда как другой стоит, не позволять одному говорить, сколько он захочет, тогда как другого просить “быть кратким” (Швуот 30a).»

17. НЕ НЕНАВИДЬ. Законы, изложенные в стихах с 11 по 16, говорят о нашем поведении по отношению к ближним вообще и учат нас тому, что мы не должны позволять, чтобы на наши слова и поступки каким бы то ни было образом влияли наши эгоистичные побуждения, безразличие к благополучию других и, конечно же, злоба. Напротив, помня о постоянном присутствии Б-га, мы должны измерять все свои дела нормами правдивости, честности, щепетильности и братства, которые Б-г установил для нас и ожидает, что мы будем их придерживаться, потому что мы принадлежим Ему…

УПРЕКАЙ …СНОВА И СНОВА. В подавляющем большинстве случаев в Писании слово הוכיחозначает поставить другого человека перед неприятным фактом относительно его самого, объяснить ему, что он виновен в ошибке в рассуждении (как в книге Йова 9:33) или что он отклонился с пути нравственности (как в большинстве других отрывков Писания, где встречается этот термин). Последняя разновидность упрека может быть высказана либо в прямой словесной форме, как в книге Йешаи 29:21 и других местах, либо косвенно, посредством страданий, как в Мишлей 3:13 и других местах …

В этом стихе нам говорят: Не держите злобы против своего брата в сердце, но упрекните его, дайте ему понять, что он сделал. Эта заповедь налагает на нас благородную обязанность полностью забыть нанесенное оскорбление или обиду и никоим образом не позволить ей влиять на наше отношение к тому, кто это сделал. Если же мы чувствуем, что не в силах так поступить, то обязаны не дать дурной ненависти затаиться в наших сердцах, а искренне высказаться, чтобы дать обидчику возможность оправдать свое поведение или компенсировать его. Злопамятность говорит о низкой душе. Мидраш Танхума (на Берешит 39:4) характеризует так Авшалома, о котором написано (IIШмуэль 13:22): «И Авшалом не сказал Амнону ни хорошего, ни плохого, потому что Авшалом ненавидел Амнона». Однако, в то же время, заповедь «упрекай… снова и снова» предполагает, что каждый представитель еврейской общины не может хранить молчание, когда видит, как его собрат-еврей совершает грех, будь то большой или малый, и должен исполнить возложенное на него, увещевая его вновь и вновь… чтобы, если это возможно, грешник вгляделся пристально в свое поведение и исправился (Бава мециа 31a). Согласно Талмуду (там же) эта обязанность применима к любым человеческим отношениям; действительно, в таких ситуациях допустимо даже, чтобы ученик увещевал своего учителя; в талмудическом трактате Арахин 16б сказано, что обязанность упрекать ошибающегося ближнего сохраняется до тех пор, пока последний не отвергнет укора, оскорбив или даже ударив упрекающего. Гемара утверждает (Шабат 54б), что всякий, кто может удержать членов своей семьи, своих сограждан или весь мир от дурного поступка, но не делает этого, считается соучастником их греха. Даже при образцовом и безупречном собственном поведении ему первому вынесут приговор, если он не исполнит своего долга помощи современникам в исправлении их путей (там же 55а). Если бы эта заповедь, основанная на принципе коллективной ответственности всех евреев за исполнение Б-жественного Закона каждым отдельным евреем, действительно соблюдалась в повседневной жизни, она преобразила бы нравственный облик всего мира…

18. И ЛЮБИ БЛАГОПОЛУЧИЕ СВОЕГО БЛИЖНЕГО КАК (ЕСЛИ БЫ ЭТО БЫЛО) СВОЕ СОБСТВЕННОЕ; Я — Б‑Г. Эта максима должна руководить всем нашим социальным поведением в мыслях, словах и делах. Самое благородное отношение к Б-гу и человеку — это אהבה (любовь). Термин לרעך(дословно «своему ближнему») относится не к личности твоего ближнего, но ко всему, что касается его личности, обстоятельств, которые определяют его положение в жизни на земле, к добру ли, к худу ли. Именно это — его горе или его благо — должны мы любить как свои собственные. Мы должны радоваться его счастью как своему, горевать над его печалью как над своей, способствовать его благополучию с таким рвением, как если бы речь шла о нашем собственном благополучии, и хранить его от беды так, будто эта беда угрожает нам. Это требование, которое мы можем и должны исполнить даже по отношению к тому человеку, который нам в высшей степени неприятен, ибо это требование любви не зависит от личности ближнего или черт его личности. Никто не может рассматривать благосостояние другого как препятствие своему собственному благополучию или падение другого как обстоятельство, способствующее своему восхождению, и никто не может радоваться своему процветанию, пока жизнь ближнего разбита.

