Введение в Мишну 6. Введение в раздел Зераим

Рабби Исидор Эпстайн.

Общая характеристика и содержание

Зераим (Семена) — имя, данное первому из шести разделов, на которые делится Талмуд. Этот раздел имеет дело в основном с сельскохозяйственными законами Торы, затрагивая как религиозный, так и социальный аспекты. Он излагает и разрабатывает установления Торы, касающиеся прав бедняков, Коhаним и Левиим на урожай, а также правила и законы об обработке и засеивания земли в полях и садах. Эти законы распределены по 10 трактатам, каждый из которых имеет дело с отдельным аспектом общей темы, давшей имя разделу. Их предваряет трактат Брахот, тема которого — ежедневные молитвы и Б-гослужение еврея.

Таким образом, всего в этом разделе 11 трактатов, которые в различных печатных изданиях Мишны располагаются в следующей последовательности:

• 1. Брахот (Благословления). Имеет дело с молитвами и Б-гослужением народа Израиля. Его установления касаются основных частей ежедневных молитв и форм благодарения Б-га за еду и по разным другим поводам. 9 глав.
• 2. Пеа (Край). Объясняет законы края поля, где урожай должен быть отдан бедняку, а также другие обязанности материально помогать беднякам в соответствии со сказанным в Вайикра 19, 9—10; 23, 22; Дварим 24, 19—21. 8 глав.
• 3. Демай (Сомнительный). Обсуждает урожай, относительно которого имеются сомнения, отделена ли от него десятина. 7 глав.
• 4. Килайим (Смеси). Имеет дело с запретом смешивать растения, животных и ткани согласно Вайикра 19, 19; Дварим 22, 9—11. 9 глав.
• 5. Шевиит (Седьмой). Обсуждает установления об отдыхе, который дается земле, и о прощении долгов в каждый седьмой год (называющийся Шмита). См. Шемот 23, 11; Вайикра 25, 2—7; Дварим 15, 1—11. 10 глав.
• 6. Трумот (Возношение даров). Излагает законы о доле урожая, предназначенной Коhену согласно Бамидбар 18,12. 11 глав.
• 7. Маасерот (Десятины). Его темой является «первая десятина» урожая, которая должна ежегодно передаваться Леви согласно Вайикра 27, 30 — 33; Бамидбар 18, 21—24. 5 глав.
• 8. Маасер шейни (Вторая десятина). Подробно разбирает правила, по которым надо отделять вторую десятину в первый, второй, четвертый и шестой годы семилетия в соответствии со стихами Дварим 14, 22—29. 5 глав.
• 9. Хала (Тесто). Имеет дело с правилами, касающимися доли теста, которое нужно отдать Коhену. См. Бамидбар 15, 20 — 21. 4 главы.
• 10. Орла («Необрезание» деревьев). Имеет дело с запретом использовать плод молодого дерева в первые три года, и правилами использования плодов в четвертый год. См. Вайикра 19, 23—24. 3 главы.
• 11. Бикурим (Первые плоды). Излагает установления о приношении первых плодов в Храм (см. Дварим 26, 1—11) и включает описание церемонии приношения. 3 главы.

Этой последовательности придерживаются практически все печатные и рукописные издания Мишны и Талмуда. Единственным существенным исключением является Мюнхенская рукопись, помещающая Брахот между Моэд и Нашим (См. Г.Л Штрак, Введение в Талмуд и Мидраш, английское издание, сс. 253 и 366. Другое небольшое отклонение найдено в Кодексе Мишны Кауффманна, где трактаты Маасерот и Маасер Шейни переставлены местами, см. там же, стр. 366). Однако похоже, что это связано с техническими причинами, а не с умышленным отклонением от принятой последовательности. Было сделано несколько попыток объяснить последовательность трактатов в разделе, но ни одна из них не была достаточно убедительной (см. Рамбам, Введение в раздел Зераим; а также Введение Соломона Сириллоса (Solomon Sirillos) к его Комментарию к разделу Зераим Иерусалимского Талмуда; и З. Френкель Пути Мишны (Даркей hаМишна), с.257). Несомненно наличие нескольких определяющих факторов; из них первый — это порядок, в котором законы появляются в Пятикнижии, второй — это число глав в трактате, а третий вероятный фактор — это частота событий, требующих применения законов, обсуждаемых в трактате (см. Штрак, сс. 26—28).

