Вечность и суета 11. Коэлет. Песнь: ее сущность

Рабби Иоси сказал: «Когда строительство Святого Храма было завершено, и небесные и земные сферы, наконец, объединились в одно целое, тогда вдохновение пришло к царю Шломо и он создал Песнь Песней. Священный Храм был повторением небесного Святого Храма. С самого дня Сотворения мира не было веселья большего на земле перед лицом Всевышнего, да святится Его Имя, чем в тот день, когда был построен Святой Храм на Земле» (Зоар).

Можно понять, почему завершение строительства Храма вдохновило Шломо на создание песни. Действительно, кто не запоет, когда глазам его предстает творение человеческих рук, ставшее обителью Б-га? Однако Зоар считает причиной создания песни не только счастливое завершение многих лет мечтаний, планов, подготовки и самого строительства. «Сферы небесные и земные были, наконец, объединены в одно целое», — говорит Зоар. Так что одно строительство Храма, как ни великолепен он был, не вдохновило бы Шломо на создание Песни Песней, о которой рабби Акива, назвав ее священнейшей из священных, сказал: «Мир не достоин дня, в который была создана Песнь Песней». Само по себе здание Храма было не более, чем прекрасным образцом восточного великолепия и пышности. Шломо был не единственный властитель, построивший роскошный храм, но он был единственным, кто возвел Храм, достойный Б-жественного Присутствия. И он был единственным, кто создал Песнь Песней, полную Б-жественного духа и страстной любви к Б-гу.

Песнь Песней превзошла все песни Священного Писания как по своей святости, так и по той радости, которую принесла Б-гу.

Строительство Храма было завершено ровно в тот день, в который была создана Песнь Песней. Тем не менее рабби Акива приписывает величие того дня не построению Храма, а именно Песне.

Зоар говорит о Песни Песней как о наивысшем выражении «цельности», никогда не существовавшей доныне, той цельности, которая может принести наивысшую радость Г-споду. Тора говорит, что Песнь так же отличается от простой поэзии, как сияние солнца от мерцания свечи. Таргум при этом отмечает: лишь десять песней было создано во славу Г-спода. То есть, из всех видений пророков, псалмов Давида, множества не записанных нигде славословий Г-споду, созданных миллионами вдохновенных евреев, — только десять песней имеют величественное название «Песнь». И лишь Песнь Песней Шломо возвышается над всеми.

Десять песней. Десять песней было создано в этом мире. Первая песня была пропета Адамом, когда был прощен его грех и Шабат пришла защитить его. Он отверз свои уста и сказал: «Псалом. Песнь Шабата». Вторая песнь была создана Моше и детьми Израиля, когда Властитель вселенной разделил воды морские. «Тогда Моше и дети Израиля сложили песнь» (Шмот). Третья песня была создана детьми Израиля, когда им был дан колодец в пустыне, как сказано: «Тогда Израиль запел» (Дварим). Четвертую песнь сложил перед смертью Моше: «Внимай, небо…» (Ваикра). Пятую песнь сложил Иошуа, когда по его просьбе остановилось солнце. Шестая песнь была сложена Деворой и Бараком, когда Б-г поверг Сисе-ру. Седьмая песня была сложена Ханой, когда Б-г дал ей сына. Восьмую песнь сложил Давид в благодарность за чудеса, девятую — Шломо, это и есть Песнь Песней. Десятая будет сложена детьми Изгнания, когда они вернутся из рассеяния, вернее, она уже сложена, но еще не дана евреям.

Осталось только разобрать, что такое «Песнь»? Что такое «цельность»? В чем уникальное величие Песни Песней?

Кто исполняет песнь?

Все мироздание исполняет гимн во славу Г-спода

Кто поет славу Создателю? Даже величайшие из людей делают это нечасто. Но песнь во славу Г-спода звучит постоянно:

«Небеса поют славу Г-споду, и небесный свод рассказывает о делах Его рук» (Тешим, 19:2).

