Рабство — это форма свободы или воспитание смирения?

Здравствуйте, Ольга!

Ответ на Ваш вопрос зависит от того, какое «рабство» мы с Вами обсуждаем. Если то рабство, в котором евреи находились до исхода из Египта, то оно четко противопоставлено свободе: Исход был мэ-авдут ле-херут — «из рабства на свободу».

Это не значит, что рабство было «неправильным»: если бы евреи не должны были через него пройти, Б-г не дал бы этому случиться. Поэтому мудрецы говорят, что цель все-таки была: действительно, воспитать в евреях смирение — и дисциплину, способность упорно трудиться, даже когда это нелегко. Эти качества в конечном счете помогли им стать хорошими служителями Б-га.

Ведь что интересно: даже после обретения свободы праведный еврей называется тем же словом, которое ранее обозначало «раб» — эвед (от слова авода — «работа»). Только теперь он эвед а-Шем, что можно перевести как «раб Б-га» — а можно и как «служитель». Ибо свобода не противоречит идее служения кому-то кроме себя. Но в чем же тогда различие между рабством и свободой?

В том, что в рабстве человека заставляют заниматься не своим делом, тем, что не поможет ему развить свой потенциал и реализовать себя, ограничит его. Например, заставляют класть кирпичи на стройках, мужчин заставляют заниматься женским делом, а женщин — мужским. А в условиях свободы человек может заниматься своим делом, в котором у него неограниченные возможности, развить заложенный в нем потенциал, расправить крылья. Даже если его заставляют это делать и, таким образом, он кому-то служит. Это когда прирожденный солдат, сильный и мужественный, исполняя приказ, служит Родине и добивается тех побед, на которые способен. Это когда еврей служит Б-гу, изучая Тору, занимаясь интеллектуальным анализом, продвигаясь в духовной сфере и совершая предписанные действия. В этом он способен достичь небывалых высот, поэтому возможность отправиться в этот полет называется свободой, хотя сделать это его обязал Б-г, Которому он служит.

Но есть в Торе и понятие о рабстве, о подчинении другому человеку, которое считается полезным для подчиненного. Согласно Торе, Ноах постановил, что его потомок Кнаан проклят и будет рабом других людей (Берешит 9:25). Хотя это называется «проклятьем», на практике дело обстоит несколько иначе. Тора сообщает, что таким потомком Кнаана был Элиэзер, раб Авраама — и его жизнь и деятельность явно описаны как успех. Он пользовался полным доверием Авраама и блестяще справлялся с важнейшими «проектами», такими, как сватовство Ицхака.

Так проклятье это или успех?

Ключ к разгадке — в толковании мудрецами прозвища, которое Авраам дал Элиэзеру: «Дамэсэк» (Берешит 15:2). Простой смысл этого слова — «Дамаск», т. е. город, из которого Элиэзер был родом. Но мудрецы толкуют: доле у-машке ми-торато шель рабо — он «черпал и разливал [другим] из [колодца] Торы своего господина». То есть он перенимал Тору у Авраама и разъяснял ее другим. Элиэзеру можно было доверить не только проекты в «светской» жизни, но и преподавание другим Торы Авраама. Но — только «Торы господина». «Своей Торы» Элиэзер произвести не мог. Он был не в состоянии сам ее изучать, сам прокладывать путь. Он мог лишь учиться у Авраама, перенимать его мудрость.

Человеку с такой природой лучше быть рабом: сам по себе он несамостоятелен, у него нет своего пути, — но он может весьма преуспеть в сопровождении господина в его пути. Стать его «правой рукой» во всех отношениях. Отказавшись от своего «я», не только покориться господину физически, отдать в его распоряжение свое время, но и отдать ему на воспитание свою душу, стать его «продолжением». И так перенять все достоинства господина: его мудрость, его веру, в целом его характер.

Поэтому Мидраш (Берешит Рабба 60:2) называет Элиезера эвед маскиль — «просвещенным», «мудрым» рабом. Как объясняет Сфат Эмет, его мудрость заключалась в том, чтобы осознавать свое место и свою роль в жизни и использовать по максимуму те возможности, которые были ему даны, а не пытаться выйти на свободу и обрести те возможности, которых у него не было.

Такое рабство не только полезно, но и, на самом деле, мало чем отличается от «свободы». Ведь если правильное определение «свободы» — это возможность полностью развить свой потенциал, даже если к этому кто-то обязывает, то и у такого раба, как Элиэзер, подобная возможность есть. Надо просто осознать свою роль и понять, как можно ее выполнить в той ситуации, в которой человек находится.

