Дважды спасенный

Иерусалим. Полдень. Перекресток Кинг Джордж и Яффо. Бурлит человеческое море. Десятки лавочек, разбросанных по центральным улицам, засасывают в себя массы людей. В этом, казалось бы, хаотичном броуновском движении, каждый муравьишка прокладывает путь к одному ему ведомой, единственной цели. Еще один бурный день, шумящая людская стена. Двадцатое Ава 5761 года.

Между ними, как иголка в стоге сена, снует еврейский бизнесмен Мартин. Интересно, что он запланировал на сегодня? У Мартина остались считанные дни до возвращения домой, в Америку, и много надо еще успеть. А пока необходимо найти какой-нибудь кошерный ресторанчик. Несмотря на то, что этот визит был, по большей части, коммерческим, его наполняла та особая милая, возвышенная приподнятость духа, которая сопровождает каждое появление в Святой Земле, во «Дворце Царя». Еврей, приезжающий из галута^[1] в Иерусалим, чувствует себя как сын, который вернулся издалека, чтобы укрыться под сенью крыльев Шхины^[2].

А сейчас Мартин подойдет к кому-нибудь и спросит: «Есть в этом районе какой-нибудь кошерный ресторан?» — перехватит чего-нибудь, и — бегом дальше.

Ему указали на «Сбарро» на перекрестке двух центральных улиц, куда он тот час же и направился. Можно было, конечно, и в гостинице позавтракать, с подлинным комфортом, но некогда, бизнес есть бизнес, в смысле, сначала бизнес, а потом можно есть. А сейчас выпал маленький перерыв в списке встреч, можно подкрепиться и тем самым войти в привычное для бизнесмена состояние спокойной сытости. Посмотрел на часы: «Закажу что-нибудь легенькое и сразу на улицу».

Ого — такого он не ожидал. Какая давка! Десятки покупателей, длинная, нет, просто бесконечная очередь в кассу. Разгар сезона отпусков и школьных каникул.

Вот стоит Мартин в нетерпении в очереди, глядит то на часы, то на очередь. Вот ведь как, нет у него, понимаешь, времени торчать здесь битый час. Прислониться к какой-нибудь колонне и ждать… Или уйти? И тут симпатичный джентльмен, стоящий перед ним, поворачивается к нему с улыбкой и говорит на родном и любимом английском: «Ну что, торопитесь?» Мартин кивнул головой, в смысле «еще как торопимся».

Его собеседник поделился опытом:

— По всей видимости, раньше, чем через полчаса мы до кассы не дойдем. Можете пока прошвырнуться по своим делам, если есть у вас дела в этом районе, а я вам посторожу очередь.

Благодарно взглянув в лицо этому джентльмену, Мартин отметил в нем определенную утонченность. Настроение Мартина от этой любезности сразу поднялось, и он отправился по своим делам, с намерением вернуться как можно быстрее. Ускорив темп ходьбы, перешел на одну из смежных улиц, откуда уже был виден тот самый деловой центр, в который он должен был попасть. Перешел через дорогу… и тут до его ушей донесся невероятный грохот, звук мощного взрыва, какого он не слышал ранее никогда в жизни.

Не помня себя от шока, Мартин прислонился к стене здания. Как в фильме ужасов или в страшном сне, оцепеневший Мартин слышал только визг шин «скорой помощи» и машин спасателей, вой «сирен» и всеобщее смятение. Люди носятся туда-сюда. Вот уже с той улицы, где произошел взрыв, приползло облако дыма вместе с сильным запахом пожара. Тогда Мартин вдруг как бы очнулся и, задыхаясь, позволил человеческому потоку увлечь себя.

Он услышал, как с побелевших уст слетели слова, которые обрушились словно град камней ему на голову: «Пиццерия Сбарро».

Пицеррия «Сбарро». Пиццерия «Сбаро». Так. Стоп.

Его собеседник не успел дойти до кассы. Проклятый террорист его опередил. Через полчаса Мартин должен был вернуться в ресторан. В тот самый, который только что превратился в кровавую баню. Чуть-чуть раньше, чем прошло полчаса.

Господи — живой!!! — стучала в виски одна-единственная мысль — как плач новорожденного, как трепет агонии. Это нужно было кому-то выплеснуть, облегчить бушующую душу… Кому?.. Мартин бубнил себе под нос эту единственную мысль, не умещающуюся в сознании, и бежал, бежал все еще погруженный в шок, подальше от адского котла.