В псалме говорится, что все сущее поет славу Г-споду. В небольшой, понятной лишь посвященным, но прекрасной книге «Глава Песни» мудрецы дают еще более глубокое объяснение. Все части и частицы мироздания — от могучего солнца до ничтожного муравья, от веселой певчей птицы до квакающей лягушки — поют свою особую песнь во славу Г-спода, песнь, составленную из одного или нескольких стихов Священного Писания. Звезды говорят, что Б-г создал небесные светила. Земля говорит, что вся она принадлежит Б-гу. Птица пустыни благославляет тех, кто на ее примере постигает, что Б-г заботится о пропитании всего сущего. Даже домашняя скотина говорит, что подобно тому, как она смотрит на своего хозяина, так человек должен смотреть на Б-га. Муравей говорит, что он учит ленивого, сколь многого можно достичь, если употребить в дело таланты, данные Г-сподом.

Это лишь некоторые примеры славословия Г-споду, приведенные в книге «Глава Песни». О чем они говорят? Они говорят, что песня благодарности Г-споду звучит тогда, когда каждая частица мироздания выполняет свое предназначение. Симфонический оркестр, состоящий из сотни музыкантов, каждый из которых точно играет предназначенную ему часть симфонии, создает песню, льющуюся одним, нерасчлененным, красивым потоком. Однако, если нет гармонии, если голоса инструментов не образуют одно гармоническое целое, если каждый музыкант импровизирует как хочет, не думая об общем результате, то результатом будет не музыка, а шум — оглушительный и ужасающий. Так же и в мироздании: каждый участник мировой симфонии имеет свою роль — большую или малую, могущественную или слабую. Каждое существо создано Б-гом и каждому дано место во вселенной в соответствии с Б-жественной целью. Б-г просит лишь одного: чтобы каждый выполнял данную ему задачу — и не более того.

Предназначение человека

Каждому созданию отведем своя уникальная роль в общем ансамбле Вселенной

Человек призван воспринять Песнь о величии Б-га, без этого он не выполняет свою функцию

Однако смысл, заключенный в каждой песне нашего мира, не раскрывается сам по себе, пока его не воспримет человек. Цель творения — человек: его добродетели эту цель облагораживают, его грехи ее оскверняют. Когда он осознает, для чего созданы и солнце в небе, и муравей на земле, и все то, что находится между небом и землей, тогда мироздание становится для него симфонией, созданной Б-гом для его слуха.

Когда же человек, видя все, ничего не постигает, когда, наблюдая в телескоп звезды, находящиеся в нескольких тысячах световых лет от нас, он способен воспринимать лишь мертвые статистические данные о солнечных системах или, например, привести соображения относительно существования жизни на далеких планетах, когда он не может сказать: «Небеса говорят нам о величии Б-га», — тогда для этого человека, лишенного слуха, симфония мироздания звучит впустую. Он слышит звуки, но не музыку, какофонию скрежетов, тресков, шипений, но не общую гармонию. Все, созданное Б-гом, несет свою задачу, но песнь эта не всегда слышна. Рамбам говорит:

Каков путь человека к Б-жественной любви, к благоговению перед Ним? Стоит человеку задуматься о великих, чудесных делах и свершениях Его, чтобы постичь с их помощью Его несравненную, бесконечную мудрость, как сразу же у него возникает любовь к Б-гу, при которой он превозносит и восхваляет Его и чувствует страстное желание узнать Его Великое Имя. Как сказал Давид: «Душа моя жаждет постичь Б-га, Б-га живого». В тот момент, когда человек задумывается обо всем этом, он понимает, что является лишь крошечным, слабым, неразумным существом, которое стоит со всей своей пустяковой мудростью перед Тем, Чья мудрость совершенна. Как сказал Давид: «Когда я смотрю на небеса, на дело Твоих рук, то спрашиваю: “Что есть человек, чтобы Тебе думать о нем?”

