Мир обязательства

Дух Торы — это дух обязательства. Действительно, вся Тора — это сплошные обязанности: еврей обязан выполнять все содержащиеся в ней повеления и не нарушать запреты. Каждое слово Торы обязывает нас. Даже, на первый взгляд, такие нейтральные слова, как «дни наши, словно проносящаяся тень», толкуются мудрецами в том же духе: мы обязаны извлекать максимальную пользу из каждого дня.

Первейшее кредо человека, живущего по Торе, состоит в том, чтобы принять бремя обязательств перед Б-гом. Мудрецы поясняют эту мысль с помощью наглядного примера. Один народ просил царя дать им законы, по которым они могли бы жить. Царь ответил: «Вначале признайте меня своим царем. Только после этого я смогу потребовать от вас выполнения моих законов». Без строгих обязательств законы не станут законами: если люди приняли их добровольно, то со временем они так же добровольно могут их и отвергнуть. Жизнь по Торе — это, в первую очередь, особый склад ума, принципиальная готовность выполнять свои обязанности. На этой основе формируется чувство преданности каждой отдельной заповеди, решимость выполнять ее от начала до конца.

Принимая Тору у горы Синай, евреи поклялись: «Наасе ве-нишма — Сделаем и затем услышим (поймем)». Согласие еврейского народа признать обязательность законов Торы имеет фундаментальный и безоговорочный характер. Евреи поклялись исполнять ее заповеди еще до того, как поняли, что означает их исполнение на практике, и лишь потом стали изучать то сокровище, которое получили от Творца. Другими словами, вначале мы целиком отдаем себя во власть Творцу окружающей нас вселенной, а затем приступаем к ее об — устройству.

Тора требует от нас преданности, лояльности и готовности выполнять ее предписания. Тора не проповедует свободу. Наоборот, в Талмуде сказано, что настоящую свободу можно обрести, только скрупулезно следуя законам Торы.

***

Однако современное общество ценит, в первую очередь, свободу. Всевозможные хартии и конституции светских демократических государств на все лады восхваляют свободу. Сама идея обязательства, долга совершенно непопулярна в нашем поколении. Высшей ценностью оно считает право на беспрепятственное самовыражение.

Принцип неограниченной свободы провозглашен чуть ли не абсолютной ценностью общества. Даже среди евреев наблюдаются попытки внедрить эту идеологию. Всевозможные группы и движения пытаются изменить иудаизм Торы, постепенно отсечь все содержащиеся в нем требования и, в конце концов, оставить его без единой обязанности, словно цветущее древо без ветвей. Но иудаизм невозможен без обязанностей. Еще большую тревогу вызывает ошибочное представление о взаимоотношениях между человеком и Б-гом, которое можно сформулировать следующим образом: если я сам определяю свои обязанности, значит, я сам себе хозяин, и эти обязанности — всего лишь формальное прикрытие для всевластия моего собственного эго. В рамках Торы самый точный критерий звучит так: Какова моя мотивация? Что движет мною? Стремлюсь ли я определить свои обязанности и целиком выполнять их без оглядки на трудности, или я хочу, прежде всего, облегчить себе жизнь? В первом случае, я следую законам Торы; во втором — ввожу себя в приятное, но опасное заблуждение. Если моя первейшая цель заключается в поиске моих истинных обязанностей, наградой мне будет правда. Если же я буду стремиться, в первую очередь, к личному комфорту, мое представление о мире потеряет реальные очертания — все его пространство заполнят мои безмерно раздутые амбиции, и я попаду в плен ложного мифа о свободе. Ведь истинной свободой обладает лишь раб истины.

***

Теперь разберем подробнее диаметрально противоположное отношение Торы и современного общества к идее обязательств. Но прежде рассмотрим идею, классически сформулированную покойным раввином Деслером; речь идет об учении с условным названием «давать и брать», тщательно разработанным в философии иудаизма. Давайте кратко сформулируем ее, чтобы понять, как она связана с нашей темой. Напомню, что мы говорим о центральной роли обязанностей в мировоззрении Торы.

