Глава Насо

В книге р. Йосефа ди-Тарани (Маhарит) «Цофнат Панеах» изучается проблема самоограничения: в главе излагаются законы «назира» (который добровольно брал на себя три ограничения — не пить вина, не стричья и не контактировать с «нечистотой смерти»). В частности, в Торе приводится закон «назира нечистого» (назир тамэ נזיר טמא):

«И если умрёт человек при нём (в присутствие Назира) неожиданно (Раши: из-за неминуемых обстоятельств), вдруг (по ошибке — например, забыв о запрете, Назир зайдёт на кладбище или прикоснётся к трупу), и осквернит голову назирейства своего (как объяснено в трактате Назир, лист 18, отсюда видим, что именно голова, волосы Назира оскверняются при контакте с нечистотой, и поэтому их надо сбривать), то обреет голову свою в день очищения своего (то есть, после совершаемого на третий и седьмой день окропления водой с пеплом красной коровы — см. гл. “Хукат”), в день седьмой побреется. И в день восьмой (Раши: от восьмого дня и далее) принесёт двух горлиц или двух молодых голубей к священнику (коhену), ко входу в Шатёр Собрания. И сделает священник одного грехоочистительной жертвой, а одного — всесожжением, и искупит его от того, что согрешил против души своей (хата аль hа-нефеш חטא על הנפש), и освятит голову его в тот день».

Издавна одним из главных предметов исследования в этом отрывке была фраза о «грехе против души». В чём провинился Назир? Только в том, что случайно вступил в контакт в нечистотой смерти, или в самом самоограничении, которое привело к этому контакту? Талмуд (Таанит, 11) приводит два подхода к этой проблеме (мнения двух великих составителей Мишны — раби Элазара hа-Капара и р. Элазара бен Шамуа).

Сказал Шмуэль (один из ведущих составителей Гемары первого поколения): «Всякий сидящий в посте называется грешником». Считал (Шмуэль) как тот законодатель («тана», т.е., составитель Мишны, т.е., более древний и крупный авторитет), о котором учили: Раби Элазар hа-Капар говорит: О чём сказало учение [в стихе]: «И искупит его от того, что согрешил против души своей»? Против какой души согрешил? Но это [написано], потому что мучил себя [отказом] от вина! И если этот, кто не мучил себя ничем, кроме отказа от вина, называется грешником, то тем более [грешник] тот, кто мучает себя отказом от всего (от всякого удовольствия)! (Раши: ибо нет заповеди себя мучить, как сказано в трактате Ориёт (лист 10): Праведникам, если они употребят [какое-то] из удовольствий этого мира, разве будет мерзко?). Раби Элазар [бен Шамуа] сказал: «Называется святым! Как сказано: Святым будет, отрастит длинно волосы головы (Раши: называются длинными не менее, чем после 30 дней отращивания). И если этот, который не мучил себя ничем, кроме отказа от вина, называется святым, то тем более [свят] тот, кто мучает себя отказом от всего (от всякого удовольствия)!» Однако для Шмуэля (считавшего, что мучить себя грешно) — ведь написано «святой» (как Шмуэль объяснит то, что Тора называет Назира святым?)! Это (отвечает Талмуд за Шмуэля) — написано только об отращивании волос (а отречение от вина — грех). А для р. Элазара (который прославил самоограничения) — ведь написано, что «согрешил против души»! Это (отвечает Талмуд за р. Элазара) — только о том, что Назир не уберёгся от нечистоты смерти».