постичь Действительно, цель творения заключается в том, чтобы человек продвигался в постижении смысла всего, что час окружает. Цель эта видна во всем, но лишь

человеческой один человек должен ее обнаружить и назвать. Когда завершились Шесть Дней Творения, Г-сподь сказал: “Закончено создание неба и земли” (Берешит, 2:1). Мидраш толкует слово “закончено”, “завершено” из более глубинных смыслов еврейского корня: “они (небо и земля) стали орудиями”. Материальная часть мироздания — небо, земля и все, что находится в них, — стали орудиями, с помощью которых человек обязан достичь высот, предназначенных ему Б-гом. Предназначенных ему и никому другому. Главное в мироздании — борьба между добром и злом в человеке, его борьба за совершенствование духа, против соблазна бездуховного существования, борьба между душой и телом, в которой душа стремится подчинить себе тело, а тело душу. Когда победа одерживается душой, чувства человека становятся возвышенными, он “слышит” музыку неба, земли и всего сущего, потому что в них узнает он руку Творца и понимает, что все зависит от Его воли, а не от слепых законов неразумной природы.

Если человек продвигается по этому трудному пути, он становится как бы свидетелем Творения. Эта роль — быть свидетелем Творения —святая обязанность каждого еврея. “Вы свидетели Моих дел”, — говорит Г-сподь (Ишайя, 43:10). Поэтому самыми великими в еврейской истории были те моменты, когда народ сознавал, что силы природы не слепы, что только Один Б-г возобновляет каждодневно процесс творения. Вселенная, созданная Б-гом в один момент, постоянно создается Им вновь, она продолжает существовать по Его велению и никогда не выходит из-под Его власти.

Сыны Израиля впервые постигли эту истину, когда Евреи стоят преследуемые египтянами, остановились перед непроходимым морем. Не было у них тогда возможности ни сражаться, ни спастись. Те, кто были слабы духом, решили, что они обречены, что Б-г вывел их из безопасного Гошена только для того, чтобы они встретили свою смерть или попали в еще более ужасное рабство.

»(Моше сказал: ) Г-сподь будет сражаться за вас, а вы оставайтесь спокойными. Тогда сказал Г-сподь Моше: «Почему взываешь ко Мне? Скажи детям Израиля, чтобы шли вперед» (Шмот, 14:14—15).

Мидраш, комментируя эти строки, цитирует строки из Песни Песней (1:2): «Передай мне Твою сокровенную мудрость и любовь, потому что Твое расположение ко мне приятнее, чем все земные наслаждения».

Этот перевод следует аллегорической интерпретации Раши. В буквальном же смысле сказано, что народ Израиля просит Б-га даровать «поцелуй Его Уст». Рабби Авраам из Слонима объясняет значение слова «поцелуй» в таком контексте: ужас охватил детей Израиля, они были окружены со всех сторон, их жизнь была в опасности. Взывали они к милосердию Г-спода и не видели никаких средств к спасению. В Святом Писании сказано: «Искренни укоризны любящего и лживы поцелуи ненавидящего» (Мишлей, 27:6).

Поцелуй — знак любви и близости, он символизирует чувство одного человека к другому, возникающее в самых сокровенных глубинах его души. Поцелуй — материальное воплощение чувства, то есть чего-то эмоционального, духовного.

Что противоположно поцелую? Упрек. Упрек причиняет боль. Обычного человека оскорбляют острые упреки, так как они могут глубоко ранить и причинить боль большую, чем раны, нанесенные оружием. А потому все, как правило, предпочитают поцелуи упрекам. Обычно, целует друг, а враг упрекает, потому принято считать, что тот, кто целует, — Друг, а кто упрекает, тот — враг. Да и как может быть иначе, спрашиваем мы, ведь если он меня любит, как он может причинить мне боль?

