Главы Главы Матойс—Масэй

В трактате Талмуда Брахот рассказывается об одном из авторитетнейших тогдашних раввинов, единственном, кого называли словом «раввин», не добавляя даже имени — «рав» и все. Видя, что этот человек постоянно или изучает, или преподает святые книги, окружающие недоумевали: когда он молится? Оказалось, что главнейшее обращение к Творцу — начало молитвы «Шма Исроэль» («Слушай Израиль») Рав произносил прямо во время лекции, — естественным, как бы случайным жестом «устало» проводя рукой по лбу и глазам, чтобы незаметно исполнить обычай прочтения «Шма» с прикрытыми ладонью глазами. Не менее органично и оригинально исполнялась великим талмудистом еще одна относящаяся к молитве заповедь — вспомнить об Исходе из Египта. Опять же в ходе занятий, Рав всегда легко и логично связывал освобождение от египетского рабства с темой урока, какая бы она ни была; и в этом следует увидеть не только учительскую сноровку — умение естественно перейти от чего угодно к чему угодно, легендарный мудрец охватывал взглядом пространство всей Торы, просто видел, как именно все ее элементы друг с другом связаны.

Разумеется, не располагающий ничем подобным «ваш комментатор» по-детски рад любой заметной его неострому зрению возможности перескочить на какую-нибудь из всеми любимых тем, дабы посильнее заинтересовать почтеннейшую публику. Взять хотя бы волнующую, «поющую романсы» тему денег, их эквивалентов и их владельцев — состоятельных, солидных мужчин. Подробный рассказ об этом послушать (ну хоть послушать) хочется всем, а «вырулить» на столь жизненную проблематику (не будучи Равом) не так-то просто.

Пример — «золотой телец». Принято считать (в особенности — в кругах, не самых близких к Святой Торе), что ужаснейшее из идолопоклонств является символом «золотой лихорадки», поклонения золоту как таковому. Однако, если вспомнить, как евреи относились к своим деньгам и драгоценностям в ходе сбора средств на изготовление идола, то выясняется, что телец, созданный с какими-то загадочными и весьма нетривиальными намерениями, появился на свет под знаком полного презрения к личным финансовым средствам и никак не может считаться символом стяжательства и корысти (чего стоит один только из Мидрашей, запечатлевший кошмарную картину вырывания «с мясом» серег из ушей не желавших идолопоклонства еврейских женщин: ослепленные идеей мужья тащили из дома все — вплоть до окропленных женской кровью собственных свадебных подарков).

И вот, наконец, завершающие столбцы четвертой книги Торы предоставляют прекрасную возможность рассмотреть (с самых высоких позиций) то, над чем «чахнет» меньшинство, стараясь сохранить, приумножить и не допустить остальных.

«Многочисленный скот был у сынов Рувена и сынов Гада — мощный очень», — Тора повествует о двух коленах Израилевых, которые, отколовшись от прочих, пожелали остаться по эту сторону Иордана на прилежащих к Святой Земле замечательно сочных пастбищах. Большое количество имущества, как известно, требует больших соответственно оборудованных площадей, а там, в Израиле, травы для стольких рогатых голов — не напасешься. Не без труда и не без условий уговорившие Моше закрепить за ними наделы вне Святой Земли, колено Рувена, колено Гада (прекрасное, кстати, имя — «Гад», по-еврейски «счастье») и в дальнейшем примкнувшая к ним половина колена Менаше (крупный раскол порождает мелкий) предпочли обильные комбикорма всем духовным богатствам Обетованной Земли и, как следствие, первыми из наших соплеменников отправились в изгнание (будучи, как понятно, ближе всех к сопредельным вражеским странам). Один из известных эпизодов окончания книги «Бамидбар», к описанию которого мудрецы добавляют немало ярких деталей.

