Глава Аазину

Одно из последних и величайших откровений, которое оставил нам Господин пророков, глава Торы «Аазину», охватывает по масштабу проникновения в тайны истории, все эпохи — вплоть до мессианской. В этой песне-предупреждении, предназначенной для запоминания (благодаря емким коротким строчкам и удобному «строфическому» расположению), очень образно и афористично изложена «теория» взаимоотношений Всевышнего и Его народа; даны правила, по которым строится наша историческая судьба. Уже во вступлении, где Моше призывает в свидетели Союза небо и землю, заявлены важнейшие мировоззренческие принципы.

Как объясняет рав Мойше Штернбух в книге «Таам водаас», в «обращении к небесам» употребляется слово «hаазину (האזינו)», означающее особенно внимательное, сосредоточенное прослушивание (обычно переводят «внемлите, небеса»), поскольку наиболее пристальное внимание следует уделять именно делам небесным; во фразе «и слушай, земля» (ве-сишма hоорецותשמע הארץ ) находится обыкновенный, простой вариант глагола «слушать» — к делам земным нужно обращаться «в рабочем порядке», без преувеличенного внимания. Взывая к небесам, Моше употребляет слово «ваадабейро (ואדברה)» («и буду говорить»), имеющее значение строгого, жесткого разговора; в обращении к земле тон меняется, сказано «имрей фи (אמרי פי)» («слова уст моих»), что означает приятную, дружескую беседу. В делах небесных необходима строгость и точность, суровое отношение к любым проступкам и недочетам; в то время как в земных, «рабочих» вопросах желательно быть мягче и либеральнее: все, что не является принципиальным с Высшей точки зрения, не должно приводить к излишнему напряжению.

Маленькие, предельно сжатые строки Песни вспоминали руководители разных поколений народа после самых страшных событий. В день оплакивания Раввина из Ковно (Каунас) и всей его общины, уничтоженной нацистами, Раби Йхиэль-Мордехай Гордон говорил о предпоследней главе Торы. Первые слова основной части «Песни», провозглашающие абсолютную справедливость Создателя, приводятся в той молитве, произнесение которой «не минует», к сожалению, никого: после похорон близкого человека скорбящий произносит «Оправдание суда» («Цидук адин»). Почему именно с такого мрачного момента начинается «Свидетельство для сынов Израиля», рав Гордон объяснил, буквально стоя на еще дымящихся развалинах одной из прекраснейших еврейских общин. В этом великом пророчестве, проникая взглядом сквозь века, Моше видел все поколения с их руководителями, все общественные катаклизмы, все страшные трагедии еврейской истории. Обозревая перед «рождением» Песни эти великие и ужасные образы, Господин пророков начал основную часть именно с того, что произносит скорбящий, принимая на себя часто непостижимую, но бесспорную Высшую Справедливость.

Эту же идею развивает, объясняя начало Песни, раби Яаков Найман. Слова «Б-г веры, и нет несправедливости» означают, что самое тяжелое испытание наступает тогда, когда происходящее в мире нужно считать правильным, исходя исключительно из веры; когда приходится вступать в противоречие с разумом, который «отказывается признавать», что окружающий кошмар может иметь какое-то оправдание. Не устоять в этом испытании — значит сдаться Хаосу, скатиться к полной бессмысленности существования, разрушить себя.

Следующую фразу Песни разъясняет Рабейну Исроэль-Меер hа-коэн из Радина (Хофец Хаим). Загадочные слова «испортился для него, не сыновьям его пороки их» следует, оказывается, правильно «снабдить» знаками препинания, и слова Торы выразят очень актуальную (а поэтому — очень печальную) идею. Некоторые полагают, что их личная испорченность (проявляющаяся, разумеется, только в мелочах) — их личное дело, и что эпизодические, почти не заметные «грешки» отца не повлияют на «невинных детишек». В действительности же, небольшие провинности и «отступления» родителей являются наиболее опасными не для них самих, а для следующих поколений: дедушка — иудей с мелкими недостатками; папа — иудей на половину; внук — вообще не иудей, — такова типичная история болезни роста «небольших» нарушений. То есть: «Испортился для него? Нет! Сыновьям его — пороки их» — так следует читать эту строку Песни, малейшие изъяны в облике родителей часто ведут к большим и очевидным порокам у детей.