Однако не надо быть очень мудрым, чтобы заметить следующее: каждый из нас знает на своем опыте, что не все поцелуи чистосердечны, некоторые специально предназначены для того, чтобы скрыть враждебность и усыпить подозрения. С другой стороны, не в каждом упреке содержится враждебность. Искренний друг, то есть тот, кто искренне заботится о другом человеке, должен уметь искренне осудить его, если того требуют обстоятельства. И если тот, кому предназначен этот резкий дружеский укор, чувствует себя обиженным, если он почему-то глубоко оскорблен и начинает испытывать столь сильную неприязнь к другу, что готов в своем озлоблении пожертвовать дружбой, то даже это не должно остановить истинного друга. Он более обеспокоен тем, чтобы помочь предмету своей привязанности, чем тем, чтобы завоевать его расположение. Ибо ради сохранения любви нельзя приносить в жертву тех, кого любишь.

Вот, что хочет сказать Шломо, когда говорит, что раны, наносимые другом, более свидетельствуют о преданности, чем многочисленные «поцелуи» врагов. Жаль, что встречаются люди настолько поверхностные, что предпочитают «целующих» врагов укоряющим друзьям.

Назначение человека

Когда у берега моря дети Израиля поняли, что оказались в ловушке, они увидели в этом «упрек» Б-га, и упрек отнюдь не дружеский. Неужели все чудеса, совершенные Моше, были лишь уловкой, чтобы выманить их из уютного безопасного рабства и сделать их беспомощной жертвой мстительного фараона? Неужели сам Б-г ополчился против них?

«… Страх овладел ими… Разве нет гробов в Египте, что ты взял нас умирать в пустыне? … Лучше нам оставаться рабами в Египте, чем умереть в пустыне» (Шмот, 14:11—12).

Они не поняли сначала, что тяжкое испытание, которое они переживают, — это раны, наносимые истинным другом. Б-г поместил их в безвыходное положение, чтобы они осознали: спасение может прийти только от Него. Лишь оказавшись в тяжелом положении, евреи воззвали к Б-гу в отчаянной молитве, то есть сделали то, к чему не могли их принудить даже бичи египетских угнетателей. Этого и хотел Б-г. Итак, дети Израиля вознесли молитву, другими словами, они, осоз-Настало время нав тщетность человеческих усилий, поняли, что нужно для духовной вести борьбу лишь с той силой, которая находится в них самих и которая стремится отдалить их от веры в Б-га. Сражаться же с фараонами тщетно и бесполезно. Сила любого фараона лишь в их собственной душевной слабости. Вот почему, как говорит Мидраш, Б-г явился им вблизи моря в образе молодого воина. Он дал им понять, что настало время для духовной борьбы, для раскаяния, очищения и молитвы. И как только они последовали Его указанию, сразу же Б-г сказал Моше: «Почему ты взываешь ко Мне? — Я уже слышал их призыв».

Отсюда следует, что среди евреев были такие, которым открылась истина и которые одержали победу в битве с собой. Поэтому Б-г объявил, что готов сразиться за них с египтянами.

Г-сподь показал вчерашним рабам, что все их страдания были не бесцельны, что ночь, в которую они были погружены, являлась лишь прелюдией к рассвету. Упрек Б-га — на самом деле Его любовь, Его поцелуи.

Грех становится песней

Бейт Алеви развивает эту тему дальше. Когда волны морские расступились, евреи спаслись, а египтяне гибли, тогда Моше и дети Израиля сложили Песнь на

Море. Моше начал эту песнь со слова «тогда». В Мидраше говорится: Моше сказал: «Однажды я согрешил словом “тогда”, потому что сказал: “Тогда, когда пришел я говорить с фараоном, сделал Он (Б-г) зло Своему народу”. Поэтому со слова “тогда” начинаю я эту песнь».

Действительно, однажды Моше пришел к фараону просить разрешения для евреев принести жертвы Б-гу. Но фараон отказал и, впав в ярость, увеличил тяготы подневольных работ. Подавленный и расстроенный, Моше стал жаловаться Б-гу, что его просьба не только не помогла евреям, а наоборот, сделала их бремя еще более тяжелым. Начал он свою жалобу такими словами: «Тогда, когда пришел я говорить с фараоном …»

Несмотря на то что, как правило, человек, получая помощь в несчастье, радуется спасению, все же он Израиль возносит хвалу Г-споду не только за чудеса, но и за испытания предпочитает вообще не проходить через подобные испытания. Если же человек понимает, что и испытание дано для его блага, он радуется не только спасению, но и обретенному им новому пониманию «испытания», ибо он начинает понимать, что и испытание, и спасение — все это благословение Б-жье.

