Человек, который продал царю поддельные камни

Пусть человек старается всеми силами исполнять заповеди Торы, когда есть у него свободное время, — ходить в дом учения, в синагогу и исполнять все связанные с ними заповеди. Если станет он так поступать — засчитает ему это все Святой, благословен Он, в заслугу великую и внесет в общий список выполненных им заповедей и все те многочисленные случаи, когда не смог он почему-либо пойти в синагогу или выполнить другую заповедь. Все равно получит он награду, как если бы пошел и исполнил ее: ведь известно Святому, благословен Он, что всякий день ждет этот человек с нетерпением и выискивает возможность исполнить эту заповедь, поэтому не виноват он, если это не получилось. Об этом сказали мудрецы Талмуда: «Задумал человек исполнить заповедь и по не зависящим от него причинам не исполнил ее[1] — засчитывает ему Писание эту заповедь как исполненную». И совсем не так дело обстоит, если станет он в свободное время думать, Б-же упаси, о бренном теле больше, чем о служении Б-гу, — тогда он сам, своими руками лишит себя награды за все те многие дни, о которых мы говорили.

Все это помогает воину Б-га понять, как важно быть расторопным, изучая Тору и исполняя ее всякий раз, когда выдается свободная минутка. В награду за это удостоит Б-г благословенный человека исполнять Тору в богатстве и довольстве, как сказал мудрец Мишны в трактате Авот: «Всякий, кто исполняет Тору в бедности, после будет исполнять ее в богатстве».

Махане Исраэль, 3 (включая сноску)

Купец, который предложил царю поддельные жемчужины

Всем известно, что упрекать и наставлять товарища — предписывающая заповедь Торы, выраженная словами Писания: «Предостерегай своего ближнего, и не понесешь ты за него греха». И мудрецы Талмуда сказали: «Всякого, кто мог бы запретить своим домашним совершать преступление и не сделал этого, —

наказывают за преступление домочадцев его». А если так, то насколько же велик долг мужа разъяснить своей жене, что строго запрещено выходить на улицу с непокрытой головой или с обнаженными руками, чтобы все смотрели на нее. И также нужно ему знать, что, не следуя правилам скромности, его жена очень сильно вредит его детям, которые родятся от нее (мы уже говорили об этом здесь же в книге ). И даже если она ходит с непокрытой головой только дома, а не на улице, она увечит все святые речения, которые он произносит. Ведь каждый из нас и молится дома, и благословения произносит перед едой и после еды, и Тору изучает… Очень трудно во все эти моменты проследить за тем, чтобы взгляд человека не падал на непокрытые волосы жены.

Если же муж убеждает себя: «Я ведь уже говорил ей об этом не раз и не два, а она все равно не слушается!» — пусть задумается вот над чем: так ли он вел бы себя, если бы она мешала его заработку? Без сомнения, сурово прикрикнул бы на нее: «Что ты творишь? Ты не только не помогаешь мне, а еще лишаешь нас с тобой пропитания! Что мы будем есть, я сам и вся наша семья? Что нам теперь, с голоду умирать из-за твоей глупости?» И уж конечно, постарался бы он разъяснить ей, сколь неразумно поступает она. Иногда он говорил бы мягко, а иногда — ругал бы ее, пока она сама бы не поняла, что пора ей поумнеть.

То же самое и здесь: муж обязан предостерегать жену, разъяснять ей, сколько плохого получается из-за ее нескромного поведения, как она вредит этим и себе, и другим, и мужу своему: ведь сколько тысяч молитв его и благословений оказываются произнесенными неправильно! И пусть повторяет это, пока она сама не согласится надеть кисуй (любое покрывало из ткани или парик) на голову.

Притчей поясню, на что это похоже. Один славный купец жил в столице и промышлял драгоценными камнями и перлами. Жена его занималась собственно торговлей, а он все время проводил в разъездах, покупая где только возможно драгоценности и отсылая их домой для продажи. Однажды домой к нему пришли царские министры и сказали жене его: «Слыхали мы, что твой муж — знаменитый торговец, разбирающийся в драгоценных самоцветах и жемчугах. Пришло время короновать царя, и нам требуются самые дорогие и красивые камни. Найдутся ли такие в вашем магазине?» И ответила жена: «Самых дорогих камней, которые подходили бы только для царской короны, нет у меня; но я напишу мужу, и он постарается достать их ради нашего царя». И молвили царские министры: «Знай, что дар великий ожидает тебя за это от царя; но остерегайся всемерно, чтобы не оказались камни поддельными: ведь на коронацию соберется множество царей, прекрасно разбирающихся в драгоценностях. И если среди камней, Б-же упаси, окажется фальшивый — как опозорен будет царь наш и мы, занимавшиеся этим делом непосредственно; ты же погибнешь, Б-же упаси. Так что, пожалуйста, будь внимательна!» — «Ни я, ни мой муж, — ответила женщина, — никогда еще не продавали подделок; а уж всучить поддельный камень для царского венца совершенно невозможно нам!»

