От Центрального парка к Синаю 34. Бороться, несмотря ни на что

Вот еще одна история, иллюстрирующая понятие тшувы. В этой истории в роли героини выступает одна женщина — пожилая «идише бобе». Если наша жизнь что-то значит, мы должны занять в ней какую-то свою, твердую и определенную позицию. Эта история демонстрирует также силу молитвы.

В один из дней 1975-го года в доме ребецин Юнграйс зазвонил телефон. Речь шла о мальчике по имени Боб.

Боб жил в Калифорнии. Там его сбила с толку, одурманила одна из миссионерских групп. Впоследствии ему повезло: он встретился с легендарным раби Шломо Карлебахом. В то время жизни многих еврейских ребят изменились под влиянием песен и рассказов раби Шломо. Жизнь Боба изменилась — его воодушевила любовь к Торе и к Эрец Исраэль — Земле Израиля. Чтобы закрепить полученные им знания, Боб решил поехать в Израиль. Он не имел денег, но их ему заменяла сила воли. Он отправился в путь. Первая часть пути привела его на Восточный берег США, где он — по совету раби Шломо — пришел к ребецин Юнграйс. Там мы и встретились с ним.

В Нью-Йорке жила его бабушка — старая дама, приехавшая в молодости в Америку из России. К сожалению, жизнь этой очень праведной и умной женщины проходила под знаком одной глубокой трагедии.

В молодые годы она потеряла мужа, но сумела вырастить дочь, по имени Дебора, которая в дальнейшем доставила матери большое духовное удовлетворение (на идиш — нахес): она пошла по пути Торы. Дебора вышла замуж за преуспевающего бизнесмена — еврея с либеральными взглядами. Под влиянием жены образ его жизни становился все более традиционным, еврейским. Любовь к традициям Дебора унаследовала от своей матери. Маленькие дети наполняли их дом веселым смехом.

Трагедия разразилась внезапно.

Деборе предстояло родить третьего ребенка, но в конце срока беременности она заболела. Ребенок родился здоровым, но молодая мать умерла во время родов. Ее семья оказалась в состоянии крайней растерянности и подавленности; все были в шоке. Отец и старшие дети остались в одиночестве; умерла замечательная жена и добрая мать. Их жизнь была разбита. Ребенку дали имя Роберт.

Семью пыталась сохранить бабушка, бобе. Она старалась заполнить пустоту, образовавшуюся после смерти ее дочери. Но ее сердце обливалось кровью: она потеряла и мужа, и ребенка.

Как и многие поколения идише бобес до нее, она решила бороться, несмотря ни на что. Она держала свою голову высоко, но на этом ее испытания не закончились. Ей предстояло пережить еще одну трагедию.

Молодой вдовец оказался теперь отцом троих детей; он страдал от одиночества. Со временем он познакомился с молодой женщиной; вскоре она стала его женой и мачехой его детей. По происхождению еврейка, она, тем не менее, ненавидела свое культурное и религиозное наследие и все, с ним связанное — включая старую бобе.

Бобе превратилась в нежелательный элемент, персона нон грата в собственной семье. Она, которая нянчила детей и ухаживала за зятем во время выпавших на их долю тяжелейших испытаний, оказалась теперь полностью отрезанной от своих внуков. Днем она обливалась слезами от горя, а ночью страдала от полного одиночества. Она сильно ослабела и могла свалиться от истощения и перенапряжения. Однако, как настоящая идише бобе, она не позволила себе сдаться; она показала настоящие «бойцовские» качества. Сумев выдержать множество суровых испытаний, она не хотела поддаться жалости к самой себе.

Бобе полностью отдалась общинной работе. Прирожденный лингвист, она стала искусным переводчиком книг с ее родного русского языка на английский. В это время увеличился поток русских и евреев, бежавших из отгороженного «железным занавесом» СССР; она помогала им найти свое место в новой обстановке. Особенно активно бобе работала в близлежащей больнице, куда часто попадали русские пациенты. Они не умели описывать симптомы своих болезней на английском языке, и ее талант переводчика помогал спасать их жизни.