Мудрецы (Недарим 65б) приводят этот стих не только как принцип альтруистической любви к ближнему вообще, но, и не единожды, как предписание гуманно обращаться даже с приговоренным к смерти преступником (Санхедрин 52a и др.): «Возлюби ближнего как самого себя; это предполагает: избери для него легкую смерть» и как увещание супружеским парам отдаляться от чувственных впечатлений, которые могли бы уменьшить их супружескую привязанность (Кидушин 41a и др.). Широко известно изречение Гилеля «То, что тебе ненавистно, не делай ближнему». Таким был его ответ на просьбу язычника как можно быстрее научить того Закону. «Это весь Закон. Все остальное — лишь его объяснение; а теперь ступай и учи его», — добавил Гилель (Шабат 31a). Высказывание Гилеля — это просто негативная версия того, что наш текст «и возлюбите…» формулирует в виде предписывающей заповеди. Повеление «Не делать ближнему ничего такого, что было бы ненавистно тебе» провозглашает полное равенство всех людей в качестве направляющего принципа всех наших поступков; оно призывает нас рассматривать горе и благо других как наши собственные и превратить эгоизм и любовь к себе в уважение и любовь к ближнему, наставляя нас любить и уважать каждого собрата как свою ровню. Если мы будем интерпретировать термин חברך(твой ближний) таким образом, что он будет обозначать не только людей, но и все остальные творения, тогда высказывание Гилеля действительно обобщает содержание всего Закона, который, в итоге, является просто учением о том, как избегнуть всего, что было бы враждебно счастью всех других существ, которые наслаждаются жизнью в этом мире вместе с нами. Но, конечно же, Закон не дает возможности субъективным, ограниченным взглядам человека и его смутным ощущениям решать, что же именно враждебно нашему благу и благу наших ближних; с этой целью он дал нам определенный стандарт, открытый мудростью и глубокой проницательностью Б-га. Это то, что Гилель называл «его объяснением» — комментарий утверждения, который необходимо извлечь из Закона. Так объясняет Раши этот талмудический пассаж: «Лишь изучая всю остальную Тору, мы можем узнать, что же действительно нам ненавистно».

Конечно, если интерпретировать высказывание Гилеля просто как «Не делай другим того, чего ты бы не хотел, чтобы другие делали тебе» и трансформировать эту мудрую агаду в афоризм практической целесообразности: «Если ты не хочешь, чтобы другие причинили тебе вред, ты тоже не должен вредить им, ибо насилие порождает насилие, а зло порождает зло; поэтому тот, кто не желает причинить себе зло, не должен причинять зла другим», тогда, безусловно, не только не удастся передать подлинное содержание нашего Б-жественного Закона, но даже преподать урок «этики». В этом случае человек научится лишь тому, что польза и возвышенный расчетливый эгоизм являются направляющими принципами человеческого поведения.

В то же самое время именно этот раздел нашего текста неоспоримо демонстрирует, что слова Гилеля: «Это весь Закон. Все остальное — лишь его объяснение; а теперь ступай и учи его» не следует интерпретировать лишь как риторическую фигуру; их следует воспринимать как основополагающее высказывание о природе Б-жественного Закона. От заповеди «люби благополучие своего ближнего как (если бы это было) свое собственное» текст непосредственно переходит к заповеди: «не скрещивай свою скотину разных видов, не засевай свое поле смесью семян и одежда, сделанная из смеси шаатнез, да не будет надета на тебя», причем без всякого перехода, словно это продолжение той же самой темы, располагая эти два закона в том же самом ряду, что и «перед слепым не клади препятствия» (ст. 14), «не твори неправды в суде» (ст. 15), «не ходи сплетником» (ст. 16) и «не ненавидь своего брата в сердце» (ст. 17). Действительно, тот факт, что эта группа законов и последующий закон о помолвленной рабыне (ст. 20), завершает первую часть законов, данных нам для освящения наших социальных отношений, видимо, призван указать, что эти категории законов, которые, на первый взгляд, кажутся несвязанными, тем не менее взаимообъясняют и дополняют друг друга.

Эта связь сразу становится очевидной в двух аспектах. Учение о чистоте и прямоте, правдивости и преданности, пунктуальности, осмотрительности, честности, заботе о благе других (и о его сохранении) как на словах, так и на деле; подавление ненависти и жажды мести — короче, благочестивейший элемент в человеке, готовность полностью забыть любое причиненное зло, совокупная обязанность освятить наши общественные отношения — все это входит в учение об универсальной и равной любви, которую мы должны выказывать нашим ближним. Все эти требования к освящению наших жизней как членов общества несут на себе официальную санкцию собственной печати Б-га: «Я — Б-г.» И тогда выясняется, что эти учения не имеют ничего общего с эгоистическими соображениями или выгодой. Они были изложены просто как логические результаты любого истинного осознания Б-га. Мы почитаем Б-га; поэтому мы почитаем также все, что живет и дышит, потому что оно создано Б-гом и принадлежит Ему. Б-г — свят, поэтому мы тоже должны использовать свою способность и свое призвание быть «святыми», то есть быть истинно человечными в нравственной свободе и подражать Б-гу в истине, справедливости и воздаянии добром. Все живые существа Б-жественны, ибо они созданы Б-гом, а человек имеет более высокое призвание, потому что он тоже создан Б-гом — эти две фундаментальные концепции священного призвания человека, дарованные еврею, выводят нас из тесных рамок человечества, уча нас почитать Б-жественный порядок в мире также и за пределами человеческого общества, так что именно в этом расширенном мире, который во всем несет на себе печать и оттиск Б-жественного Закона «Я — Б-г,» должны мы осознать и свое собственное более высокое положение, которое определено для нас Б-гом. Таковы истины, которые символизируются группой излагаемых ниже законов.

19. …Если мы рассмотрим запреты, собранные в этом стихе: запрет на скрещивание животных и растений, на использование для посева смеси семян, на ношение одежд из специфической смеси материалов, которые предваряются общим утверждением «Храните Мои законы», становится ясно, что скрещивание животных и скрещивание растений фактически представляет собой посягательства на Б-жественные законы Созидания, так как человек заставляет разные виды растений и животных, природой «закрытые» друг для друга, соединяться в противоестественные пары.