Основная концепция раздела Зераим

Раздел Зераим в одном месте Талмуда обозначен термином Эмуна (см. трактат Шабат, стр. 31а). Это обозначение дает ответ на вопрос, как установления о Б-гослужении и молитве попали в одну группу с сельскохозяйственными законами и, в то же время, почему трактат Брахот появляется в разделе первым (см. Штрак, стр. 27: «трактат Брахот — чужой в разделе Зераим»).

В иврите слово Эмуна имеет два смысловых оттенка: религиозный и человеческий. Оно означает одновременно веру в Б-га и верность, порядочность в человеческих отношениях. Эти два значения слова Эмуна не противоречат между собой, а, наоборот, дополняют друг друга. В отличие от других религий, в иудаизме вера не является каким-то мистическим качеством, наделенным сверхъестественными силами способными вызвать Б-жье благоволение и милость. Вера является движущей силой, побудительным мотивом верности и имеет ценность только тогда, когда приводит к поступку, являющемуся манифестацией верности, и не существует проявления верности, которое не имело бы своим источником веру в Б-га. На иврите верный человек — это Иш Эмуна, а верующий — Бааль Эмуна. Ибо именно человек наиболее возвышенной веры в Б-га крайне порядочен в человеческих взаимоотношениях, и только порядочный человек может по-настоящему считаться верующим.

Применимость термина Эмуна в значении вера к сельскохозяйственным законам хорошо объясняется в Мидраше Теhилим к стиху 19, 8. «[Слова]“Свидетельство Г-сподне верно (достойно доверия)” указывают на раздел Зераим, ибо человек верит в Жизнь Мира и сеет». То есть человек верит вБ-жественное управление миром и в регулярность характерную для естественного миропорядка, который Б-г установил в Своей Вселенной, и человек сеет в уверенности, что пожнет плоды.

С другой стороны, термин Эмуна в применении к этому разделу может также интерпретироваться в смысле верности. Так Раши в своем комментарии к трактату Шабат, стр.31а, говорит, что раздел называется Эмуна потому, что выполнение его предписаний означает порядочность человека в общественных отношениях. Человек соблюдает эти законы и платит беднякам, Коhаним и Левиим то, что каждому положено, потому, что он — порядочный человек.

Здесь также вера и верность сочетаются в своем неразделимом единстве. Глубоко верующий соблюдает то, что должен соблюдать, во всей полноте, поскольку он — человек, которому присуща верность, в то время, как его порядочность при выполнении своих обязанностей является испытанием его веры.