Сотовый телефон в его кармане все звенел и звенел, наверное, кто-то удивляется опозданию Мартина на деловую встречу, но Мартин совсем не слышит звонков. В ту самую секунду вдруг пришло ощущение, что все его огромное предприятие, дело всей его жизни и роскошный офис в США не стоят выеденного яйца в сравнении с самой жизнью, которую только что небеса подарили ему заново.

Минуту назад весь его офис и все его состояние могло остаться без хозяина и без цели. Он еще не настолько пришел в себя, чтобы отвечать на звонки. Если кому и звонить, так это домой в Америку, передать детям, что их папа еще жив, но онемевший от шока язык прилип к гортани.

Ускользнув от паникующей толпы под какую-то крышу, сглотнув стакан воды, чтобы вернуть на место ушедшую в пятки душу, Мартин откинулся на спинку стула и не знал, как успокоиться. Сердце в нем ходило ходуном, кровь неслась по жилам как водопад, не знающий преград. Он, Мартин, бизнесмен из Манхеттена, чуть было не стал жертвой антисемитского террора. Он — еврей, был, есть и будет, и это одно делает его ненавистным в глазах тех, кто выбрал своей религией беспредел. Мысли неслись в голове бешеным хороводом, все намеченные встречи отменились и стали «бесхозны, как прах земной». Он чувствовал, как рука Небес схватила его за шиворот и перенесла из смерти в жизнь, и нет у него в этом мире ничего кроме самой этой жизни. Надо посидеть здесь еще немного пока не вспомнит, откуда он вообще идет и куда.

Время отмеряло час за часом. Мартин успокоился, но его возбуждение сменилось невыносимой горечью, когда стало известно о жертвах ужасного теракта. Девятнадцать убитых, пятеро из которых — члены одной семьи, семеро из числа убитых — дети, в том числе грудные, мать с сыном. Плюс ко всему еще 109 раненых,12 из них тяжело. Сердце сжимается от горя. Несколько минут тому назад они стояли вокруг него.

И вдруг, словно холодный душ: что с моим благодетелем? С тем, кто любезно предложил посторожить очередь? Да, конечно, где тот, кому выпало свыше спасти Мартина из этого ада? Где он, кто получил заслугу, которая стоит больше, чем целый мир? Жив ли еще человек, который дал себе труд обратить внимание на того, кто стоял рядом и посочувствовать, и вот?..

На заплетающихся ногах протиснулся к самому эпицентру страшного теракта, где люди из ЗАКА и МАДА^[3], чье сердце от постоянной боли должно было, наверное, превратиться в камень, заканчивали уже сбор останков погибших. Что же дальше? Как он может что-то выяснить о человеке, о котором не знает ничего, даже имени, даже лицо представляет себе смутно… Спросил окружающих, куда направлены десятки раненых и услышал названия больниц; с первым же такси поспешил в одну из них.

Его ждали душераздирающие сцены, не так просто было зайти внутрь. Там стояли члены семьи, раздавленные бременем того, что случилось с их родными. Сто девять трагедий во весь голос кричали ему в лицо. Боялся, что не сможет это выдержать. Найти бы только своего спасителя, а там будь что будет.

Этих «легко раненых», да помилует их Творец и защитит, было разрешено посещать. Мартин ходил между кроватями и заглядывал в измученные лица. Просил облегчить чьи-то страдания, как и многие, кто находился там. Несмотря на повязки и пятна крови, ему удалось понять, что поиски пока не увенчались успехом. Коляски с ранеными снуют по коридорам — туда и обратно, в операционную, из операционной. Сверхусилия по спасению жизни и облегчению страданий, звенящая, напряженная тишина и тихая молитва, обращенная к тому, Кто отмеряет жизнь всему живому, чтобы помог, защитил и спас.

Тем временем привезли несколько тяжелораненых. С трепетом узнал вдруг Мартин лицо, отмеченное знакомой печатью утонченности. Приблизился на секунду и ясно узнал того, кто лежит здесь. С закрытыми глазами и перевязанной головой, ну конечно это он. От стоящих рядом успел только выяснить, что зовут его Михаэль, и что состояние этого человека, который весь истыкан гвоздями, которыми была начинена адская машинка, определяется как тяжелое, он очень страдает, хотя и находится в сознании, и сейчас его отвезут в палату интенсивной терапии.