Глубокие религиозные убеждения помогали ей прочно держаться за свою жизнь с неослабевающей силой еврея, который никогда не сдается даже тогда, когда надеяться, казалось, не на что. Она умоляла Б-га помочь ей. Она не оставляла Его в покое.

Мне кажется, что благодаря исполнению многих мицвот и неустанным молитвам, перед бобе распахнулись Небесные врата. Один из трех «потерянных» ею внуков понял, что он зашел в тупик. Это произошло тогда, когда Боб, пропадавший среди миссионеров, встретился со Шломо Карлебахом.

Случилось нечто неожиданное: Боб пришел к нам в гости в Шабат. В это время мы как раз собирались во вторую поездку в Израиль, вместе с ребецин Юнграйс. Боб очень хотел присоединиться к нам, но он был не только духовно опустошен, но и физически слаб после нескольких лет оккультной жизни.

Он сказал нам: «В Нью-Йорке у меня есть бобе. Но я не знаю, согласится ли она разговаривать со мной. В прошлом я очень подвел ее, покинул в беде. Я не знаю, поверит ли она мне, если я расскажу ей о своем желании поехать в Израиль».

Ребецин попросила меня поговорить с бобе от имени ее внука. По удивительному стечению обстоятельств оказалось, что наша семья с ней знакома — мой брат ходил в ту же школу, что и ее внук. Все эти совпадения сыграли свою роль, когда я набрался мужества для того, чтобы снять трубку телефона.

«Помните ли Вы меня? Мой брат ходил в школу вместе с Вашим внуком».

Ее голос был добрым и ласковым. В нем слышались отголоски еврейской истории и личной трагедии.

«Конечно, я помню Вас. Как поживают Ваша мать и отец? Чем я обязана удовольствию разговаривать с Вами?».

Она всегда говорила на безупречном (хотя и с некоторым акцентом) английском языке, грамматически правильном и неизменно вежливом.

Я рассказал ей о том, что к нам приходил ее внук. Моя собеседница на другом конце провода молчала. Это молчание было наполнено эмоцией, слезами и болью.

«Я с трудом верю Вашим словам. Неужели мои мольбы оказались услышанными? Неужели это правда? Он говорил искренне? После того как он так долго скитался, я настроена несколько скептично».

Она задала мне много вопросов, но, в конце концов, — несмотря на такую длительную разлуку — согласилась встретиться с внуком. У них состоялся долгий, насыщенный эмоциями, разговор. Ребецин намечала поехать в Израиль через несколько недель. Перед поездкой предстояло многое сделать. Даже если бы бобе согласилась оплатить внуку расходы на дорогу, оставалась нерешенной проблема оформления его паспорта. Но что значили все эти мелочи по сравнению с такими важными событиями в их жизни? Да, она это сделает. Она поможет своему внуку поехать в Израиль; она возьмет на себя все расходы, будет его «спонсором».

«Бобе», — сказал он ей, — «увидишь — ты будешь гордиться мной».

Все это время Боб жил в нашем доме. На следующее утро мы помчались в местный офис для оформления ему паспорта. Мы проторчали в очереди несколько часов, пока не закончили оформление нужных документов.

Людям очень трудно в мгновение ока избавиться от прежних привычек — поклонения идолам, бродяжничества и тому подобного. Часто они даже не осознают, как глубоко эти привычки укоренились, как велика их сила. Бобе понимала это, но хотела дать внуку шанс наладить свою жизнь.

Я никогда не забуду наше путешествие в Израиль. В то время в Израиле люди все еще чувствовали себя первопроходцами, «пионерами». Как только самолет израильской компании «Эль Аль» пересекал береговую линию, из громкоговорителя неслись слова песни «Эвейну шолом алейхем — Мы принесли вам мир» — радостное приветствие, «добро пожаловать» в Израиль, в Землю Обетованную. Каждый полет казался повторным открытием этой страны. Возникало такое чувство, будто мы — те самые евреи, которые, закончив большой переход через горы и пустыни, возвращаются на родину после двух тысяч лет изгнания. При посадке все начинали аплодировать, а у большинства пассажиров на глазах выступали слезы. Когда на панели появился сигнал «пристегните ремни», предвещавший скорую посадку, я услышал знакомый голос.