Она тут же написала мужу, чтобы он как можно быстрее приобрел самые дорогие камни, подходящие для царской короны, и остерегался подделок. И ответил ей муж: «Есть у меня такие камни, и я немедленно высылаю их тебе. Но предлагать камни для короны — дело очень опасное. Поэтому, хоть я и поспрашивал немного специалистов, они мне сказали, что камни — настоящие. Тем не менее, когда они прибудут к тебе, первое, что ты должна сделать, это внимательно рассмотреть их и предъявить ювелирам, умеющим отличать подлинные драгоценности от поддельных. Только потом можно будет передать камни царским министрам».

Когда письмо вместе с камнями попало в руки этой женщины и когда она прочла, что муж ее считает камни настоящими, настолько обуяла ее жажда наживы и желание прославиться (а ведь за эти камни она ожидала всяческих знаков уважения и даже награждения царским орденом!), что она пренебрегла приказанием мужа и не стала показывать камни экспертам, а сразу же сообщила во дворец, что к ней доставлены превосходные драгоценные камни. Пришли министры, забрали их, заплатили ей полную цену и дали обещанный богатый подарок.

Когда пришло время коронации, собрались на праздник многие окрестные цари, и стал здешний царь хвалиться перед ними, какие необычайно ценные камни прислали ему издалека для венца. Присмотрелись цари — и увидели, что камни-то поддельные! Сколько позора принял царь! Сразу же послали за этой женщиной и стали кричать на нее: «Смерть тебе! Мы ведь специально велели тебе проследить, чтобы среди камней не было ни одного поддельного: ведь речь идет о царской короне! Самого царя опозорила ты!» Женщина сказала: «Я не так уж виновата! Я ведь написала мужу, чтобы он проследил за этим. Где же моя вина?» Послали за мужем, привели его в суд и спросили: «Ты послал своей жене поддельные драгоценности, из-за которых был обесчещен царь наш и корона его?» — «Да, это я, — сказал он, — но не намеревался я, Б-же упаси, осрамить царя! Это торговцы, у которых купил я камни, меня обманули! И разве не написал я жене, чтобы она еще раз показала камни разбирающимся в них людям, самым лучшим специалистам, а не отдавала их сразу, чтобы вставить в царскую корону!» Не стали слушать его оправданий, а закричали: «Когда речь идет о царской короне, ты должен был сам хорошенько все проверить, а не полагаться на свою жену, легкомысленную, как все женщины! Поэтому вместо почета, который был обещан вам, если бы вы точно выполнили все, что от вас требовалось, позор удвоенный ожидает вас!» Бросили обоих в тюрьму и мучили их там страшно. Женщина, рыдая, завопила: «Ты, муж мой, виновник этих бедствий! Это ты бьешь меня смертным боем, а не палач! Разве не знал ты, что покупаешь камни для царской короны? Как же не проследил ты, чтобы были они настоящими? Сделал бы ты это — и вечное довольство ожидало бы нас. А теперь — смотри, что наделал ты покупкой своей! Из-за тебя бьют меня и пытают так ужасно! Горе мне, горе душе моей! Что же будет со мной после всех этих пыток?!» А муж ее, также стеная под пытками, отвечал: «Горе тебе, и горе душе твоей за то, что навела на себя и на меня все эти несчастья! Разве не написал я тебе, разве не предупредил, что заниматься камнями для царской короны — очень опасное дело, поэтому проверь сначала, не фальшивые ли эти драгоценности, и только потом отдай их министрам. Нужно было тебе сделать так, как я сказал. Но ты захотела быстро заработать кучу денег, одеться в расписные одежды и прославиться. Из-за этого разум твой помрачился, и оказалась ты в бездонной яме и меня бросила туда! Горе душам нашим, что же будет с ними?»

То же самое получается, когда человек собирает для себя Тору и добрые дела в этом мире, из которых создаются невиданные украшения в вышних мирах: ведь они превращаются в венцы, которыми коронуют Б-га благословенного! (В конце же, когда человек оказывается в будущем мире, в награду за то, что почтил он Б-га благословенного делами своими, делают и ему венцы, которыми увенчивают его. Те же самые венцы дарует ему Святой, благословен Он, и надевает ему на голову, по слову Писания: «Ибо почитающих Меня почту Я». — Прим. сост.) И об этом же говорили мудрецы Талмуда в таких словах: «В будущем мире праведники восседают, и короны их на головах их, и наслаждаются сиянием Б-жественного Присутствия»;