Сам факт, что Михаэль остался в живых, принес некоторое облегчение. От камня на плечах откололись несколько кусочков. К тому же, он в сознании и есть надежда на выздоровление, безрас Ашем. Остался в дверях ждать удобного момента для встречи, которая, очевидно, только обострит и без того невыносимую боль, но как можно вернуться заграницу без того, чтобы взглянуть в глаза своему спасителю? Вот прошло несколько часов, и, милостью Небес, состояние больного улучшилось. Настала долгожданная минута, и Мартин вошел в палату и встретился глазами с Михаэлем. Помутненное болью и горем сознание, наконец, восстановилось, вернулась память, и Михаэль осознал, кто стоит перед ним и почему.

Не будем пытаться восстановить их беседу. Бумага бессильна выразить состояние, которое называется «нет слов». Есть ли что-нибудь лучше молчания и веры в провидение Б-га благословенного?

Когда Мартин нашел в себе силы оторваться от постели больного, его душили слезы благодарности.

— Теперь, сделайте одолжение, просите у меня все что угодно… Покоя мне не видать теперь до конца дней, я понимаю, что дар жизни бесценен, но мне будет легче, если я могу хоть что-то сделать для Вас.

И ответил еле живой голос:

— У меня все есть. Слава Б-гу. Если бы Всевышний послал мне полное излечение… Но что тут зависит от человека? Нет, в самом деле, нет у меня таких проблем, чтобы Вы могли чем-то помочь. Езжайте себе спокойно домой, и пусть у Вас будут теперь только хорошие новости. Да и что я такого сделал для Вас особенного? Ну, проявил вежливость, но ведь вас спасло не мое предложение посторожить очередь, а чистое чудо, воля Творца. Разве это не очевидно? Так благодарите Его, и получите броху^[4].

Монитор, прикрепленный к сердцу, показал несколько всплесков, и Мартин заторопился к выходу. Протянул ему визитку: «Здесь мой адрес со всеми номерами телефонов. Прошу тебя, обращайся ко мне в любой момент, с любой просьбой, не стесняйся. Смотри, мое обещание остается в силе, сделаю все возможное, чтобы отплатить за добро добром. Можешь на меня рассчитывать всю жизнь».

Один из родственников взял визитку и засунул в сумку. Голова Михаэля свесилась набок от слабости и постоянной боли. Мартин и сам еле стоял, он простился и вышел из палаты.

Все время, пока Мартин летел домой, он не выпускал из рук томик Теилим^[5], который всегда помогал евреям найти слова надежды и благодарности.

«Услышал Б-г радость мою, прислушался к псалму моему. С края света к тебе воззову…»

Телефонный звонок не заставил себя долго ждать. Перелетел через океан и позвал. Прошло около пяти недель с того момента, как они расстались в реанимации, и вот уже Михаэль напоминает о себе.

Как будто за эти пять недель у Мартина был хоть один момент, когда Михаэль не стоял бы перед его глазами. Как будто бы хотя бы одна из егоШмоне-эсре^[6] прошла без упоминания его имени в списке больных в молитве об исцелении. И днем и ночью, Мартин все еще там, в Иерусалиме.

На другом конце провода родственник Михаэля предупредил очевидный вопрос: «Барух Ашем^[7], Небеса милосердны. Состояние больного восстанавливается, можно надеяться на лучшее, но необходима сложная операция. Она не только облегчит его состояние, но и излечит в полном смысле слова — так, издалека, родственник приближался к причине звонка. — Врачи советуют оперировать Михаэля в США, поскольку хирурги там опытные и со стажем, а также имеют специфический опыт в подобных операциях. Существует также возможность провести операцию в Израиле, но шансы на успех в США — выше, и все рекомендуют ехать».

Мартин внимательно слушал, переполненный чувствами, продолжение слов его: «Поначалу мы решили отклонить это предложение, нет у нас знакомых в США, и эта возможность представлялась нам далекой от реальности. Но тут мы вспомнили о Вас, о Вашей визитке, и вот, решились позвонить и послушать Ваше мнение».

