По какой причине Всевышний пообещал больше не наводить всемирный потоп?

Уважаемый Евгений, большое спасибо за важный и интересный вопрос!

Действительно, большинство комментаторов трактуют приведенный Вами стих как указание на смягчающий фактор повинности человека. Как пишет Радак: ведь дурное начало худо с юности его — дурное начало (йецер а-ра) появляется в человеке прежде, чем хорошее, пока сам человек постепенно не приобретет его, и именно в силу этого человек умножает грехи, поэтому не буду более поражать все живое, как сделал Я при потопе. Поэтому Ваш вопрос полностью правомерен: как может быть, что тот же фактор — преобладание дурного начала — служит и обвинением и защитой?

Объяснение рава Гирша

Неожиданный ответ на этот вопрос дает рав Шимшон Рефаэль Гирш. Он пишет, что частичку ки (כי), которой начинается данная фраза (ки йецер лев а-адам), следует понимать не в ее обычном значении — «ведь», «поскольку» (как трактовали большинство комментаторов), а в понимании «даже если», «несмотря на то, что», как будто написано аф-ки (אף כי).

В свете этого, поясняет рав Гирш, данное предложение не служит аргументацией решения Творца не наводить потоп вновь (поскольку побуждение сердца человеческого худо…), а, напротив, является дополнительной вставкой, как бы взятой в скобки: «Не буду более проклинать землю из-за человека (несмотря на то, что побуждение сердца человеческого худо с юности его), и не буду более поражать все живое, как Я сделал»[1].

Согласно этой трактовке, вопрос снимается полностью! Как до, так и после потопа преобладание дурного начала в человеке выступает в роле обвинителя, и, тем не менее, после потопа Всевышний пообещал не наводить подобной катастрофы в будущем.

Но что изменилось после потопа?

Можно объяснить словами Радака: «Всевышний предвидел, что сама память о потопе[2] как о глобальном наказании человечества предотвратит моральный упадок большинства людей, и они уже не опустятся так низко, чтобы заслужить тотальное уничтожение, а грешное меньшинство будет наказано отдельно, как случилось с народом Сдома и др.».

Тщательный поиск показал, что рав Гирш не был «первооткрывателем» данной трактовки. Именно так толковали этот стих великие мудрецы древности — рабейну Саадья Гаон (10-й век) и рабейну Йона Ибн Джанах (11-й век).

Однако, как было указано выше, большинство классических комментариев[3] понимают в данном предложении причину и аргументацию обещания Всевышнего не наводить еще один потоп, поэтому нам необходимо найти другое решение Вашего вопроса.

Объяснение, основанное на словах Радака

И действительно, если хорошо присмотреться, нетрудно подметить существенную разницу между сказанным до потопа и после него. До потопа: «И увидел Г-сподь, что… все побуждение помыслов сердца его лишь худо весь день», а после: «ведь побуждение сердца человеческого худо с юности его».

Чтобы лучше уловить различие между двумя стихами, обратимся к тексту на языке источника. Фраза «побуждение помыслов сердца» звучит на иврите как йецер махшавот либо, когда под словом йецер имеется в виду йецер а-ра — дурное начало, от корня йацар — создал, т. е. естественная наклонность человека, с которой он был создан (р. Авраам Ибн Эзра на Берешит, 8:21). Но не будем забывать, что у человека есть и хорошее начало — йецер а-тов, которое, в противовес дурному, побуждает его творить добро и справедливость.

На наличие двух противоположных начал в человеческой натуре намекает Тора, говоря о создании человека (Берешит, 2:7): «И создал Г-сподь Всесильный человека — прах из земли». Здесь слово «создал» — йицер (ייצר) — вопреки правилам грамматики написано с двумя буквами йуд, что как бы удваивает это слово, и намекает на то, что человек был создан дважды, т. е. с двоякой природой и естеством[4].

Как поясняет Радак, свидетельство Торы о поколении потопа — «все побуждение помыслов сердца его лишь худо весь день» (холь йецер махшавот либо рак ра коль а-йом) — раскрывает пред нами истинную картину их душевного состояния! Они не находили в своем сердце ничего иного кроме дурного влечения (йецер а-ра), хорошее начало (йецер а-тов) отсутствовало в их сознании, они не обнаруживали его проявлений и были полностью погружены во зло.

Поколение потопа погрязло в грехе, исходя из ошибочного суждения, что, подобно животным[5], человек не имеет возможности противостоять своим вожделениям и инстинктам: если ты ощущаешь тягу к насилию и разврату — это твоя природа, твое естество, противиться которому бесполезно![6] Возможно, именно этот фактор поможет объяснить, как так случилось, что на протяжении 120 лет Ноах на глазах у всех занимался постройкой огромного корабля, наглядного свидетельства приближающейся катастрофы, и даже ни один из злодеев не откликнулся на его упреки и предостережения?! Но если они полагали, что у человека нет свободы выбора, соответственно, он не может нести ответственность за содеянное им зло и не подлежит наказанию! Они насмехались над Ноахом, опираясь на свои философские суждения[7].