Причины такой близкой связи между верой и верностью при соблюдении установлений долго искать не приходится. Из веры в «Жизнь Мира», если она тверда, следует признание Б-га властелином земли. Исходя из этого принципа, земля так же, как и все дары природы, не может полностью перейти в частную собственность. Она вверяется человеку, который в поте лица извлекает из нее урожай. Он имеет право и обязанность возделывать землю, но это не делает землю принадлежащей ему. Он должен всегда признавать, что Г-споду [принадлежит] земля и [все] наполняющее ее (Теhилим 24, 1). Все права человека на Землю и ее урожай происходят от Б-га и могут быть аннулированы, поскольку Он один имеет полную собственность на землю. Из этого вытекает следствие, что детям Б-га предоставлено право владеть долей земли на правах их общего наследства. Следовательно собственник земли, радуясь тому, что он вознаграждается за то, что трудится на земле и распоряжается ею, должен признать, что другие тоже имеют право жить и его обязанность — дать им жить. Именно эти общечеловеческие права, вытекающие из идеи Б-жественной собственности на землю, Тора хотела гарантировать, включая в различные законы положения, направленные на поддержание бедняков. При уборке урожая нельзя дожинать до края поля (трактат Пеа); сноп, забытый собственником в поле (называющийся Шиха), нельзя забирать (максимум два снопа, см. Пеа, гл.6, мишна 5; Шихаотносится также к плодовым деревьям, см. трактат Хуллин, стр. 131б); отдельные колосья в поле (Лэкет) и отдельные ягоды в винограднике (Пэрет, это понятие относится только к винограду и соответствует Лэкету для зерновых, см. трактат Хуллин, стр. 131б и Рамбам, МишнеТора, Сефер Зераим,hильхот Матенот Аниим, 1, 7), падающие на землю, не должны подбираться; виноград на маленьких ветках (Олелот, буквально ветки-дети, это понятие относится только к винограду) не должен собираться. Специальная десятина (Маасер Они) дополнительно отделяется каждые три года и накапливается для распределения в городах и деревнях. Все эти части урожая принадлежат бедным в соответствии с их неотъемлемым правом на общее наследство, предоставленным им Б-жественным Собственником. (См. Менахем бен Моше hаБавли, Таамей hаМицвот; Ешаяhу Хоровиц, Шеней Лухот hаБрит, Тора шебиКтав, Кедошим).

В том же духе установлены законы последнего года семилетия (называющегося Шмита). Будучи предназначенным для того, чтобы подтвердить право безземельных бедняков на жизнь, «Шабат, празднуемый покоем для земли, Шабат Г-споду» (Вайикра, 25, 4), помогал в то же самое время научить, что урожай земли не должен считаться исключительно частной собственностью избранного класса, но является частью общего Б-жественного наследия, в котором бедняк, чужак, раб и даже животное имеет свою долю.

Идея Б-жественной собственности на землю точно так же предполагается запретом Торы смешивать семена (Килайим). В то время, как этот и подобные законы охарактеризованы как «установления» [Хукот] (Вайикра, 19, 19), причины которых не были раскрыты, нет никакого сомнения, что в их основе лежит идея о том, что земля принадлежит Б-гу и человек не имеет права вмешиваться в установленный порядок вещей и нарушать «установления», предписанные Б-гом в Его физическом мире на веки вечные (Рамбан, Комментарий к Торе, Вайикра, 19, 9; см. также Иосиф Флавий, Иудейские древности, 4, 8, 20).

Признание Б-жественной собственности на землю также проводится в жизнь с помощью заповеди о первых плодах (Бикурим). «Цель этой заповеди, — пишет Аарон hаЛеви, — это внушить человеку веру, что все, что у него есть, он получил от Господина Вселенной» (Сефер hаХинух, заповедь 106). [Сейчас преобладает мнение, что рабби Аарон hаЛеви не был автором Сефер hаХинух]. Согласно Рамбану, поэтому также важен и запрет употребления плодов молодых деревьев в первые три года (Орла) и его ограничения в четвертый год. По его мнению, эта заповедь близко связана с заповедью о первых плодах. В первые три года плоды еще не до конца сформировались и не годятся для жертвоприношения Б-гу, а ведь Он один создает их для пользы человека (Рамбан, там же, Вайикра, 19, 23; см. также Иосиф Флавий, там же, 4, 8, 19).

Та же основная идея лежит в основе обязанности отдавать Коhену «возношение» (Труму) и часть теста (Халу), а Леви — десятину (Маасер). По словам рабби Аарона hаЛеви, «поскольку зерно, вино и растительное масло представляют собой основные продукты питания людей, а весь мир принадлежит Б-гу, логично, что человек должен помнить о Творце, радуясь благословениям, которыми Он благословил его, и во Имя Его отделить часть этих продуктов, чтобы отдать ее Его наместникам, все время занимающимся “небесной работой”, до того, как он сам извлечет пользу из собранного урожая». (Сефер hаХинух, заповедь 507).

