От Центрального парка к Синаю 9. Мир перевернулся

Я хочу привлечь внимание читателя к некоторым поразительным делам Б-га.

Как могло случиться, что ребецин Юнграйс запланировала приехать в синагогу Боба Ушмана именно в тот день и именно в то время, когда я решил, наконец, придти к Б-гу — прожив на этой земле тридцать один год?

Я, эта вечно беспокойная, измученная страхами душа, исчерпал все варианты выбора пути, а Линда была измучена жизнью со мной. Я заглянул во все двери в том длинном коридоре. Я выдохся, у меня больше не было убедительных причин продолжать жить так, как я жил. Были приоткрыты все двери, кроме одной, ведущей к Торе. Я не имел права утверждать, что евреи исповедуют пустую, лишенную смысла религию, ведь я понятия не имел, во что евреи верят или как они живут. Все остальное я перепробовал. Остался только Б-г и его Тора. И именно в этот самый момент, именно в эту самую микросекунду ребецин Юнграйс была послана в нашу жизнь.

Я говорю — «послана». Это не могло произойти случайно, просто так.

Сыны Израиля покинули Египет в последнюю секунду. Еще мгновение — и ассимиляция поглотила бы нас навсегда; мы бы исчезли. Когда мы дошли до предела отчаяния, до самого дна, Б-г собрал нас всех вместе, и мы были спасены. [1]

В моей жизни наступил момент, когда я решил сказать: Окей, Б-г, я сдаюсь. Я готов признать, что я — еврей. Я готов надеть на голову ермолку. Я готов пойти в синагогу». И именно в этот момент Б-г послал Своего ангела, чтобы спасти меня.

Я уже давно не ребенок. Мы много путешествовали, жили в разных местах, учились в самых лучших школах. Мы выслушивали высказывания, основанные на самых разных точках зрения. Мы пытались разыскать умных людей, которые могли бы направить нас на истинный путь. Но никто не сумел указать нам дорогу к Торе — до тех пор, пока мы не встретили ребецин Юнграйс. У всех остальных была своя точка зрения, каждый преследовал свои корыстные цели, навязывал свою «повестку дня». Мы не встретили ни одного человека, готового отказаться от эгоистических устремлений с тем, чтобы расчистить нам путь к Правде.

В нашем мире ничто не является результатом случайного стечения обстоятельств.

Восемь лет тому назад, в Энн Арборе, штат Мичиган, я как-то закричал: «Б-г, если Ты существуешь — пожалуйста, спаси меня». Я готов был поверить в Б-га, но Он не указал мне путь к Торе. Почему? Я молился искренне, от всего сердца. Почему Он сразу не указал мне путь к Торе? Это казалось несправедливым.

Но сейчас все стало понятно. Конечно, тогда Б-г не открыл мне путь к Торе. Он не мог этого сделать, потому что фактически я поклонялся идолам. Как мог Б-г открыть мне Тору, когда я занимался изучением индуизма, буддизма, католицизма? Я просил Его о помощи, а повернулся к нему спиной. О нет, Он ждал меня — ждал, когда же я докажу искренность своих намерений. Я должен был просто бежать к Торе — так, как я это сделал, когда сказал Бобу Ушману: «Пожалуйста, отведи меня в свою синагогу». Б-г ожидал момента, когда мое решение станет искренним, идущим от сердца.

Прежде следовало удалить из своего организма весь накопившийся в нем яд. Таков путь очищения души.

Только освободившись от яда, я начал выздоравливать. В апрельский вечер 1974 года мы вошли в синагогу и услышали голос Торы. Мы не имели ни малейшего представления о том, что нас ожидает, но наша жизнь изменилась навсегда.

* * *

Итак, вот — кухня. Нет, две кухни. Да, мы слышали об этом обычае. Одна кухня — для приготовления мясных блюд, другая — для молочных. Люди действительно придерживаются этого обычая? Очень интересно.