Когда человек не осознает наличия позитивного начала в своей душе, не понимает, что на него возлагается ответственность за свой выбор, он обречен на уничтожение! В таком состоянии человек хуже дикого зверя, поскольку сила дурного начала, его единственного проводника в жизни, мощнее и разрушительнее силы диких животных. Это то, что имеет в виду Тора, аргументируя решение Всевышнего стереть все живое с лица земли.

Но после потопа сказано: «Ведь побуждение сердца человеческого худо с юности его» (йецер лев а-адамра ми-неурав), не «все побуждение», а только «побуждение», и не «лишь худо весь день», а только «с юности» (или «в юности» — см. Рамбан там).

После потопа душевное состояние человека стабилизировалось: да, конечно же, есть в нем дурное влечение, более того, именно оно доминантно в начальные годы его жизни, но вместе с этим есть и хорошее начало, приходящее постепенно с развитием разума. Все время, что человек отдает себе отчет о своем предназначении, о том, что он наделен возможностью избирать между добром и злом, между следованием за животным телом или за зовом высшей души, есть у него надежда на исправление! Надежда на достижение конечной цели — избрать добро и приблизиться к своему Создателю, даже если на пути к этой цели он будет многократно оступаться и делать массу ошибок.

Уничтожив все живое, потоп открыл новый лист мировой истории. Роковая ошибка уничтоженного поколения не должна была повториться впредь (по крайней мере, не в общечеловеческих масштабах), ведь родоначальники новой эры — Ноах и его сыновья — отчетливо понимали, что только грехи их современников обрушили на них воды потопа, что являлось прямым наказанием за избранное зло. Как говорилось выше, предание о потопе как о направленной Небесной каре само собой свидетельствует человечеству о его ответственности за свои поступки, что говорит о возможности выбора между добром и злом!

Поэтому после потопа преобладание дурного начала может рассматриваться и как смягчительный элемент в виновности человека, ведь, несмотря на возможность выбора, испытание очень тяжело[8].

Корень грехопадения поколения потопа

Важно помнить, что события прошлого, описанные в Торе, нельзя воспринимать как обычную историческую хронику. Как известно, слово «Тора» происходит от ораа (הוראה) — «поучение», «наставление», поскольку ее суть — наставить человека на путь жизни. Тора говорит о грехопадениях первых поколений, чтобы предоставить поучительный урок последующим.

В связи с этим встает вопрос — что привело поколение потопа к мысли о том, что человек лишен свободы выбора и, подобно животному, полностью подчинен своим низменным желаниям и страстям?!

Вполне возможно объяснить их ошибку на основании слов Талмуда (трактат Кидушин, 30б), «Сказал рабби Шимон бен Леви: Дурное начало человека обновляется каждый день и желает умертвить его, как сказано (Теилим, 37:32) “Не спускает глаз с праведника нечестивый и желает умертвить его”, и если бы не [постоянная] помощь Всевышнего, нет у человека сил одолеть свое дурное начало, как сказано (там же, 33) “Г-сподь не оставит [праведника] в руках его”.» Талмуд раскрывают нам истинную картину вещей — действительно, сила дурного влечения настолько велика, что самостоятельно у человека нет возможности ее одолеть! И, тем не менее, его обязанность избрать добро, поскольку Всевышний предоставляет Cвою помощь каждому, кто становится на путь добра, а при помощи Небес одолеть дурное начало не так уж сложно.

Отсюда можно заключить, что корнем грехопадения поколения потопа было их отдаление от Творца. Они отвернулись от Всевышнего, не желали иметь с Ним никакой связи, и, как следствие, лишились помощи Свыше. И тогда действительно дурное влечение овладело ими до такой степени, что они были твердо уверены, что противостоять ему невозможно!

Именно поэтому такое большое значение имел акт жертвоприношений Ноаха после потопа. В противовес своим современникам, Ноах прекрасно понимал, что единственная возможность преодолеть свое дурное начало состоит в обращении за помощью к Творцу, в создании тесной связи с Ним. В чем и состоит одна из функций приношения жертвы (жертва на языке Торы — корбан, от слова каров — близок[9]). И, как видим, Всевышний внял жертвам Ноаха и поклялся не наводить повторный потоп, учитывая преобладание в человеке дурного начала.

Практические выводы

А что мы можем предпринять сегодня, когда невозможно совершать жертвоприношения?

Во-первых, у нас есть «орудие» молитвы: как известно, молитва является своего рода аналогом жертвоприношений. Если обратить внимание, нетрудно заметить, что составители молитв и благословений позаботились внести в них просьбу уберечь нас от пагубного влияния дурного начала. Так каждое утро в биркот а-шахар (утренних благословениях) мы просим: «Да будет на то воля Твоя, Г-сподь… чтоб приучал Ты нас к Торе Твоей, и [вселял в] нас приверженность к заповедям Твоим. И не вводи нас ни в грех, ни в преступление, ни в порок, ни в испытание, и ни в позор. И не дай дурному началу овладеть нами, и отдали нас от плохих людей и от дурных приятелей, и помоги нам следовать доброму началу и добрым делам». Кроме этого, трижды в день, читая молитву Шмоне-Эсре, в пятом отрывке мы просим об искреннем раскаянии и полноценном возвращении к Творцу.