Однако посев смеси семян на самом деле не представляет собой противоестественного соединения видов. Посадка бок о бок разных сортов семян не влияет на развитие исходных сортов, и фактически даже не запрещено сеять два различных вида семян рядом, если после их прорастания между ними есть видимое разделение. Ясно тогда, что запрет на посев смеси семян выходит за границы запрещения активно вмешиваться в Б-жественно определенное разделение видов. Когда человек имеет дело с растительным царством, ему следует напоминать закон למינהו(Б-жественный закон разделения видов), который и до сих пор управляет растительной жизнью с созидательной всевластностью. Человеку необходимо осознать Б-га еще и как Законодателя природы, чье законотворчество не началось с евреями и не относится только к евреям или даже ко всему человечеству в целом: Он правит всеми активными и формирующими силами в природе, и Ему с несокрушимой верностью послушны даже мельчайшее семечко и самое крошечное волоконце всей органической жизни.

Отсюда Закон логически переходит к смесям материалов в одеяниях, которые представляют собой еще меньшее вмешательство в Б-жественный закон природы, чем посев смеси семян. Если впечатляющее предостережение «Храните Мои законы» прилагается также и к этому запрету, тогда его целью может быть только напомнить человеку о величайшем в мире Законодателе и о Его великом законе למינהו, который поделил бесконечное разнообразие живых организмов на отдельные виды, назначив каждому его особую цель и соответствующую этой цели физическую форму, законе, который применим и к человеку и который он, поэтому, должен иметь в виду даже тогда, когда надевает свои одежды.

Нам уже не раз предоставлялась возможность подчеркнуть глубокое нравственное значение человеческой одежды, то обстоятельство, что Закон рассматривает одежду как отличительный знак, отделяющий человека от животного, имеющий целью продемонстрировать послание человеку, которое заключено в историческом происхождении его одежды (Берешит 3:21): «Будь “человеком”, сохраняй человеческий облик, не ходи путями зверей!» Это увещание далее подчеркивается заповедью носить цицит во имя призвания еврея. (Бемидбар 15:37). Кроме того… Закон считает лишь шерсть и лен материалами, специально предназначенными для одежды; следовательно, когда одежда или платье упоминаются без каких бы то ни было дальнейших определений, речь может идти только об одеждах из одного из этих двух материалов. Разделение видов семян при обработке почвы должно напоминать мыслящему человеку о великом законе разделения видов и, таким образом, о Едином, безраздельно господствующем над всем миром Законодателе. Это должно убедить его подчинить и свою собственную деятельность Б-жественному Закону и не быть тем единственным существом во всей огромной Б-жьей вселенной, которое презирает Его Закон. Подобным же образом, раздельное использование двух характерных для человеческой одежды материалов должно напоминать человеку о Том, Кто ввел закон разделения видов, и это, в свою очередь, должно побудить человека к исполнению его нравственного призвания, для которого одежда помогает готовить почву. В частности, она должна напомнить еврею, что, соблюдая открытый ему Б-жественный Закон, он не изолирует себя от остального Творения, но просто занимает надлежащее место среди всех других созданий, которые подчиняются Закону Б-га. Все существа вокруг него получают существование, жизнь, рост, способность к развитию и размножению лишь благодаря своей непрекословной верности закону למינהו, который Б-г провозгласил для их видов. Еврей также получил от Б-га закон למינהו, который применим к нему, закон, который устанавливает его призвание как человеческого существа среди всех других живых существ и как еврея среди человечества. Лишь исполняя Тору, закон למינהו, который Б-г установил для еврея, может тот, кого Б-г сделал евреем по рождению, исполнить назначенную ему цель. Если он терпит в этом неудачу, тогда, как говорят наши мудрецы, «даже комар более велик, чем ты».

…В организме животного, как и в человеческом организме, присутствуют два отдельных элемента: вегетативный (питание и воспроизводство) и животный (восприятие и движение). Однако человек отличается от животного характером связи между этими двумя элементами. В организме животного компоненты животного элемента — восприятие, ощущение и движение — полностью подчинены вегетативному элементу — физическим стремлениям, связанным с добыванием пищи и воспроизводством. В человеке вегетативный элемент замышлен как подчиненный животному элементу, который, в свою очередь, замышлен как подчиненный человеческому элементу, интеллекту, воспринимающему и свободному духу и, таким образом, Б-гу и Его святой воле. Человек представляет собой пирамиду, вершина которой направлена вверх к Б-гу, тогда как животное представляет замкнутую на себя сферу. В животном животный и вегетативный элементы тесно переплетены. Говоря языком символов, если мы возьмем шерсть, символизирующую животный элемент, и лен, символизирующий вегетативный элемент, мы могли бы сказать, что в животном «шерсть» и «лен» — едины и нераздельны. В человеке же животный элемент — мысль и сила воли — замышлен как не склоняющийся перед вегетативным элементом; он не должен быть тесно связан с побуждениями голода и секса. В человеке «шерсть» и «лен», если можно так выразиться, должны оставаться разделенными, каждый в пределах своих владений. Животный элемент должен вести человека не вниз к вегетативной чувственности, но вверх, к вершинам человечности, к воспринимающему и Б-жественно свободному человеческому духу, облагораживая его с тем, чтобы он смог достичь целей, священных для Б-га. И поэтому Б-жественный дух в человеке должен возвышать все внутри его, включая животный и вегетативный элементы, в направлении достижения близости к Б-гу, чья Шехина (Присутствие) осеняет человека в соответствии с тем, насколько человек всем своим существом стремится к Б-гу в нравственной святости.