А это — классные комнаты? Прекрасно! Хорошо бы, чтобы наши дети получили представление о еврейских традициях. Ведь мы ничего об этом не знаем! Сколько платят прихожане за членство? Довольно-таки много, но наверно это стоящее дело. Надо будет также выяснить, как обстоят дела в реформистской конгрегации. Говорят, у них там есть потрясающий преподаватель основ иудаизма.

Люди смеялись и разговаривали. Все были знакомы друг с другом. Обменивались мнениями. Нечто вроде светской беседы. Я шутил с некоторыми знакомыми.

Да-а-а. А что, они — прихожане этой синагоги? Довольно интересно.

Докладчик пришел? Окей, двинулись. Ребецин кто? Как ее зовут? А что это такое — ребецин? Э-э-э, да она симпатичная. Не понимаю. А я-то думал, что она из ортодоксов.

БУ-У-УМ!

Мир перевернулся!

Леди начала говорить. Она говорила очень тихо, почти шепотом. Внезапно все во мне затрепетало. Глаза стали влажными от слез. Почему я плачу? Что здесь происходит? О чем это она говорит?

Вы — евреи. Вы создали цивилизации. Вы создали идеалы, на основе которых сформировалось человечество: правосудие, справедливость, мир, любовь, достоинство человека — всему этому положила начало ваша Тора. Но, важнее всего то, что вам была поручена уникальная миссия — провозглашение идеи единственности, исключительности Б-га.

Вы — евреи. Вы проникли во все уголки Земли во всех четырех сторонах света. Вы стали частью жизни всех народов, но не слились с ними. Вы испытали на себе все формы притеснения и угнетения. Ваши тела опалял огонь. Вы устали. Вы пали духом, вам стала изменять память. Вы забыли о своем прошлом. Вы даже не можете вспомнить молитвы, которые читал ваш отец.

Но есть одна молитва, одна небольшая молитва, которую вы все-таки помните. Эта молитва была путеводной звездой, маяком веры во тьме веков, эта молитва звала вас назад, к вере предков. Эта молитва говорила о Вашей миссии в этом мире: «Шма, Исраэль!» … «Слушай, Исраэль! Г-сподь — Б-г наш, Г-сподь един!».

Эй, люди! Что здесь происходит? Почему ее слова так задевают, так волнуют меня? Слова продолжали наступать подобно батальонам маленьких солдат. Каждое из них проникало в уши, в мозг, доходило до сердца. Никогда в жизни не доводилось мне слышать такие слова. А ведь в течение почти тридцати лет я слышал речи множества людей: учителей, клерков, профессоров, докторов, юристов, артистов и друзей. Даже крик души Артура Ламберта не дошел до моего сердца, хотя он и проник в мой мозг. Но тихие слова Ребецин дошли до самых глубин сердца и заставили меня плакать.

Я рыдал. Мне было стыдно, но я ничего не мог с собой поделать. Все услышанное произвело на меня слишком сильное впечатление. Почему же эти слова так взволновали, так задели меня?

Мне часто вспоминается страх, охватывавший меня, когда дверь моей детской закрывалась, и я оставался в полной темноте. С тех пор я всегда чего-то боялся. Скорее всего, я боялся темноты в своей душе, в своем сердце, а не в комнате. Одолеваемый своими отвратительными страхами, я был одинок во всей вселенной.

С возрастом я начал мыслить по-другому. Я рассуждал примерно так: в основе своей я человек не темный и не злой. Нет, я думаю, что я даже хороший. Я хочу быть хорошим, но моя добродетельность неполноценна, слаба, она подчиняется темной и злой силе, не позволяющей добру одержать победу, доминировать. Добро напугано этим чудовищем, оно, как бы заперто в некоем объеме внутри меня этими темными и злыми силами. Что же это за темное и злое чудовище, заманившее меня в ловушку? Ответа на этот вопрос я не знал, но пытался укрыться, убежать от него.