Таким образом вера в Б-жественную собственность на землю неявно присутствует в сельскохозяйственных законах раздела и является главной идеей, вдохновляющей честное выполнение всех этих законов, и именно эта вера составляет самую сердцевину еврейской молитвы и Б-гослужения, которым посвящен трактат Брахот. Ибо чем является Шма, первая тема трактата, как не великим подтверждением веры народа Израиля в то, что Б-г — владеет миром, в то, что Он, будучи Неподвластным времени Властелином, востребует службу людей, их преданность и любовь? Подобным образом Амида,великолепная еврейская ежедневная молитва, охватывающая полный диапазон человеческих потребностей — физических, умственных и духовных — основана на вере в то, что Б-г — властелин Вселенной, где Он властен делать все, что только пожелает, в том числе удовлетворять нужды человека, выраженные в молитве. То же касается благословений, предписанных в разных случаях таких, как прием пищи и наслаждение другими дарами природы: они произносятся с признательностью и благодарностью Б-жественному Властителю этих даров. Именно таким образом мудрецы Талмуда понимали важность этих древних благословений, введенных духовными отцами Израиля. В них нет никакого таинства, они просто выражают индивидуальную благодарность за полученные блага и испытанные наслаждения. В этой связи примечательно талмудическое изречение: «Если кто-то радуется чему-то в этом мире без благословения, то это все равно, что он ограбил Б-га» (трактат Брахот, стр. 35б). Мир принадлежит Б-гу, и все, что в нем — Его, и только выразив благодарность Б-жественному Властелину, этот человек получает право использовать в личных целях то, что он получено им из Его рук.

Для верящего в то, что все принадлежит Б-гу, как в общую основную концепцию, логичность появления трактата Брахот в разделе Зераим становится очевидной, ведь не может быть более подходящего введения в раздел, чем трактат, дышащий духом веры.

Также именно благодаря этой основной концепции раздел Зераим удостоился стать первым разделом Талмуда. В конце концов, вера есть самый стержень еврейской религии, и для раздела, в котором вера является основополагающим принципом, было совершенно естественным стать прелюдией, начинающейся со Шма, к такому авторитетному путеводителю еврейской жизни, каким является Талмуд (см. заметки на полях Введения в Зераим Рамбама, обозначенные именем Ешайя диТрани (старейшина): «Начало мудрости — трепет перед Г-сподом» [Теhилим, 111,10], и именно по этой причине, наши святые учителя начали раздел Мишны с единства Б-га и с принятия на себя ярма Его Царства, Торы и заповедей в утренние и в вечерние часы).

[Во Введении в раздел Зераим, помещенным в томе «Трактат Брахот», изданном издательством Артскролл, рабби Гедалия Злотовиц предлагает иное объяснение того, что раздел Зераим является первым разделом Талмуда. Сельское хозяйство, — пишет он, — является основой обретения средств к существованию, а никакое служение Б-гу (а служение Б-гу является сущностью всей Торы, письменной и устной) невозможно без физических средств к существованию (Рамбам, Введение к Мишне)].

Сельскохозяйственные законы и наше время

Брахот — единственный трактат в разделе, к которому имеется как Вавилонская Гемара, так и Гемара Земли Израиля. К другим трактатам имеется только Гемара Земли Израиля, поскольку законы, описываемые там, за немногими исключениями, действуют только в Святой Земле. Это соответствует хорошо известному принципу, по которому все религиозные заповеди, касающиеся почвы, применимы только в Святой Земле (см. трактат Кидушин, стр.36б). Причиной этого ограничения, по-видимому, является то, что концепция Б-жественной собственности, лежащая в основе этих заповедей, не применима к ситуации, когда проживание евреев на земле не вызвано непосредственно ее наследованием от ее Б-жественного Собственника. Исключением является закон о смесях, некоторые положения которого действуют за пределами Земли Израиля (см. трактат Кидушин, стр.39б), так как лежащая в его основе идея невмешательства в естественный порядок, установленный Б-гом в Его космосе, применима при всех обстоятельствах.