В объяснении «Кли Йокор», например, раскрывается неожиданный смысл того, почему скотина — возмутительница спокойствия — называется в Торе не только «многочисленной» (уже упомянутое неоднозначное слово «рав»), но и «очень мощной» (оцум меойд עצום מאד). Домашние животные, столь дорогие сердцам хозяев, были, оказывается, не только обильны шерстью и молоком. Они к тому же были выдрессированы, специально натренированы. Счастливые владельцы так и сказали: сначала мы построим загоны для скота, а потом (уже находясь в полной безопасности) — города для наших детей. «Мощная скотина» (представьте себе стадо спецнатасканных «сторожевых» быков с недобрыми взглядами) могла стать дополнительным труднопроходимым заграждением от набегов неприятеля. (В качестве еще одного подобного исторического примера «Кли Йокор» напоминает о козах Иова (не менее продвинутых) из одноименной книги. Традиционно безобидные животные легко обходились без пастухов и охранников, ибо волков убивали сами.)

Объяснение «Ойр hа-Хаим» детально разбирает «правовые» аспекты неожиданного поведения двух колен. Сказанная ими (вроде бы лишняя) фраза (земля, мол, на которую мы претендуем, «поражена Вс-вышним», то есть отбита у эморийских царей именно благодаря чудесному вмешательству Создателя) объясняет многое в позиции этих неординарных людей, изучавших, между прочим, закон с тем же величайшим учителем, что и остальные. Дело в том, что из Торы прямо и просто выводятся нормы статуса Святой Земли, по которым любая прилежащая территория присоединяется к Израилю, если евреи ее массово, организованно захватили. Все это известно, все это зафиксировано в Своде Законов раби Моше бен Маймона (Рамбама), и, исходя из этого, единственная претензия, которая может быть предъявлена сынам Рувена и Гада, это то, что все «добавки» получают статус «Святых» только в том случае, если присоединяются к уже принадлежавшей евреям основной территории Земли Кнаан, в ее «классическом» варианте. Очевидно, что согласно с этим (вполне логичным) пунктом законодательства, захват эморийских земель, столь богатых пастбищами, не в силах присоединить вожделенные угодья к Святой Земле, находившейся тогда в руках «семи народов».

Именно на эту действительно обоснованную придирку находчивые соискатели ответили, что эморийские земли (сочные луга в том числе) «поразил Вс-вышний», то есть из ряда вон выходящий, откровенно чудесный способ захвата этих земель отменяет всяческие «крючкотворские рассуждения» об «установленном порядке» (сначала — основная территория, а потом прилежащие), потому что Творец (такая вот неслабая апелляция) всегда имеет право расширять святые границы.

Не определяя (не дай Б-г) всю эту аргументацию ни как «слегка спекулятивную», ни как «слегка демагогическую» (кто мы вообще, чтобы «определять»), напомним только, что у господина пророков, у Моше, эти идеи не вызвали энтузиазма, и он немедленно заговорил о событиях сорокалетней давности, о разведчиках, которые (тоже, конечно, из благих побуждений) спровоцировали весь еврейский народ вообще отказаться от переселения в Землю Обетованную.

Любопытно (и символично), что именно в этом месте, в более чем критической речи Моше, употребляется (единственный раз в Торе) то слово, которое в современном иврите (расширившем — порой до неузнаваемости — рамки Святого Языка) переводится как «культура». «И вот, восстали вы вместо отцов ваших», — говорит Моше: «тарбут анашим хатаим[1] (תרבות אנשים חטאים)» в прямом переводе — «приумножение (тиражирование) людей грешных».

Ни в коем случае не скатываясь до спекулятивных, демагогических рассуждений о том, что (в принципе) означает слово «культура», и означает ли оно (по нашим-то временам) что-нибудь вообще, укажем мимоходом на то, что «ивритский» вариант (вышеупомянутое слово «тарбут») происходит от того же «волшебного» слова «рав», точно переводится как «приумножение», «тиражирование» и упоминается в Торе в связи с «копированием» грехов предыдущего поколения.

Засим коснемся, наконец, заявленного вначале любимого предмета. Посреди рассуждений о двух коленах, «погрязших в вещизме» (воздержимся от более соответствующего, но неуместно грубого слова «скотство»[2]), в книге Мидраш Раба обнаруживается основополагающее рассуждение о деньгах и их эквивалентах, где эти дорогие каждому сердцу понятия рассматриваются с фундаментальной, филологической точки зрения. То есть все — вплоть до императивного, экзистенциального «что есть бабки?» — разбирается в этом замечательном отрывке.