26. …Дварим (18:10) цитирует запрет вопрошать астролога или толкователя знамений наряду с запретом вопрошать предсказателя или колдуна и т.п. и подчеркивает разрушительное воздействие таких заблуждений на наши отношения с Б-гом. Здесь эти предосудительные действия приведены вместе с заповедью «не ешьте при крови», чтобы подчеркнуть угрозу, которую несут все три заблуждения возвышенному нравственному характеру человека. Запрет «не ешьте при крови» относится к нравственно свободному человеческому существу, занятому той деятельностью, которая ближе всего к чисто физическому аспекту его существования, а именно, едой, и он учит нас отделять даже эту деятельность — и, таким образом, весь характер человека — от крови, от влияния физиологически детерминированного животного существования.

НЕ ИЩИТЕ ПРЕДЗНАМЕНОВАНИЙ И НЕ ВЫСЧИТЫВАЙТЕ ВРЕМЕНА. Этот запрет является фактически логическим результатом обсужденного выше отделения. Первый запрет относится к удовлетворению наших физических желаний в той же мере, как второй к нашему поведению. Лишь тот, кто «ест при крови», кто тем, как он ест, ставит себя на один уровень с животным, кто рассматривает себя лишь как животное, когда удовлетворяет свои физические потребности, может также быть и астрологом и чародеем, поскольку он верит, что все, что он делает или от чего воздерживается, все его надежды на будущее и беспокойство о будущем, да и в самом деле все его существо подчинены слепой физико-механической силе, которая правит миром. Все не так у того, кто не «ест при крови», кто остается человечным и наделенным нравственной свободной волей слугой Б-га, даже когда ест. Его осознание нравственного идеала, установленного для его натуры, высоко поднимает его над ограничениями представления, которое могло бы похоронить мир в столпотворении неясных физических и механических взаимодействий. Он поставит самого себя и все, что он делает и от чего воздерживается, в зависимость от нравственного закона Б-га; не от механико-физических сил, но от любящего, заботливого, справедливого правления Б-жественного Провидения. Ни кошки, ни змеи, ни карканье ворон, ни падающие веточки, ни сегодня и ни завтра не напугают его. Ему будет ведом лишь один страх: страх греха, и лишь один источник доверия — соблюдение мицвот. Вся его мировая мудрость заключена в осознании им своего долга — «тот, кто идет в цельности, будет ходить в безопасности», — и он четко разграничит данные физическому миру физические законы природы и свободную не скованную ничем Б-жественную власть, в зависимость от которой поставил человека Б-г, даровав ему нравственную свободу.

28. שרט — это любой вид раны, даже царапина, нанесенной рукой или орудием…

Давайте рассмотрим (запрет в этом стихе) более подробно. В тексте не говорится «не делайте ран», но «не делайте ран на своем теле». Отсюда, как кажется, Закон смотрит неодобрительно не столько на акт нанесения раны, сколько на «рану на своем теле», которая является результатом этого акта. Поэтому мы полагаем, что закон имеет в виду нечто большее, чем запрет на нанесение себе физических ран как выражения горя по поводу потери дорогого человека.

Мотивация нанесения раны своему телу, поступка, запрещенного скорбящим, может казаться сходной с разрыванием одежд в знак скорби, что закон со всей определенностью предписывает совершать после смерти близкого родственника. (Но между этими двумя символами скорби существует фундаментальное различие). Разрыв в одежде скорбящего символизирует «прореху», которую проделала смерть покойного в его ближайшем окружении, в мире вокруг него. Рана, наносимая телу оставшегося в живых, предполагала бы, однако, что смерть близкого произвела разрушения и в нашей физической личности, а этого быть не должно. Не имеет значения, сколь близок и дорог был для нас покойный, не имеет значения, как много он значил для нас, нельзя допустить, чтобы конец его существования означал конец или хотя бы даже уменьшение ценности и значения наших собственных жизней. Жизнь каждого человека обладает своей собственной ценностью в его непосредственной связи с Б-гом. Каждое мгновение нашего физического существования, каждая искра энергии и каждая минута жизни, которые Б-г даровал нам, принадлежат Ему. Все то время пока Он приказывает нам находиться здесь, мы не должны умышленно подрывать свою собственную силу, но обязаны проявлять настойчивость в служении Ему всеми своими силами как посвященные Ему отдельные личности. Фактически, потеря того, кто много значил для нас, должна побудить нас удвоить жизненную энергию с тем, чтобы мы смогли заполнить пробел, который оставила смерть в служении по исполнению Б-жественного задания.

Однако связь между нанесением «раны своему телу по умершему» и причинением раны как языческим обрядом, описанным в Талмуде (Макот 21a), наводит на мысль о возможности того, что этот запрет должен был также противодействовать языческому представлению, которое, несмотря на исчезновение так называемых языческих народов, тем не менее не ушло из сознания людей. Согласно одному из таких языческих понятий, смерть — это сила, враждебная жизни, находящая удовольствие в созерцании людского конца. Оставшиеся в живых наносят себе раны, калечат свои тела и даже приносят человеческие жертвы, чтобы выразить почтение тем темным силам, которые жаждут человеческой жизни. Они верили, что такими поступками смогут защитить себя и других живущих. Истины и понятия иудаизма отрицают такие идеи.

