2 000 лет надежды рабби Шарона Шалома

«Секрет» Земли Израиля

Когда еврей, родившийся в галуте, мечтает об Израиле, ему кажется, что стоит только вступить на Святую Землю, и его встретят с распростертыми объятиями братья по вере, и не будет он здесь ни чужаком, ни иноверцем, ни посмешищем. Так оно и будет, с Б-жьей помощью, когда придет окончательное Избавление. Пока же каждой алие приходится испытывать на себе те самые хевлей машиах, родовые муки, предшествующие приходу Мессии.

Тяжело давалась репатриация и марокканским евреям, и йеменским, и советским, и эфиопским. Оказалось, что алия — это не только награда, но и испытание. Кто-то, не получив в Израиле того, чего ожидал (отношения ли, уровня ли религиозности, материальных ли благ), отчаялся, разуверился, озлобился. Иные, разгадав «секрет» Святой Земли, вышли из испытаний укрепившимися и благодарны Вс-вышнему за каждый шаг, который они удостоились пройти по Эрец-Исраэль.

Секрет и сложен, и прост: «Земля, которую Я тебе покажу», как было сказано праотцу Аврааму, — это земля, в которой нужно быть готовым принять целый мир духовности, и только тогда еврей сможет подключиться к святости этой Земли, а пребывание в ней и обогатит его, и освятит, и поднимет.

Зауде Тесфай и мечты об Иерусалиме

В небольшой еврейской деревне в Северной Эфиопии жил со своей семьей маленький мальчик по имени Зауде Тесфай. В деревне не было ни воды, ни электричества, но зато была синагога — синагога общины эфиопских евреев «Бета Исраэль». Мужчины и женщины молились отдельно, на Песах и Суккот были особые молитвы, а шабат был днем отдыха. Окрестные жители называли жителей этой деревни «людьми реки», потому что знали об их регулярных ритуальных омовениях в речной воде.

Оторванные от своих корней, евреи этой деревни даже не знали, что Иерусалимский Храм разрушен, не знали о существовании Талмуда, праздник Рош аШана у них длился только один день, а не два, а Йом-Кипур и Шавуот праздновали совсем иначе, чем предписывает иудейская Традиция.

Маленький Зауде Тесфай сидел на земляном полу рядом со своим дедом и слушал, как дед цитирует наизусть пророчества о том, что Б-г однажды воссоединит всех евреев со всего мира. Эфиопские евреи жили с этой надеждой — что однажды их привезут домой, в Израиль.

Эта надежда наполнила мысли и мечты Зауде. Когда ему было семь лет, он спросил деда, где находится Иерусалим, и тот указал на горизонт. Они с другом собрали походные мешки и покинули деревню в поисках Иерусалима. Несколько дней они блуждали, а потом вернулись домой.

Через полгода возможность попасть в Израиль перестала быть для мальчика сказкой. Эфиопия все больше погружалась в гражданскую войну, и жители еврейской деревни покинули север страны и направились в соседний Судан.

Болезни и голод в пути, болезни и голод в суданском лагере… Через год мучений в лагере мама маленького Зауде приняла решение: ее восьмилетний сын присоединится к группе евреев, уезжающих в Израиль. Он не знал никого из этой группы и был совершенно один. Среди ночи триста эфиопских евреев покинули лагерь пешком. Через несколько часов, проведенных в молчаливом шагании в полной темноте, они добрались до двух поджидавших их армейских грузовиков.

В эту ночь восьмилетний мальчик выбрал свой путь, которым идет до сих пор. Теперь его зовут уже иначе — рабби доктор Шарон Шалом, и кто знает, стал бы он тем, кем стал, не приняв для себя в ту темную ночь правило на всю жизнь: «Я не буду ничего ожидать от других. Я буду надеяться только на Б-га и на себя».

В каждый грузовик набилось по 150 человек, и машины по каменистой дороге, под покровом ночи, направились в сторону Красного моря. Люди в грузовиках так и не проронили ни слова: всем было известно, что суданские солдаты получили приказ останавливать грузовики и расстреливать нелегальных иммигрантов — так погибли многие беженцы, покинувшие лагеря.