Со времени падения еврейского государства многие из заповедей, особенно связанные с Храмом, такие, как доля Коhена и десятина, с точки зрения Торы, потеряли силу, хотя в качестве постановлений раввинов они в какой-то мере обязывают (см. Рамбам к Трумот, главе 1, мишне 26) и соблюдаются религиозными поселениями Нового ишува (см. А. И. Кук, Мишпат Коhен, ответы на вопросы 29—57. О процедуре, которую надо использовать при отделении доли Коhена и десятины, см. в ответе на вопрос 35). Трансформация национальной экономики, последовавшая за потерей народом Израиля политической независимости, подобным же образом повлияла на законы уборки урожая, сведя их соблюдение к чисто символическому (см. Исраэль из Шклова, Пеат hаШульхан (издание Лунца), стр. 22а). Что касается Шмиты, то вопрос о том, остается ли он в силе в настоящее время, привел к многочисленным спорам между авторитетными раввинами, жившими после Талмуда, и, в свою очередь, к разнообразию мнений. Некоторые считают, что Шмита до сих пор обязателен по Торе (Рамбам, Шмита вэЙовелот, 4, 25, по Кесеф Мишне), другие — что он совершенно недействителен (Зерахия hаЛеви, Сефер hаТрумот, портал 85), в то время, как третьи снова настаивали на его соблюдении, но ссылаясь на положения законов, установленных раввинами (Тосефот Аракин, стр.32б, начиная со слова «Ману»; Элиезер из Метца, Сефер Ереим, 187). Суть вопроса заключается в зависимости Шмиты от Юбилея. Среди раввинов общепринято считать, что Юбилей обусловлен территориальной целостностью еврейского государства по обе стороны реки Иордан, и его соблюдение соответственно прекратилось, когда перестала существовать еврейская государственность (См. Аракин, стр.32б; Сифра, Беhар, 2, 3). Учитывая это соображение, если Шмита зависит от Юбилея, то его законы в наши дни неприменимы. С другой стороны, если нет, то Шмита прекрасным образом может оставаться в силе, даже если Юбилей больше не действует. Здесь не место вдаваться в рассматриваемые здесь сложные hалахические проблемы; но, с точки зрения человеческих отношений, сделатьШмиту зависящей от Юбилея — это значит придавать ему политическое звучание неприменимое к нашим дням в то время, как незавимость перевела бы его в категорию тех общественно-этических законов Торы, которые не потеряли своего значения даже до нашего времени.