Перед тем, как разъяснить этот отрывок Талмуда, р. Йосеф ди-Тарани приводит пространное рассуждение о коренном противоречии миров — нашего и будущего (мира материальных благ и мира духовных воздаяний после смерти): «Два мира — мир этот и мир грядущий — как две жены» («штей царот» [שתי צרות], т.е., букв. «две беды»: две жены одного мужа называются в Талмуде «бедами друг для друга»): когда возжелаешь одну, другая разгневается! Невозможно человеку тешиться наслаждениями этого мира, одновременно достигая возвышенностей души и целостности мира грядущего, ибо две противоположности не помещаются в одном [месте]…

И так сказал Рав (Санhедрин, 111) [ученику и другу] р. Кеhане, который завивал свои волосы (Раши: ухаживая за своей внешностью): «Не находится Тора в том, кто оживляет себя при ней! (т.е., получает от жизни удовольствие)…» И ещё сказано (Брахот, 5): «Нету человека, удостаивающегося двух столов (в этом мире, и в мире грядущем),» и хотя написали там Тосафот (комментаторы поколения внуков и правнуков Раши), что более точный, правильный текст в Талмуде — «не всякий удостаивается двух столов», т.е., кто-то всё-таки получает блага в обоих мирах (например, Составитель Мишны р. Йеуда hа-Наси, бывший и праведником, и богатейшим человеком), мне представляется, что текст Талмуда поправлять не следует. Ибо всё равно, при всём богатстве, даже р. Йеуда hа-Наси не имел удовольствий в обоих мирах (и именно так надо понимать слова Талмуда о «двух столах»). Ведь р. Йеуда сам сказал перед смертью, что вообще не получал удовольствия от материального мира (трактат Ктубот, лист 104), а ещё он переносил великие страдания во время болезни (трактат Бава Меция, лист 85)…

Об этом сказано в Мидраше (Тана де-вей Элияhу Раба): «Перед тем, как молиться, чтобы зашли слова Торы в тело его, пусть помолится человек, чтобы не заходили в тело наслаждения"… Беды этого мира дают надежду на жизнь мира грядущего».

После этого р. Йосеф ди-Тарани анализирует вышеприведённый отрывок — спор о самоограничении, разбирает ряд сложных талмудических вопросов, и в итоге делает следующий вывод: «Сидящий в посте называется грешником только если пост, лишая его сил, действительно мешает изучению Торы и исполнению заповедей (а не настраивает на них) — точно как написано в продолжении отрывка трактат Таанит, лист 10), что главное — определиться, “может ли человек мучить себя”, то есть, следует правильно оценить свои силы.»

И то же — о Назире: мнения мудрецов просто подчёркивают две разных грани, показывают разные ситуации. Первое мнение, осуждающее самоограничения (р. Элазар hа-Капар), говорит о случае, когда человек берёт на себя завышенные обязательства, переоценивает себя; или, например, делает как те, кто берут обеты из-за вспышки гнева, в запале спора с другими: у таких нет никакой награды за самоограничение, а только грех перед Б-гом, как разъяснено в Йерусалимском Талмуде (Назир, гл. 1, галаха 5): «Люди, которые в рассерженности дают обеты, из-за этого потом досадуют, что дали обещание, а раз досадуют, то в итоге приносят неподобающие жертвы в Храм (поскольку внутри себя Назир уже раскаялся в обещании, святость не пребывает на жертвах, приносимых по окончанию срока обета).»

Об этом написано (в первых словах отрывка о Назире): «Человек, который [себя] разъяснит (“яфли” [יפליא], р. Йосеф ди-Тарани даёт один из переводов этого слова, другой перевод, который приводит Раши, — “отделит”), давая обет быть Назиром», — нужно разъяснить свой обет, т.е., дать его в состоянии ясности ума, — понимая, сколько ты можешь взять на себя без ущерба для Служения Б-гу… Именно о таком — продуманном, «разъяснённом» обещании быть Назиром — говорит второе мнение (р. Элазар бен Шамуа), ведь подобное самоограничение приводит человека к святости (тут можно применить и второй перевод слова «яфли» — «отделит»: обет самоограничения должен стать хорошо рассчитанным, намеренным отделением человека от удовольствий этого мира — ради приближения к целостности духовной).

Из «Книги для изучения Торы»