Где-то в подсознании, существовала некая картина, видение: человек каким-то образом может стать прекрасным существом, ведущим достойный образ жизни в идеальном мире. Может быть, поэтому меня влекло к дикой, первобытной природе. Я надеялся найти сад Эденский, найти Рай, хоть что-нибудь, не испорченное человеком. В моем сознании существовал образ некоего идеального человека; он всегда говорил на чистом и красивом языке, вел безупречный, высоко-моральный образ жизни в прекрасном, нетронутом мире. Почему меня восхищали Ганди и Мартин Лютер Кинг (младший)? Мне казалось, что существует определенная духовная реальность, и что они каким-то образом связаны с ней. Я не мог найти другого объяснения. Я хотел быть похожим на них, но не мог жить так, как жили они. Так или иначе, но оба они были убиты — наверно потому, что не смогли приспособиться к порядкам окружавшего их мира.

И вот теперь мы сидели и слушали речь этой леди. Ее слова доходили до самого сердца, как бы маршировали в него. Несмотря на небольшой рост, она доминировала над всеми собравшимися. У нее было сияющее, одухотворенное лицо. И вдруг я понял, что это именно те слова, которые я в глубине души говорил самому себе в течение всей своей жизни.

«Вы — евреи. Вы создали цивилизации. Вы создали все идеалы, на основе которых сформировалось человечество: правосудие, справедливость, мир, любовь, достоинство человека — всему этому положила начало ваша Тора. Но, важнее всего то, что вам была поручена уникальная миссия — провозглашение идеи единственности, исключительности Б-га».

Именно в этот момент я осознал, первый раз в жизни, что я не одинок. Были и другие, которые чувствовали то же самое. Может быть, добро действительно сумеет найти путь к победе над злом в этом мире? Ганди и Кинг были убиты, но, возможно, есть нечто более возвышенное, нечто великое, которое никогда не будет уничтожено, нечто такое сильное, что силы зла не сумеют даже дотронуться до него.

Понимаете, что происходило со мной? С того дня в детской и до сих пор я пребывал в смертельном страхе и во тьме. И вдруг эти тихие, скромные слова стали внедряться в мое сердце. Ребецин говорила, и солнце начало светить именно для меня, солнце, которое больше никогда не зайдет за горизонт. Конечно, потребуется поработать, чтобы добиться результата, но это можно сделать, ведь я — не единственный человек в мире, думающий о таких вещах. Другие тоже боролись с силами зла и нашли путь, ведущий к победе света.

Знаете ли вы, что это значит? Если вы верите в победу добра, вы сможете жить. Вы сумеете справиться с любыми трудностями. Если же нет — вы будете в угнетенном состоянии, впадете в депрессию; считайте, что вы пропали.

Мы с Линдой были слишком взволнованы в этот вечер, чтобы сказать что-либо Ребецин. Наше волнение было так велико, мы были охвачены таким благоговением, что буквально не могли вымолвить ни одного слова.

В отличие от меня, у Линды довольно уравновешенный характер. Казалось, ей не с чего так волноваться. Но она тоже плакала.

Как я уже говорил, каждый должен обращаться к Б-гу по-своему. Линда вела себя сдержано и предоставила мне суетиться и делать всё, что полагалось в подобных случаях. Но когда мы подошли воротам Райского сада, она стала волноваться так же, как и я. В конце концов, мы шли по жизни вместе — два разных человека, объединившихся для создания единого бытия, единой жизни. Это и есть супружество, и известное клише «противоположности сходятся» справедливо. Мужчина и женщина физически «противоположны», и точно так же они противоположны по своему душевному складу. Но, объединившись, эти существа должны образовать такое единое бытие. Они должны дополнять друг друга.

Мы прибывали к вратам Рая вместе.

Существует еще один аспект проблемы добра и зла, на котором я хотел бы остановиться.

Прочтя написанное выше, читатель может подумать, что у меня был беспокойный, неугомонный характер, неспособный прощать чужие грехи, а Линда была спокойным, мирным членом семьи. Возможно, это и близко к правде, но я всегда старался быть ей подмогой и вот в каком аспекте.

Добрые чистые и невинные люди склонны считать, что и весь мир таков; они не могут даже представить, что на свете существует зло. В результате, они часто становятся жертвами собственной наивности.