Рабби Шарон вспоминает: «Вдруг мы услышали жуткий грохот — я не знал, что это было. Мы подъехали ближе, и я понял, что это был шум моря. Я никогда не видел и не слышал моря раньше и очень боялся…»

Лица израильских солдат, одетых в черные водолазные костюмы, навсегда запечатлелись в памяти рабби Шарона: «Помогая нам зайти в лодки, они не разговаривали с нами, но плакали. Для нас они были как ангелы. А когда мы приехали в Израиль, мы целовали землю. Мы чувствовали, что мы были дома. Это было похоже на сон…»

Пророчество, которое сбылось

Шарон начал свою новую жизнь в молодежной деревне для новых репатриантов в центре города Ор-Акива. Ничего похожего на эфиопскую деревню: огни, телефоны, машины…

«Вскоре после того, как мы поселились, нас привезли в Иерусалим, к Котелю. Мы плакали и плакали. Многие взрослые плакали о разрушении Храма. Помню, я думал о моем дедушке и о пророчестве, которые сбылось…»

Через год после прибытия в Израиль Шарону сообщили, что вся его семья умерла в Судане. По лагерям прокатилась волна жестоких нападений на беженцев, и среди пропавших без вести числятся члены его семьи. Что может быть ужаснее, чем оказаться полной сиротой в незнакомой стране? Шарону было необходимо осознать потерю и, отгоревав по погибшим родителям, продолжить жить.

«Знаете, что значит быть эфиопским евреем?» — спрашивает доктор Шарон Шалом. И сам отвечает, основываясь не только на эмоциях, но и на проведенных им исследованиях, которые легли в основу его докторской диссертации «Иудаизм судьбы — теология и религиозная практика общины Бета Исраэль»: «Мы жили с обещанием от Б-га вернуть нас в Израиль две тысячи лет, и никто из нас никогда не забывал этого. Мы никогда не переставали верить, и я знал, что я был живым исполнением этого пророчества. Я не имел права сдаваться».

Через два года, проведенных в детском доме в Афуле, когда ему было одиннадцать лет, Шарон получил потрясающую новость: его семья жива и тоже в Израиле! Им удалось тогда бежать из лагеря, а потом присоединиться к другим евреям в надежде добраться до Израиля. И вот у Шарона снова есть мать, отец, братья, сестры и дед, которым в свое время также сообщили о смерти маленького Зауде.

«Еврейский народ — это нация надежды, — говорит рабби Шарон, — и никто не знает этого лучше нас. Тот момент, когда я вновь обрел свою семью, и чувство благодарности, которое я испытал, — остаются навсегда со мной».

Шарон отслужил в армии и поступил в ешиву Ар-Эцион. Вскоре он познакомился со своей будущей женой Авиталь, еврейкой из Швейцарии, удивительным образом объединив два таких разных мира в одной семье, в которой растут пятеро замечательных детей.

В 2001 году Шарон получил раввинскую смиху и стал равом общины Кедошей Исраэль в городе Кирьят-Гат. Кроме того, доктор Шалом читает лекции в михлале «Орот Исраэль» в Элькана и в Бар-Иланском Университете.

«Черна я, но красива…»

Нам порой кажется, что к советским евреям отнеслись в Израиле особенно неприязненно, не оценив по достоинству ту культуру, которую мы готовы были нести, не предоставив подходящих условий молодым, не позаботившись должным образом о пожилых. Если бы нам оказали больше поддержки, то мы бы таких успехов добились! — кажется нам. Да и вообще, странное дело: в Советском Союзе мы были жидами, а в Израиле вдруг стали русскими — и снова чужими, другими, не своими…

Но если таковы чувства еврея из России — человека, обладающего белой кожей, то как же себя должен чувствовать еврей, который с рождения был воспитан в любви к далекой Родине — Эрец-Исраэль, который учил Тору и соблюдал субботу, который мечтал вернуться наконец в Обетованную Землю — а вернувшись, понял, что в глазах местных, он не еврей, а… негр!