Жестокое рабство в Египте, несомненно, было тяжелой карой для всех евреев, оно привело почти к полному уничтожению еврейского народа. В рабстве евреи опустились до 49-й ступени грехопадения, то есть пали так низко, что Ангел Моря усомнился в справедливости уничтожения египтян после спасения евреев: «И эти поклоняются идолам, и те поклонялись идолам». Избавление от египетского рабства сначала было воспринято евреями как избавление от бедствия, которое вовсе не должно было на них обрушиться. Позднее народ Израля увидел более глубокую причину. Он понял, что и порабощение их египтянами, и ловушка, в которой они оказались у Моря, служили высшей цели. Они стали орудием Откровения в руках Г-спода. Что это означает? А то, что, благодаря страданиям евреев, люди на земле познали славу Б-га через великолепие чудес, совершенных Им. Сама глубина падения евреев, как и мера опасности, которой они подвергались, показали, насколько велико милосердие Б-га.

Таким образом, и Моше, и народ Израиля вознесли хвалу Г-споду не только за чудо, но и за испытания, не только за спасение, но и за страдания. Вот почему Моше начал Песнь словом, напоминавшим о его грехе, — он благодарил Б-га в том числе и за то испытание, которое ввергло его однажды в глубочайшую скорбь: ведь он осмелился усомниться в своем назначении.

Теперь он понял: насколько глубока была его скорбь, настолько выше теперь Слава Б-га и настолько ярче воспринимает ее народ Израиля.

Вера и песнь

В мироздании существует глубоко скрытая гармония, при которой все сотворенное Б-гом имеет свое назначение. И лишь одной детали не хватает для полноты гармонии: зрителя, слушателя, чтобы постичь эту гармонию. Вернее, слушатель есть, это человек, но ему не всегда удается увидеть истину и взаимосвязь вещей. Когда он их не замечает, песнь мироздания остается неуслышанной, она нема, потому что именно человеку предназначено дать ей звучание.

Но вот расступились морские волны — и народ Израиля увидел истину. Он понял цель своих страданий, он увидел, что каждая частица вселенной — элемент в большом и сложном механизме, созданном высшей силой. Благодаря тому, что испытал народ Израиля, он смог поверить в вещи, которые еще вчера были выше его понимания. Когда пришло спасение, говорит Тора: «Они поверили Г-споду и Моше, Его рабу» (Шмот, 14:31).

Обретя веру, они смогли сложить песнь. Само обретение веры возможно лишь тогда, когда разум приходит в согласие с подсознательным стремлением души к добру. Лишь тогда человек может услышать призыв, идущий из самой глубины его существа — призыв к песне. Это ни что иное как призыв собственного «я», то, что отличает человека от животного. В этот момент ему открывается новый мир. В нашем материальном мире он вдруг обнаруживает мир духовный, мир вечный, и тогда человек поет песнь вечности, славу вечному Б-гу.

Впрочем, эта песнь всегда находится в человеческой душе, и иногда он вдруг слышит ее звуки, песнь как бы вырывается из души человека, но он еще не умеет полностью отдаться ей. Если же ему удастся достичь такой высоты, что вера никогда уже не оставит его, то ее свет будет постоянно его направлять, а песнь

будет постоянно звучать в сердце. Вот почему все возвышенные песни Торы приведены в будущем времени. И вот почему мудрецы заключают из этого будущего времени, что мертвые восстанут к новой жизни. У них будет такая возможность, так же как была возможность возвыситься в своей земной жизни. Будущее время предполагает бесконечность, победу над ограниченными земными законами животного существования, вечность.

с разрешения издательства Швут Ами