Дерех Хаим 30. Комментарий Маараля на трактат Авот. 2:13

2:13

Раби Шимон говорит: «Относись со вниманием к чтению Шма и к молитве (Шмона эсрэ); и когда ты молишься, не делай свою молитву постоянным уроком — напротив, пусть она будет мольбой о милосердии, обращенной к благословенному Вездесущему, согласно сказанному (Йоэль 2:13): “Ибо Он — Б-г жалеющий и милостивый, долготерпеливый и великий в милосердии и (готовый) отменить злое (решение)”; и не будь злодеем перед собой».

Следует задаться вопросом: каким образом требование не быть злодеем перед собой связано с предыдущими словами раби Шимона о чтении Шма и молитве? Объяснить это следует так. Человеку следует внимательно относиться к заповеди чтения Шма и молитвы, поскольку произнесение Шма есть принятие на себя ига царства Небес, а молитва есть служение благословенному Б-гу. И человек должен осознавать важность этих дел, поскольку он сотворен именно ради этого: его предназначение — служить своему Творцу.

И когда ты молишься, — продолжает раби Шимон, — не делай свою молитву постоянным уроком. В трактате Брахот (28б) сказано: «Раби Элиэзер говорит: “Если человек делает свою молитву постоянной, его молитва перестает быть мольбой”. А что значит “постоянной”? Раби Яаков, сын Иди, отвечает: “Когда молитва представляется человеку тяжелой ношей”. А (другие) мудрецы отвечают: “Когда человек использует в ней не слова мольбы”.» Раба и рав Йосеф говорят: «Когда человек не может внести в молитву ничего нового». Раби Зейра говорит: «Я могу внести в молитву нечто новое, но боюсь, что это собьет меня». Абайе, сын Авина, и раби Ханина, сын Авина, говорят: «Когда человек молится не с последними лучами солнца». Раби пояснил: «Из какого стиха это следует? “Будут трепетать перед Тобой с солнцем и перед луной…” А в Земле Израиля проклинают того, кто молится с последними лучами солнца. По какой причине? Потому что он может замешкаться (и пропустить время дневной молитвы)». Из всех этих мнений следует, что молитва человека должна быть молением, обращенным к Б-гу. Так же, как человек стал бы умолять кого-то о благодеянии, (он должен обращаться и к Б-гу в молитве). Если же он молится, исполняя обязанность, то это — не настоящее служение. Служение Б-гу состоит в том, что человек осознает, что нуждается в Б-жественном милосердии, и возлагает на Б-га все свои упования.

А для этого человек должен знать: все, что делает для него благословенный Б-г, даруется ему через акт милосердия, (а не как плата за праведность). Если же человек, молясь, думает, что достоин Б-жественных благодеяний, — такой человек не называется полностью уповающим на Б-га. Поэтому молитва должна быть именно просьбой, и в ней человек должен умолять Б-га о снисхождении — и такой человек, несомненно, будет (понимать, что) нуждается в Б-жественном милосердии. Но если молитва представляется человеку тяжкой ношей, если он молится лишь для того, чтобы исполнить обязанность, — это вообще не молитва, не служение благословенному Б-гу, поскольку не показывает его упования на Б-га.

Когда раби Элиэзер говорит: «Если человек делает свою молитву постоянной, его молитва перестает быть мольбой», — он имеет в виду вот что. Если молитва рождается из осознания необходимости Б-жественной помощи и из безоговорочного упования на Него, то Б-г исполнит высказанную в ней просьбу. Так в мире все устроено на самом деле: если человек полагается на Б-га всей душой и обращается к Нему с мольбой, Он отвечает. Мудрецы же полагают, что молитва человека перестает быть просьбой о милосердии даже тогда, когда он всего лишь не использует в ней слов мольбы. Ведь когда человек по-настоящему просит о чем-то, он говорит не теми словами, какие звучат в заученной речи. Поэтому если в молитве нет слов просьбы, (идущих от сердца), такая молитва тоже является «постоянным уроком». Суть молитвы в том, что человек склоняется перед благословенным Б-гом, обращается к Нему так, как раб обращается к своему господину. И выражается это состояние вовсе не только в мыслях, но, в первую очередь, в действии, то есть, в самой молитве, в ее словах. Ведь когда человек подчиняется кому-то лишь мысленно, это совсем не то же самое, что настоящее, реальное подчинение. Поэтому Талмуд настаивает, что это смирение перед Б-гом должно выражаться в реальности молитвы, то есть, в ее словах.