Люди не готовы принимать других людей. Особенно это проявляется в отношении людей белокожих к людям темнокожим. Неприятие чернокожих сидит глубоко и в американском, и в европейском, и в российском сознании. И вдруг, приехав в Израиль, бывшие жители Европы и американского континента обнаруживают, что существуют евреи, которые стали темнокожими в последние две с половиной тысячи лет!

Говорится в Песне Песней (1:5-6): «Черна я (шхора), но красива (нава), дочери Йерушалаима, как шатры Кэйдара, как завесы Шеломо. Не смотрите на меня, что я смугловата! Ибо солнце опалило меня!» Как мы знаем, в этих строках речь идет о еврейском народе, и комментирует Виленский Гаон, что здесь такой машаль: черна (шхора) здесь — это то, как евреев воспринимают окружающие. А красива (нава) — это остов, который находится у нас внутри и который остается красивым и крепким все то время, пока евреи соблюдают заповеди.

Если есть машаль, должен быть и нимшаль — что же хочет нам сказать царь Шломо? По мнению Виленского Гаона, так: «Даже если я выполняю заповеди, не понимая до конца их внутреннего содержания, то есть в смысле заповедей — “я черна”, тот факт, что я их выполняю, — в этом красота». И дальше: «Если бы я все время была у себя дома — никакое солнце бы меня не спалило. Сейчас я далеко от своего дома — вот солнце меня и поджарило. Когда я была дома (читай: “в Израиле, с Вс-вышним”), я была над звездами, над созвездиями, над солнцем — потому что “звезды не властны над Израилем” (трактат Шабат 156а), а сейчас меня вышвырнули в галут, и вот — солнце меня достает, поэтому я “смугловата”…»

Уроки праотца Авраама

Было ли просто найти свое место в Израиле раву Шарону Шалому? Удалось ли ему не столкнуться с расизмом, дискриминацией, непониманием, высокомерием, социальным неравенством, незнанием языка и традиций? Все дело в осознании ответов на некоторые важные вопросы: что ты делаешь в Земле Израиля, зачем ты сюда пришел, что дает тебе право жить на Святой Земле, как ты связан с Авраамом-авину и чему ты научился у него?

Судьба еврея зависит не от звёзд, а от действий самого еврея — с тех самых пор, как Вс-вышний вывел нашего праотца Авраама из-под власти созвездий. Точно так же судьба еврея в Израиле зависит не от тех, кто смеется над его цветом кожи или акцентом, не от тех, кто не принимает его на высокооплачиваемую работу, не от тех, кто считает его человеком «третьего сорта». А от кого же или от чего — зависит?

Вот какие ответы нашел для себя и для своей общины рав Шалом Шарон: «Надо жить, не ожидая, что общество даст вам что-то. В первую очередь, надо спросить себя: что я могу сделать для других. Тора говорит, что мы должны любить ближнего своего, как самого себя; прежде чем ожидать любви от других, мы должны научиться любить и давать, научиться брать на себя ответственность. Мы несем с собой тысячи лет веры, и я никогда не забываю об этом. Для меня большая честь быть здесь, и я полон благодарности Б-гу».

Судьба любого репатрианта — непроста. Но нам велено «идти и наследовать» эту землю. Мы идем отовсюду — из Марокко, Йемена, Испании, Англии, России… И все мы — так получилось — «черноваты», независимо от внешне выраженного цвета кожи. Земля отринет тех, кто ищет здесь песчаные пляжи, мягкий климат, высокие технологии, фруктово-овощное изобилие. Земля отринет и тех, кто лишь бежит от войны.

Сказали мудрецы в трактате Сота (14 а): «Зачем Моше-рабейну так стремился в Землю Израиля? Ему нужно было поесть от ее плодов? Или насытиться от ее благости? Нет! Моше сказал: много заповедей дал Вс-вышний евреям, и только в Земле Израиля смогу я их все исполнять…»

Подняться в Святую Землю и жить здесь, чтобы ее святость открылась нам и сделала нас чище и мудрее — вот та мотивация, которая дает нам и силы, и право, и возможность укрепиться в Израиле.