Я — Б-Г. Смерть и жизнь приходят из одной и той же любящей руки, обе находятся на службе Единого, уникального, живого и дающего жизнь Б-га. Смерть лишь ведет из одной жизни в другую, от существования «здесь» к существованию «там». «Здесь» и «там» находятся в одном и том же царстве Единого Б-га жизни и любви. То, что оставшиеся в живых должны продолжать жить, есть в такой же степени Его воля, как и смерть ушедших. Нанесение раны на своем теле, калечение себя в скорби по мертвым, отрицание своей собственной жизни или даже только фрагмента своей жизни ради покойного — это не акт почитания, а преступление против той руки, которая привела вашего покойного брата к смерти, ибо это та же самая рука, которая повелела вам продолжать жить, жить для служения ей, пока она не призовет и вас; каждая клеточка вашего физического существа освящена для нее. Поэтому, «Не делайте ран на своем теле по умершему… Я — Б-г».

Обозревая шесть отличительных идей, включенных в приведенную выше группу законов, мы замечаем, что последние четыре являются развитием двух первых и что все они вместе служат постоянным напоминанием двух фундаментальных истин: 1) человек был наделен нравственным достоинством; 2) все его существование и его судьба зависят только от Б-га. Запрет «не ешьте при крови» далее развивается в запрете «не обводите кругом края волос своих голов и не брей края своей бороды»: тело человека должно нести на себе видимый знак, демонстрирующий его высокое нравственное призвание. Подобным же образом запреты на калечение своего тела и нанесение татуировки на тело логически вытекают из запрета толковать предзнаменования и высчитывать времена, который приказывает нам подчинить нашу судьбу Б-гу.

Эти две истины — наше нравственное призвание наряду с тем фактом, что наше процветание или его отсутствие определяется тем, следуем ли мы этому призванию или нет, — замечательно подтверждаются в увещании, которое следует теперь: «Не профанируй свою дочь…»

29. Запреты обводить кругом края волос на голове и сбривать углы бороды касаются тела человека и призваны символизировать высокое нравственное предназначение тела. Они адресованы, в основном, мужскому полу, так как и природа, и Закон полагают, что женщина изначально наделена большим целомудрием и скромностью (нежели мужчина) и, следовательно, не нуждается в таких явных физических напоминаниях. Вообще говоря, не женщина, а испорченность мужчин представляет угрозу морали. Все то время, пока Закон может хранить нравственность мужчины, чистота, свойственная женщине, будет удерживать ее в границах скромности и приличия.

Это упование, которое уже подразумевалось в предыдущих законах, сейчас находит самое многозначительное выражение в стихе 29. Б-г говорит еврейскому отцу: «Не профанируй свою дочь, предавая ее блуду»… Употребление слов «Не профанируй» предполагает, что дочери еврейского народа «святы», если их не сбивает с пути влияние извне. Дочери еврейского народа «святы», когда речь идет о целомудрии и морали. Если они портятся, в этом виновны сыновья еврейского народа: отцы, мужчины. Прочитанная в контексте законов, которые сформулированы в предыдущих стихах, выраженная здесь мысль состоит в следующем: блюдите в святости физические аспекты своих тел, хотя бы только ради ваших дочерей. Если мораль ваших дочерей пострадает, тяжкий груз вины ляжет на отцов, так как они подали пример своим собственным поведением. Так (Ср. Ваикра 21:9), аморальное поведение дочери коэна ложится пятном на ее отца коэна: «Она профанирует своего отца.» По этой же причине безнравственная женщина (Дварим 22:21) должна быть наказана у «ворот дома ее отца», а Ошеа (4:14) говорит: «Я не взыщу ни с ваших дочерей, когда они будут развратничать, ни с ваших невесток, когда они будут прелюбодействовать, так как они сами уединяются с блудницами и с проститутками приносят жертвы»; общество, которое не предвидит последствий своего поведения, само на себя навлекает наказание.

ЧТОБЫ ЗЕМЛЯ БЫЛА ВЕРНА ТЕБЕ. Земля как небесное тело может иметь разнообразные собственные земные и космические функции. Но почва, поверхность земли, которая питает земные плоды, — это адама — суженая рода человеческого (адам). Если люди, погрязши в безнравственном поведении, нарушают данное земле обещание, земля не будет им верна. Если люди будут небрежно обращаться с самыми драгоценными продуктами земли — семенами и плодами человека, тогда семена и плоды во чреве земли не созреют, зачахнут и выродятся. «Они нарушают верность по отношению к плодам». Раби Йеуда говорит: «Вот, вы загрязнили землю своими шлюхами и своим бесчестием. Поэтому ливни были удержаны и не было позднего дождя» (Торат коаним, Йирмия 3:2-3).

33-34. איתך בארצכם— С ТОБОЙ, В ВАШЕЙ СТРАНЕ. Изменение от единственного числа איתך ко множественному числу בארצכם учит, что форма единственного числа איתך относится к народу в целом. Его следует считать «чужаком» (גר) лишь после того, как он официально примкнул к народу, после того, как перед органом, официально представляющим народ, перед Высшим Судом из трех судей, произошло его обращение (Кидушин 46б).

בארצכם — В ВАШЕЙ СТРАНЕ. Сейчас он «чужак» в стране, которая принадлежит всем вам, стране, каждая часть которой уже принадлежит местному жителю, стране, в которой по условиям юбилейных законов он никогда не сможет, при обычных обстоятельствах, получить подлинное, постоянное право на земельную собственность, так что он останется навечно человеком без собственной земли в вашей стране.