Все взаимоотношения между людьми выражаются двумя понятиями: давать и брать. В этом уравнении одна сторона дает, а другая — получает, иногда меняясь ролями. Каждый из нас взаимодействует с другими людьми и со всем окружающим миром по схеме «давать-получать».

В более глубоком смысле такие взаимоотношения представляют собой два мира: высший — духовный и низший — материальный. Давать — это качество Всевышнего; в данном случае, речь идет о первейшем Б-жественном свойстве, которое мы способны воспроизвести. Брать — не Б-жественная черта, она чужда Творцу. Ведь получение подразумевает дефицит, отсутствие чего-либо, определенную нужду, которую может ликвидировать дающий. Очевидно, что Всевышнему такая зависимость несвойственна; ведь Он ни в чем не нуждается. Короче, дающий близок к Б-гу, а берущий отдаляется от Б-жественного образа.

«Сонэ матанот йихье — Ненавидящий подарки будет жить». Тот, кто любит давать, приближается к Б-жественным качествам; тот, кто любит получать, вступает в конфликт с этим идеалом. Дающий выражает один из аспектов доброты и самодостаточности; у берущего проявляются симптомы дефицита, ущербности. Тот, кто любит брать, кто привык брать, приучается жить в вакууме перманентной нехватки и зависимости.

В некоторых случаях, как мы знаем, получающий становится дающим. Когда выдающаяся личность великодушно принимает дар от своего почитателя, она, фактически, сама одаривает его. Здесь именно дающий нуждается в том, чтобы давать; получающий изначально не нуждается в этом даре, но принимает его лишь для того, чтобы оказать услугу дающему. На самом деле, получатель дара и есть истинный даритель. Тут главное — суть выполненного действия и характер взаимоотношений между сторонами, а не сам переход физического предмета от одного человека к другому. В идеальном партнерстве, например, в идеальном браке, обе стороны умеют с благодарностью давать и получать; одно из величайших благ супружеской жизни состоит в возможности исполнять роль дающего друг перед другом.

***

Итак, давать — это Б-жественное качество; брать — в лучшем случае, человеческое. Посмотрим теперь, как осуществляется на практике этот фундаментальный принцип, проливающий свет на современное общество (и на место еврея в нем). В человеческих взаимоотношениях полюса «давать» и «брать» можно определить как «обязанности» и «права». Мои права — это твои обязанности. Например, мое право на мою собственность зеркально отражено в твоей обязанности не красть ее. Мое право свободно высказывать свое мнение — это твоя обязанность обеспечить мне свободу слова. Право работника на зарплату — это обязанность работодателя платить зарплату. Ты обязан следить за тем, чтобы мои права оставались неприкосновенными. Каждое право подразумевает обязанность. Права человека — это обязанности всего общества по отношению к нему.

Здесь важно понять, что права и обязанности тесно взаимодействуют друг с другом. Одно без другого теряет всякий смысл. Как не может быть получателя без дающего, точно так же не может быть прав без обязанностей.

Итак, мы видим, что права означают «брать», а обязанности означают «давать». Если мои права полагаются мне, я могу при необходимости их востребовать, потому что они — мои. Обязанности — это то, что я должен делать для тебя; я должен ограничить себя, отказаться от части своих свобод и желаний, чтобы обеспечить твои права. Защищая свои права, я становлюсь берущим; выполняя свои обязанности, я становлюсь дающим.

В обществе необходимы как права, так и обязанности. Каждый индивидуум имеет право на получение того, что ему причитается, и обязан давать другим все то, что причитается им. Но здесь возникает главный вопрос: Что главное для тебя? Что тебя больше заботит — твои права или твои обязанности? Человек, заботящийся о своих правах, — это берущий; заботящийся о своих обязанностях — дающий. Тот, кто отстаивает свои права, заботится, в первую очередь, о себе: он постоянно думает о своих нуждах и стремится всемерно их удовлетворять. Тот, кто старается выполнять свои обязанности, заботится, в первую очередь, о других людях; ему ближе функция дающего.

