Возможность поверить 6. Почему хорошим людям приходится плохо

Вот, Иов сказал: «Я прав, но Б-г лишил меня суда».
Иов, 34-5

Для многих главным препятствием на пути к вере является простой и тем не менее очень неудобный факт, состоящий в том, что хорошим людям иногда приходится страдать, в то время как дурные люди преуспевают. Кажется очевидным, что всемогущий, всеведущий Б-г, Б-г — воплощение нравственности, не мог бы допустить подобной несправедливости. Так что усомниться в существовании Б-га, при виде такого неравенства, совершенно естественно. И, пожалуй, эта царящая в мире явная несправедливость — одно из самых затруднительных обстоятельств, с которыми сталкивается верующий; и все же это еще не доказательство того, что Б-га не существует.

I

Первый шаг к примирению с неравенством людей в смысле награды и наказания заключается в осознании масштаба проблемы. Насколько мы действительно можем судить о несправедливости Б-га? Постараемся трезво и честно, без лишних эмоций ответить на вопрос: «Много ли дурных людей, наслаждающихся жизнью, мы видели и много ли видели страдающих праведников?» Чтобы разобраться в этом, нам не хватает знания двух вещей.

Во-первых: знаем ли мы, кого считать хорошим, а кого дурным? Любой историк, психолог или бизнесмен подтвердит, что люди, которых большинство считает хорошими, вовсе не обязательно хорошие, а люди, которых большинство считает дурными, вовсе не обязательно таковы. И действительно, большая часть дурных людей в истории преуспела в своих начинаниях, скрываясь за маской любви к ближнему. Дурной человек часто прибегает ко лжи, вынужден сохранять внешность праведника, чуть ли не святого. Двое из самых подлых людей, нога которых когда-либо ступала по земле — Гитлер и Сталин, были для своих приверженцев героями и избавителями. Хорошему человеку, напротив, часто присущи такие качества, как смирение и скромность; и эти смиренные, скромные люди обычно стараются скрывать свою праведность. К тому же хорошие люди иногда жертвуют собственной репутацией во имя высших ценностей. Так, с точки зрения английской монархии, Томас Джефферсон, Джордж Вашингтон и другие основатели американской конституции были отпетыми негодяями, заинтересованными лишь в разворовывании земель и в том, чтобы подстрекать к бунту британских колонистов. На самом же деле это были великие провидцы.

Хотя Гитлер, Сталин, Джефферсон и Вашингтон — крайности, но это хороший пример того, как двойственна может быть оценка нравственных качеств. Многих ли мы знаем настолько близко, чтобы с уверенностью утверждать, чего они заслуживают: награды или наказания? Можем ли мы быть абсолютно уверены в том, что те или иные люди делают, когда мы их не видим, в чем скрытые мотивы их поступков или каков будет окончательный результат их действий? Это не значит, что мы должны впадать в маниакальную подозрительность или творить себе кумиров; нет, скорее нам следует признать, что во многих случаях мы не можем с окончательной уверенностью сказать, что данного человека жизнь обделила.

Второе, чего мы не знаем, чтобы судить, это — что есть награда и что — наказание? В конце концов, обстоятельства часто оказываются не такими, какими кажутся на первый взгляд. Если человеку в качестве приза досталось право совершить кругосветное путешествие на самолете, это еще не значит, что судьба преподнесла ему подарок. Его самолет может разбиться или быть угнан террористами. Точно так же, если какой-то женщине нужна медицинская помощь, это еще не обязательно наказание. В конце концов она может влюбиться в своего врача и выйти за него замуж. И кроме того, то, что для одного — наказание, для другого — награда. Мы можем пожалеть человека, застрявшего в переполненном лифте; но таким образом этот же человек может на несколько часов позабыть о своих деловых заботах и познакомиться с новыми людьми. Или мы можем позавидовать женщине, которая по долгу службы вынуждена разъезжать по свету; но как знать, может быть, она сама предпочла бы провести это время дома, с семьей и друзьями.

Даже разобрав эти несколько случаев, мы должны признать, как немного случаев явной Б-жественной несправедливости нам известны.

