Рут и семя Машиаха 6. Появление Давида

Овед, сын Рут и Боаза, и Ишай, сын Оведа, в своем поколении были признаны как люди глубоко праведные. Безусловно, многие постепенно осознали, что брак, от которого произошли такие люди, не мог быть неугоден Б-гу, ведь Б-г не наделяет святостью всех без разбора. Когда семья Ишая в течение двух поколений стала одной из самых уважаемых в Бейт Лехеме, Б-г открыл Шмуэлю, что царя Шауля должен сменить один из сыновей Ишая. Как это произошло? Г-сподь повелел пророку идти в Бейт Лехем, где Он укажет ему будущего царя. на царство Шмуэль пригласил Ишая и его сыновей на пир. Конечно, получить приглашение от великого пророка было большой честью. Ишай взял с собой семерых своих сыновей, оставив Давида дома. Давид невелик ростом, лицо его обветрено, он простой пастух, отшельник — не ему быть помазанником Г-спода. Ни один человек в Бейт Лехеме, даже его отец и братья, не могли предположить такого. Никто не знал, что в полях он был не один, что его душа отдавалась Творцу, что все его существо было арфой в руках Г-спода, звучащей сладкими песнями, и что эти песни станут драгоценнейшим достоянием Израиля — книгой Псалмов. Никто не-знал, что в будущем он так же будет заботиться и любить свой народ, как когда-то, будучи пастухом, заботился о беззащитных ягнятах. Никто не знал, что тот, кому суждено стать бесстрашным воином, уже тогда с легкостью убивал льва или медведя, страшась одного лишь Б-га.

Когда пришел час совершить помазание, Шмуэль попросил сыновей Ишая по очереди подойти к нему. Они были достойными детьми достойной семьи. Великому пророку понравился Элиав, первый сын Ишая, он был уверен, что перед ним избранный Г-сподом Его помазанник, но Г-сподь сказал ему: «Не смотри на его лицо и на стройный стан, потому что не он угоден Мне, ибо неправильно видит человек, он видит лишь наружность, а Б-г видит сердце».

Элиав был отвергнут. Один за другим прошли перед пророком сыновья Ишая. Наконец, Шмуэль спросил Ишая, есть ли у него еще сыновья. Ишай ответил: «Есть еще один, самый младший, он пасет овец». Шмуэль приказал привести его. Его привели и он был помазан Царем Израиля.

Как только Давид появился, Шмуэль понял, что перед ним помазанник Б-жий. Г-сподь открыл пророку, что царствование Давида не будет таким коротким, как царствование Шауля. Едва Шмуэль взял сосуд со священным маслом, как оно начало бурлить, будто ему не терпелось пролиться на лоб Давида. После того как избрание Давида Шмуэль совершил помазание, масло сразу же затвердело и заблестело, как жемчуг или драгоценные камни в царской короне.

Но пятно на происхождении Давида смыть было нелегко.

Когда Шауль увидел, что Давид вышел против филистимлянина (Голиафа), то сказал Авнеру, начальнику войска: «Авнер, чей сын этот юноша?» (Шмуэль 1, 17:55).

Разве Шауль не знал, кто такой Давид, спрашивает Талмуд (Иевамот). Танах рассказывает (в гл. 16 кн. 1 Шмуэля), что Шауль любил Давида и даже назначил его своим оруженосцем. Несомненно, Шауль хорошо его знал. Страшные предчувствия владели Шаулем, он догадывался, что Давид не просто пастух и прекрасный певец.

Когда Давид вызвался защитить честь народа Израиля в поединке с Голиафом, Шауль предложил ему свое оружие. И вот, несмотря на то, что царь был самый высокий из сынов Израиля, а Давид — ниже среднего роста, царские доспехи оказались ему впору! То, что оружие подошло ему, могло быть указанием свыше на смену царей, и Шауль не мог не обратить на это внимание. Царь спросил Авнера, к какой ветви рода Иеуды принадлежит Давид. Если он происходит от Зераха, то род его славен, но сам Давид не представляет никакой угрозы. Однако, если он ведет свою родословную от Переца, тогда ему суждено стать царем над Израилем, ибо, согласно пророчеству, от Переца должны были произойти цари из рода Иеуды.

И вот в этот драматический момент вперед выступил Доег, идумеянин, который был одним из величайших мудрецов своего времени, главой Санхедрина, близким другом и советником царя. Доег сказал: «Вместо того, чтобы спрашивать, достоин ли он стать царем, спроси лучше, может ли он войти в общество Г-сподне. Ведь он потомок моавитянки Рут».

За Давида заступился Авнер, который сказал, что Давид может по закону считаться сыном народа Израиля. В доказательство он привел заключение судьи Бо-аза, подтвержденное Шмуэлем. Моавитянину, но не моавитянке запрещено входить в общество Г-сподне. Поэтому прародительница Давида — Рут — несомненно была еврейкой. Но Доег продолжал возражать, и поскольку никто не мог сравниться с ним в знании алахи, то невозможно было опровергнуть его. Тогда встал Амасса сын Исра, и сказал: «Того, кто не признает этот закон, я убью своим мечом. Мне известно решение суда Шмуэля из Рамы: моавитянин, но не моавитянка».