Итак, в 75-м псалме Давида находим не вполне понятную фразу: «…ибо не из исходной стороны и западной стороны, и не из пустыни — горы, ибо Б-г судит: этого унизит, этого возвысит» — Мидраш дешифрует, как обычно, загадочные высказывания царя Давида: «все, ради чего человек трудится и выходит по торговым делам и идет с востока (названного в псалме “исходной” стороной света) на запад, и “стесняет время” (то есть очень торопится), чтобы разбогатеть, — он не делается богатым из-за этого; и даже если пойдет по пустыням и по горам…". И что такое “не из пустыни — горы”? Говорит раби Аба: “Все горы, которые в Писании, — горы в прямом смысле, кроме этого случая, где горы (hарим הרים) — название возвышения (hарама הרמה)”, то есть человек не возвышается от всех этих путешествий “по пустыням”, ибо “Б-г судит — этого унизит, этого возвысит”, берет имущество от этого и дает этому. И почему называется имущество “нехосим (נכסים)”? Потому что оно скрыто (нихсим ניכסים) от этого и открыто этому. И почему монеты еще называются “зузим (זוזים)”? Потому что они движутся (зазим זזים) от этого и идут к этому. И почему деньги называются “момойн (ממון)”? Потому что в самом их имени заложен вопрос: зачем ты считаешь (мойнэ מונה) их? И почему монеты еще называются “моойс (מעות)”? Потому что они искривляют (меавтим מעותים) правосудие». Конец цитаты.

Сложный текст, полный намеков и ловушек. Хотя бы то, что царь Давид настаивает: торговые пути пролегают именно с востока на запад. С чего бы это? Пойди — найди буквально оброненную мимоходом (по этому поводу) фразу некого мудреца (Давид здесь завуалировано высказывает то, что его сын Соломон скажет прямо и афористично: «нет никакого преимущества для человека во всем труде, которым утруждается он под солнцем». Именно рождающееся на востоке солнце — освещающее, согревающее, выращивающее — становится «исходной стороной» материальной жизни, помощником, надеждой, жестоко-безучастным свидетелем бесцельных шатаний человека «по пустыням и по горам»).

Или, к примеру, то, что классическая идея приоритета решений Вс-вышнего над стараниями коммерсанта облекается в столь странную форму: только, мол, в этом псалме «горы» употребляются в переносном смысле. Какая-то «детская» ловушка: ведь в огромном количестве текстов из Торы и Пророков «горы» символизируют великих праведников, праотцев — и тоже употребляются в переносном смысле. И пойди — догадайся, что выражение «hарим мамаш» (горы действительно) следует понимать и переводить не как «горы в прямом смысле», а как «горы настоящие». То есть в остальных местах, где за словом «горы» скрываются праведники, горы — настоящие, истинные, а в этом месте у царя Давида, где за словом «горы» скрываются вожделенные для странствующего стяжателя высоты положения, это так себе «возвышения», а не настоящие горы.

Однако, явно не дотягивая до серьезного и полного разбора цитаты, просто повторим еще раз великолепную «финансовую этимологию», сосредоточимся на поразительно информативном словообразовании Святого Языка. Слово «имущество» однокоренное со словом «скрытие» (лежит себе спокойно — одному дано видеть, а другому нет — написанное на роду свойство зрения). Слово «монеты» — однокоренное со словом «двигаться» (хаотическое, совершенно непонятно как регулируемое «движение средств» — заложено в основе понятия). Слово «деньги» — однокоренное со словом «считать», и именно в трактовке «риторического вопрошания» (что, мол, их считать? Какой смысл? Все равно утекают, как песок между пальцами…). И, наконец, еще одно название монет — однокоренное со словом «искривлять» (вечное, изначальное предназначение финансов — искривлять суд, суждение, деформировать истину…).

Обозревая нарисованное, остается только молить Создателя не создавать (или если поздно — изменить) ситуацию, при которой растущее количество приобретений прямо пропорционально количеству попутных мучений и разочарований.

[1] Использовано обычное израильское произношение.

[2] В самом лучшем смысле — всему же причиной был многочисленный «скот».

Из «Книги для изучения Торы»