Линда еще в начальной школе написала эссе под названием «Путешествие в Рай — в Сказочный Мир Грез». В школе всегда шутили по этому поводу. Я как-то сказал ей, что временами весь мир кажется ей сказочной страной, миром грез; она не представляет себе, что люди могут быть низкими, подлыми.

Хорошие люди могут стать жертвами злоупотреблений, коррупции — именно из-за своей невинности, наивности. Они не усматривают в том или ином деле ничего подозрительного. Если вы не смотрите в нужном направлении, вас может сбить поезд.

Я всю свою жизнь жил в обстановке конфликта. Мой мозг никогда не пребывал в покое. Мне представлялось, что в мире вокруг меня действуют различные силы зла, и это пугало меня. Возможно, казалось мне, эти силы действуют внутри меня — я всегда был настороже. Именно в силу этих причин я был в состоянии защищать Линду, мог предупреждать ее о грозящей опасности.

Сказочный мир грез — это лишь сон, вот в чем проблема. Если вы действительно хотите вновь попасть в Рай, в сад Эденский, необходимо пройти мимо пламенных мечей, помещенных у его входа в начале всех времен, когда нас изгнали из Рая[2]. Как сказал царь Давид: «Если я пойду и долиной смертной, не убоюсь зла, потому что Ты со мною…»[3]. После того, как люди были изгнаны из Эденского сада, и на Земле вступила в свои права смерть, чтобы вернуться в этот сад, необходимо пройти через Долину смерти. Другого пути нет. И как показывает мой опыт, нельзя пройти этот путь без поддержки Б-га.

Так что мы с Линдой были в состоянии помочь друг другу. По-моему, в этом и состоит суть супружества.

Мы приобрели пластинку с записью лекции, прочитанной Ребецин за несколько месяцев до нашей встречи с ней, и покинули синагогу. В Талмуде говорится, что Б-г поднял гору Синай над головами евреев[4]. В эту ночь нам казалось, что гора Синай нависла над нашими головами.

Иногда вы встречаете кого-либо и говорите себе: «Он-то мне и нужен!». Иногда вы слышите определенные слова, и они находят отклик, резонируют в вашей душе. Сыны Израиля сказали в пустыне: «Наасэ венишма… Все, что сказал Г-сподь, сделаем и будем учиться».[5] В ту ночь мы сказали себе то же самое, потому что чувствовали верность этих слов. Верно не только потому, что этому событию предшествовали долгие годы поисков. Это обстоятельство только отчасти повлияло на нас. Большее значение имело и то, что в Талмуде сказано: Ангел еще в утробе матери обучает каждого еврея всей Торе[6]. Но когда ребенок появляется на свет, он забывает все, чему его учили.

Почему же он вначале учит, а потом должен забыть то, что учил? Это сложный вопрос, но одно совершенно ясно: Тора навсегда остается в нашем подсознании, и когда мы вновь слышим этот текст, мы узнаем его. «Э, да я откуда-то знаю об этом». Это нечто первичное, основополагающее — это ощущение, что данное событие когда-то уже происходило с нами. Французы называют его "де-жа-вю" — уже виденное.

Если бы мы не забыли этот текст, мы не смогли бы вернуться к нему, открыть его для себя вновь.

Если бы мы не учили его изначально, то не могли бы, столкнувшись с ним в дальнейшем, понять, что это такое.

Смысл нашей жизни: вновь открывать для себя то, чему еще в чреве матери учил нас ангел.

По мере того, как ребецин Юнграйс произносила эти святые слова, мы с Линдой вспоминали их. Ведь те же слова говорил нам ангел в чреве матери. Поэтому мы были уверены в их истинности.

[1] Эта концепция была разъяснена раби Ицхаком Лурией; он известен также под именем «Аризаль».

[2] Берешит 3:24

[3] Теилим 22:4

[4] Талмуд, трактат Шабат 88а, цитируемый Раши в свете сказанного в книге Шмот 19:17.

[5] Шмот 24:7

[6] Талмуд, трактат Нида 30б.

с разрешения издательства Швут Ами