Такая разная ориентация на свои права и обязанности имеет важное практическое значение. Мидраш описывает идеальные отношения между еврейским хозяином и рабом: раб обязан работать на хозяина с полной самоотдачей, а хозяин должен обращаться с рабом, как с родным братом. В результате, если оба выполняют свои обязательства друг перед другом, их взаимоотношения продуктивны и гармоничны. Но если хозяин будет думать лишь о том, что его раб обязан усердно трудиться, а раб начнет требовать, чтобы хозяин лучше обращался с ним, и пренебрежет своим рабочим долгом, если и тот, и другой забудут о своих обязанностях и будут лишь отстаивать свои права, то в итоге между ними возникнет серьезный конфликт. Причем оба будут подкреплять свои доводы ссылками на Тору! Хозяин не преминет напомнить рабу, что тот обязан честно трудиться, а раб скажет хозяину о его долге обращаться с ним по-братски, и оба будут абсолютно правы. Проблема в том, что каждый из них указывает не на ту часть их сделки.

Возьмем двух супругов: если каждый стремится давать другому больше, чем получает, между ними сложатся прекрасные, идеальные отношения. Но если супруги будут лишь требовать друг от друга выполнения брачных обязательств, в их семье начнутся раздоры. Мы приходим к удивительному парадоксу: самый верный способ потерять личное счастье — это требовать его от супруга как свое законное право.

Этот принцип универсален; он действует на всех уровнях. В развитом индустриальном обществе, где работодатели уважительно и справедливо обращаются с работниками, а те, в свою очередь, честно трудятся, царит социальный мир. Но если работников заботят лишь их права, они нередко объединяются в профсоюзы для защиты этих прав. Профсоюз способен парализовать целую отрасль промышленности. Чтобы противостоять этой угрозе, хозяева предприятий формируют собственное объединение: национальную ассоциацию работодателей, и в итоге между двумя блоками разгорается непримиримая борьба.

***

Современное общество стремится, в первую очередь, отстоять свои права. Чтобы убедиться в этом, достаточно заглянуть в конституции западных стран: там все внимание уделено правам. Сама конституция превратилась, фактически, в детальный перечень прав личности в данном обществе. Каждое демократическое общество свято чтит собственный «билль о правах».

Совершенно иначе составлена Тора, еврейская конституция. В Торе совершенно не упоминаются права; здесь зафиксированы только обязанности. Она нигде не говорит о праве человека на личную собственность; есть лишь обязанность не красть. Нигде не сказано о праве на жизнь и на свободу; вместо них — лишь строгие запреты: нельзя убивать и покушаться на свободу ближнего. Вы не встретите в Торе ни единого упоминания о праве на счастье, достоинство, материальное благополучие и обеспечение элементарных нужд: в ней звучит лишь категорическое требование помогать другим людям. И так далее.

Права, конечно, существуют и в иудаизме; им тоже уделяется большое внимание. В Устной Торе подробно обсуждаются права личности. Но главное не это. В совершенном обществе, где скрупулезно соблюдаются законы Торы, люди стремятся, в первую очередь, точно выполнять свои обязанности. Если каждый человек аккуратен в выполнении обязанностей, права обеспечиваются автоматически. Другими словами, если никто не ворует, то нет нужды и отстаивать свое право на собственность — оно действует само собой. Если никто никому не мешает, то каждому гарантируется полная личная свобода. Когда люди стремятся давать друг другу, наступает всеобщее счастье. Когда все дают, то все и получают.

Там, где заботятся о правах, плодятся «берущие». Там, где стремятся выполнять обязанности, множатся «дающие». Эта фундаментальный принцип куда важнее различий в политических системах. На самом деле, ни одна политическая система не будет эффективной, если в ней живут убежденные потребители прав; при любом раскладе они будут стремиться лишь брать от системы, и им будет всегда казаться, что они получают мало. И наоборот, практически любая политическая система великолепно проявит себя, если люди будут вносить посильный вклад в общее благо, по крайней мере, будут давать не меньше, чем получают.

Такова скрытая основа социально-политической стабильности любого общества — его граждане должны стремиться «давать». Этого требует от нас Тора. Человек, выросший в мире Торы, с детства обучен сознательному отношению к своим обязанностям. На такого члена общества всегда можно положиться, он будет вести себя разумно и ответственно даже в те минуты, когда его никто не контролирует.