На практике еврейские общины, на протяжении столетий поддерживавшие свое существование в Святой Земле после разрушения Храма, продолжали быть верны законам Шмиты (см. Исраэль из Шклова, сс. 103а, 104б — 107б). Но со времени возвышения Новой Иудеи, в которой сельское хозяйство стало основой экономики, соблюдение Шмиты стало горячим вопросом, требующим немедленного решения. На ранних стадиях движения Ховевей Цийон страх, что соблюдение Шмиты может подорвать существование борющихся колонистов, побудил авторитетных раввинов предпринять меры для преодоления трудностей деятельности движения. При приближении Шмиты, 5649 года (1888—1889 года), рабби Ицхак Эльханан Спектор из Ковно (1817—1896), наиболее авторитетный раввин своего века, основываясь на взгляде, что Шмита в наши дни соблюдается лишь по постановлению раввинов, санкционировал номинальную продажу земли нееврею и наем нееврейских работников на время Шмиты (см. А. Бенцион Шурин, Отношение рабби Ицхака Эльханана к новым поселениям в Палестине, Талпиот, штат Нью-Йорк, 3, сс. 58 и далее). Это нововведение встретило серьезную оппозицию со стороны ряда раввинов таких, как Иеhошуа Лейб Дискин (1818—1898) и Шмуэль Салант (1816—1911), оба из Иерусалима (см. Еврейская Энциклопедия, с.607). Непоколебимым защитником меры, за которую выступил рабби Спектор, был рав А. И. Кук (1865—1935), написавший блестящую работу на эту тему под заглавием «Шабат hаАрец» («Суббота земли», первое издание вышло в Иерусалиме в 1910 году, а второе переработанное и дополненное издание — в Иерусалиме в 1937 году. См. также А. И. Кук, Мишпат Коhен, ответы на вопросы 58—88; и Й. М. Блюменфельд, Маасей Рав,Синай, 1937, стр.316. Тексты договоров о продаже см. в Мишпат Коhен, сс. 162—166). Он также не избежал оппонентов, из которых самым именитым был рабби Яаков Давид Вайловский из Слуцка широко известный как Ридбаз (1845—1913). В настоящее время большинство религиозных поселений в Земле Израиля прибегают к помощи послаблений рабби Спектора, хотя немногие из них приняли более строгий подход и с большим самопожертвованием соблюдают законы Шмиты во всех деталях (см. Переписку рава А.И. Кука с Международным кооперативным альянсом, в которой он просил за работников-евреев, отказавшихся работать в Шмиту,Синай 1937 сс. 104 и далее). Что касается Шмита Кесафим (прощения денежных долгов), то относительно того, применимо ли оно сегодня вообще, даже как постановление раввинов, мнения разделились. Тем не менее, оно широко соблюдается в Земле Израиля, а иногда и за ее пределами; и в этом случае соответственно обращаются к постановлению hИллеля, называющемусяПрозбул, предназначенному для того, чтобы преодолеть действие этого закона Шмиты. См. Шевиит 7, 4. [По этому постановлению, во времена, когда не все евреи живут в Земле Израиля, прощение денежных долгов в Шмиту может производиться только символически, для чего устанавливается определенная процедура. (Примечание переводчика)]).

Постепенное восстановление еврейской государственности, формирующейся перед нашими глазами после почти двухтысячелетнего небытия, придает изучению этого раздела более, чем просто академический или антикварный интерес. Пока еще очень трудно предсказать, в какой форме эти сельскохозяйственные законы Торы воплотятся в экономической, политической и социальной структуре еврейского государства, которое медленно приближается к началу своего существования. Но вовлеченность ума и сердца в занятия этими законами, несомненно, помогут взлелеять те социальные идеалы, что должны стать отличительной чертой новой цивилизации, которую еврейский народ полон решимости насадить на холмах Иудеи, и только благодаря этой цивилизации, он может выжить (специальный институт, называющийся «Мидраш Бней Цийон», основан в Иерусалиме и в нем практикуется тщательное изучение сельскохозяйственнх законов Торы. Краткий дайджест этих законов напечатан в календаре института на 5708 (1947—1948)).

И это касается не только одного еврейского народа. Очевидно гуманитарное воздействие этих ранних библейских установлений на все последующие времена. Те же движущие силы, что вдохновляли социальное законодательство Торы, сегодня будут побуждать каждого человека высокой нравственности приложить чувство ответственности к выполнению своих ежедневных обязанностей. Он признает, что все, что у него есть, он получил от Б-га и что все его претензии на обладание собственностью обоснованы только возможностями служения ближнему, которые эта собственность предоставляет. Используя этот принцип как основную движущую силу своей деятельности, он успешно обратит свое призвание и свои таланты так же, как и другие дары, принесенные ему фортуной, на то, чтобы внести свой вклад в общее благо. Это урок, важность которого для нашего времени нельзя переоценить, ибо только если человечество приложит эти идеалы ко всей сложности своих материальных проблем, оно может надеяться на то, что увидит исполнение своих тысячелетних мечтаний о всеобщем мире и счастье.

С любезного разрешения переводчика, Вениамина Захарина