— В чем вопрос, — загорелся Мартин, — закажите за мой счет билеты для больного и всех, кто захочет его сопровождать. В моем доме вас примут как родных. Вы мне теперь как члены семьи, короче: высылайте по факсу все анкеты и заключения врачей, чтобы я мог заранее списаться с нужными хирургами. Я вас жду! Жду вашего благополучного прибытия. Оставьте номер телефона.

С этого момента Мартин не знал ни минуты покоя. Собрался с силами и начал немедленно действовать. Отложил бизнес, это насущное дело захватило самую верхнюю строчку в списке его интересов, и дела стали продвигаться. Будучи постоянно, на связи с Израилем, Мартин выяснил все детали и определил дату прибытия, по возможности самую раннюю, встретился лично со специалистами, даже перевел со своего счета деньги секретарям хирургов. Организовал ночлег для семьи поблизости от больницы на время госпитализации и операции. В итоге, совершенно перегруженный делами, он решил не метаться между работой и делами больного, а взять себе официальный отпуск на два дня. Посвятить эти два дня полностью личным поездкам, со встречи на встречу, с одной выплаты на другую, подготовить встречу таким образом, чтобы ни лечение, ни операция не задержались, ни на один день.

Никогда ничего подобного он не делал, и не приходило ему еще такого в голову. В этот период, самый «горячий» в году в этой отрасли бизнеса, Мартин с трудом находил время даже для собственных дел, приходил в офис первым, а уходил последним. Но в данном случае предстоит к оплате долг за спасенную жизнь. Может быть, такой вот маленький хесед^[8] с операцией вернет хоть какой-то процент от долга Царю всех миров.

Итак, устроив последние дела в своем офисе, уведомил всех и каждого, что по личным обстоятельствам офис закрывается на два дня, и отправился колесить по дорогам Америки с тем, чтобы выпрямить дорогу Михаэля, дай ему Б-г скорейшего выздоровления.

Там, в ожидании за дверью операционной знаменитого хирурга, одного из самых известных светил Американской медицины, вдали от своего роскошного кабинета, в этот сентябрьский день снова встали волосы Мартина дыбом, когда Михаэль во второй раз невольно спас ему жизнь.

Там земля заходила ходуном под ногами Мартина и, казалось, рухнуло всё мироздание, когда он услышал о мегатеракте, который уничтожил башни-близнецы.

Благодаря Михаэлю, в огромном офисе Мартина на восьмидесятом этаже той башни, которая сгорела первой, не было ни души в тот момент, когда, она рухнула к подножию земли, в прах и пепел.

Это чудесное происшествие, ашгаха пратит,^[9] как называют это евреи, буквально записано со слов рава Гаона Авраама Дова Ойербаха из Иерусалима, который слышал эту историю из уст надежного человека, близкого к главному герою. Вот вам еще один случай, не укладывающийся в рамки обыденной логики. Одна душа, две души, среди тысяч, которым было отказано в спасении. Что мы можем понять, что мы знаем о путях Творца?

Каждый раз нас охватывает трепет, когда нам дают осознать, как над нашим муравейником проносится тень руки Творца, когда мы чувствуем на себе Его взгляд, направляющий одновременно весь огромный мир разом и каждую его молекулу в отдельности. Если мы в начале нашего рассказа определили Мартина как «иголку в стоге сена», то будем надеяться, что сегодня нашим усталым душам стало чуть менее одиноко, когда мы рассмотрели еще один знак присутствия Великого Портного.

Будем на Него полагаться и ждать добрых вестей, исцеления и спасения, утешения, и скорейшего, полного избавления.

Омейн.

Перевел Меир Малтынский

Эти подлинные истории переведены из книги «Чудеса для людей» о действии Провидения (ашгаха пратит), которую собрал израильский писатель Барух Лев.

Это моя история времен тшувы, возвращения к религии, пути отцов, в начале восьмидесятых годов.

^[1] Изгнания.

^[2] Присутствия Творца.

^[3] Добровольческие организации ортодоксальных евреев, занимающихся спасением и похоронами людей, погибших в катастрофах.

^[4] Благословение.

^[5] Псалмов.

^[6] Молитва, которую читают три раза в день, стоя, шепотом.

^[7] Слава Б-гу.

^[8] Доброе дело.

^[9] Провидение. Личная забота Творца о человеке.