важно, что сказано именно «короны их», а не просто «короны». И так же сказано о царе Шломо, да пребудет мир на нем: «Пойдите и взгляните, дочери Сиона, на царя Шломо в короне, которой венчала его мать в день свадьбы его и в день радости сердца его». Но все это — лишь в том случае, если заповедь исполнена согласно всем подробностям Закона, в святости и в святом месте. Ведь говорит Писание: «И пусть будет лагерь твой свят, и не будет увидено в тебе ничего непристойного — (иначе. — Прим. пер.) отвернется Он от тебя». Ничего этого не будет, если заповедь исполнена напротив непристойно обнаженного тела, например, если в тот момент, когда человек произносил какие-то слова Торы или благословение, напротив него находилась жена его с непокрытой головой, обнаженными руками или грудью. Раз человек не обратил внимания на слова мудрецов наших благословенной памяти, запретивших это, разумеется, никакой святостью его действия не исполнены, и вместо света создает он лишь тьму, Б-же упаси. И даже если напротив обнаженного тела были произнесены лишь несколько слов благословения — все равно в созданной из этого благословения короне не хватает света святости как раз на месте этих слов (говорит же Писание: «И пусть будет лагерь твой свят, и не будет увидено (…), (иначе) отвернется Он от тебя»); на место этого света заступает тьма. И все знают, что Святой, благословен Он, хвалится народом Своим, Израилем, перед вышней свитой Своей, и показывает ей венцы, которыми всякий час коронуют Его евреи, изучая Тору и исполняя заповеди; Писание говорит об этом: «Израиль, тобой буду Я прославлять Себя». И если на этих венцах обнаружатся мерзкие темные пятна — какой позор для Б-га почитаемого и грозного!

И когда после этого души этих мужчины и женщины поднимутся ввысь, чтобы держать отчет перед Царем царей всех царей, Святым, благословен Он, как станут кричать на них ангелы громовыми голосами и какого ужасного наказания адским огнем станут они требовать для тебя! «Мало того, что ты не почтила Б-га, Царя царей всех царей, за жизнь, пропитание и здоровье, которые Он дарует тебе постоянно, ты еще и испортила венец Царя, притушила сияние Его и осквернила почет Его тем, что волосы, руки или груди твои были постоянно обнажены, даже тогда, когда муж твой произносил благословение или изучал Тору!» И заплачет она, и завопит: «Не виновата я! (И это — чистая правда: в час Страшного Суда каждый старается отвратить наказание от себя. Даже тело и душа, которые, как понятно, прожили всю жизнь в полном единении, из-за страха пред Страшным Судом стараются переложить вину друг на друга, как говорится в трактате Сангедрин, 91. — Прим. сост.) Муж мой виноват в том, что эти святые венцы были испорчены! Это же он произносил все эти благословения напротив меня!» Тогда приводят на Суд его тоже и показывают ему, как потемнели Вышние короны из-за них обоих. Охватывает их дрожь и трепет, а судьи говорят: «Ты произносил все эти благословения, из-за которых был опозорен Святой, благословен Он, и поругана корона Его!» — «Да, это так, — начинает оправдываться муж, — но главный виновник — не я, а она. Это ведь она сидела передо мной с непокрытой головой, с обнаженными руками и грудью, когда я произносил благословения; я ведь говорил ей, что так поступать не следует, но она не хотела слушать!»

И тогда судьи в один голос говорят ему: «Если бы ты на самом деле беспокоился о том, чтобы почтить Б-га благословенного, ты пошел бы в другое место или, по крайней мере, отвернулся бы от нее, чтобы произнести благословение. Поэтому придется вам обоим понести наказание за ваш грех, и вместо того почета, которого удостоились бы вы, служа Б-гу верно, теперь обретете вы двойной позор!» Схватят их жестокие ангелы и сбросят в ад, чтобы пытать там страшно (Талмуд говорит, что некоторых женщин подвешивают там за груди или за волосы, и это — наказание «мера за меру»: наказывается тот орган, которым человек грешил. Талмуд говорит про это определенно). И тогда жена, рыдая, промолвит своему мужу: «Это ты бьешь меня так жестоко, а не палач! Разве не знал ты еще там, в нижнем мире, что из твоих благословений и из твоей Торы сотворяются венцы для Вс-вышнего Царя? Нужно было тебе следить, чтобы не были они испорчены ничем! Почему же не рассказал ты мне, каким страшным будет наказание, и не запретил мне всего этого категорически? Ведь тогда было бы хорошо и мне, и тебе! А так — смотри, куда привело нас твое поведение! Ты обрек меня на все эти пытки и ужасные страдания. Горе мне! Что же со мной будет?» И ответит муж ей так: «Горе тебе и горе душе твоей за то, что причинила ты все эти страдания и мне, и себе, да еще и считаешь себя правой! Сколько раз я говорил тебе, что поступать так, как ты, — прямой запрет Торы. Тебе самой нужно было следить за тем, чтобы никогда и нигде не появляться с непокрытой головой или обнаженными руками. Ты же хотела лишь покрасоваться перед всеми, поступала так, как твои подружки-развратницы (которые еще окажутся здесь и перенесут такие же страдания). Только из-за этого ты оказалась в бездонной яме, да еще и меня потянула за собой!»

Поэтому «мудрец — глаза его на месте». Пока он еще в этом мире, пусть постоянно упрекает свою жену в нескромности и рассказывает ей, какое зло причиняет она. Пусть объясняет ей, что придет день — и она сама будет кричать: «Горе мне, как могла я так поступать!» И нет сомнений, что хоть немного помогут слова его и спасется он от ужасного Суда.

Гедер Олам, 6