Почему евреи поверили в Б-га и в пророчество Моше только после рассечения моря?

Уважаемый Олександр!

Вопрос, конечно, замечательный и, как и многие другие замечательные вопросы, его задают комментаторы Писания. Попробуем разобраться.

Когда-то я слышал об интересном эксперименте, проведённом в Америке. Посреди улицы положили крепкую доску средней ширины и предложили прохожим пройтись по ней. Множество прохожих, не задумываясь, проходили от одного конца до другого. После этого доску подняли на крепких подпорках на метровую высоту и повторили предложение. Многие из прохожих откликнулись и на это предложение, хотя, согласитесь, упасть с метровой высоты не очень приятно.

После этого подняли планку на высоту двух метров, и количество желающих принять участие в эксперименте заметно уменьшилось, хотя ширина доски была приличной и никаких опасений не вызывала. Еще через несколько заходов, в каждом из которых планка поднималась всего лишь на метр, еле-еле смогли найти героя, который осмелился пройти по недлинной и совершенно безопасной доске. Но и он не выдержал: почти сразу опустился на четвереньки и буквально прополз по доске.

Видимо, страх упасть прямо пропорционален осознанию высоты, на которой находилась доска, и, соответственно, осознанию последствий возможного падения, хотя шансы упасть были мизерными.

Согласно комментаторам, здесь действовал тот же принцип. Безусловно, евреи осознавали силу Творца и до перехода через море, но после этого — в значительно большей мере. И это переживание было настолько сильно, что по сравнению с ним тот уровень богобоязненности, которого евреи достигли при выходе из Египта, как бы и не был уже богобоязненностью вообще.

В этой связи уместно привести рассказ об одном из гаонов (так называли руководителей ешив в Вавилонии около тысячи лет назад), который каждый день совершал тшуву, раскаиваясь в своих грехах. Когда его спросили, в каких грехах может раскаиваться такой праведник, он объяснил: поскольку каждый день он всё больше осознаёт величие Творца, ему становится стыдно за свое недавнее поведение — недостаточно выражавшее то уважение, которое человек должен испытывать к Б-гу.

Но, конечно, стоит попытаться понять: что именно так поразило евреев, видевших Казни Египетские, при переходе моря и привело их на совершенно новый уровень веры?

Во-первых, надо сказать, что Казни Египетские были только прелюдией к чудесам, происшедшим на море. В Пасхальной Агаде наши мудрецы объясняют: чудеса на море, как минимум, в четыре раза превзошли те, что были в Египте.

Во-вторых, при рассечении моря проявился принцип мера за меру: египтяне, топившие еврейских младенцев в Ниле, теперь потонули сами.

Мне хочется добавить ещё одно объяснение. В Египте Всевышний как бы вёл войну (смотрите мидраш в начале главы Ваэра, Шмот), постепенно подавляя сопротивление египтян и наращивая силу казней и ущерб от них с каждым «заходом». (Сначала пострадал рыбный промысел, затем животные ресурсы, а под конец и сельское хозяйство). Что значит война? Вооруженное противоборство, противостояние между двумя сторонами (в данном случае между египтянами и Всевышним). В Египте евреи убедились, что противостоять Всевышнему невозможно.

На море евреи сначала устрашились египтян, преследовавших их. Им показалось, что война, которую вёл Творец, не достигла цели — и вот египтяне снова близки к победе. Что выяснилось после рассечения моря? Египтяне не только не были способны противостоять Творцу, но и вся их погоня за евреями оказалось частью плана Творца, Заманившего их в ловушку. Их погоня была не чем иным, как самоуничтожением!

Евреи убедились в том, что человек в любом случае только способствует исполнению воли Творца, но никак не противостоит ей. Весь выбор в том, выполнит он волю Творца по своей воле или против неё. Война, которую человек начинает с Творцом, может быть направлена только против самого этого человека. И об этом сказал царь Давид в главе Тэилим, которую мы читаем в среду: «И Он обратит их беззаконие против них, и своё же злодейство их уничтожит!» (94:23).

С уважением, Яков Гельфман