НЕ ОБИЖАЙ ЕГО. В книге Шмот (22:20) говорится: «Но чужака не обижай». Там глагол стоял во втором лице единственного числа. Государство, как целое, предупреждалось о том, чтобы не огорчать чужака, а дать ему права и обязанности, равные правам и обязанностям местных жителей. Здесь глагол стоит во втором лице множественного числа; каждого члена национальной общности заповедано не давать ему чувствовать свою чужесть при обращении с ним и даже не произносить слов, которые могли бы задеть его (Бава мециа 59б). Наоборот, дайте ему почувствовать себя «рожденным среди вас»: либо «как урожденный из ваших», то есть, как один из своих, либо «как рожденный из вашей среды», то есть, как фактически происшедший от вас, родившийся в вашей земле. В любом случае, эта заповедь предполагает полное равенство положения и обращения не только по закону, но и в вашем отношении к чужаку, и в проявлениях благотворительности, которые вы должны совершать для него. Заповедь «и ты должен любить его, как самого себя» по отношению к чужаку основана на том же принципе, что и заповедь «люби благополучие своего ближнего как (если бы это было) свое собственное» относительно любого другого представителя народа Израиля ( См. комментарий к стиху 18).

ПОТОМУ ЧТО ЧУЖАКАМИ БЫЛИ ВЫ В ЕГИПТЕ. Вы сами пережили жестокость, в которой может погрязнуть страна, отказывающаяся признавать права иностранцев. Ваше несчастье в Египте состояло в том, что вы были «чужаками»; это привело к вашему «порабощению» и к вашему «угнетению». Поэтому конституция вашей собственной страны основана на том принципе, что все жители страны, местные и иммигранты, во всех отношениях равны перед законом (Шмот 22:20). Однако освященность ваших жизней, к которой вы должны стремиться в теории и на практике, требует большего: вы должны сделать чужака полностью равным со своим урожденным собратом и в вашем отношении и в вашей доброй воле. Фактически, своей любовью, которую вы выказываете тому, кто пришел из-за границы, чтобы жить среди вас, вы демонстрируете идею «Я — Б-г, ваш Б-г»; то, что вы поистине признаете Б-га своим Б-гом и что ради Него вы искренне обнимете всех Его детей с подлинно братской любовью. Любовь и уважение, которые вы выказываете чужаку, — это подлинная проверка вашего страха перед Б-гом и любви к Нему.

35-36. …Злоупотребление взаимным доверием, о котором говорится в этом отрывке, не относится к уже совершенным актам прямого обмана. Использование неправильных весов и мер при купле-продаже или использование правильных весов и мер, но обманным путем — это грабеж и воровство в чистом виде, которые не годятся для обсуждения в заключении раздела о святости человеческой жизни. «Милосердному Б-гу не было нужды писать именно о гирях в этом месте». Запрет, сформулированный здесь по поводу весов и мер, призывает нас отчитаться, даже до того как обман был совершен, за любой наш поступок, который мог бы привести к обману ближнего, и даже за то, что мы не смогли предотвратить обман. Закон настаивает на том, чтобы не держали у себя неточных весов и мер; он запрещает нам небрежность при взвешивании и отмеривании материалов, пока есть хотя бы малейший шанс на то, что их кто-то купит. Он не только требует от нас крайней тщательности при изготовлении весов и мер, но и крайней скрупулезности относительно их хранения и эксплуатации в подобающих условиях. Мы должны ревностно оберегать свои весы, гири и меры от любых изменений, вызываемых износом или отложениями инородных материалов в ходе длительного использования, или, в случае приборов для измерения длины, от изменений, обусловленных флюктуациями температуры. Все эти и другие вопросы, касающиеся различных видов измерительных приборов, измеряемых материалов, оптовых и розничных сделок, домашних закупок и т. п., подробно разъясняются в Талмуде (Бава батра 88 и далее).

… Законы, относящиеся к весам и мерам, ставятся на тот же уровень, что и законы о запретных сексуальных отношениях. И в самом деле, нарушение первых наказывается даже строже, чем нарушение последних (Бава батра 88б). Следовательно, если законы о запретных сексуальных отношениях составляют основу личной нравственности и семейной жизни, то законы о правильных весах и мерах составляют основу честности и морали в жизни общественной. Закон смотрит с неодобрением на неправильные веса и меры не только после того, как они были использованы для обмана (что, как мы уже видели, определяется как обычное воровство). Нет, он рассматривает владение мерами и совершение измерения как правовые акты как таковые, так что каждая мера, которой обладает еврей, и каждый отмеряемый евреем материал становится актом еврейской честности, символически выражающим уважение еврея к справедливости и прямоте. Таким образом, Закон устанавливает право, per se, в его самой абсолютной форме, как святая святых, которую следует оберегать каждому еврею, и стремится сделать фундаментальной чертой характера еврейского народа чувство справедливости, уважение к справедливости и честность вообще.

Весь этот раздел об освящении еврейской жизни заканчивается двумя великими основными принципами, которые должны поддерживать созданное Б-гом еврейское государство, отличая его от других государств, основанных лишь на национальном интересе. Эти принципы, которые полностью должны осуществиться в еврейском государстве, таковы: 1) любовь и уважение к ближним, которые проявляются наиболее убедительно в гарантировании законом еврейского государства чужаку подлинного равенства с урожденными гражданами и в любви и уважении, оказываемым ему обществом, составляющим государство (Стихи 33 и 34); 2) уважение закона и справедливости, выражающееся в правильности весов и мер, что, в свою очередь, является выражением уважения к Б-гу.

