Закрыть колодец. Ваеце

«И откатили камень с отверстия колодца» (29:2). Все действия праотцов — это знак для их потомков. И в каждой недельной главе Торы кроется наставление и руководство, путеводный знак и ценный урок. Так и во встрече нашего праотца Яакова с пастухами возле колодца заключен намек и особый символизм, как пишет Рамбан от имени Мидраша (Берешит Раба 70:8). Колодец намекает на Храм, а три стада овец — на три праздника паломничества. «И собрались к нему все стада» — это паломники, восходящие утолить жажду чистой водой, водой очищения и святости из источников спасения. Ведь «вода» — это ни что иное, как Тора. «И откатили камень с отверстия колодца», и стали пить до полного насыщения живую воду, подобную росе оживления. «И вернули камень» — до следующего праздника (заканчивает Мидраш).

Возникает вопрос: зачем они вернули камень на место? Почему не оставили колодец открытым для всех, чтобы он утолял жажду? Ответ в том, что вода должна оставаться чистой и прозрачной, чтобы в нее не падала пыль, и змеи не пили из нее. Иначе дикие звери придут на водопой, а стадам овец ничего не останется.

Какой урок мы можем извлечь отсюда для себя? У нас есть праздники и особые дни, когда мы в изобилии пьем чистую воду, «заряжаем духовные аккумуляторы». Именно так проходят Рош а-Шана, дни трепета и Йом Кипур. То же самое — с шаббатами и остальными праздниками. Каждый день у нас три молитвы, и благодаря им, — пишет наш учитель Рамхаль, — мы проживаем этот день в святости.

Нужно следить за тем, чтобы колодец оставался в чистоте — чтобы в него не падала пыль, и чтобы змеи не внедряли туда свой яд. Шаббат должен быть днем света и радости, молитва — чистой и ясной, чтобы мысли о делах не замутняли ее. Пусть атмосфера в синагоге будет возвышенной и святой, чтобы посторонние разговоры не повредили ее. Давайте следить за чистым колодцем, защитим его от загрязнения!

Мы имели честь познакомиться с раби Илелем Ротштейном из Беэр-Шевы. Его мать была поварихой в доме столпа милосердия, раби Ишайи Крестирера, ученика святого гаона, автора книги «Ах При Твуа» из Лиски. Раби Ротштейн рассказывал, что в Песах его мать варила еду для шестидесяти человек, которые питались за столом у раби все дни праздника. А он говорил ей: «Когда же ты будешь готовить для своей семьи? Лучше уж поешьте и вы у меня».

Расскажем историю об одном госте на Песах (Батей Авот 148).

Недалеко от города Мукачево жил один из хасидов раби из Крестира. В начале Нисана он получил письмо от своего учителя, но это письмо предназначалось не ему. Его имя и адрес были указаны на конверте, и так письмо попало к нему, но на полях было написано передать его другому, который сам придет забрать его.

Спустя короткое время появился человек, от которого шел запах водки, и который не переставал попивать из бутылки.

«Раби оставил мне здесь письмо?» — спросил он.

«А кто ты такой?» — спросил хасид.

Тот назвал свое имя, указанное на полях конверта, и получил письмо в руки. Открыв конверт, он прочитал содержимое и вздохнул с ухмылкой: «Так я и знал, что он не забудет меня! Ура! Теперь у меня есть место, где остаться на Песах!»

Широким жестом он отдал письмо обратно хасиду, чтобы тот прочел его. А тот прочел и впал в изумление. Раби писал этому человеку с такой любовью, словно это был его давний друг, и уговаривал его, чуть ли не умолял, чтобы тот соблаговолил стать его гостем на Седере и на все дни праздника. Раби добавлял, что тому нечего опасаться — он приготовит ему самые лучшие крепкие напитки, как в прошлые годы.

«Почему раби решил послать тебе письмо через меня?» — удивился хасид.

«А, это! Я был у него зимой, и он спросил, куда можно для меня отправить письмо. Договорились, что он будет посылать на твой адрес, потому что я живу в соседней деревне». Он сделал еще один глоток из бутылки и ушел.

Хасид был в недоумении. Этот человек выглядел как безнадежный пьяница. Страшно подумать, что он будет сидеть рядом за столом Седера, а потом еще и в остальные дни Песаха. С другой стороны, раби пишет ему с такой любовью, приглашая его чуть ли не с мольбой. Очевидно, этот пьяница ни кто иной, как один из скрытых праведников. Досадно было не попросить у него благословения.

Спустя некоторое время, этот хасид приехал в Крестир и рассказал о полученном письме и о том, как он передал его. Получатель письма, несомненно, был у раби на Песах…

«Действительно, был, — подтвердил раби, — и провел у меня все дни праздника».

«Я так понимаю, это один из тридцати шести скрытых праведников», — предположил хасид.

«Нет, он не скрытый, да и не праведник, — улыбнулся раби, — если только не вспомнить выражение “Народ Твой — все праведники” (Ишайя 60:21)».

«Это Ваш друг?» — попробовал угадать хасид.

«Ну, если только вспомнить выражение “Все евреи — друзья” (Шофтим 20:11)».

«В чем же тогда дело? — настаивал хасид, — откуда такое сердечное приглашение и уговоры?»

«Скажу тебе, — ответил раби, — ты несомненно, заметил, что этот еврей любит выпить». На это невозможно было не обратить внимания.

«Он живет в деревне среди гоев. Там алкоголь — это настоящий хамец, а без него он не может. Когда же он пьян, то может положить в рот любую запрещенную еду. И это в Песах! Поэтому я и уговариваю его каждый год, чтобы он приходил сюда и был моим гостем. Готовлю ему кошерную водку, и он ест кошерную пищу. Скажи мне теперь: разве это не стоящая сделка для обеих сторон?» (Мекарван ле-Тора)