И хотя сегодня в нашей жизни формального рабства почти нет, эти уроки вполне применимы и к нам: ведь на практике полной свободы тоже ни у кого нет. Никто не может делать абсолютно все, что хочет, жизнь полна ограничителей. И не только в странах типа бывшего СССР, но и в так называемом «свободном мире». Свобода слова? А попробуй, выскажи в лицо начальнику или близкому человеку все, что на самом деле о нем думаешь, — посмотрим, как сложится после этого твоя карьера и судьба. Свобода перемещения? А кто на практике может поехать всегда — куда захочет и когда захочет? И на работе отпуск не дадут, и семью бросить невозможно, и денег на все поездки не хватит. (У самых богатых может хватить, но у них свои проблемы и ограничения). Так что на самом деле полной свободы нет ни у кого, все в той или иной мере «рабы», и главный тут секрет — не тосковать слишком много по тем возможностям, которых нет, а использовать те, которые есть, и развивать свой потенциал.

И помнить, что, если бы человеку была дана та «свобода», которой у него нет, это вовсе не обязательно пошло бы ему на пользу. Ведь любыми возможностями можно не только пользоваться во благо, но и злоупотреблять. Нет у человека денег, трудно ему — а если бы были, сумел бы использовать их только для того, что необходимо и полезно, а не тратить на всякую ерунду, наконец, дорвавшись? Находясь в подчинении у других людей, он вынужден быть вежливым с ними. А если сам станет начальником, то останется ли таким же вежливым, или теперь, когда не он зависит от других, а они от него, наконец, насладится «свободой слова»? Так что вовсе не всякая «свобода» на самом деле желанна.

Это не значит, что надо смиряться с любой ситуацией, — как показывает тот же исход из Египта, бывает рабство, от которого в конечном счете надо избавляться, даже если изначально через него надо было пройти. Но надо понимать, что обычно «освобождение» означает переход из одного подчинения в другое, поэтому добиваться его имеет смысл лишь в том случае, если в новом подчинении человек на практике сумеет лучше развить свой потенциал и исполнить свою роль в жизни — что и было при Исходе.

Наконец, в недельной главе Мишпатим Тора говорит еще об одном типе «раба»: эвед иври — «еврейский раб». В отличие от эвед кнаани — «кнаанского раба» это еврей, принадлежащий к народу Всевышнего, который, тем не менее, не удержался на высоком духовном уровне и проворовался. Если у него нет денег, чтобы возместить нанесенный ущерб, его «продают в рабство». Не навсегда — на шесть лет.

Но это довольно своеобразное «рабство»: Тора содержит ряд законов о гуманном обращении с таким рабом: например, если у господина есть только одна подушка, он обязан дать ее рабу. Как гласит Талмуд, в конечном счете получается, что «тот, кто купил себе раба, на практике купил себе господина» (Кидушин 20а). Какой же смысл в таком «рабстве»?

А смысл такой, что оно играет роль «исправительной колонии». Вора заставляют трудиться, только не в обществе подобных ему падших людей и уголовников, а в еврейской религиозной семье, где с ним обращаются как с человеком. Это создает реальную возможность его перевоспитания: он может приучиться к труду и, в то же время, к нормальным человеческим отношениям.

Ведь стоит обратить внимание, что, в отличие от большинства уголовных кодексов мира, Тора не предусматривает в качестве наказания тюремное заключение. Либо смертная казнь, либо бичевание, либо денежный штраф, либо обязанность принести жертву (опять же, денежные расходы). Но не лишение свободы в виде тюремного заключения, трудовой колонии и т п. Почему? Потому что это и не смерть, и не жизнь. Если за совершенный грех человек заслуживает смерти, то его надо казнить. А если не заслуживает, ему надо дать продолжить жить. А жить — значит развивать свой потенциал и выполнять свою роль, что невозможно при лишении свободы. И потому, что нет возможности делать свое дело, и потому, что, как известно, в тюрьме преступники чаще не исправляются, а наоборот, находясь в компании других уголовников, еще больше уподобляются им и становятся частью того мира — и, выйдя на свободу, продолжают в том же духе. Поэтому большинство наказаний Торы: один раз заплатить или подвергнуться бичеванию — а затем получить возможность вернуться к полноценной жизни и стать здоровым членом общества: «После того, как потерпел это унижение, он снова твой брат» (Макот 23а). И единственный вариант «лишения свободы» — это подобное «рабство»: жизнь в хорошей семье, где человеку на практике дается возможность измениться и вырасти.

Есть и еще один вариант лишения свободы, в определенном смысле, — «изгнание» непреднамеренного убийцы в город-убежище. На практике «города-убежища» были также городами, где жили левиты — святое колено, посвятившее себя служению Б-гу и изучению Торы, люди высокого духовного уровня и милосердные. Поэтому смысл «изгнания» туда — тоже не столько наказание, сколько возможность перевоспитания, изменения под их благотворным влиянием. Ведь, хотя убийство этот человек совершил непреднамеренно, он действовал неосторожно и продемонстрировал недостаточно бережное отношение к человеческой жизни. Поэтому ему надо поработать с этой своей чертой, и общество милосердных левитов может ему в этом помочь.

Таким образом, рабство и, в целом, лишение свободы может необходимым образом перевоспитать человека и привить ему недостающие качества, но может и само по себе быть полезным, если именно в таком положении человек получит возможность в полной мере развить свой потенциал — ибо именно в этом заключается истинное определение свободы.

С уважением, Меир Мучник