II

Второй шаг к примирению с кажущейся несправедливостью Б-га заключается в признании того, что если Б-г есть, то, возможно, существует также и целый метафизический мир, свободный от законов времени и пространства, и душа — субстанция, которая переживает человека и переходит в вечность. Тогда человеческое бытие распадается на две части: конечную — жизнь, и бесконечную загробную жизнь, — части, разделенные событием, именуемым «смерть».

Даже самые хорошие люди иногда грешат против нравственности, и даже дурные — иногда поступают как праведные. Если Б-г абсолютно справедлив, он должен вознаградить каждое праведное деяние и наказывать за каждое дурное. Но когда должен он вознаграждать добрых людей и карать злых? Наш мир конечен. Хрупкое по своей физической природе человеческое существо может вынести наказание и награду лишь в определенной мере. Загробная жизнь, напротив, может быть бесконечной. Вечная душа может испытывать такое, что мы, с нашими ограниченными понятиями, даже не можем себе представить.

И разве не может быть так, что Б-г, частично вознаграждая дурных людей в этой жизни, большую часть наказания для них оставляет на вечную, загробную жизнь?^[1] И в случае с хорошими людьми — не карает ли их Б-г здесь, при жизни, оставляя вознаграждение для жизни вечной? Если Б-г действительно существует, то мы вполне можем увидеть, как хорошие люди временами страдают, а дурные — временами преуспевают, но лишь для того, чтобы там, в ожидающей их вечной жизни, хорошие люди смогли вкусить более чистой, более полной радости, а дурные — понести более тяжкое наказание.

Таким образом, то, что хорошие люди страдают, а дурные преуспевают, является противоречием лишь для тех, кто согласен с тем, что Б-г существует, но отрицает существование души и загробной жизни. Действительно ли является несправедливостью то, с чем мы сталкиваемся на своем или на чужом опыте, может быть понятно (по крайней мере, понятно рассудком)^[2] лишь тому, кто не только согласен с существованием Б-га, но признает и другие реалии веры.

III

Наконец, даже для того, кто стал бы отрицать существование души и загробную жизнь, кажущаяся неправомерность воздаяния не может являться серьезным аргументом против существования Б-га. Всякий разумный человек согласится, что теоретически, пути Г-сподни столь сложны, что постичь их человеческому уму не под силу. Человек может оказаться просто не способен понять и оценить нравственно поступки всеведущего и всемогущего Существа. Так же вполне уместные и справедливые действия родителей могут иногда показаться неоправданными маленькому ребенку, действия Б-га могут поражать нас, неспособных им противиться, несмотря на их абсолютную правомерность. Наша неспособность временами различать благодеяния Г-сподни отнюдь не свидетельствует против его существования, являясь лишь признанием нашей собственной интеллектуальной ограниченности. Человеку не дано проникнуть в замыслы Б-га, и поэтому то обстоятельство, что хорошим людям приходится плохо, не может помешать человеку, ищущему возможность поверить.

[1] Иудаизм проповедует именно такой взгляд на проблему воздаяния. И действительно, раби Моисей Маймонид, наиболее выдающийся из средневековых религиозных авторитетов, относит веру в загробную жизнь к тринадцати основным принципам еврейской веры. (См.. Вступление Маймонида к его комментарию главы 11 трактата Санедрин).

[2] Вопреки логике, вряд ли можно ожидать, что люди легко воспримут кажущуюся Б-жественную несправедливость. Тот, кто сам пережил муки отчаяния, или тот, кому приходилось утешать своих близких, вряд ли удовлетворится отвлеченными рассуждениями на эту тему. Страдание поражает сердце: рассуждения могут лишь успокоить ум. Тот, чья жизнь отмечена печатью страдания, наверняка спросит: «Почему же Б-г, не скованный логикой, не мог устроить жизнь иначе? Ели Б-г может хоть что-то сделать, пусть сделает невозможное, пусть, устранив из жизни страдания, оставит человеку свободу воли!» На такие возражения рационального ответа нет. Страждущему мы можем предложить лишь сострадание.