В следующем, шестом стихе главы Моше высказывается по поводу нашего народа крайне резко даже для своего обычного «нелицеприятного стиля»: неблагодарных (по отношению к Вс-вышнему) соплеменников Песня называет «народ-подлец и не мудрец» (в оригинале, конечно, не в рифму: «ам новоль велой хохом (עם נבל ולא חכם)»). Оставляя без пристального внимания прямолинейное (и неправильное) понимание этих слов (не только, мол, подл — так еще и не умен!), обратим внимание на самый древний традиционный комментарий — арамейский перевод Онкилуса. Оказывается, процитированное выражение переводится как «народ, получивший Тору и не поумневший». Совсем недавно «оставивший нас одних» великий праведник и знаток Святых Книг Рав Мойше Соловейчик раскрывает смысл «странного» перевода, разъясняет — почему обыкновенно ругательное слово «новоль» связано в этом месте с получением Б-жественного Закона. Корень «нехорошего слова» означает «падение» (даже в ругательном смысле точный перевод — «уронивший себя»). Типичное однокоренное слово — «невейло (נבילה)» (падаль). Еще одно распространенное родственное выражение — неожиданно лирическое: «циц новель (ציץ נובל)» (лепесток опавший).

Именно этим значением, как разъясняет рав Мойше, нужно «вооружиться», чтобы понять «мотивы» почтенного талмудического Онкилуса. Как известно, основной, глубокий смысл Мудрости Создателя остается (по крайней мере, пока) недосягаемым даже для самых великих знатоков и толкователей Б-жественной Книги. «Тора в целом» — выше понимания человека. Те немногочисленные элементы всеобъемлющего понимания, которые попадают к нам в руки, — опускаются «с горней высоты» по Милости Творца, именно что опадают (как маленькие листочки — с огромного, непоколебимого древа). «Ам новоль» правильно переводится как «Народ Опадающего», то есть — народ, который, точно по Онкилусу, получил Тору, чей смысл оказывается внутри пределов человеческого понимания только в результате «выпадания» не очень щедрых «Высочайших Осадков». Внутри крайне неприятного обвинения (как это часто бывает в Торе) прячется оправдание: более или менее понятно, почему «народу-местами-выпадающего-смысла» не удается стать «ам хохом» — «народом-мудрецом»…

Еще одно знаменитое (и не менее удивительное) определение евреев из Песни — «Яакойв хевель нахлосой (יעקב חבל נחלתו)» («Яаков — веревка наследия Его»). Мгновенный вопрос (о какой, собственно, веревке речь?..) разбирается во многих объяснениях, одна из известнейших идей приводится в книге Рава Хаима из Воложина «Нефеш hа-Хаим». «Человек подобен натянутой между землей и небом веревке: все движения в ее “земной” части, в материальном мире, обязательно отражаются “наверху”, в духовных сферах; любое же влияние, исходящее из “небесной” сферы, от “корня Б-жественной души” — отражается на состоянии и направленности всего, что относится к материальной жизни». Почему именно праотец Яаков «представляет» в приведенных словах Песни всех потомков своих, не решусь рассказать (и так бываю неоднократно и справедливо обвинен в «злоупотреблениях мистикой»).

Менее известно (но не менее важно) объяснение Раби Йосэфа, сына знаменитого (среди читателей Талмуда) Раби Ицхака-Айзика Ховера. Веревка сплетена из множества тонких и слабых нитей… таков еврейский народ, чья сила — в объединении… Из этого понятно, почему перечисляемое среди десяти знаменитых чудес Храма «чудо с поклонами» происходило именно в той «редакции», которая описывается в Талмуде. Именно — «стояли в тесноте, а кланялись свободно», благодаря тому, что стояли в тесноте, вместе, плечом к плечу — заслужили чудо поклоняться Творцу «свободно», без всякого ощущения неудобства…

Из «Книги для изучения Торы»

Читайте также тематический обзор главы Аазину.