Глава ХХ

1. В нашем предисловии к предыдущей главе мы уже отметили, что эта двадцатая глава, безусловно, является продолжением главы 18. Она завершает начатую там серию законов об עריות(запрещенных сексуальных отношениях). В главе 18 перечислены запреты; глава 20 устанавливает наказания за их нарушение — смертный приговор, который выносится (земным) судом, и כרתБ-жественное постановление, «искореняющее» нарушителя из среды его народа. В главе 18 за законами об עריות следует стих 21, запрет жертвоприношения Молеху. В главе 20 свод наказаний начинается с наказания за жертвоприношение Молеху. Между этими двумя главами, в главе 19 обсуждается еврейский способ освящения жизни. Перед тем как произносятся смертные приговоры и наказания карэт за запрещенные сексуальные связи и национальной общности (через представляющие ее суды) повелевается обеспечить исполнение смертного приговора, нам показывают значение этих законов для миссии народа в целом и для каждого его представителя. Нам внушают, что освящение наших жизней, личной и национальной, зависит от соблюдения законов об עריות. Лишь о народе, сыны и дочери которого являются плодом семейной жизни, определяемой запретами на , עריות можно сказать: «Вы будете святы». Лишь от такой нации можно ожидать исполнения этой заповеди и всех его естественных следствий, изложенных в этой главе, которая очерчивает принципы физической и духовной жизни как отдельных людей, так и народа, священного для Б-га. Эта последовательность показывает, как каждое нарушение законов об עריות бьет по каждому нерву нравственного будущего индивидуума и всего народа в равной мере. Это заставляет нас понять закон во всем его суровом значении, в том, что он подвергает нарушителей запретов на עריות либо смертной казни по приговору (земного) суда, либо наказанию כרת лишая нарушителя права продолжать жить среди народа и обязывая народ вынести и исполнить первое из этих двух наказаний.

2. …КОТОРЫЙ ДАСТ КОГО-ЛИБО ИЗ СВОИХ ПОТОМКОВ МОЛЕХУ. Мы уже указывали в наших заметках к стиху 21 главы 18 на значение этого преступления и его связи с запретами на עריות. (Там мы сказали, что) это преступление предполагает веру в то, что семья человека, в частности его дети, подчиняются слепой силе судьбы (Молех), которая враждебна человеческому счастью, безличной силе, в жертву которой должны приноситься некоторые дети, чтобы спасти всех остальных. Вера в отличную от Б-га, повелевающую судьбой силу, силу, которой нужно поклоняться, принося ей в жертву самое дорогое, что у нас есть, наших детей, эта вера — богохульное заблуждение, ибо она отрицает то, что наши дети принадлежат Б-гу и что они наделены нравственной значимостью как «семена» человечества, должные созревать под покровительством Б-га и для Его целей. Это, в свою очередь, представляет собой отрицание фундаментальной, Б-гом заповеданной моральности нашей сексуальной жизни; поэтому кодекс наказаний, относящихся к עריות, открывается провозглашением смертной казни за принесение жертв Молеху. Отдать потомство Молеху — это все равно, что поклоняться идолам и предаваться запрещенным сексуальным отношениям.

3. Как мы уже отметили в своих заметках к стиху 21 главы 18, поклонение Молеху, хотя оно и не представляет собой отказ от Б-га ради явного идолопоклонства, предполагает веру, что существует помимо Б-га и бок о бок с Ним еще одна повелевающая судьбой сила, которая враждебна человеку и которой, поэтому, должно бояться, умиротворяя. Поэтому мы можем сразу же увидеть причину сурового выступления Б-га против этого заблуждения.

7. ОСВЯЩАЙТЕСЬ. «Здесь говорится о святости отдаления от идолопоклонства» (Торат коаним). Этот закон относится не к святости всех заповедей, не к той святости, к которой мы должны стремиться, соблюдая все заповеди в общем, и которая уже упоминалась в предыдущей главе (стих 2): «Будьте святыми». Нет, он говорит именно о той святости, которую ищут и достигают, сторонясь любой формы идолопоклонства, как показано в запретах принесения ребенка в жертву Молеху и вопрошания прорицателей ов и идони. Понятие קדוש(святой) в самом чистом значении термина и, в качестве такового, как атрибута Б-га, включает не только абсолютную свободу воли, но и абсолютную свободу существования, а следовательно, вечность. Пророк Йешая говорит (4:3): «И тот, кто останется в Сионе, и тот, кто останется в Иерусалиме, будет назван святым…» Талмуд объясняет (Санхедрин 92а): «Как Святой существует вечно, так и они будут существовать вечно».

И в настоящем стихе термин קדוש также может нести оба этих значения. Предыдущие стихи говорили о заблуждениях, отражаемых верой в Молеха и в прорицателей ов и идони. Сейчас за этими стихами следует предостережение: «Освобождайте себя от всяких языческих идей, сторонитесь всяких страхов перед темными силами, которые существуют только в воображении людей. Будьте выше того, чтобы в них верить. Оставайтесь полностью свободными для исполнения Моей воли. Освободив таким образом свою душу и волю, вы сделаете свободным и свое существование, а подчинив себя полностью Мне, вы освятитесь и станете недосягаемы для любой другой силы, ибо Я, ‘ה, от знака Которого зависит каждый момент будущего, есть ,אלקיכםЯ в такой же степени Правитель ваших судеб, как и Руководитель ваших поступков.