Вот какие страстные споры шли по поводу Давида! Величайшие мужи подвергали сомнению его право на трон.

Однако те, кто защищали Давида, настаивали на том, что евреи должны сохранять верность традициям, завещанным им Торой. Лишь благодаря их упорству царство дома Давида — воплощение царства Г-спода на земле — могло осуществиться.

Впрочем, Доег так никогда и не отступил от своего мнения. Пока Шауль продолжал царствовать над народом Израиля, он подобно злому року преследовал Давида, стараясь настроить царя против искренне преданного и любящего его юноши — пастуха из рода Иеуды. Он уговорил царя казнить Давида за непокорность (см. выше о праве царя). Ему удалось добиться казни 85-ти священнослужителей в городе Нове за то, что они прятали у себя скрывавшегося Давида. Будущий еврейский царь терпеливо сносил удары, наносимые ему врагами, однако даже он, несмотря на бесчисленные страдания, оставшийся воплощением терпения и праведности, не смог сдержать своего гнева против Доега. «Ты, человек, наделенный властью и богатством, глава Санхедрина, опускаешься до низости и клеветы. Неужели столкнуть в пропасть человека, стоящего на ее краю, есть доказательство могущества? Увидев человека на крыше, неужели подойдешь ты и сбросишь его вниз? Обратиться к тому, кто стоит на краю пропасти и поддержать его — вот истинное мужество! Мало того, что ты увидел, как Шауль разгневался на меня, так ты обрушил на меня еще и свой гнев, — разве так поступает тот, кто служит Г-споду? Ты думаешь, что если бы Ахимелех (священнослужитель в Нове) не приютил меня и не поделился со мной хлебом, то не нашлось бы никого среди сынов Израиля, кто дал бы мне пищу? Тот, кто творит дела во славу Г-спода, кто изучает Тору, не имеет права так поступать. Почему ты сделал это?» В Талмуде, в трактате Санхедрин, мудрецы упрекают Доега в том, что тот недостойно использовал свою ученость. «Его ученость лишь в его словах», а не в его душе. Б-г обратился к нему: «Низкий человек, зачем ты изучаешь Мои заповеди, что ты скажешь, когда дойдешь до того места в Торе, которое запрещает убийство и клевету?»

Конечно, Доег обладал блестящим умом, однако он был обречен собственным падением доказать, что все его тирады, направленные против Давида, были ложью.

Состарившись, ОН забыл все что знал, и потерял уважение даже своих учеников. Блистательный Доег, властвовавший над величайшими умами Израиля, умер опозоренным, осмеянным, являя собой карикатуру на мудреца — знатока Торы.

Талмуд говорит о нем так: «осквернивший себя кровью и ложью не проживет до конца данного ему срока».

Доег умер, когда ему было лишь 33 года. И лишь после его смерти Давид поднял голову, не боясь, что вновь его кто-нибудь оскорбит, назвав моавитянином. Но на том несчастья его не закончились, они преследовали его всю жизнь. Война, предательство, горькие переживания, мятеж, унижения — все выпало на его долю. И все же, несмотря на все трудности, он жил так, что мог сказать: «Я есть молитва». Давид стал воплощением молитвы, а вся его жизнь — песней, славящей Г-спода. В конце его дней все признали его величие. Царь Давид был достоин своего народа, однако народ был недостоин своего царя.

Давид спросил Г-спода: «Почему я не могу построить Святой Храм?» Г-сподь ответил ему: «Потому, что если ты построишь его, он будет стоять вечно и никогда не будет разрушен».

Давид был настолько велик, что все, сделанное его руками, должно было существовать вечно. Евреи еще не были достойны Храма, который мог бы построить Давид. Этот Храм был бы слишком величественным, слишком неуязвимым именно потому, что сам царь Давид построил его. Только после пришествия Машиаха еврейский народ станет достойным такого Храма. Уйдя из жизни, Давид оставил нам два сокровища: Псалмы, благословения и молитвы, которые помогали сохранять еврейскую веру во времена бурь и катастроф;

И свое священное семя, вечно живое в сменяющих друг друга поколениях на протяжении тысячелетий, подобно тому, как оно жило и передавалось через народ моави-тян от Иеуды и Тамар до Боаза и Рут. Из него возродится пламя семи дней Творения в тот час, когда нищий приедет верхомна осле. Машиах из рода Давида будет обладать всеми человеческими добродетелями. величие Благословение Г-спода будет лежать на нем, но он не станет ничего приписывать себе, за все благодаря одного Б-га. Он поведет людей земли за собой, и рука Г-спода будет защищать их. Тогда Г-сподь будет признан Царем всей вселенной. И един будет Г-сподь в тот день и Имя Его Будет Едино!

с разрешения издательства Швут Ами