Здесь есть одно важное замечание: человек может безоглядно давать обществу лишь на основе взаимности, если так же ведут себя и другие люди. Общество «берущих» заживо проглотит альтруиста, стремящегося честно выполнять свои обязанности и пренебрегающего своими правами. Поэтому педагогическая цель Торы состоит не только в том, чтобы воспитать человека, стремящегося «давать», но и в том, чтобы он умел постоять за себя, когда это необходимо.

Готовность щедро давать вовсе не означает наивность и беззащитность при столкновении с реалиями современного общества. Тора открыто препарирует зло, его двуличие и ухищрения, и учит нас правильной самообороне. Живя у Лавана, отпетого лжеца и мошенника, наш праотец Яаков был вынужден на время подавить в себе чистое побуждение давать и жертвовать; он играл по правилам Лавана, чтобы выжить и преуспеть. В том и состоит величие Яакова: его душа осталась кристально чистой, несмотря на долгую изнурительную борьбу за существование в атмосфере лицемерия и лжи. Таков урок на все времена: находясь в еврейской среде, наедине с собой и со своими близкими, мы должны проявлять щедрость и безоглядную готовность давать; во враждебном окружении, где царят зло и порок, надо включать защитные механизмы, стараясь при этом сохранить свою нравственную чистоту.

***

Современное общество стремится к свободе от обязанностей. Говоря о нравственном состоянии людей в предмессианскую эпоху, Тора с горечью предсказывает: «Лицо поколения будет, как песья морда». У этого сравнения много скрытых значений. Приведем одно из них. Пес бежит впереди хозяина и постоянно оглядывается, чтобы видеть, куда тот направляется. На первый взгляд кажется, что собака ведет человека, но в действительности все наоборот — человек ведет собаку, оставаясь позади. Когда хозяин сворачивает на другой путь, собака возвращается, догоняет его и снова бежит впереди по той дороге, которую он выбрал. Итак, несмотря на то, что собака всегда впереди, на самом деле, она следует за человеком. Накануне прихода Машиаха в обществе сложится именно такое положение: всем будет казаться, что люди идут за своими руководителями. Однако роли поменяются: руководители станут прислуживать массам и послушно идти у них на поводу. Постоянно оглядываясь на толпу и пытаясь угадать, куда она свернет, лидеры поколения будут делать вид, что именно они указывают направление.

Человеку, выросшему в западной либеральной традиции, эта оценка может показаться странной, но таково истинное положение вещей в современном демократическом обществе. Современная демократия, гордость западного либерального мировоззрения, функционирует в точном соответствии с предсказанием еврейских мудрецов. Руководителям кажется, что они идут во главе колонны, но в действительности они целиком зависят от воли своих народов. Вся их цель состоит в том, чтобы удовлетворять требования избирателей; иначе неминуемо поражение на следующих выборах. Они наслаждаются своим высоким статусом, но в действительности вся их власть сосредоточена в руках толпы и ее избирательных бюллетеней.

В наше время простые избиратели не интересуются своими обязательствами, их волнуют только права. Поэтому они не признают авторитета своих лидеров и держат их в полной зависимости от «гласа народа». Короче, лидеры — это вовсе не лидеры.

Руководители современных демократических стран открыто борются за голоса избирателей. Их решения диктуются не моральными соображениями, а стремлением к популярности. Политические деятели открыто признают, что их цель — получить власть. Политика стала ареной борьбы за лидерство и за сохранение достигнутой власти. Этих целей никто не скрывает; они провозглашаются открыто и бесстыдно. Кто теперь помнит, что руководитель должен, в первую очередь, обеспечить благополучие народа и страны и в последнюю очередь интересы власть предержащих? Секулярные лидеры привыкли не давать, а брать; ради сохранения власти они зачастую готовы на любые преступления, вплоть до убийства.

