Из цикла «Авраам бен Авраам», темы: Авраам бен Авраам, Граф Потоцкий, Зелиг Шахнович
Призрак, преградивший путь Аврааму и его палачам, очертаниями напоминал мадонну. Казалось, что она сошла со своего пьедестала в церкви Остра Бармы и теперь, простирая руки, стояла, умоляя, предостерегая и повелевая. Никто не заметил, как она прошла между рядами; будто слетела с небес на ангельских крыльях. «Остановитесь! Все это ошибка! Во имя Отца и Сына, остановитесь!»
Люди узнали голос графини Потоцкой. Какая-то скрытая сила сковала палачей. Огонь, горящий в ее сердце, прорывался наружу, она подошла к третьему ярусу и упала на колени у ног кардинала, заклиная: «Отцом и Сыном молю, Ваше Преосвященство, остановитесь! Это не тот человек! Этот человек невиновен. Не запятнайте свою и мою душу кровью невинного человека! Это не мой сын!»
Краснолицый кардинал подал знак, и несколько священников учтиво и осторожно подняли женщину и провели к оставленному для нее месту. Как только старая дама в черном опустилась на стул, ее глаза закрылись; кардинал подал решающий сигнал.
Авраам, казалось, был ошеломлен. Звон колоколов, яркие цвета флагов, отблески белой, черной и красной одежды священнослужителей, пронзительные крики толпы, пляшущие языки пламени, трагическое появление графини — все это парализовало его чувства. Он пристально вглядывался в иной мир, туда, поверх толпы. Солнце уже прошло половину своего пути к зениту. Над горизонтом проплывали мягкие серые клочья облаков. А вот тонкая струйка дыма спиралью взвилась к небу. Это было значительно ближе. Авраам чувствовал этот запах.
Он не видел людей вокруг. Внутри него сиял все прояснивший, чудесный жизненный свет. Он дрожал не от испуга, а от возбуждения, вызванного удивительным ощущением того, что наконец слова обретали форму, а понятия — реальность. Каждая минута теперь казалась десятилетием…
…Сад, замок с белыми колоннами,между которых я играл со своими друзьями или слушал, как мама рассказывает сказки… «Мама, как прекрасно быть свидетелем Истины». «Нет, мой сын, ты станешь защитником Веры…»
Чья-то рука осторожно потрясла его. Один из палачей прошептал ему на ухо: «Простите меня, простите всех нас. Мы действуем только по приказу. Мы не хотим проливать невинную кровь».
…«Папа, я хочу, чтобы ты наказал тех крестьянских мальчишек за то, что они разбили моих глиняных солдатиков». «Глупое дитя, мне следовало бы наказать тебя за то, что ты так расстраиваешься из-за солдатиков…»
… В пустой часовне Амброзиус, читающий со мной труды отцов церкви: «Я пришел не возненавидеть, но полюбить». «Прекрасные слова, Зарембо, а?» Да-а… испуганные глаза еврейской девочки, вот здесь, на лужайке… Пламя… свет в глазах невинной еврейской девочки зажег мое сердце, чтобы сказать: Лех леха…
… Разъяренный Фомой неверующим Андреас …и этот тихий Менахем Лейб в дальней комнате своего ресторанчика. «Мужайся, Авраам, я проложил тебе путь, подготовил место для тебя. Ты видишь того человека с золотой короной, вон там? Это царь Мунбаз. Атот, с сэфером в руке? Это гер цэдек Ункелос…»
… «И, пожалуйста, прости мне, что выгнал тебя из своего дома в ту ночь. Опасность была таквелика. Рыжий Эсав, да поглотит его тьма, нет, давай не будем проклинать его. Он тоже творение Рибоно шель олам, орудие в Его руках. Идем. Я провожу тебя. Мы просто следуем за светом…»
Свет… Туда, далеко и дальше, прочь… от бушующей толпы, чувства которой воспламеняют смолу. Огонь поднимается все выше и выше… там на другой стороне все те, с кем я был когда-то. Какое прекрасное смешение прошлого, настоящего и будущего…
Рав Йонатан, какое живое у него лицо, обнимает рава Яакова Эмдена, а тот… взгляните на эту улыбку… А вон там Рэбе хасидов и Рабейну Элияу беседуют друг с другом, так дружелюбно…
… Все стражи сада,каждый на своем посту. Горе тому, кто попытается ворваться…
«…Эстер, свет сердца моего …Эстер, почему ты дрожишь? Почему ты плачешь? Разве ты не видишь? Б-гпризвал меня к… мой долг… Я выполнил его…»
«Видишь их всех за мной? Плачущих при виде пламени, поднимающегося с Синая? Все шестьсот тысяч душ, очищенные этим огнем, сплавленные воедино. Чего же еще могло желать мое сердце…»
Авраам, несмотря на то,что его крепко держали палачи, смог высвободить одну руку и помахать ею в направлении верхнего яруса, как будто он хотел сказать что-то. Священники заметили его жест.