А во-вторых, изучение Торы! Как продолжает Талмуд (там же): «Сказал Всевышний: сотворил Я дурное начало, сотворил же и Тору в противоядие ему! Учили в йешиве рабби Ишмаэля: если встретил тебя этот негодяй (йецер а-ра), замани его в дом учения, если подобен он камню — расплавится, если железу — расколется![10]». Как пишет Рамхаль в «Месилат Йешарим» (гл. 5), нет более эффективного средства перебороть дурные помыслы, чем углубленное изучение Торы.

С уважением, Натан Агрес.

[1] Рав Гирш доказывает верность своей трактовки еще одним обстоятельством: если бы данное предложение служило причиной и аргументом решению Творца, его следовало поместить в самом конце стиха — «Не буду более проклинать землю из-за человека, и не буду более поражать все живое, поскольку побуждение сердца человеческого худо с юности его». Тот факт, что оно находится посередине, подтверждает, что речь идет о дополнительной вставке, как будто взятой в скобки.

[2] И действительно предание о всемирном потопе имеется у множества культур и народов, в том числе и у таких, что на протяжении веков не имели никакой связи с евреями и не переняли у них каких-либо знаний и обычаев.

[3] Такое понимание вытекает также из древних переводов Торы на арамейский язык — перевод Онкелоса (2-й век) и Йонатана, где частичка ки (כי) переводится (на арамейский) как арей или аром, что значит «ведь».

[4] О сотворении животных также сказано (Берешит, 2:19): «И сотворил» — ва-йицер, но уже с одной буквой йуд (ויצר), поскольку, в отличие от человека, природа животных однородна и не состоит из двух разных начал.

[5] Устная Тора сообщает, что одним из недугов того поколения были соития людей с животными. В свете сказанного, возможно предположить, что помимо простого вожделения, этим актом они хотели продемонстрировать «равенство» человека и животного. Согласно их философии, человек не отличается от животного по своей сути, и те, и другие одержимы естественными влечениями и инстинктами, а разница состоит только в интеллектуальном развитии.

[6] И хотя были среди них и праведники, такие как семья Ноаха и др., они и этот «феномен» объясняли врожденными наклонностями: тот, кто ощущает в себе тягу к добру, самоотдаче, альтруизму — это его природа и призвание, но тот, кто настроен по-другому, не в силах изменить себя!

[7] Подобная идея освободить человека от наказания за его грехи приводится в Талмуде (трактат Бава Батра, 16а) от имени Йова, который терпел беспричинные (на его взгляд) страдания, что привело его к развитию различных философских идей, пока Всевышний (через друзей Йова) не раскрыл ему истинную причину его страданий.

[8] Выше мы упомянули замечание р. Гирша о местонахождении данной фразы в стихе: если бы она означала аргументацию решения Всевышнего не наводить потоп, следовало бы привести ее в самом конце?

Разъяснить этот момент согласно мнению большинства комментаторов можно по словам Мальбима и «Кли Якар». Они объясняют, что в стихе упоминаются два основных последствия потопа — проклятие земли и поражение всего живого. Впервые земля была проклята из-за первородного греха Адама (Берешит, 3:17), а во время потопа на нее снизошло дополнительное проклятие. Как поясняет Мальбим, проклятие земли было на благо человеку! В первый раз Творец проклял землю, чтобы она не давала урожай без упорного труда со стороны Адама, поскольку без необходимости в этом труде у него было бы слишком много свободного времени и сил, чтобы погрязнуть в грехе. Так и произошло с поколением потопа: с рождением Ноаха — 600 лет до потопа — проклятие Адама ослабло, и земля вновь стала давать обильные урожаи почти без человеческого участия. Во время потопа Всевышний вновь ослабил силы земли, что включало также ослабление материальных порывов тела (созданного из той самой земли). Поэтому именно в том месте, где стих говорит о последствии проклятия земли, он аргументирует, что более не будет надобности проклинать и ослаблять землю, ведь дурное начало худо только в юности, но повзрослев и душевно окрепнув, человек получает возможность обуздать его.

[9] Подробнее см. статью «В чем суть жертвоприношений?».

[10] Виленский Гаон (на Мишлей 25:21) поясняет, что аллегория о камне и железе намекает на две разновидности зла: камень — это животные страсти и вожделения, которые «блокируют» сердце и делают его непроницаемым для духовности, как камень, железо — гордыня и гнев: в гневе человек пылает как огонь и тверд как железо. Но чудотворные свойства Торы способны исправить эти негативные качества.