9. …Отношение детей к родителям и институт брака, эти две непременные основы всего человеческого и общественного развития, упоминаются (стих 9 и 10) в начале раздела, где перечисляются суровые наказания за нарушения сексуальных законов. Назначив в качестве хранителей этих законов судебную власть еврейского государства, Б-жественный Закон разъясняет нам, что нарушителям закона, которые своим поведением подрывают влияние родителей и институт брака — эти два основных условия всякого развития человека, — не будет позволено оставаться в живых.

18. …Здесь закон, запрещающий сексуальные отношения с нидой (менструирующей женщиной), следует непосредственно за запретом на кровосмесительные отношения между братом и сестрой. Возможно, такая последовательность имеет целью показать, что в еврейском браке есть периоды, когда муж и жена живут вместе лишь как брат с сестрой. Не посягая на интимность супружества, это отношение может реально сделать эту интимность еще более тесной и возвысить ее до еще более высокого духовного и нравственного уровня.

22-24. Так же как и в открывающих и заключающих стихах (2-5 и 24-30 соответственно) главы 18, содержащей законы регуляции сексуальных отношений, так и здесь, в конце кодекса наказаний за нарушения этих законов, который также завершает весь раздел, посвященный регулированию и освящению нравственной жизни индивидуума (начиная с главы 11), Слово Б-га призывает нас вновь соблюдать и исполнять все Б-жественные законы и хранить установленные Им общественные институты… Оно напоминает нам о том, что соблюдение нами этих законов не только совершенно обязательно для процветания народа и для его непрерывного счастливого существования на своей собственной земле, но и является самой целью нашей избранности. Как объясняется в Торат коаним (глава 12): “Земля Израиля не похожа на другие земли; она не терпит жителей, которые грешны”. Земля отвергает их, как если бы то было вещество, которое она не может усвоить. Испорченные хананеи, прежние жители страны, не получили эту землю в постоянное владение, они находятся на ней лишь временно, до вашего прихода (там же, глава 9). Но вы придете, “чтобы пребывать там… владеть ею”, взять ее как свою собственность и поселиться там навсегда» (там же). Поэтому, «не поступайте по законам (местного) народа», следите за тем, чтобы не подражать их институтам и их обычаям. Вас предупреждают об этом каждую минуту, что вы живете на этой земле, ибо все поступки, которые Я запретил вам, именно они настолько развратили народы, которые были здесь до вас, что «поэтому Я возгнушался ими»; они полностью отошли от Моей воли и стали ненавистны Мне.

И Я СКАЗАЛ ВАМ: ВЫ УНАСЛЕДУЕТЕ ЭТУ ЗЕМЛЮ. Именно вас призвал Я жить на этой земле, ибо, сохраняя нравственность своей семейной жизни даже тогда, когда вы жили среди народа, выродившегося подобно жителям Ханаана, вы доказали, что способны исполнить нравственную миссию, от которой зависит ваше постоянное обладание этой землей.

Я — Б-Г, ВАШ Б-Г, ОТДЕЛИВШИЙ ВАС. Безусловно, существует огромная пропасть между духовным и нравственным величием, которое Я от вас ожидаю, и порочностью, в которой погрязли окружающие вас народы (там же).

27. Предупреждение против обращения к псевдомудрости ов и идони трижды повторяется в разделе Кедошим (Ваикра 19:1—20:27). В 19:31 оно формулируется как запрет, а стих 20:6 определяет за него наказание ,rf. В данном стихе, которым завершается раздел, объявляется, что этот проступок наказывается смертью через побитие камнями (скила). Поэтому кажется, что Б-жественный Закон считает величайшей угрозой своему выживанию и соблюдению в нашей среде ту возможность, что его ясные повеления и обещания, проистекающие из высочайшего уровня понимания, силы, мудрости, справедливости и доброты могут смешаться с прорицаниями иллюзорного псевдоучения, которое обнаруживается вновь и вновь в разных обличиях. Приверженцы и сторонники этих суеверных представлений говорят о возможности подглядеть тайны жизни и живых существ у мертвого, используя явления ограниченного материального мира, заканчивающегося смертью и распадом, чтобы объяснить назначение и судьбу человека, который близок к Б-гу и должен осознать свое бессмертие.

И это стало задачей Йешаи (8:16—9:1): охранять Свидетельство Б-жественного обетования и подтверждать Закон через учеников, которые ищут знания только от Б-га. «Укрепи свидетельство, запечатай Учение среди Моих учеников»: Йешая считал своим долгом, чтобы люди видели его, его детей и его учеников, которым Б-г дал «знамения и наставляющее свидетельство», в разительном контрасте с прорицателями ов и идони, которые говорят только «запинаясь и загадками» и которые, по традиции (языческих) народов, спрашивают «мертвых от имени живых». Пророк провозглашает от имени Закона и от имени Б-жественного обетования, содержащегося в Свидетельстве, что прорицатели ов и идони облекают свои слова в форму Б-жественных посланий; ср. «Они, конечно, будут говорить согласно этому слову» (8:20). Однако он подчеркивает, что рожденные во мраке эти слова не несут света истины и не могут обещать рассвета исполнения там, «где нет света». Они, возможно, способны на какое-то время обмануть страждущее человечество, но разочарование наступит очень скоро. Люди будут «прокляты своим царем и своим Б-гом», и «они обратят кверху свои лица», они станут искать нечто более возвышенное. Но народу подлинного, истинного Б-жественного Слова всегда удавалось пробиться от темноты к свету, и он всегда был в состоянии ощущать лучи наступающего рассвета даже в глубочайшей смерти: «Народ, шедший во тьме, видит великий свет, над жившими в стране смертной тени, над ними воссиял свет».