«Вероятно, он хочет исповедоваться? Спросите кардинала».
«Стой!» — приказал человек в красной мантии, взмахивая кардинальским скипетром и призывая к молчанию. Толпа затихла, и все повернулись к кардиналу в опасении, что долгожданное представление может не состояться. Прошло менее пяти минут после вмешательства старой графини.
«Узник хочет говорить, исповедоваться». Все взоры обратились вниз, туда, где стоял Авраам. Казалось, белые языки пламени уже лизали его благородное лицо. Он глядел прямо в толпу, и его голос был подобен воде, падающей вниз на скалы и разбивающей тишину и шипение пламени.
«Шма Исраэль…»
Прежде чем толпа поняла, что происходит, он закончил:
«Ашем Элокейну, Ашем…» Палачи схватили Авраама и, раскачав, сбросили с помоста в пылающую яму.
«Э-ха-д», — задрожало в воздухе эхо и слилось с потрескиванием горящего хвороста.
Вновь раздавшийся оглушительный и яростный звон колоколов глубоко потряс собравшихся людей. Все склонили головы и запели: «Душу мою благослови, Г-споди…»
***
В клойзе Гаона закончили чтение афтары (отрывка из книг Пророков). Наступило время изкора, когда каждый человек поминает души успоших, близких ему при жизни. В шепот и плач молящихся ворвался оглушительный перезвон с «другой стороны», гул, грозивший поглотить шулы и тфилот, евреев и их улицу.
Волна почти беззвучной молитвы улеглась вместе со звоном колоколов. Хазан прочел Ав Арахаими и уже собирался положить в шкаф увенчанную серебряной короной Тору. В этот момент Гаон обернулся и поднял вверх ладонь, приказывая: «Еще не время». В клойзе наступила тишина.
Прошло пять минут. Колокола снова начали звонить. Закутанный в талит Гаон тихо подошел к биме, взял в руки Тору и произнес: «Изкор Элоким — Да вспомнит Б-г душу святого и чистого гер цэдека, Авраама сына Авраама, отдавшего свою жизнь, чтобы освятить Его Имя…»
C разрешения издательства Швут Ами
Акива Татц,
из цикла «Жить вдохновенно»
Главная особенность мессианского откровения состоит в том, что оно остается скрытым до того момента, пока реально не произойдет. Его невозможно предсказать; никакие мистические изыскания не помогут узнать, когда оно наступит.
Рав Александр Кац,
из цикла «Хроника поколений»
Биография верховного судьи Израиля, человека, за которого вышла замуж моавитянка Рут, принявшая иудаизм.
Раби Моше бен Маймон РАМБАМ,
из цикла «Книга заповедей. Запретительные»
Отношения с древними народами.
Рав Исроэль Зельман,
из цикла «Книга для изучения Торы»
Моавский царь, чье имя носит глава, посылает секретное посольство к сильнейшему из практиковавших тогда специалистов широчайшего профиля
Рав Ицхак Зильбер,
из цикла «Беседы о Торе»
Комментарий рава Зильбера на недельную главу «Балак»
Рав Александр Кац,
из цикла «Хроника поколений»
Биография отважного воина и праведника
Раби Моше бен Маймон РАМБАМ,
из цикла «Книга заповедей. Запретительные»
Законы войны.
Рав Бенцион Зильбер
Глава рассказывает о последнем, сороковом годе пребывания евреев в пустыне. Сороковой год был насыщен множеством важных событий: умерли Мирьям и Аарон, сестра и брат Моше; со смертью Мирьям общину покинул колодец, который служил евреям источником воды и все эти годы перемещался вместе с ними по пустыне; высекая воду из скалы, Моше совершает ошибку и лишается права вступить в Эрец-Исраэль; на пути к Эрец-Исраэль на евреев нападают кнаанейцы, и евреи с Б-жьей помощью одерживают победу. В конце главы сообщается, что евреи подошли к границам Эрец-Исраэль и остановились на восточном берегу Ярдена, напротив города Иерихо. Начинается глава с закона очищения от ритуальной нечистоты – закона о красной корове (пара адума). Этот закон относится к разряду хуким, т.е. к категории законов, не только глубинная суть, но и общий смысл которых не объясним в рамках человеческого сознания.
Рав Шимшон Рефаэль Гирш,
из цикла «Избранные комментарии на недельную главу»
Рав Моше Вейсман,
из цикла «Мидраш рассказывает»
Собери народ, чтобы повторить с ними прежние заповеди и обучить их новым, которые они еще не знают
Рав Носон Шерман,
из цикла «Рут и семя Машиаха»
Обычай, согласно которому после смерти мужа ближайший его родственник должен восстановить его род от его жены, т. е. брак по левирату, впервые упоминается в Торе в том месте, где речь идет о смерти Эра, первенца Иеуды
Рав Реувен Пятигорский
По материалам газеты «Исток»