Тора определяет лидерство как бремя обязанностей, а не привилегию. В еврейских руководителях испокон веков ценились смирение и … нежелание быть лидерами! Моше-рабейну убеждал Б-га, что он не подходит на роль вождя, и Всевышний буквально заставил его возглавить еврейский народ. Давид пас отцовских овец, когда его вызвали, чтобы помазать на царство. Многие пророки выполняли свою миссию по принуждению Свыше. Когда сыны Израиля странствовали по Синайской пустыне, должность старейшин занимали те самоотверженные лидеры, которые, находясь в Египте, добровольно принимали на себя телесные наказания за других евреев. Короче, главным критерием для еврейского руководителя была готовность страдать за свой народ, а не стремление к власти и почестям. Интересно, что в древности на роль лидеров часто выдвигали пастухов. Заботясь о стаде, защищая овец от хищников и ненастья, они подспудно готовили себя к будущей ответственности за людей. Такая стажировка куда полезнее многолетнего опыта жестокой политической борьбы.

На самом деле, стремление к неограниченной свободе делает общество почти неуправляемым. Его руководители обладают только формальным авторитетом. Законы плохо соблюдаются, поскольку они всего лишь выражают волю народных масс. Когда законы устанавливаются людьми, их можно отменить, как только они перестанут нравиться обществу, и путем голосования ввести новые законы, создать новую реальность. Законы не абсолютны; они — результат политических договоренностей и настроений в массах, по существу, — всего лишь прихоть поколения.

Если закон обязывает меня лишь в той мере, в какой я согласен, то это не закон — он начисто лишен какой бы то ни было силы. Если общество само устанавливает границы допустимого — это не границы: они будут произвольно меняться и варьироваться по прихоти масс. Воля народа первична, закон — вторичен.

В Торе действует обратный порядок предпочтений в соответствии с известным афоризмом: в демократическом обществе народ устанавливает законы; в Торе Закон управляет народом.

***

Рассмотрим идею «давать» и «брать» в еще более глубоком значении. Берущий действует в настоящем времени: когда я беру, я получаю то, что хочу сейчас. Дающий вносит вклад на будущее: когда я даю, то помимо непосредственного удовольствия от самого действия я не вижу его иных долговременных последствий; в данный момент я лишь ощущаю, что я жертвую, расстаюсь с чем-то ценным. Еврейская жизнь — это вклад в будущее; таково скрытое значение понятия «эмуна», вера. Я делаю то, что должен делать, потому что это правильно, потому что я обязан это делать; я не жду быстрого результата. Мое стремление давать и выполнять свои обязательства нацелено в другое время и в другой мир. Крестьянин сеет семена и преданно ухаживает за ними, хотя знает, что получит урожай лишь в будущем сезоне. Так и верующий человек: он высаживает ростки своей веры в этом мире, понимая, что они начнут плодоносить в другое время и в другом месте.

Так рассуждает зрелый человек; незрелый разум всегда ищет быстрого решения, немедленного вознаграждения. Мы вынуждены с сожалением отметить, что наше поколение стремится к быстрым решениям. Занятия, требующие времени и терпения, нынче непопулярны. Вещи, не дающие мгновенной выгоды, не пользуются спросом. Всего лет двадцать назад чай приготавливали в несколько приемов: вначале разогревали чайник, затем несколько минут настаивали чайный лист, разогревали чашку, прежде чем налить в нее чай и, наконец, наливали заварку тонкой струйкой. Кто теперь настаивает чай? Пресса рекламирует вычислительные машины, выполняющие несколько миллионов операций за тысячные доли секунды. Еще недавно на выполнение тех же операций уходили годы. Скоро и эти машины устареют, потому что уже готовится более совершенная модель, производящая больше вычислений за наносекунды. Терпение стало пережитком прошлого.

Потребность в немедленном вознаграждении — это симптом незрелости, черта инфантилизма. Она исходит из повышенного внимания к своей персоне и стремления брать в угоду личным желаниям. Чтобы выработать в себе зрелость и подлинную глубину мышления, необходимо возродить давно забытое искусство терпеливо ждать. Без него невозможно создать личность, которая всегда и при любых условиях стремится не получать, а давать.