По мнению Рабы и рава Йосефа, «постоянным уроком» называется любая молитва, в которую человек не в состоянии внести чего-то нового, а повторяет все время одну и ту же молитву. И я утверждаю, что молитва, которую произносят, читая по молитвеннику, в наибольшей степени заслуживает названия «постоянного урока». Такая молитва совершенно не похожа на молитву, которую произносят своими словами — ведь именно такая молитва может быть настоящей «мольбой». Однако без молитвенника мы не сможем в достаточной степени сосредоточиться на молитве, а если человек станет молиться своими словами, вообще не сможет вложить в свою молитву нужное намерение. Поэтому все же лучше, чтобы у человека был молитвенник.

Абайе и другие считают, что речь идет о необходимости молиться именно с последними лучами солнца. Они имеют в виду, что если человек молится раньше того времени, которое мудрецы определили как наилучшее время для молитвы, создается впечатление, что он старается как можно быстрее отделаться от обязанности молиться. Поэтому его молитва и становится «постоянным уроком».

И поскольку раби Шимон решил дать наставление относительно молитвы, он сказал (о самом важном): о том, что она должна быть искренним молением, обращенным к Б-гу, какой молитве и надлежит быть.

Затем раби Шимон говорит: И не будь злодеем перед собой. Главное значение слова «злодей» — человек, который в чем-то виноват перед другими, как, например (Шмот 2): «Злодей! Почему ты бьешь своего ближнего?», — или (Теилим 10): «Сломи руку злодейства», — то есть, лиши злодея возможности чинить зло ближним. Праведник — это тот, кто все время пребывает в одном и том же постоянном состоянии, в состоянии праведности, а злодей — это его полная противоположность, человек, который постоянно удаляется от праведности. Поэтому его злодейство по отношению к другим — следствие того, что он уходит от праведности настолько, что это становится заметно и другим. Тогда-то его и начинают называть злодеем. Поэтому в трактате Мегила (17б) говорится так: «Почему просьба о благополучном годе поставлена в молитве на девятое место? Сказал раби Александри: “Этот отрывок направлен против тех, кто вздувает цены на продовольствие, о которых Давид сказал (Теилим 10): “Сломи руку злодейства”, — и сказано это именно в девятой главе Теилим[1]”.» Но как же связана просьба сломить руку злодейства с повышением цен на продовольствие? Комментарий Раши на это место объясняет: «Откуда мы делаем вывод, что стих говорит о тех, кто незаконно повышает цены? В силу сказанного (Теилим, там же): “Станет он в засаде подстерегать бедняка”. Но разве разбойник подстерегает бедных? Он же грабит только богатых! Ясно, что речь идет о тех, кто вздувает цены на продовольствие». Однако вряд ли Талмуд имеет в виду именно это: ведь тогда об этом нужно было сказать прямо! На самом деле, объяснение вот каково. Злодеем подобает назвать того, кто отказывается подчиняться справедливому порядку, установленному Б-гом. Поэтому торговцы, незаконно повышающие цены и тем самым не дающие миру существовать, как ему подобает, называются злодеями, оставляющими праведность. А Давид произнес всю девятую главу Теилим о злодеях, поскольку там сказано: «Сломи руку злодейства»; — поэтому и отрывок о благополучном годе поставили на девятое место.

И тебе следует хорошо понять, почему Давид поместил злодея, противоположность праведнику, именно на девятое место. Дело в том, что девятое место подобает праведнику, который сломит злодейство. Именно поэтому в нашей мишне раби Шимон говорит, что человек не должен быть злодеем перед собой. Даже если его злодейство никак не затронет других, а коснется только его самого: хоть его злодейство и не абсолютно, он все же называется злодеем. А поскольку злодейство — это самое презренное и низкое положение человека, даже частичное злодейство уже означает презренность и низость.

А почему раби Шимон сказал это именно здесь? Потому, что молитва — это служение Б-гу, замена жертвоприношения, а Тора говорит (Мишлей 21:27): «Жертва злодеев отвратительна». Поэтому, говоря о молитве, раби Шимон предостерегает и против злодейства. И в другом месте (Мишлей 15:8) стих говорит: «Жертва злодеев отвратительна для Б-га, а молитва праведников желанна Ему». (Здесь стих говорит о молитве, а) потому нет сомнения, что выражение из псалма 21 «Жертва злодеев отвратительна» тоже относится к молитве.

Предостережение раби Шимона Не будь злодеем перед собой имеет и еще один смысл. Даже если никто не будет знать о твоем злодействе, Б-г все равно будет знать о нем и не примет твоей молитвы, в силу сказанного: «Жертва злодеев отвратительна для Б-га, а молитва праведников желанна Ему». Поэтому второе предостережение раби Шимона высказано сразу после его слов о молитве. И получается, что эти три наставления составляют одно, указывающее человеку путь к совершенству в служении Творцу, то есть, в молитве.

[1] Первые два псалма из книги Теилим мудрецы в своих рассуждениях часто объединяют в один. — Прим. ред.

с разрешения издательства Швут Ами