Притчи Хафец Хаима. Страх перед царской полицией

Всем известно, что есть преступление, для совершения которого необходимы двое, а именно: если человек идет к парикмахеру, чтобы тот обрил края его головы и бороды. Ведь тот, кто обстригает края головы или сбривает край бороды товарища, нарушает все связанные с этим запреты в той же мере, что и тот, чьи волосы стригут! Обоих их обвинила Тора в преступлении, и это разъясняется в Талмуде и постановлениях раввинов (Макот, 20, и Постановления рабейну Ашера — место, где он говорит, приводя Тосефту: «Тот, кто состригает волосы, и тот, чьи волосы состригают, оба виновны»). И поэтому невозможно понять, как же парикмахер за какие-то гроши решается нарушить пять или семь запретов Торы одновременно?! Ведь если он сбрил только бороду, он нарушил пять запретов; если же он обрил еще и края головы, нарушил еще два запрета — в постановлениях раввинов на этот счет говорится именно так. И если в городе есть всего несколько парикмахеров и все желающие так с собой поступить направляются именно к ним — ведь за каждого из них парикмахер получает наказание, как за семь преступлений! Значит, всего лишь за одну неделю совершил он сотни нарушений! Если же он поступал так целый год, пусть даже только один, — на его счет записаны несколько тысяч нарушений прямых запретов письменной Торы! Горе, горе ему за то, что позволил он называть себя злодеем и обрек душу на падение в преисподнюю, где она будет страдать за каждый преступленный запрет — а он заработал на нем всего лишь несколько медяков! В книгах говорится, что все страдания, которые перенес Иов за свою жизнь, не сравнятся с одним часом в аду — а он ради такой ничтожной прибыли обрек свою душу на горчайшие страдания, тяжесть которых не измерить и не оценить! Видана ли в мире такая глупость?

Тот, кто просит состричь себе бороду и обрить края головы, и тот, кто делает это, поступают так по одной и той же причине. Невежество и неуважение к себе, заставляющие человека попросить остричь себе края головы, они же заставляют парикмахера выполнить эту просьбу. Он просто не знает об участи преступников и о том, что каждый раз он нарушает пять запретов; неведомо ему, что из-за этого он называется злодеем, недостойным давать клятву и свидетельствовать; и он не задумывается об аде, уготованном им себе. И если он видит, что его коллеги делают то же самое, — что ему за дело до этого? Ведь страдания его товарищей, которым грозит тяжелое наказание, ничуть не смягчат его собственных мучений! И пусть он задумается обо всем, сказанном в этих главах о невежестве и презрении к себе.

У парикмахера есть, кроме общих, еще одна собственная проблема: он, казалось бы, вынужден поступать так ради пропитания. Этим также пользуется злое начало, уговаривая его такими словами: «Если ты откажешься это делать, не будет у тебя денег и ты не сможешь кормить семью: ведь никто не придет к тебе стричься».

Эта мысль неверна сразу по нескольким причинам.

1. Пусть он представит себе, что кто-то принес ему вещь, украденную из царской сокровищницы, на перепродаже которой можно было бы заработать несколько сот рублей. И он видит, что царские слуги ходят из дома в дом в поисках этой самой вещи и приблизились уже к его дому, — захочет ли он купить ее? Или закричит он на вора: «Прочь, прочь!»? И даже если жена станет упрашивать его купить эту вещь, говоря, что это обеспечит семье достаток, скажет он ей: «Разве не видишь ты, что царские слуги вот-вот придут ко мне? Хочешь ли ты, чтобы я нарушил царские законы? Я должен заботиться о своих детях, но не так, чтобы меня за эту заботу бросили в тюрьму, стали пытать и мучить!» А ведь ясно, что здесь то же самое, стоит лишь немного подумать. Ведь все дела человека записываются в книгу и запечатываются, по слову Писания: «Ибо всякое дело Б-г приведет на суд; за все скрытое (…)». И каждый раз, когда человек совершает преступление, он приуготовляет для себя тяжкое и мучительное наказание: из каждой нарушенной заповеди создается ангел разрушения, который в будущем взыщет с грешника, как сказал мудрец Мишны: «Тот, кто совершил одно преступление, создал для себя одного обвинителя». Стоит ли позволять себе ради сыновей поступать так, готовя себе такое ужасное бедствие? Ведь оно в тысячи тысяч раз больше, чем все, что мог бы он претерпеть от царских слуг! И следует знать, что ради пропитания детей не разрешается человеку нарушать ни одного самого маленького запрета, Б-же упаси; и тем более нельзя ему совершить столь тяжелое преступление. Всем известно, что постановил Шулхан Арух в разделе Йорэ Дэа: всякий еврей обязан пожертвовать всем, что у него есть, но не нарушать запрета Торы. И именно это мы обязуемся делать, читая в молитве «Шма» слова: «И люби Г-спода, Б-га твоего (…) и всем имуществом твоим». Даже если ради этого он останется нищим, без куска хлеба, он сам и вся его семья, — он все равно должен пожертвовать ради соблюдения заповеди Торы всем имуществом. И уж тем более запрещено ему получать деньги за нарушение запрета.

2. Само то, что он говорит, что без этого не сможет заработать, — это просто недостаток веры в Б-жествен-ную заботу. Ведь известно, что Святой, благословен Он, дает все необходимое каждому Своему творению, и пропитание, которое человек получит в будущем году, заранее определяется в Рош fa-Шана. А ведь Святой, благословен Он, выделяя для человека пропитание, имел в виду, что оно будет заработано разрешенным способом! Если же человек принял решение зарабатывать, нарушая запреты Торы, — это его собственное решение.

Тифэрет Адам, 12