***

У понятия обязанности есть еще один смысловой аспект. «Гадоль а-мецуве ве-осе… — Велик тот, кому заповедано и кто делает». Согласно этому положению, человек, совершающий поступок, чтобы выполнить заповедь, заслуживает большей награды, чем тот, кто действует спонтанно. Но разве можно пренебрегать интуицией? Ведь импульсивные действия требуют отваги и решительности, они всегда больше ценились. Всякий скажет, что действие, вызванное внутренним побуждением, заслуживает большей похвалы, чем действие, побуждаемое извне. Разве не так?

На этот вопрос есть несколько классических ответов. Один из них гласит: когда человеку заповедано действовать, это вначале вызывает у него внутреннее сопротивление. Его собственный «йецер а-ра», низшее побуждение, выходит и говорит: «Не диктуй мне, что я должен делать!» Внутреннее «я», этот глубинный корень личности (точнее, ее духовное ядро), стремится к самоутверждению; оно не желает подчиняться принуждению извне. Поэтому, чтобы выполнить заповедь, человек должен преодолеть свое внутреннее сопротивление. В этом преодолении и скрыта тайна его духовного развития. В основе личного роста лежит самоконтроль, который можно развить дисциплиной, приучающей человека подчиняться.

Когда человек действует спонтанно, ему не надо преодолевать внутреннее сопротивление, и сам поступок совершается легче и естественнее. Он не требует самоконтроля, и поэтому в нем заключен сравнительно малый потенциал для личного роста.

Здесь присутствует еще одно важное, скрытое от глаз обстоятельство. Когда человек действует спонтанно, под воздействием лишь тех импульсов, которые возникают в его собственном сознании, он выражает свое внутреннее побуждение. Самовыражение — вещь хорошая, не не более великая, чем сам человек, совершающий действие. В лучшем случае такое действие поможет человеку полнее и убедительнее выразить себя. Но когда человек выполняет Б-жественную заповедь, он выражает не свою, а Б-жественную волю. Тот, кто действует во исполнение заповеди, становится полноправным партнером Творца. Он как бы внедряется в бесконечность и открывает земному миру то, что стремится раскрыть перед ним Сам Б-жественный Источник. Слово «мицва» образовано от корня, значение которого «вместе», «партнеры». Короче, «гадоль а-мецуве…» — более велик тот, кому заповедано и кто делает!

Секрет этого величия состоит в том, что, преодолевая свои личные ограниченные возможности и благодаря этому преодолению, человек устанавливает контакт с более великой Личностью; он удостаивается близости к Источнику всего сущего.

***

Вернемся теперь к отправной точке нашей главы — к обязанностям. В чем связь между чувством обязанности и ранее рассмотренной темой структуры и симметрии?

Упорядоченный ум — это сосуд личности, в котором содержится чувство обязанности. Среди качеств, присущих такому складу ума, который стремится к выполнению обязательств, важное место занимает ощущение структуры, соразмерности. Неорганизованная, разбросанная личность не чувствует своих обязанностей. Рассмотрим детальнее это положение.

Как мы уже видели, обязательность подразумевает ограничения. Если я живу в соответствии с моими обязательствами, я должен совершать одни поступки и не должен совершать другие. Я накладываю на свое поведение ряд ограничений. Ведь структура означает также и наличие границ, поскольку у структурированной, организованной формы есть свои контуры. Говоря об организованной форме, мы имеем в виду ее границы; таковы правила симметрии и баланса. Нельзя размещать детали наобум, приходится следовать определенным правилам, добиваться гармонии.

Так выглядит внутренняя связь между структурой и обязанностью. Только организованный, структурированный ум может ощущать порядок в системе обязанностей.

На еще более глубоком уровне мы приходим к выводу, что лишь такой ум может постичь суть правды. Ведь правда ограничена в своем высшем проявлении: на любой конкретный вопрос существует множество, бесконечное множество неправильных ответов. Но правда одна; она рождается в мире Единства, поэтому ее сущность едина и неизменна. Есть множество вариаций лжи, но правда всегда одна. В этом смысле правда является высшим ограничительным фактором и как следствие — высшим проявлением свободы. Неорганизованный ум блуждает среди ложных концепций. Организованный, упорядоченный ум следует путем правды и выбирает только те тропы, которые ведут к ней. Такой ум чувствует себя обязанным стремиться к правде. Ибо только раб правды по-настоящему свободен.