«Исроэль, пожалуйста, подойдите ко мне».

«Ребецин, только что загорелся сигнал “пристегните ремни”.»

Однако когда Ребецин зовет вас, спорить бесполезно.

«Исроэль. Мы приближаемся к Святой Земле. Это Земля, которая не терпит грешников. Я хочу, чтобы Вы немедленно подошли к Бобу и сказали ему: Ты должен сейчас же раскаяться, сделать тшуву. Он не может вступить на Землю Израиля с грехом поклонения идолам в своей душе».

Ребецин чувствует, что происходит в душе человека, и знает, что необходимо делать в том или ином случае. Я знал, что стюардессе это не понравится, но когда начальник приказывает, следует подчиняться.

Я передал «послание» Ребецин Бобу. Он только испуганно глядел на меня и не отвечал. Подобное указание довольно трудно выполнить. Остается надежда, что постепенно человек «созреет».

На следующий день, в пятницу, как раз перед тем, как мы собрались идти к Стене Плача для встречи Святого Шабата, Ребецин обратилась к нашей «группе». Она вновь предупредила нас, хотя и в общих словах, что перед тем, как идти к этому святому месту в это святое время, необходимо вырвать из наших сердец все, имеющее хоть какое-то отношение к идолопоклонству. Подобную моральную нечистоплотность нельзя терпеть, находясь в святом месте.

Боб все еще находился в состоянии шока, но теперь, четверть века спустя — когда я размышляю о том, какой поворот произошел в его жизни — я вижу, что слова Ребецин достигли цели. Я могу утверждать, что, вступив на Святую Землю, Боб действительно освободился от своих предубеждений, очистился от яда идолопоклонства, о котором говорила Ребецин.

Бобе дождалась того момента, когда ее молитвы были услышаны. Боб вернулся к своему народу. Его бобе получала огромное удовлетворение, нахес, покачивая правнуков на своих коленях.

Обычно мы звонили ей каждую неделю. В Пурим мы привозили ей шалахмонес [1] и предавались воспоминаниям о «старом добром времени». Бобе благодарила Б-га за ниспослание Им необыкновенных чудес и показывала нам фотографии дочери, внука и его семьи.

Однажды у нас раздался телефонный звонок. Говорил Боб.

«Я хочу сообщить вам печальную новость. Сегодня скончалась моя бобе».

Мы плакали. Мир не знал, какая праведная женщина ушла от нас — женщина, чьи молитвы дошли до трона Б-га. К сожалению, в некрологах не были в полной мере отражены лучшие стороны ее натуры.

Я никогда не забуду похороны бобе. Основным «оратором» был Боб. Мы внимательно слушали его выступление, в котором он изливал душу и накопившиеся за последнее время чувства.

Многие члены семьи бобе оказались в затруднительном положении. Ведь они в свое время оправили эту святую женщину «в ссылку». Я поймал себя на том, что смотрю на одного из ее родственников — он все время поглядывал на часы, вначале каждую минуту, потом каждые несколько секунд. Казалось, он сейчас лопнет от нетерпения. Вдруг он вскочил со своего стула и начал кричать:

«Боб, ты отнимаешь у нас много времени. Мы хотим домой».

Я не мог этому поверить. Прервать похороны! Бобе пролила из-за них реки слез, а теперь они не могут побыть на ее похоронах лишнюю минуту.

Но Боб не прерывал свою речь; тихим голосом он продолжал восхвалять свою замечательную бобе, смело бросившую вызов своему окружению. Она продолжала делать это и теперь, после смерти. Он несла Святую Тору всему миру, через все континенты; она несла ее и следующему поколению.

«Исгадаль веискадаш шмей рабо…» [2]

[1] Шалахмонес — блюда, которыми евреи обмениваются с друзьями и близкими во время праздника Пурим. Обычай посылания еды друг другу (мишлоах манот) описан в книге Эстер (9:22).

[2] Начальные слова молитвы Кадиш.

с разрешения издательства Швут Ами